Гоцинский, Нажмудин

Нажмудин Гоцинский родился в 1859 году в селении Нижний Дженгутай, Мехтулинского ханства, Российской империи. Его отцом был Доного Мухаммад, который был наибом у Имама Шамиля, а затем перешёл на сторону русских, после чего был произведен в офицеры и награждён землями. Мать — кумычка, родом из Нижнего Дженгутая[2]. С детства Нажмудин изучал арабские книги, сделался муталимом (ученик мусульманской религиозной школы).

По окончании учёбы Нажмудин поступает в конный конвой к губернатору, затем назначается членом Дагестанского Народного Суда, и наконец, становится наибом Койсубулинского участка. После смерти отца и брата получает большое наследство: около 10 тысяч баранов, горные и равнинные пастбища. По этому поводу Гоцинский говорил: «Люди говорят о моих землях и кутанах. Верно, у меня есть земли, согласно шариату перешедшие ко мне от отца. Отец мой не взял ни у кого эти земли силой, он купил их у мусульман, имевших на руках законные документы. Если есть человек, желающий оспаривать у меня эти земли, пусть придёт, согласно шариату, с нужными документами, и я ему их отдам»[3].

Еще при царизме он был начальником (наибом) одного из участков Дагестана. Здесь он проявил пренебрежительное отношение к людям. За жестокое избиение людей был снят и посажен в тюрьму[4]. После этого он стал относиться негативно к царской власти, выступил одним из вдохновителей антиписарского движения в 1913-1914 годах в Дагестане.

Избрание Нажмудина Гоцинского Имамом в Анди. Художник Халил Бек Мусаев

После Февральской революции 1917 года, Гоцинский вошёл в состав Дагестанского Временного областного исполнительного комитета Советов, созданного 9 марта в Темир-Хан-Шуре.

В мае 1917 года, на I съезде горских народов, который проходил во Владикавказе, Гоцинский был избран муфтием Северного Кавказа и вошёл в состав сформированного Центрального комитета Союза объединённых горцев Кавказа[5]. После избрания муфтием Гоцинский выступил с посланием к населению Северного Кавказа, призывал народы Кавказа к единению и обещал самые суровые меры в отношении нарушителей предписаний шариата[6].

На II съезде горских народов, который проходил в августе 1917 года в дагестанском ауле Анди, Гоцинский был провозглашён имамом Северного Кавказа. После избрания он обратился к народам Кавказа: «Остерегайтесь преступлений, запрещённых Аллахом: убийства, воровства, разбоя, грабежа. Подчиняйтесь своим алимам, соберите войска, способные охранять свободу и шариат. Дайте свободу вероисповедания всем христианам и другим иноверцам и не причиняйте вреда русским войскам, давшим нам эту свободу»[7].

Но решение об учреждении Северокавказского имамата и избрание Гоцинского имамом не имели легитимности[8][9], так как значительная часть делегатов задержалась на пути в Ведено из-за транспортных проблем и часть была против.

Очевидцем этого события был художник Халил Бек Мусаев, который выразил свои впечатления в многофигурной композиции: «Избрание имамом Нажмудина Гоцинского в Анди»[10].

21 сентября 1917 года уже на официальном II съезде горских народов Гоцинский был повторно утвержден именно как муфтий Северного Кавказа, а не имам[11].

Отряд Гоцинского и Узун-Хаджи в Темир-Хан-Шуре. Январь 1918

В январе 1918 года отряды Узун-Хаджи и Гоцинского заняли столицу Дагестана того времени Темир-Хан-Шуру, штаб его войска в зиму 1918 года находился в Нижнем Казанище[12], сам он со своими наибами и телохранителем Али-Клычем Хасаевым два месяца жил в доме сельского старшины Тонаева Джалава. После бунта казанищенцев из-за невозможности выполнения ежедневных обязательств по обеспечению его войск продовольствием Гоцинский ушёл из села[13]. В марте 1918 года войска имама захватили город Порт-Петровск, свергнув большевистские силы[14], при этом горцами было убито до 1 200 человек[15]. Во время войны между бакинцами и армянами Нажмудин поехал в Баку для оказания помощи бакинцам, но, потерпев поражение, отступил обратно в Петровск[16]. В апреле 1918 года Нажмудин Гоцинский был вынужден оставить Порт-Петровск и отступить в горные районы Дагестана. К лету 1918 года обстановка в Дагестане ухудшается, созванный ещё в конце мая в Гунибе по инициативе Н. Гоцинского, Н. Тарковского, Узун-Хаджи, М. Халилова, Х.-М. Арацханова, К. Алиханова, М. Джафарова и других горских лидеров так называемый «Народный съезд» образовал правительство Дагестана во главе с Н. Гоцинским, который, мобилизовав тысячи горцев, начал борьбу с Советской властью.

Хоть Гоцинский и называл себя за защитника мусульман, но бакинцы были возмущены тем, что он заявлял о том, что не пропустит поезд с хлебом для Баку через Петровск, поскольку там установилась власть большевиков. Сохранилось открытое письмо рабочего М. Саркисяна Гоцинскому: «Если Вам как духовному лицу, говорящему от имени Аллаха, больно, что во время войны были безвинные жертвы, то должны были употреблять все Ваше влияние (если таковое Вы имеете), чтобы немедленно пропускались через Петровск хлебные грузы для Баку, где от голода страдают тысячи невинных мусульманских детей и женщин, в том числе несколько тысяч дагестанцев, не говоря о других национальностях»[17].

4 сентября 1918 года шейх-уль-ислам Дагестана Али-Хаджи Акушинский послал письмо Исмаилу Хакки-бею, в котором он открыто осуждает Нажмудина за военные действия, противоречащие шариату: «Вам нельзя вести противоречащую установкам шариата войну против сторонников шариата, свободы и революции и разжигать вражду. В шариате нет положения, согласно которому надо воевать против борцов за свободу. Ваш имам Нажмудин обязан свои действия и действия других взвешивать на весах шариата и не выходить за рамки установок шариата»[18].

При обсуждении этого письма Гоцинского спросили: «Скажи, Нажмудин, какую пользу народу принесли твои войны? Али-Хаджи выступает против войны, потому что он беспокоится за народ, зная, что война может оказаться гибельной для народа, какими были твои военные действия. А Али-Хаджи стремится к тому, чтобы дагестанский народ жил мирно и спокойно, без кровопролития. Разве это не является помощью?».

Нажмудин не стал отвечать на эти аргументы и вышел из комнаты[19].

Нажмудин Гоцинский выступил в поддержку ВСЮР против Красной Армии. Он обратился к Узун-Хаджи с письмом, в котором предлагалось, заручившись военной поддержкой Великобритании, совместно выступить против большевиков. Однако Узун-Хаджи не принял предложение Гоцинского, ответив: «Какая разница, какого цвета свинья — чёрная или белая?». О самом Гоцинском он говорил: «Я хотел сделать из него имама, но он оказался Иваном»[20].

Глава Горского правительства, ставший главой проденикинского правительства М. Халилов объявил, что с уходом в отставку Горского правительства уходит в отставку и Гоцинский, являющийся руководителем духовных дел этого правительства. М. Халилов не стал предлагать Гоцинскому остаться шейх-уль-исламом, так как Нажмудин перестал иметь популярность среди народных масс.

Весной 1920 года, после установления Советской власти на Северном Кавказе, эмигрировал в Грузию.

В сентябре 1920 года в горных районах Дагестана при участии Гоцинского был поднят антисоветский мятеж, который был подавлен в мае 1921 года.

Нажмудин Гоцинский на допросе в НКВД. 1925 год.

После подавления мятежа Гоцинский бежал в Чечню. С 1921 года вплоть до ареста он скрывался на территории Чечни и Хасавюртовского округа.

20 ноября 1923 года в селении Кахиб Гунибского округа состоялся съезд горских племён Дагестана, в котором приняли участие несколько сот делегатов, в том числе шейхи, кади. По результатам работы съезда была принята резолюция, которой Гоцинский объявлен врагом «мусульман всего Дагестана, и заслуживающим самой суровой кары»[21].

В то же время ОГПУ совместно с частями Красной Армии начали одновременно сжимать кольцо вокруг Гоцинского. Его отряд с боями отошёл в лесистые места горной Чечни.

Осознав бесперспективность своей борьбы, в 1923 году Гоцинский через своего родственника З. Дибирова обратился в Даготдел ОГПУ о своем желании прекратить сопротивление. Гоцинский пытается сотрудничать со своим непримиримым врагом — большевиками. В письме Нажмутдина его брату Зайнутдину Доного, датированном маем 1924 года, он пишет: «…Посылаю Вам пакет с нарочным и нотой в 12 пунктах… …доставьте эту ноту Когану для вручения Правительству Советской Власти в Москве… …Теперь надеюсь, что мы согласились на полезные дела для меня, а также для Советской Власти»[22].

Но в апреле 1924 года в ставку Гоцинского прибыли два агента английской разведки. Они заверили Гоцинского в поддержке его со стороны Англии и передали деньги для дальнейшей организации борьбы. Изменив своему решению, он сочинил ноту советскому правительству[23]:

«Вы должны покинуть все города Кавказа и Астрахань, т.е. те, которые признавали нашу власть и которые принадлежали с морями нашим предкам.

Вы должны оставить все, что на суше и море: военное имущество, пароходы, крепости, оружие, промыслы, доходы. Границей отхода определен Ростов.

Вы должны возместить с того дня, когда я был избран имамом Кавказа на собрании в местности, именуемой Анди, на собрании всех узденей, алимов, главарей, известных лиц Кавказа и других мусульман и христиан и наций, населяющих Кавказ. У нас определены крепкие условия, как и подобает имамствующему над своим народом, как это диктует шариат и адат.

Вы должны возместить убытки тем, кто пострадал от вашего захватничества. Вы должны удовлетворить владельцев земли, промышленности, фабрик и заводов, кавказцев, русских и других иностранцев, имевших владения на Кавказе. Удовлетворить с таким расчетом, чтобы выше упомянутые предприятия возвращались в таком виде, какой они имели до захвата их вами.

Вы должны освободить Туркестан... Также вы должны убрать руки от Крыма, от его городов, от Черного моря, чтобы не имели в Черном море Вашу морскую силу. Черным морем могут пользоваться только две стороны — Крым и Туркестан. Если вы отдадите нам Крым и Туркестан, как вознаграждение за понесенные нам убытки со времени моего имамства на Кавказе, то мы предоставим самостоятельность и примем в состав правительства  Кавказа.

С долгами должны расплачиваться путем продажи необъятной русской земли и морских богатств, в которых нужды не терпит правительство.

Вы должны освободить христианскую религию, оставив ее в руках высшего духовенства: попов, архиереев и т.д. Вы должны вернуться в отношении религии к положению, существовавшему до захвата вами власти, не вмешиваться в дела религии, а так же возвратить все имущества, которые вы взяли у церкви, также монастырские земли, церковные ценности, которые вы сложили в ваши сундуки...»[24].

30 августа 1925 года под хутором Ведучи произошёл бой, в результате которого отряд Гоцинского отступил в Дайское ущелье, а затем в течение четырёх дней был разгромлен.

5 сентября группой высокопоставленных чекистов был арестован Гоцинский и несколько его сподвижников.

Житель селения Гаквари — Абдурахманов Сажид — рассказывал, что «советские власти обещали большое вознаграждение тому, кто укажет место, где скрывался имам Нажмудин. В конце концов, по наводке некоторых местных предателей на хутор „Чай“, где скрывался имам Нажмудин, послали посредников с предложением сдаться… имам ответил, что он готов принять условия, если „советы“ освободят 16 чеченцев из заключения, арестованных из-за него. Большевики согласились и выпустили задержанных»[25].

Абдурахманов, который также был очевидцем выхода Гоцинского к чекистам, так описал происходящее: «Здесь же на берегу реки он сделал омовение, совершил намаз в два раката, прочитал молитву (дуа), хорошенько подтянул обвисший из-за похудения живот, обвязав его полотенцем. Бросив взгляд в сторону предателей, имам сказал по-аварски: „С вами я буду говорить в день Страшного суда“»[25].

28 сентября 1925 года в Ростове-на-Дону Нажмудин Гоцинский расстрелян по решению представительства ОГПУ Северо-Кавказского края.

«К моменту переворота Нажмудину было около 60 лет, лицо его было довольно интересное и напоминало лицо старого орла: взгляд суровый, властный и редко улыбавшийся. Фантазия и воображение были к его услугам, так как, по словам его знающих, он был и не дурным поэтом на арабском языке и его стихи ходили по рукам». — Алибек Тахо-Годи[26].

«Я люблю его за то, что он враг большевиков. А то, что народ его не любит, так это несчастье народа» — Кайтмаз Алиханов (интервью турецкому эмиссару)[27].

«…Если вы прогоните Гоцинского, врага трудящихся Дагестана, то тем самым оправдаете доверие, которое оказывает высшая Советская власть, давая автономию Дагестану.» — И. В. Сталин[28].

«Нажмудин, в отличие от Узун-Хаджи, не был религиозным фанатиком, был трезвым политиком. Нажмудин «очень хорошо знает психологию горских масс, которые живут более воображением и фантазией, чем положительным сознанием. Поэтому он широко принимает позу. Поза повсюду и в воззрениях и в приемах, и в разговорах. Мощное воображение на детски наивного горца – вот основное орудие в руках Нажмудина. Другим средством привлечения находившихся в острой нужде религиозных масс являлось обещание части добычи в войне. Он отождествлял свою борьбу с большевиками с войной за веру и заявлял, что отказывающийся участвовать в его авантюре теряет право считаться мусульманином, а принявший участие – получает райское блаженство». — Тахо-Годи[29].

«Я хотел сделать из него имама, но он оказался Иваном» — Узун-Хаджи[20]

«Гоцинский совершенно не думал о благе народа дагестанского, и все его попытки были направлены к личному обогащению и получению земной власти, чтобы, подобно своему предку, продать дагестанцев общему врагу всех мусульман Англии. Мы объявляем этого лжеимама, погубившего массу людей ради своих баранов и ради денег, даваемых ему англичанами вне шариата и адата». — Съезд духовенства горских племен Дагестана с участием 76 шейхов, кадиев и ученых арабистов, состоявшийся в 1923 году в Кахибе[21].

«По характеру Нажмудин был человек гордый, заносчивый. Будучи очень богатым и очень крупным помещиком, все таки сохранил связи с народными массами и хорошо знал их слабые и сильные стороны. Традиция шариатского государства Шамиля требовала уничтожения сословных привелегий и помещичьей собственности на землю… Но Нажмудин как крупный помещик и крайне алчный человек не мог провести в жизнь эту экономическую основу шариатской монархии, что и погубило его самого и все движение». — Полковник М. Джафаров[30].

Через 12 лет после расстрела самого Гоцинского его 16-летний сын и две дочери были расстреляны[31].

Чопанова-Гоцинская Патимат родилась в 1900 г., Дагестан, Хунзахский р-н, с. Гоццо; её сестра Чопанова-Гоцинская Саидат родилась в 1905 г., Дагестан, Хунзахский р-н, с. Гоццо; обе приговорены к ВМН тройкой НКВД ДАССР 17 октября 1937 г., обв.: приказ НКВД № 00447[32].

• Хаджи Мурад Доного. Нажмуддин Гоцинский (рус.). — Махачкала: ДГПУ, 2011. — 557 с. — ISBN 9785997201043, 599720104X.

• Гоцинский Нажмутдин
• статья о Нажмудине Гоцинском
• Гаджиев М. М. Казанище. Страницы истории (на кумыкском яз.) = Къазаныш. Тарихни тавшалмас бетлери. — Махачкала: ИД «Эпоха», 2007. — 211 с. — 200 экз.
• М. М. Доного. Н. Гоцинский и повстанческая борьба в Дагестане и Чечне (1922—1925 гг.) // Новый исторический вестник, № 18 / 2008.
• Али-Хаджи Акушинский-шейх-уль-ислам Дагестана, патриот и миротворец: документы и материалы. — Юпитер, 1998. — 240 с.