Византийская фортификация

Фундаменты южной стены крепости Абритус, Мёзия (первая половина IV века)

К началу I тысячелетия Римская империя охватывала практически всё Средиземноморье и значительную часть Европы. Примерно в правление императора Октавиана Августа (27 до н. э. — 14) римская оборонительная политика приняла консервативный характер, сосредоточившись на сохранении завоёванных территорий. Армия была преобразована, и большая часть легионов была перемещена к границам. В результате была создана огромная цепь приграничных гарнизонов, известная как лимес. В каждом отдельном случае применение той или иной оборонительной технологии определялось соображениями экономической целесообразности. В большинстве случаев оптимальным выбором было строительство стен с рвами и башнями[1]. Римские укрепления того периода были простыми полевыми базами, без сооружений активной обороны, назначением которых была поддержка войсковых операций. Во времена Римской республики военные лагеря строились преимущественно квадратными в плане, что, как считалось, было наиболее удобно с точки зрения обороны. Они не предназначались для длительной обороны, и только на востоке, где империи противостоял серьёзный противник — Персия — ситуация была несколько иной[2][3]. Внутренние сооружения располагались в центре, на равном расстоянии от стен. В начале I века начался переход к прямоугольно планировке с выделением трёх частей: претентура, центр и ретентура. На некотором расстоянии от стен выкапывались рвы и устраивались земляные насыпи. При Августе и его предшественниках появилась специальная фортификационная комиссия, представлявшая императору на утверждение проекты крепостей. При строительстве крепости над воротами устанавливалась надпись с именем императора, в правление которого произошло строительство, а также указывались должностные лица, непосредственно отвечавшие за выполнение работ. Подробно принципы фортификации излагаются во второй книге трактата Витрувия. Согласно археологическим данным, в городских укреплениях и военных лагерях использовалось три типа башен: круглые, квадратные и многоугольные. Башни зачастую выступали за периметр стен[2]. В середине I века земляно-деревянные крепости начали сменяться каменными. Характерной особенностью лагерей со времён Траяна стало расположение башен с внутренней стороны укреплений. При императоре Адриане (117—138) было построено множество лагерей и сторожевых башен по всей территории империи. Тенденцией первой половины II века стало постепенное выдвижение наружу башен у ворот, тогда как промежуточные и угловые всё ещё располагались внутри стен[4]. Со второй половины II века развитие римской фортификации происходило в основном в провинциях Северной Африки и Передней Азии. Многие крепости, построенные или расширенные при Марке Аврелии и Луции Вере имели U-образные башни, такие же укрепления продолжили строить и в III—IV веках[5].

В период стабильного существования Римской империи новые городские укрепления не строились, а те, что были построены в эпоху эллинизма пришли в упадок[3]. Ранняя историография для региона восточного Средиземноморья временем возобновления фортификационной деятельности называла, как правило, правление императора Валериана I (253—260), когда готы и герулы начали разорять города Балкан и Малой Азии. Хотя для таких утверждений не было убедительных доказательств, исследователи конца XIX — начала XX веков не видели иного объяснения тому факту, что на строительство стен шли, преимущественно, обломки статуй и храмов. По их мнению, только страх перед варварскими ордами мог заставить римлян разрушать свои святыни[6]. По-видимому, одной из первых, в конце 260-х годов, мощные стены получила Никея. Стены, чья высота достигала 9 метров, на равномерном расстоянии разделялись выступающими башнями, между парами которых помещались ворота. Вероятно, на вершины башен устанавливались катапульты[7][8]. В Афинах новые стены, превратившие Акрополь в крепость, были построены незадолго до нападения герулов в 267 году. В значительной части стена опирается на фундаменты древних построек и включает в себя стою Аттала. Для облицовки афинской стены использовались преимущественно сполии, и зачастую можно идентифицировать строения, из которых они были взяты. Согласно легенде, достигнутый результат произвёл огромное впечатление на вождя вестготов Алариха в 396 году и заставил того искать примирения с афинянами. Археологические данные выявили некоторые разрушения в районе Агоры и Керамика[9]. На Востоке при Константине Великом и Констанции II были построены или восстановлены крепости в Ассосе, Амиде и множество укреплений в районе Евфрата и Аравийского лимеса[10].

Южные ворота Иераполя. Виден типичный для ворот позднеантичного периода тимпан[11]

В результате археологических открытий последних десятилетий, датировка многих ранних укреплений была уточнена. Хотя период со второй половины IV века до начала 400-х годов был относительно мирным, крепости многих провинциальных столиц были построены именно тогда[12]. При императоре Феодосии I (379—375) непосредственная опасность для империи, возникшая после поражения при Адрианополе в 378 году, была устранена, но готы всё ещё оставались на Балканах. В отличие от своих предшественников, рассматривавших Константинополь как «транзитный лагерь», Феодосий избрал столицу Восточной империи своей постоянной резиденцией[13]. В крупных городах Греции, Коринфе, Спарте и многих других, строительство укреплений началось только после ухода Алариха. Стены Коринфа, заложенные в начале V века, были значительно меньше чем те, которые возвели там два века спустя, но они превосходили афинские и окружали весь древний город, кроме Акрокоринфа. В Спарте, напротив, укреплён был только акрополь[14]. Тогда же был построен Гексамилион — оборонительная стена, построенная поперёк Коринфского перешейка для защиты единственной сухопутной дороги, связывавшей Пелопоннес с остальной частью материковой Греции. Сооружение включало в себя башни, морские бастионы и, как минимум, одну крепость. Толщина стен достигала 3 метров, а их высота — 8 метров. О единственной известной крепости сообщается, что из двух её ворот одни функционировали как формальный вход в Пелопоннес. Стена была сложена из скреплённых известковым раствором булыжников и обтёсанных каменных блоков. Неизвестно, как долго продолжалось строительство, но о его важности можно судить по масштабу постройки, являющейся самым крупным археологическим объектом в Греции. Практически каждое значимое здание в регионе было повреждено или разрушено либо для добычи камня, как это было с истмийским храмом Посейдона, либо сожжено для получения извести, как храм Геры в Перахоре и большинство древних изваяний Коринфа[15][16]. В тот же период Малая Азия подверглась нашествию гуннов, доходивших до Антиохии. Возведение стен в Писидии и Памфилии, возможно, было по причине нападения исавров[17].

Стены Амиды, построенные Констанцием II перед осадой города в 359 году, когда город был захвачен сасанидским царём Шапуром II

В настоящее время военная опасность и повсеместный упадок в течение периода «кризиса III века» в качестве единственной причины сооружения укреплений подвергается сомнению. Были выявлены многочисленные случаи, когда возводимые стены не соответствовали непосредственным оборонительным потребностям и являлись, скорее, предметами монументального искусства. С тех пор, как оборонительные армии переместились к границам империи, ранее созданные городские стены утратили свой защитный и обрели символическое значение разделителя внешнего и внутреннего пространства города[18]. Ряд исследователей рассматривали стены в контексте символизма императорской власти, требующей дополнительного утверждения в эпоху политической нестабильности[19]. Примерами такого рода считаются избыточно декорированные стены галло-римских городов, например, стены Ле-Мана[20]. В относительно мирный период первой половины IV века стены, целиком сложенные из сполий, получил Афродизиас. По мнению американского археолога Питера Де Стеблера (Peter D. De Staebler), в отсутствие явной военной угрозы, отдать приказ разрушать могилы местные власти могли только ради подтверждения статуса города[21][22]. Наличие укреплений повышало престиж городов и причиной их появления могло быть также повышение статуса города, как у Никомедии, ставшей столицей империи при Диоклетиане[23].

Крупнейшим фортификационным проектом поздней античности стали стены Константинополя. Их планирование началось ещё в 380-х годах при императоре Феодосии I, но из реализованного в его царствие сохранилась только триумфальная арка, получившая позднее название Золотые ворота. Дальнейшие этапы строительства были осуществлены при Феодосии II (401—450): 6.5 километров Наземных стен построили в 405—413 годах, ещё 25 лет заняло строительство Морских стен. В результате площадь внутри стен составила 650 гектаров. При строительстве использовались высококачественные материалы, ряды из небольших аккуратных каменных блоков перемежались пятью рядами кирпичной кладки. Разнообразные башни и арки смотрятся очень гармонично[24]. К VI веку стены, наряду с церквями, стали отличительным признаком византийского города[25][22]. Описывая одно из строительных достижений императора Юстиниана, Прокопий Кесарийский в своём панегирике «О постройках» писал:

…император Юстиниан, для которого, раз он пожелал, совершенно невыполнимое делается легко доступным, тотчас решил это местечко преобразовать в город, дать ему крепкие стены, всеми другими сооружениями придать ему важность и, украсив, сделать его богатым городом. И мысль императора превратилась в дело. Воздвиглась кругом чудесно созданная городская стена, и внезапно изменилась вся судьба округи. Земледельцы, покинув свои плуги, живут, как граждане, применяя уже не деревенские обычаи, но городской образ жизни. Они ежедневно посещают городскую площадь, ведут собрания и споры о собственных нуждах, для общих нужд устраивают рынок и совершают все остальное, что служит достоинством для города.

— Прокопий Кесарийский. О постройках, VI.VI.13—16, пер. С. П. Кондратьева

Стены малоазийских провинциальных столиц, таких как Афродизиас и Сарды, также облицовывали камнем. Характерными особенностями стен небольших городов является их не очень большой периметр, оставляющий незащищённой значительную часть населения, переиспользование материалов из более старых построек и незначительное число защитных башен. Участки, примыкающие к воротам и, собственно, ворота, строились более тщательно. Иногда, как в случае северных ворот Блаундоса, ворота дополнительно оформлялись архитравами и другими декоративными элементами[26]. В период, когда внутренние города империи не подвергались угрозе нападения, наглядным выражением его богатства и статуса служили городские ворота. Утратив военную функцию, они продолжали иметь значение как образующий элемент городского пространства, подчёркивая важность проходящих через них улиц, неся религиозные, административные и экономические функции[18]. С возобновлением военной опасности вновь распространилась простая схема устройства ворот в виде узкого прохода с двумя башнями по бокам. В некоторых городах были восстановлены ворота эпохи эллинизма, в ряде других использовался сходный дизайн. Все башни основных ворот феодосиевых стен Константинополя имели прямоугольную форму, так же, как и в случае Блаундос, северных и южных ворот Иераполя, западных ворот Афродизиаса и северо-западных ворот Сагалассос[18]. В большинстве случаев привратные укрепления IV—VII веков образовывали передний двор. Дополнительно, городские ворота, как правило, имели декоративные украшения, а в некоторых случая принимали вид последовательно расположенных арок. Такие нефункциональные элементы обуславливались церемониальным значением ворот, их значением как места ритуальной встречи вступающего в город правителя, сохранявшимся до XIII века[27].

Кульминацию второго периода ранневизантийской фортификации на основании нарративных источников традиционно относили к царствованиям Анастасия I (491—518) и Юстиниана I (527—565). Однако, как отмечал в 2001 году британский антиковед Вольф Либешюц, нет никаких надёжных археологических данных для датировки укреплений основных городов Малой Азии и можно утверждать, что до последней войны с Персией не было необходимости в дорогостоящих стенах[28].

Деятельность Юстиниана по укреплению границ, продолжавшая мероприятия, начатые при Анастасии, была сосредоточена, прежде всего, в районе различных лимесов. Более слабые относительно в Италии, где они были более развиты вдоль Дуная, Евфрата и в Африке. На Балканах укрепления были призваны воспрепятствовать нападениям с определённых направлений — стена Анастасия, защищавшая Константинополь и его окрестности; стена через Галлипольский полуостров в Херсонесе Фракийском препятствовала вторжениям варваров из Европы в Азию. Длинная стена в Диррахии защищала Эгнатиеву дорогу и города на ней. Анастасий перестроил стены в Истрии, Томисе и Ратиарии, Юстиниан укрепил Сердику, Наиссус, Пауталию, Траянополис, Августа-Траяна и многие другие. Стена в Гортине была перестроена в 539 году в консульство Флавия Апиона.

После Вандальской войны, патрикий Соломон занялся фортификацией отвоёванной провинции. Была восстановлена стена Феодосия в Карфагене. На остальной территории были построены крепости в городах и передовые укрепления в ключевых точках. Наиболее затратные мероприятия были предприняты Анастасием и Юстинианом в северной Сирии и на Евфрате для защиты от Персии. Стены городов Ресафа, Халабийе, Дара, Халкис и Антиохия являлись настоящими шедеврами фортификационного искусства. В архитектуре региона (Русафа, Дара, Каср-ибн-Вардан) использовались византийские строительные приёмы, адаптированные к местным условиям мастерами, присланными из Константинополя.

В целом, Юстиниан придавал фортификации огромное значение, и его крепостные постройки превосходят количественно все прочие вместе взятые. Починка и перестройка стен, повышение стратегической эффективности укреплений происходили непрерывно по всей империи. Согласно Прокопию Кесарийскому, Константина, новая резиденция дукса Месопотамии, была сделана первоклассной крепостью (II.V.2—11). Однако самые значительные работы были сделаны в Даре, ставшей главным барьером на пути персидских вторжений. Помимо укрепления городов, было построено огромное количество фортов вдоль границы; только вдоль Дуная упоминается более 600 укреплений (IV.IV.1).