Назови меня своим именем (фильм)

Лука Гуаданьино, режиссёр фильма, и Андре Асиман, автор исходного материала

Плёнка отличается от исходного материала несколькими способами. Повествование в романе ведётся с точки зрения Элио и его воспоминаний. Создатели фильма полностью поместили действие фильма в 1983 год, чтобы помочь зрителям понять персонажей, полагая, что такой подход позволит им оставаться верными духу книги[20]. Место действия было изменено, с Бордигеры — на сельскую местность Крема, где живёт Гуаданьино[21]. Городская площадь, выбранная для съёмок, отличалась от той, которую Асиман изобразил в своём романе; в его видении она была «намного меньше и стояла высоко на холме, выходящем на продуваемое ветрами Средиземное море»[22]. Засушливый климат и «пугающе пустынный» пейзаж в Креме подсказали ему, что фильм не будет соответствовать роману. Гуаданьино также изменил год событий с 1987 на 1983[22]. По его словам, Гуаданьино выбрал «год, в котором — по крайней мере, в Италии — 70-е годы убиты, когда все, что было здорово в 70-х годах, определённо закончилось», но также время, когда персонажи могут быть «в некотором роде нетронутыми коррупцией 80-х годов в США»[23][24].

У Гуаданьино был соблазн снять сцену, в которой Элио мастурбирует в персик, находя её слишком чувственной[25]. Шаламе также нервничал из-за сцены, описав её как «метаморфозу одной из самых сильных идей в кино» и ключевую для освещения персонажа «избыточную сексуальную энергию»[26][27]. И Гуаданьино, и Шаламе полагали, что мастурбировать в персик невозможно, но каждый из них независимо проверял этот метод. К их удивлению, это сработало, поэтому Гуаданьино в конечном счёте включил эту сцену в фильм[28]. Сцена, в которой Элио и Оливер с энтузиазмом танцуют под психоделическую песню The Psychedelic Furs «Love My Way» в небольшом баре, не взята из книги. Она была вдохновлена работой Джонатан Демме «Дикая штучка»(1986). Гуаданьино изменил также профессию господина Перлмана с ученого-классика на «историка искусства / археолога»[20][29]; решение, которое Асиман описал как идеальное и более «визуально выразительное».[29]

Когда Гуаданьино пересматривал сценарий Айвори, он убрал оттуда голос нарратора за кадром и обилие непристойных сцен[30][31]. Он сказал, что явная нагота была «абсолютно не важна» для его видения фильма[32], и что ему не понравилась идея, чтобы главный герой рассказал историю ретроспективно, заявив, что «это убивает удивление»[30]. К концу книги, два главных героя посещают Рим, поездка, которая длится целую главу и вводит новых персонажей в нескольких местах[33][34]. Но из-за ограниченного бюджета фильма, продюсеры написали несколько вариантов, одним из которых было оставить главных героев одних в доме семьи[33]. В конечном счёте, создатели фильма остановились на другой поездке — не в Рим, а в Бергамо, где персонажи проводят большую часть своего времени вместе, в гостиничном номере[33]. В оригинальном сценарии Айвори изобразил родителей Элио, обсуждающих ВИЧ / СПИД в двух сценах[35], и Элио, украшающего рождественскую ёлку в доме его семьи в заключительной сцене[36]. Гуаданьино пришлось сократить длину речи господина Перлмана.[37] Асиман предложил Айвори свести диалог перед выступлением Перлмана к минимуму, чтобы не «украсть удивление и ожидание». Айвори описал сцену, в которой Элио раскрывает свои чувства Оливеру как один из моментов, который захватывает «эйфорическую страсть и нервозность» их первой любви.[38] Асимана удивила финальная сцена Гуаданьино, где Элио плачет у камина;[22] он написал :

«Кино может быть совершенно волшебным средством. То, что я делаю как писатель, и то, что Гуаданьино делает как режиссёр, это больше, чем просто говорить на двух разных языках. Что делаю я, так это вырезаю статую до её тончайших, самых неуловимых деталей. То, что делает режиссёр, это заставляет ту статую двигаться»[22].

Многие изменения в сценарии Айвори были сделаны во время съёмок; сценарист не присутствовал на съёмочной площадке[36]. В мае 2018 года Айвори сказал, что он и Гуаданьино обсуждали, как снимать сцены, связанные с наготой, но режиссёр позже отказался от них[35]. По мнению Айвори, некоторые заявления режиссёра в прессе исказили избегание наготы в фильме как «сознательное эстетическое решение», хотя они никогда не обсуждали удаление наготы из сценария.[35] Айвори сказал: «Когда люди бродят вокруг до или после занятий любовью, и они благопристойно покрыты простынями, это всегда кажется мне фальшивым».[35] Айвори цитировал сцены из своего более раннего фильма «Морис» (1987) — гей-романтической драмы, которая включает мужскую наготу, как "более естественный способ показать происходящие вещи, чем скрывать их или делать то, что сделал Лука, который просто «панорамно переместил камеру через окно по направлению к неким деревьям», иными словами, скрыл происходящее за кадром, уведя взгляд зрителя сквозь окна, то есть оставляя додумывание происходящего зрителю.[35] Гуаданьино сказал, что понимает позицию Айвори, но ясно и то, что «у нас не было ограничений на то, что мы хотели сделать.»[32]

В 2015 году Шайа ЛаБаф и Грета Скакки рассматривались в качестве главных претендентов на роли[39]. Но в 2016 году их кандидатуры были отклонены. По мнению продюсерской компании, ЛаБаф был неподходящей кандидатурой на роль из-за его «различных проблем»[40].

Гуаданьино был впечатлён игрой Арми Хаммера в «Социальной сети» (2010)[41], описав его как «сложного актёра, с большим диапазоном ролей»[41]. Хаммер был готов отказаться от роли Оливера после прочтения сценария из-за обнажённых сцен, но в нём не было таких сцен, которые он не смог бы сыграть[42]. Раньше он играл в ЛГБТ-фильмах[43].

Шаламе и Хаммер на Берлинском кинофестивале в 2017 году

В 2013 году Гуаданьино был представлен Шаламе. В нём режиссёр видел «амбиции, интеллект, чувствительность, наивность и артистизм»[44]. Шаламе прочёл роман Асимана до съёмок и описал его как «окно в жизнь юноши»[45]. Его персонаж свободно владел английским, французским и итальянским языками.[46] Шаламе на момент прибытия в Италию уже свободно разговаривал на французском и играл на пианино и гитаре[47]. Три раза в неделю он работал с композитором Роберто Сольчи[47].

Майкл Стулбарг, играющий отца Элио, не читал книгу, пока не присоединился к проекту[48]. Он нашёл сценарий трогательным и описал своего героя, господина Перлмана как обладающего «чувством щедрости, любви и понимания».[49] Эстер Гаррель (Марция) связалась с Гуаданьино во время его пребывания в Париже, когда он продвигал «Большой всплеск»[50]. Кандидатуру Гаррель на роль отклонили без какого-либо прослушивания и она решила не читать книгу перед съёмками.[50] Потом, когда её уже взяли на роль, в конце фильма Гаррель (Марция) спрашивает Шаламе (Элио) — «Друг на всю жизнь?», что отсылает к фильму отца Гаррель (Филиппу) — «Я больше не слышу гитару» (J’entends plus la guitare) (1991)[51]. «Мне нравится идея разговаривать с Гаррелем через его дочь», — говорит Гуаданьино.[51] Во время съёмок Гаррель разговаривала по-французски с Шаламе и смотрела американский ситком Friends (Друзья), чтобы улучшить свой английский.[50]

На роль матери Элио Гуаданьино выбрал актрису Амиру Казар, которую знал двадцать лет.[52][53] В интервью для французского журнала Télérama режиссёр выразил своё восхищение по поводу её «чувства трансгрессии» (то есть, границы между допустимым и недопустимым) Казар и назвал её «самой дерзкой» в Европейском искусстве кино.[51]

Кастинг-директор Стелла Савино познакомилась с Вандой Каприоло, когда та каталась по сельской местности на велосипеде. Каприоло, которая не была актрисой, была выбрана для роли Мафальды, горничной семьи Перлманов.[54][55] Асиман (автор первоисточника) и Спирс также появляются в фильме в эпизодических ролях (во время званого обеда).[47][56] Асимана попросили сыграть в фильме после того, как финансирование на дополнительных актёров оказалось исчерпано. "Это было решение, принятое в последнюю минуту, "- говорит Спирс. "Андре оказался феноменальным актёром! Он такой расслабленный, совсем не нервничает. Его жена сидела там и сказала: «Я даже не представляла!» (что он может так сыграть).[57]

Анелла (мать Элио) читает немецкий перевод французской литературы 16 века.[58]

Хаммер и Шаламе подписали контракты, запрещающие им обнажаться в фильме. Айвори, сценарий которого содержал наготу, был встревожен этим решением. Он критиковал это «американское решение», саркастически высказавшись по этому поводу следующим образом: «Никого, кажется, не волнует и не шокирует обнажённая женщина. Но это ж мужчины!»[59] Гуаданьино выбирал актёров не по их сексуальной ориентации, а исходя из своего предвкушения и энтузиазма при виде актёров, считая, что его эмоциональная уверенность в актёрах создаёт некую химию.[60] Его угнетает идея о том, что нужно выбрать только кого-то, кто имеет определённый набор навыков и определённую гендерную идентичность.[61]

Вилла Альбергони

Основным местом проживания Перлманов была вилла Альбергони, необитаемый особняк 17-го века в Москаццано.[47] Гуаданьино хотел приобрести этот особняк, но не мог себе этого позволить, и поэтому он использовал его лишь на время съёмок[62]. Был нанят ландшафтный дизайнер для улучшения сада особняка[55]. Во внутреннем дворике была построена беседка, в саду были посажены абрикосовые и персиковые деревья[63].

Гуаданьино не хотел, чтобы фильм показывал исторический период, описанный Асиманом, и потому пытался сопротивляться созданию фильма, который бы отражал идею «80-х». Его целью было точное воссоздание периода, невидимого для зрителя[64]. Дизайнер-постановщик Сэмуэл Дехор и декоратор Виоланте Висконти ди Модроне украсили дом мебелью, вдохновляясь персонажами[64]. Большинство мебели, включая посуду и стекла 1950-х гг., принадлежало Гуаданьино и родителям ди Модроне. Ди Модроне сказал об особняке: «Это [наполнение его завезённой мебелью] сделало его уютным и личным. Я хотел пропустить его сквозь время».[65] Большинство карт, рисунков и зеркал, вдохновлённых азиатским искусством, были приобретены в миланском антикварном магазине[63]. Книги, которые видны на заднем фоне, были опубликованы до 1982 г.[55] Бассейн, используемый в фильме, был изготовлен из поливного корыта, распространённого в этой местности.[47][65]

Создатели фильма установили выцветшие рекламные щиты в общественных местах, чтобы показать парламентские выборы в Италии 1983 г.[55], и воссоздали газетный киоск с журналами того времени[55]. Жители Кремы помогали съёмочной группе с их исследованиями, предоставляли им фото 1980-х гг.[66] Чэн Ли, графический дизайнер, создал рукописный шрифт для начальных титров.[66]

Дизайнер костюмов Джулия Персанти избегала использования костюмов 80-х годов, объясняя это способом обеспечить «чувство беззаботной подростковой чувственности, летней жары и сексуального пробуждения».[65] На создание костюмов повлияли французские фильмы «Полина на пляже» (1983), «Весенняя сказка» (1990) и «Летняя сказка» (1996)[65]; командой Пьерсанти были также придуманы несколько новых костюмов[55]. Для гардероба Перлманов Пьерсанти искала вдохновение в фотоальбомах её родителей. Для «здорового и сексуального американского» образа Оливера Пьерсанти вдохновлялась ранними фотографиями Брюса Вебера[65]. Одежда Оливера меняется на протяжении всего фильма, показывая тем самым его всё большее раскрепощение, освобождение чувств.[55] Стремясь подчеркнуть уверенный стиль Оливера, она выбрала несколько костюмов от Lacoste и отличительную (романтическую) рубашку в заключительной сцене фильма.[64] Для других костюмов Элио Пьерсанти использовала гардероб своего мужа (рубашка-поло и футболка Фидо Дидо).[65]

Съёмки начались 9 мая 2016 и закончились в июне 2016 (длились примерно 33 дня).[67][68] Фильм снимался преимущественно в Крема и окрестностях провинции Кремона.[69] Во время съёмок был проливной дождь, который длился 28 дней.[68] Основные сцены были сняты в близлежащих деревнях Пандино и Москаццано с 17 по 19 мая; съёмки в Крема начались 1 июня.[70] Дополнительные сцены на улице были сняты 4 декабря 2016 года.[71] Крема инвестировал €18,000 в фильм, включая рекламную кампанию стоимостью €7,500.[72]

Во время производства были выбраны арка Торрацо в соборе Крема и ряд других исторических мест на улицах Крема и Пандино.[70] Предприятия запросили компенсацию финансовых потерь, вызванных закрытием, которое было запланировано на 30 и 31 мая.[73] Двухдневные съёмки в соборе были отложены из-за дождливой погоды.[74] Съёмки также проходили в районе Лодиджано рядом с Креспьятикой и в двух маленьких городах рядом с Кремой, Монтодине и Рипальта Кремаска.[71] Сцена археологических раскопок была снята в гротах Катулла в Сирмионе на берегах озера Гарда.[75] Поездка в Бергамо была снята на фоне нескольких исторических зданий, включая собор Бергамо, Санта-Мария-Маджоре, двор Liceo Classico Паоло Сарпи на Пьяцца Розате и Университет наук, литературы и искусств. Сцены на железнодорожном вокзале были сняты в Пиццигеттоне.[76] Из-за соображений безопасности съёмочной группе было разрешено снимать только в Cascate del Serio в Вальбондионе в течение получаса.[77]

До и во время съёмок актёры жили в Крема и имели возможность окунуться в жизнь маленького городка.[78] Гуаданьино занимался с актёрами и режиссёрами и часто готовил для них и показывал фильмы у себя дома.[79] Хаммер и Шаламе впервые встретились во время съёмок в Крема.[80] Перед началом съёмок они провели вместе месяц, смотря телевизор и посещая местные рестораны.[81][82] «Мы всё время болтались друг с другом, потому что мы были почти единственными американцами там, и мы смогли защитить друг друга и по-настоящему узнать друг друга», — сказал Шаламе.[83] В течение первых двух дней съёмок Гуаданьино читал сценарий с актёрами.[84] Первая сцена, которую репетировали Хаммер и Шаламе, была сценой поцелуя, и они провели несколько дней, снимаясь обнажёнными.[85] «Я никогда раньше не был так тесно связан с режиссёром. Лука смог посмотреть на меня и полностью раздеть», — сказал Хаммер.[86]

Согласно Фазано,[87] Гуаданьино снял фильм в хронологическом порядке,[88][89] который позволил создателям фильма «засвидетельствовать экранную зрелость и главного героя и актёра». Сцена, в которой господин Перлман произносит эмоциональную речь для Элио, была снята в предпоследний день съёмок.[90][91] Сталберг провёл месяцы,[92] готовясь к сцене, которую Гуаданьино хотел сделать «как можно проще».[93] Гаррель понравилось снимать свою сексуальную сцену с Шаламе, которую она описала как наполненную «радостью и простотой».[94] Шаламе слушал «Visions of Gideon», одну из оригинальных песен, написанных Суфьяном Стивенсом для фильма, в наушниках во время съёмок финала;[95][96] режиссёр попросил его выполнить три вариации сцены, по одному за дубль[97]. Камера была установлена в камине, за ней никого не было. «Это был небольшой актёрский эксперимент», — сказал Шаламе.[98]

На площади Витторио Эмануэле,[99] где располагается мемориал жертвам битвы при Пьяве в Пандино,[100] создатели фильма заложили длинную дорожку для камеры, чтобы снять сцену, где Элио рассказывает Оливеру о своих чувствах к нему в одном длинном дубле. Это обеспечивало гибкость и «поток эмоций», а вырезать сцену не удавалось.[101] Во время танцевальной последовательности Хаммер должен был выступить на съёмочной площадке перед 50 дополнительными камерами с музыкой, выключенной, чтобы можно было записать диалог.[102] Готовясь к сцене, Гуаданьино договорился, что Хаммер будет тренироваться с тренером по танцам.[102] Хаммер сказал, что это была «худшая сцена», в которой он когда-либо снимался.[103] Хореограф Паоло Рокки, с которым связалась кинокомпания Frenesy в июне 2016 года, описал рутину как «неудобную и реалистичную».[104] Розенман считал эту сцену одним из самых эмоциональных моментов, сказав: «она воплощала для меня подростковую любовь, желание».[105]

Оператором-постановщиком был Сайомбху Мукдипром, который ранее сотрудничал с Гуаданьино и Антонии Фердинандо.[106] Он прочитал роман Асимана прежде, чем получить сценарий и обошёл места съёмок, чтобы «почувствовать всё … чтобы увидеть цвет, чтобы увидеть, как свет изменился в течение дня, и ввести его в мои данные».[107] Мукдипром должен был использовать искусственное освещение, чтобы захватить северную итальянскую летнюю атмосферу, компенсируя проливные дожди, которые продолжались в течение всех съёмок[108]. Во время съёмок сцены противостояния между Оливером и Элио, Мукдипром плакал в углу комнаты после того, как они закончили первый дубль; он был переполнен чувством глубокого сопереживания актёрам.[109] Фильм был снят с использованием 35—миллиметровой целлулоидной плёнки и одной линзы,[110] Гуаданьино похвалил Жан-Пьера Лафорса, звукорежиссёра и микшера фильма, за его «замечательный» и «ключевой» вклад. Гуаданьино, который ранее работал с Жаном-Пьером Лафорсом над «Большим всплеском», сказал, что он «смог создать своего рода собор звука, не подавляя фильм».[111]

• 
  Арка Торраццо в соборе Крема
• 
  Площадь Витторио Эмануеле в Пандино
• 
  Водопад Серио
• 
  Гроты Катулла, на берегу Брешиа озера Гарда

Фазано сотрудничал с Гуаданьино во время постпродакшна.[112] Они работали вместе в течение 25 лет с момента дебюта Гуаданьино.[113] Фазано описал работу с Гуаданьино как «нетипичную и очень требовательную, но это большой опыт».[113] Постпродакшн занял всего месяц, между июнем и июлем — самый быстрый, который у них когда-либо был.[114] Фазано цитировал фильмы Бернардо Бертолуччи и «быстрое и необъяснимое» повествование «A nos amours» использовал как вдохновение.[115]

Первая версия фильма длилась 3 часа 20 минут.[116] Фазано описал это как своё любимое высказывание, которое заставило его «потеряться в истории и образах».[115] Окончательный монтаж длится 2 часа 10 минут.[115]

Несколько заметных изменений были сделаны, или почти сделаны, ближе к концу постпродакшна. Параллельно монологу отца Элио поначалу играло пианино. Сцену, где два главных героя катаются на велосипеде во дворе, чуть не вырезали после того, как один из продюсеров сказал, что это несущественно.[117] Хаммер рассказал, что некоторые сцены были изменены компьютерной графикой, чтобы исправить оплошности, вызванные его короткими шортами.[118] Гуаданьино обсуждал несколько сцен, которые несущественны для окончательного варианта. Была «хорошо сыгранная» сцена, где Элио и Оливер «дразнили друг друга» под липой, которую режиссёр посчитал «слишком драгоценной».[119] Сцена, где родители Элио занимаются любовью в спальне, в то время как Элио и Оливер целуются под лунным светом в саду, была также вырезана. Последняя сцена была продемонстрирована на показе в Кастильончелло в июне 2018, она также включала удалённую сцену с Элио, приглашающем Оливера совершить поездку по деревне.[120]

Фильм был посвящён памяти актёра Билла Пэкстона, скончавшегося в феврале 2017 года. Продюсер фильма, Питер Спирс, рассказал, что его супруг, Брайан Свардстром, был лучшим другом и агентом Пэкстона, и вместе с ним однажды посетил проходившие в Крема съёмки. Подружившийся с Пэкстоном режиссёр Лука Гуаданьино в конечном итоге и решил посвятить ему фильм[121].

27 июля 2017 года Sony Pictures Classics выпустила официальный постер «Назови меня своим именем».[130] 11 октября 2017 года Sony Pictures Classics выпустила тизер под названием «Dance Party», чтобы отпраздновать Национальный день выхода[131]. 42-секундный клип, состоящий из одного дубля, где участвуют Хаммер и Шаламе, танцующих под песню «Love My Way» в баре, стал мемом в Twitter.[132] Благодаря использованию в клипе, «Love My Way» приобрела популярность на музыкальных стриминговых сайтах. Она выросла на 13 % на стримах по требованию в течение двух месяцев до выхода фильма. За неделю, закончившуюся 30 ноября 2017 года, песня собрала 177 000 потоков по требованию, её самая большая неделя стримов в США[133].

Реакция на рекламу в социальных сетях была несколько негативной, в основном из-за вводящего в заблуждение использования Sony Pictures изображения Шаламе и Гарреля вместо того, чтобы сосредоточиться на отношениях главных героев.[134] Дэниел Мегарри из Gay Times описал его как «стрейтвошинг в фильме, снятом по книге с однополыми отношениями».[135] Бенджамин Ли из The Guardian назвал объявление «катастрофической попыткой подтолкнуть „Назови меня своим именем“ к типажу истории любви, как у натуралов».[136] Sony Pictures Classics позже выпустила в эфир несколько рекламных роликов для продвижения фильма во время его распространения в США 19 января 2018 года.[137] Чтобы продвинуть фильм в Южной Корее, Sony Pictures выпустила несколько никогда прежде не виденных наборов фотографий и пастельных рекламных плакатов, иллюстрированных Сон Енгом в марте 2018 года.[138][139]

«Назови меня своим именем» собрал $18,1 млн в Соединённых Штатах и Канаде, и $23,8 млн в других странах, в общей сложности в мире $41,9 млн относительно производственного бюджета $ 3,4 млн[153]. Фильм был третьим самым кассовым релизом Sony Pictures Classics в 2017 году[154].

«Назови меня своим именем» начал свой ограниченный показ 24 ноября 2017 года, в парижском кинотеатре и кинотеатре Юнион-Сквер в Нью-Йорке, а также в ArcLight Hollywood и Landmark Theater в Лос-Анджелесе[155]. Фильм собрал $404 874 в свой первый уик-энд, в среднем[156]. Это был самый высокий средний показатель 2017 года — самый большой с момента показа Ла-Ла Ленда в декабре прошлого года[157]; ни одна другая гей-драма, как эта, не была так широко принята, начиная с «Горбатой горы» (2005)[158]. В свои вторые выходные фильм собрал $281,288, с «отличным» средним показателем $70,320 на средний кинозал[159][160]. Прокат фильма был расширен до девяти кинотеатров в свой третий уик-энд, собрав $291,101 за " $32,345 на средний кинотеатр[161]. Он заработал $491,933 от показов в 30 кинотеатрах в свой четвёртый уик-энд, в среднем $16,398[162]. Прокат фильма был расширен до 114 кинотеатров на своей пятой неделе и собрал $850 736, в среднем $7,463 на средний кинозал[163]. Он собрал $6 миллионов в свой седьмой уик-энд, заработав $758,726 в 115 кинотеатрах[164]. Он собрал $715,559 в 174 кинотеатрах в свой восьмой уик-энд, в среднем $4,185 на средний кинозал[165].

Для Тимоти Шаламе «Назови меня своим именем» занимает третье место среди самых кассовых фильмов после «Интерстеллара» и «Леди Бёрд»[166]

В общенациональной неделе выхода фильма, его девятый уик-энд, фильм собрал 1,4 миллиона долларов с 815 кинотеатров, что является недостаточным по сравнению с «некоторыми из его конкурентов с аналогичными театральными подсчётами», согласно Deadline Hollywood[167]. В следующие выходные, после объявления своих четырёх номинаций на Оскар, доходы фильма упали на 6 процентов до 1,3 миллиона долларов.[168][169] С общим валовым доходом в размере $9,370,359 к неделе 23 января 2018 года, «Назови меня своим именем» был вторым самым низким кассовым фильмом среди номинантов на лучшую картину этого года[170]. Однако, онлайн-билетная компания Fandango сообщила, что фильм испытал 56-процентный рост продаж билетов на этом сервисе, так как была объявлена его номинация на лучшую картину. Что касается «отстающего» кассового исполнения фильма, Том Брейггеманн из IndieWire прокомментировал, что Sony Picture Classic «до сих пор делала хорошую работу», и сказал, что «в какой-то момент фильм и реакция на него — это то, что ни один дистрибьютор не может преодолеть[171]». Фильм собрал $919,926, в среднем $1,006, в 914 кинотеатрах в течение оскаровского уик-энда и продолжал зарабатывать $304,228 в 309 кинотеатрах в свои шестнадцатые выходные[172].

«Назови меня своим именем» стартовал с 7 места в Италии с €781 000 и получил лучшие сборы на один средний кинотеатр за неделю[173]. Он составил €49,170 на 6 февраля и достиг €2 млн к концу недели[174]. 13 марта снова занят 10 место, сделав ещё 13,731 евро кассовых сборов[175]. По состоянию на 6 июля 2018 года, фильм собрал $3,925,137 в Италии[176]. Он привлёк 17 152 зрителей во Франции в первый день показа, с «отличным» средним показателем за один кинотеатр[177]. Это продолжилось, было привлечено 108 500 зрителей в первые выходные, заработав 1,167 просмотров — второй лучший средний показатель на этой неделе, и 238,124 зрителей в свои третьи выходные[178]. По состоянию на 17 апреля 2018 года фильм собрал $2,652,781 во Франции; в Соединённом Королевстве фильм заработал £231,995 ($306,000) в 112 кинозалах в его первые выходные[179], включая £4,000 от предварительных просмотров[180]. Через десять дней он собрал £568,000 ($745,000)[181],прежде чем достичь отметки в 1 миллион долларов (£767,000) в свой третий уик-энд[182][183]. По состоянию на 21 мая 2018 года, фильм собрал $2,372,382 в Великобритании.

Фильм получил признание кинокритиков. На премьере «Назови меня своим именем» на кинофестивале «Сандэнс» зрители устроили овацию стоя.[184] Когда он показывался в Элис-Талли-Холле в рамках Нью-Йоркского кинофестиваля, зрители аплодировали десять минут, что стало самой длинной овацией в истории фестиваля.[185] На сайте Rotten Tomatoes фильм имеет рейтинг 95 % на основе 354 рецензий со средним баллом 8,7 из 10[186]. На сайте Metacritic фильм имеет оценку 93 из 100 на основе 53 рецензии критиков, что соответствует статусу «всеобщее признание»[187]

Бойд Ван Хой в The Hollywood Reporter описал «Назови меня своим именем» как «чрезвычайно чувственную … задушевную и пронзительно-честную» экранизацию романа Асимана и отозвался об игре Шаламе как о «настоящем прорыве в кино»[188]. Питер Дебрюж из Variety посчитал, что фильм «продвигает канон гей-кино», изображая «историю первой любви … это выходит за рамки однополой динамики его центральной пары». Он сравнил «чувственное» направление Гуаданьино с фильмами Педро Альмодовара и Франсуа Озона, и зачислил «Назови меня своим именем» «на уровне его лучших работ». Дэвид Эрлих из IndieWire также похвалил режиссуру Гуаданьино, которая, по его словам, помогла фильму «соответствовать артистизму и эмпатии», которые были также в фильмах «Кэрол» (2015) и «Лунный свет» (2016)[189]. Сэм Адамс из BBC написал, что выступление Стулберга «ставит рамку вокруг картины фильма и открывает пути, которые мы, возможно, не думали исследовать», и назвал его «одним из лучших» на сегодняшний день. Он превозносил фильм как один из «многих фильмов, которые так успешно обратились как к интеллектуальному, так и к эротическому со времён расцвета Патриса Шеро и Андре Тешине»[190].

Тай Берр из Boston Globe дал фильму три с половиной звезды, похвалил режиссёра за то, что он «раскрыл свои объятия человечеству, достигнув новых высот кинематографического блаженства» и сказал, что фильм «может быть фантазией, но он прекрасен и мудр»[191]. Дэвид Морган из CBS похвалил кинематографию, производственный дизайн и костюмирование за то, что «лето 80-х снова стало ощутимо живым». Он нашёл персонажа Стулберга «самым дальновидным родителем в истории кино»[192]. Ричард Лоусон писал, что адаптация Гуаданьино «была сделана с настоящей любовью, с добрыми намерениями, с ясным сердцем и целеустремлённым, незатейливым интеллектом» и приветствовал его как «современного гей-классика» в своём обзоре Vanity Fair.[193] Майкл Филлипс из Chicago Tribune был доволен «удивительно парадоксальными» визуальными интересами режиссёра и сказал, что песни Стивенса «работают как магия, на ваших симпатиях относительно эмоционального пробуждения Элио». Он похвалил работу Хаммера как «одну из самых легко дышащих и расслабленных, лучших работ в его карьере»[194].

The Economist отметил напряжённость «между болью и удовольствием» в фильме и похвалил Шаламе, сказав, что он «вызывает так много оттенков, изображая путь молодого самопознания, являясь более сырым, и в конечном счёте более честным, чем могли бы показать многие другие актёры»[195]. Кейт Тейлор из The Globe and Mail, которая дала фильму две с половиной звезды, также наслаждалась усилиями Шаламе в изображении «первой любви и её неизбежного горя» и сказала, что «многоязычная, почти доспеховая идиллия не растягивает доверчивость … но он может испытать своё терпение»[196]. Кен Эйснер из The Georgia Straight заявил, что «лирические излишества Гуаданьино … могут дико чередоваться между поэтически резким и снисходительно нелепым»[197]. В отрицательном отзыве Кайл Тернер из Paste писал: «детали фильма слишком малы для любого, возможно, особенно странного человека, чтобы увидеть „визуальное расстояние“, которое предполагает, что фильм в начале так же напуган, как и Элио изначально. Он никогда не сможет преодолеть это колебание»[198]. Армонд Уайт из Out назвал фильм «трусливым меркантилизмом» и «супербуржуазной фантазией», которые «эксплуатируют романтические потребности квир-аудитории, упаковывая их и фальсифицируя их»[199]. Люк Томпсон из Forbes критиковал его длину и назвал фильм «мучительно скучным путешествием»[200].