Camera lucida (книга)

Одна из центральных проблем работы — механизм образования смысла в фотографии[1]. Развивая идею Фердинанда де Соссюра[2], Барт полагает, что область языкового смысла формируется в рамках механизма знака и является результатом соединения означающего и означаемого. В фотографии механизм образования смысла иной[1]. Барт воспринимает изображение как «инстанцию, сопротивляющуюся смыслу»[3]. По мнению Барта, фотография одновременно воспроизводит принцип знаковых соответствий и не поддерживает их. «Фотография повествовательна, тем не менее ее смысловое наполнение выходит за рамки примитивной схемы однозначного смысла. И механизм моды, и фотография сопротивляются формальной системе буквальных значений», — замечает исследователь фотографии Екатерина Васильева[4].

Сущность фотографии, отличающая её от других изобразительных систем, определяется её отношениями с референтом: если, например, художник способен изобразить и то, чего не наблюдал, то фотографическим референтом следует называть «не вещь факультативно реальную, к которой отсылает образ или знак, но вещь реальную необходимо и расположенную перед объективом, ту вещь, без которой не было бы фотографии» (Camera lucida, гл. 32). Фотография, физически фиксируя отражённые референтом лучи света и донося их до зрителя, как бы говорит об изображённом: «оно там было» (гл. 32, 34). Это «сертификат присутствия», «не образ и не реальность, а воистину новое существо: реальность, до которой уже нельзя дотронуться» (гл. 36). Фотография — не художественное отображение, а прямая «эманация прошлой реальности», поэтому она внекультурна: «в ней нет ничего, что могло бы превращать скорбь в траур», вызывать очищающий катарсис (гл. 37).

Фотография, как и любое иное произведение, воспринимается и интерпретируется в контексте культуры. Такое отношение к произведению Барт обозначает латинским термином studium. Функции воспринимаемой подобным образом фотографии: информировать, живописать, застигать врасплох, означивать, вызывать желание (Camera lucida, гл. 10—16). Отличие фотографии Барт видит в том, что её восприятие этим не ограничивается, и вводит понятие punctum. Если studium — это «поле культурных интересов», то punctum — «неожиданный зигзаг, который иногда это поле рассекает» (гл. 39). Иногда, пишет Барт, на фотографии «меня привлекает какая-то „деталь“. Я чувствую, что само её присутствие меняет режим моего чтения, что я смотрю как бы на новое фото, наделенное в моих глазах высшей ценностью. Подобная „деталь“ и есть punctum (то, что наносит мне укол)» (гл. 18). Помимо детали, то есть некоего элемента изображения, punctum’ом может выступать и само время: глядя на старые фотографии, мы вдруг понимаем, что эти люди, живые на снимке, в то же время уже умерли (гл. 39).

Punctum представляет фотографический смысл, но не воспроизводит механизм знака. «Термин Punctum, который появляется в „Camera Lucida“[5] по сути противостоит риторической системе значения»[6]. Барт обращает внимание на то, что punctum не обладает повествовательным содержанием, не содержит прямого смысла или значения, он действует иными методами, нежели описание или рассказ[6]. «Он, как стрела, вылетает со сцены и пронзает меня», — пишет Барт, характеризуя punctum[5]. «Это и „укол“, и „рана“, и „перфорация“, и „точка“, „чувствительная точка“, и, в одном из более далеких значений, „бросок игральных костей“. Когда Барт пишет о броске костей, он хочет сказать, что фотография — это случай, что сама по себе она есть воплощенный случай», — замечает исследователь Елена Петровская[7]. Punctum не предполагает использования формы языка и обнаруживает противостояние системным принципам в целом и принципу знака в частности[6]. На это обстоятельство обращали внимание многие исследователи. Punctum «разительно „несистемный“ элемент реальности на фотографии», — отмечает переводчик и российский исследователь Барта Сергей Зенкин[8].

Фотография обнаруживает, что смысл далеко не всегда можно свести к единому знаменателю: «Camera Lucida» Барта — одна из тех работ, где выражена эта мысль[1]. «Смысл фотографии, напротив, не определен, неточен, не назван. Фотография изображает конкретный объект (дерево), но мы никогда не можем сказать, о чем именно повествует кадр: его значение слишком неопределенно и широко»[1]. Фотография, по его мнению, обращает внимание на то, что знак — не единственная форма представления смысла[1]. Фотография, по мнению Барта, утверждает тот факт, что смысл далеко не всегда имеет конечную форму.