Энциклопедия философских наук

Первое рассматриваемое Гегелем отношение мысли к объективности — отношение метафизическое. В соответствии с ним, истина постигается путём размышления. Однако в метафизической установке отсутствует элемент критики, она догматична[6]^:7—8.

Второе отношение — эмпирическое. Эмпиризм отказывается от авторитетов и стремится познавать мир, опираясь на чувственное восприятие. Однако эмпиризм ведёт к скептицизму: так, Юм проводит мысль, что всеобщность и необходимость не постигаются чувственным восприятием; он приходит к выводу, что, например, в основе признания того, что в мире действует причинность, лежит привычка ожидать появления сходного события в сходных условиях, возникшая потому, что такое совпадение событий наблюдалось в прошлом. Попытка преодолеть скептицизм была сделана Кантом. Недостатком кантовской философии является, по мысли Гегеля, то, что формы познания Кант считает субъективными[6]^:8—10.

Третье отношение мысли к объективности — точка зрения так называемого непосредственного знания, представленная философией Якоби. Якоби полагает, что предметы метафизики постигаются интеллектуальной интуицией. Возражение Гегеля против этой точки зрения состоит в том, что то, что утверждает непосредственное знание, очень бедно по содержанию[6]^:10—11.

Первый раздел «Науки логики» — учение о бытии. Его основные категории — качество, количество, мера[6]^:12.

Бытие характеризуется Гегелем как нечто непосредственное. Учение о бытии, однако, развивается путём опосредования одних категорий другими. В результате этих опосредований возникает категория сущность. Сущность понимается как то же бытие, но в его глубинной основе[6]^:12.

Мысль в гегелевской логике движется от абстрактных, малосодержательных категорий ко всё более содержательным[3]^:40—41. Гегелевская «Наука логики» начинается с категории бытия, причём это бытие Гегель характеризует как нечто самое абстрактное. Бытие — это то, что выражается словом «есть» и что обще всем существующим предметам. С содержательной стороны оно, как полагает Гегель, есть ничто[6]^:12.

Неопределённое (чистое) бытие, таким образом, переходит в ничто. При этом ничто — антитезис бытия. Синтезом тезиса (бытия) и антитезиса (ничто) является единство того и другого, а именно — становление. Становление — первая конкретная категория «Науки логики»[6]^:12.

Первая триада категорий гегелевской «Логики» вызвала возражения. Некоторые критики Гегеля считали, что если удастся опровергнуть построение этой триады, то этим будет подорвана значимость всего диалектического построения «Науки логики»[6]^:12.

Тренделенбург в «Логических исследованиях», считая, что Гегелю как будто удалось показать тождество бытия и ничто, полагал, что при этом между ними было стёрто различие, которое позволило бы объединить их в новую, иную категорию. Если бытие равно нулю, и ничто тоже равно нулю, то и единство того и другого останется нулём[6]^:12.

На этот тезис некоторые сторонники Гегеля возражали, что бытие, о котором идёт речь в начале «Науки логики», есть также чистая мысль о бытии. Таким образом, имеется бытие как предмет, и мысль, предметом которой является бытие. Поскольку мысль отлична от бытия, её нужно рассматривать как небытие, как ничто. Поскольку же предметом мысли является бытие, то по своему содержанию она совпадает с бытием, тождественна с ним. Таким образом, имеется как тождество, так и различие между мыслью (ничто) и предметом (бытие)[6]^:12—13.

Становление, в котором обнаруживается два аспекта — аспект перехода от бытия к ничто (уничтожение) и аспект перехода от ничто к бытию (возникновение), приводит к ставшему, которое обозначается как наличное бытие (Dasein)[6]^:15.

Наличное бытие, в отличие от чистого бытия, есть определённое бытие, или качество. В дальнейшем наличное бытие характеризуется Гегелем как нечто. Поскольку нечто, будучи качеством, обладает определённостью, оно ограничивается и ограничивает всё остальное, поскольку исключает его из себя. Поэтому нечто должно быть охарактеризовано как ограниченное, конечное. При этом граница должна пониматься как граница качественная (например, как граница между тем, что есть лес, и тем, что есть луг). Чтобы определить нечто, нужно соотнести его с другим: нечто A может быть определено, поскольку оно не есть B. Однако другое определяется также через какое-то другое, например, B не есть C, D и так далее. Однако что есть A? A есть нечто. Что есть B? B также есть нечто. Таким образом, то, что A определяется через B, означает, что нечто определяется через нечто, а значит, нечто определяется через самого себя. Итак, другое исчезло, осталось лишь одно. В этой характеристике одного выступает категория для-себя-бытия[6]^:14—16.

Если искать опосредования для категории для-себя-бытия, то найти его можно только в ней, поскольку другого нет. Относясь отрицательно к себе, отталкиваясь от себя, для-себя-бытие (единое) порождает множество. Таким образом Гегель дедуцирует множество из единого. При этом возникают категории отталкивания и притяжения[6]^:16—17.

Введение категорий отталкивания и притяжения в группу категорий качества вызвало возражение Куно Фишера, поскольку, как он считал, эти две категории слишком конкретны, физичны и не подходят для столь абстрактного уровня исследования, какой имеет место на данном этапе[6]^:17—18.

Основной смысл диалектики категорий качества состоит в том, чтобы перейти от качества к количеству. Качество превращается в количество. В отличие от качества, количество — безразличная для бытия характеристика: бытие остаётся тем же (качественно), увеличивается ли оно или уменьшается[6]^:18.

Категория количества выступает сначала как чистое, неопределённое количество. Понятие чистого количества, возникшее в результате развития категории для-себя-бытия, как бы подхватывает выявившийся в ней момент притяжения, который даёт непрерывность (момент отталкивания даёт прерывность). Примерами чистого количества, согласно Гегелю, являются пространство и время. Пространство и время в первую очередь — непрерывные величины. В них, однако, заложена возможность прерывности; когда эта возможность актуализируется, мы получаем определённое количество[6]^:18—19.

В понятии количества выявляется момент экстенсивности (протяжённости). От экстенсивности отличается интенсивность — тем, что в ней множественность как бы снимается, и чётко проявляется момент единства. Интенсивная величина даётся сразу как целое; таково, например, ощущение давления на наше тело. Когда речь идёт об интенсивности, говорится уже о степени[6]^:20.

Гегель считает степень условием перехода количества в качество. Категория, объединяющая качество и количество, — мера[6]^:21.

Мера есть единство определённого качества и определённого количества. Оказывается, что качество зависит от количества, поскольку суть вещи не затрагивается количественными изменениями лишь до достижения ими определённого предела. Если же происходит дальнейшее количественное изменение и качество устраняется, то возникает новая мера в виде нового соотношения качества и количества. Эта вторая мера также может быть нарушена, и появляется третья мера и т. д. Изменения качества в этом процессе представляют собой скачки́, образуют «узловую линию» мер[6]^:21—22.

Титульный лист первого русского издания «Энциклопедии философских наук», 1861

Категории сущности выступают у Гегеля в виде рефлектирующихся (отражающихся) друг в друге понятий. В этих категориях есть как бы два слоя — субстрат и поверхность. Субстрат — внутреннее, поверхность — внешнее. Сущность есть субстрат, но этот субстрат существует постольку, поскольку он видится (кажется)[6]^:25.

Если видимость полностью тождественна сущности, совпадает с ней, тогда у сущности нет того, в чём она могла бы отражаться. Если видимость и сущность полностью различны, тогда есть возможность рефлексии (отражения), но эта рефлексия внешняя, поскольку сущность и видимость чужды друг другу. В том типе рефлексии, в котором есть и единство, и различие моментов сущности и видимости, выступают категории, называемые Гегелем определениями рефлексии[6]^:26.

Первым среди определений рефлексии выступает тождество, а именно конкретное тождество; оно возникает в результате снятия всех категорий бытия. Конкретное тождество есть единство, которое включает в себя момент различия. Иллюстрацией такого тождества может служить учение ионийских философов о сущности. Эта сущность есть пребывающее, из которого всё возникает и в которое всё возвращается. Конкретное тождество должно быть понято как процесс саморазличения и самоотождествления[6]^:26.

Конкретное тождество включает в себя различие; момент различия лежит в самом понятии тождества, поскольку оно определяется через различие, как отличное от него (различное с ним). В свою очередь, поскольку различие есть различие, оно тождественно самому себе и, значит, содержит в себе момент тождества[6]^:26.

Различие первоначально выступает как разнообразие. Разнообразие же, по Гегелю, означает прежде всего, что все вещи тождественны самим себе. Однако они также отличны друг от друга. Но если в их тождестве самим себе состоит их внутренняя природа, то различие сначала устанавливается лишь познающим субъектом, который сравнивает вещи. Однако сама операция сравнения предполагает наличие в вещах обоих моментов — тождества и различия[6]^:27.

Различие развивается в противоположение (так, например, в соотношении чёрного, серого и белого чёрное и белое не только различны, но и противоположны)[6]^:27.

Тождество и различие синтезируются в основании[6]^:28.

От категории основания Гегель переходит к категории существования (Existenz). Если имеются все условия предмета (Sache), он «осуществляется»[6]^:29—31.

В качестве результата всего предшествующего развития категорий существование есть не просто бытие, а бытие эссенциальное. В существовании основание выступает как внутреннее единство вещи, объединяющее многообразие её свойств. О вещи говорится, что она имеет свойства[6]^:31.

В развитии категории вещи сначала внутреннее, единое отрывается от внешнего, свойств, обнаружения вещи. Так появляется вещь-в-себе. По Гегелю, вещь-в-себе должна раскрываться; единство вещи должно проявляться во множестве её свойств. То, каким образом свойства должны быть объединены в составе вещи, как она должна в них проявляться, показывает закон[6]^:31—33.

Закон выступает в качестве сущности явлений. Однако закон не определяет всё многообразие явлений. Падение конкретного листа совершается в силу закона тяготения, но из самого этого закона нельзя вывести, с какой скоростью лист будет падать — она зависит от движения воздуха, от формы листа и т. д. Но если понятие закона будет усовершенствовано настолько, что мир законов полностью выразит мир явлений, тогда окажется, что поверхность и субстрат совпадают. По словам Гегеля, это два мира наизнанку. Мир явлений и мир законов имеют одно и то же содержание, но первый из них оказывается более непосредственным, а второй более внутренним (опосредованным)[6]^:33—34.

Мир явлений совпал с миром законов; это означает, что между ними нет содержательного различия, а есть только формальное. Поэтому нужно перейти к более глубокой категории, понять закон как отношение, чтобы увидеть, в каком отношении находится субстрат к поверхности[6]^:34.

По Гегелю, непосредственное отношение есть отношение целого и части. Однако для того чтобы объяснить мир явлений, нужно постигнуть внутреннее, единое не просто как целое, а как то, что полагает внешнее; такое отношение выражается силой и её обнаружением. Далее, внутреннее есть то, что обнаруживается во внешнем, а внешнее есть проявление внутреннего. Понятие внутреннего внутри себя заключает момент внешнего, а внешнее — момент внутреннего. Их совпадение означает переход к действительности[6]^:34—35.

Согласно Гегелю, действительность есть единство сущности и явления, внутреннего и внешнего. Однако сначала внутреннее и внешнее в ней разъединяются. Внутреннее — это возможность, которая переходит в действительность. Если брать внутреннее в отрыве от действительности, то это будет формальная, абстрактная возможность. Условием формальной возможности является внутренняя непротиворечивость. Так, формально возможно, пишет Гегель, чтобы турецкий султан стал римским папой[6]^:35—36.

В свою очередь, внешнее, оторванное от внутреннего, есть случайность. Мир, который предстаёт в виде случайностей, есть мир вещей, которые внешне воздействуют друг на друга, но как бы не развиваются из своих внутренних возможностей[6]^:36.

Формальной возможности противопоставляется реальная возможность — возможность, коренящаяся в самой действительности. Однако одной реальной возможности противостоит другая реальная возможность. Устранение препятствий для реализации первой реальной возможности устраняет вторую реальную возможность, и нечто возникает с необходимостью, превращаясь в действительность[6]^:37.

Абсолютная необходимость возникает тогда, когда мы понимаем весь мир как систему. Если все части внутри этого мира обуславливают друг друга, то сам мир, поскольку вне его ничего нет, поскольку он самоопределяется, представляет собой абсолютную необходимость. Если все вещи суть обнаружения внутренней необходимости мира, то мир как абсолютная необходимость есть субстанция[6]^:38—39.

Единая субстанция проявляется во множестве акциденций (вещей). Но хотя субстанция обнаруживается в их бытии, ещё больше она обнаруживается в их снятии: вещи исчезают в ней, сменяя друг друга. Но она не могла бы их снять, если бы они предварительно не существовали. Поэтому субстанция должна быть понята как причина, которая полагает себя в акциденциях, которые, в свою очередь, являются её действиями[6]^:39.

Первоначально Гегель говорит о единой причине и множестве действий, затем переходит к конечным причинам и конечным действиям. По мысли Гегеля, причина и действие имеют одно и то же содержание. Однако если, например, направить огонь на воск, то воск расплавится, а если на металл, то при той же температуре металл не расплавится. Для правильного понимания категории причинности нужно перейти к более глубокой категории — категории взаимодействия[6]^:39—40.

Для того чтобы вещь была понята, она должна быть включена в сложный контекст взаимодействия. Однако мысль не удовлетворяется ссылкой на то, что A определяет B, а B определяет A. По словам Гегеля, основанием, из которого можно объяснить различные стороны предмета, находящегося во взаимодействии, является понятие. Гегель считает, что именно понятие является сущностью всех вещей, как бы сущностью сущности. Понятие раскрывается как свобода, обнаруживающаяся в необходимости[6]^:40—41.

Трёхтомник Гегеля в серии «Философское наследие» издательства «Мысль», 1974—1977

Первая ступень гегелевского учения о понятии — учение о субъективном понятии[6]^:43.

По Гегелю, понятие есть абсолют. Моментами понятия являются всеобщее, особенное и единичное. Всеобщее порождает из себя особенное, высшая конкретизация понятия есть единичное. Моменты понятия развиваются в суждении. Суждение — это проявленное понятие, «первичное деление» понятия[6]^:43—44.

Гегель формулирует четыре типа суждения. Первый тип — это суждения наличного бытия (они соотносятся с разделом «Науки логики», в котором излагается учение о бытии). Пример суждения наличного бытия: роза есть красное. Это суждение утвердительное. Недостаток этого типа суждений состоит, по Гегелю, в неадекватности предиката суждения его субъекту. Понятие красного (предикат) не исчерпывает всего содержания субъекта (подлежащего): помимо цвета, данная роза обладает определённой формой, запахом и т. д. Несоразмерность, кроме того, состоит в том, что предикат шире субъекта: понятие красного приложимо не только к розе, но и ко многим другим предметам[6]^:45.

Можно взять отрицательное суждение наличного бытия, например: роза не есть красное; в любом случае роза, однако, должна обладать каким-нибудь цветом. Предикат вновь неадекватен субъекту. Таким образом, суждения наличного бытия не могут достичь адекватности между субъектом и предикатом[6]^:45—46.

Гегель переходит к следующему типу суждений — к суждениям рефлексии (эти суждения соотносятся с сущностью). Здесь меняется значение предиката: предикат здесь выражает отношение вещи к другим вещам (примеры таких предикатов: полезное, вредное)[6]^{:45, 46}.

Пример суждения рефлексии: это растение полезно (единичное суждение). Однако многие растения полезны, а не только это. Следует расширить субъект, сказав, например: некоторые растения полезны (частное суждение). Частное суждение неудовлетворительно в научном отношении, поскольку остаётся неизвестным, почему некоторые растения полезны, а некоторые — нет. Нужно конкретизировать субъект, чтобы получить суждение всеобщего характера; например, вместо того, чтобы сказать, что некоторые поезда двигаются с такой-то скоростью, можно сказать более точно: все поезда такого-то типа двигаются с такой-то скоростью[6]^:46.

Следующая группа суждений — суждения необходимости (они, как и суждения рефексии, соотносятся с сущностью). Пример: золото есть металл (отношение вида к роду). Род есть субстанция вида[6]^{:45, 46}.

Дальше перед Гегелем возникает вопрос, в какой мере предмет, о котором говорится в суждении, соответствует понятию, и Гегель формулирует четвёртый тип суждений — суждения понятия. Гегель начинает с ассерторического суждения (суждения действительности): дом хорош. Однако поскольку ассерторическое утверждение не обосновано, можно с равным правом высказать обратное суждение: дом нехорош. Поэтому ассерторическое суждение превращается в проблематическое (суждение возможности): возможно, дело обстоит так, а возможно, и нет. Для того чтобы уйти от проблематического суждения, нужно суждение обосновать: дом, устроенный таким-то образом, хорош (аподиктическое суждение, или суждение необходимости)[6]^:47.

По Гегелю, в аподиктическом суждении отчётливо выражен смысл всякого суждения, а именно то, что всякое суждение в скрытом виде представляет собой умозаключение. В аподиктическом суждении между субъектом и предикатом помещается новое понятие, которое в формальной логике называется средним термином[6]^:47.

Умозаключение, согласно Гегелю, представляет собой единство понятия и суждения, поскольку в умозаключении присутствует как единство (которое есть в понятии), так и различие моментов (которое проявляется в суждении). Гегель устанавливает три типа силлогизма (умозаключения): наличного бытия, рефлексии и необходимости. Указав на недостатки первых двух типов умозаключения, Гегель обращается к умозаключению необходимости. Пример такого умозаключения: эта собака есть животное; все животные суть организмы; следовательно, собака есть организм. Однако род (более широкое понятие) должен быть положен во всех своих видах. Это требование выполняется в разделительном (дизъюнктивном) умозаключении. Пример такого умозаключения: собака есть или растение, или животное, или человек; но собака — животное; следовательно, она не есть ни растение, ни человек[6]^:47—52.

Конкретное понятие есть объект (то есть: мир есть совокупность объектов, сутью которых является понятие). Учение об объекте — вторая ступень гегелевского учения о понятии[6]^{:43, 52}.

Категории объективности — это механизм, химизм и телеология. В механизме понятие выступает как единство, благодаря которому мир объектов предстаёт как система. Всё в мире детерминировано, всё совершается как будто потому, что та или иная вещь подвергается воздействию со стороны других вещей[6]^:53.

Более отчётливо момент единства выступает в категории химизма. Здесь речь идёт о таких элементах, которые по своей внутренней природе должны вступить во взаимосвязь. Водород и кислород, вступая в связь, образуют воду. В возникающем продукте различия исходных элементов гасятся. По Гегелю, недостаток категории химизма состоит в том, что обнаруживающееся в ней единство как бы не имеет силы спонтанно породить различия (нужно внешнее вмешательство, чтобы вода вновь обратилась в водород и кислород[6]^:53.

Более глубокой категорией является телеология. Понятие в ней предстаёт как цель[6]^:54.

Первоначально цель обнаруживается как субъективная цель, противоположная множеству механических и химических объектов. Смысл цели в том, что она должна осуществиться в объектах. Но осуществление цели оказывается средством для осуществления другой цели. Получается бесконечный прогресс. По Гегелю же, цель следует рассматривать не только как осуществляющуюся, но и как осуществлённую, и не только как субъективную, но и как объективную. При этом Гегель отстаивает точку зрения имманентной телеологии. По Гегелю, понятие как внутренняя цель есть идея[6]^:54—55.

Учение об идее — третья ступень учения о понятии. Идея, по Гегелю, есть объективно истинное или истинное как таковое. Идея проходит три ступени: идея как жизнь, идея как познание, идея абсолютная. В идее как жизни Гегель рассматривает: 1) жизнь как «живой индивидуум», 2) «процесс жизни» и 3) «процесс рода»[6]^{:43, 55}.

В организме Гегелем намечаются три момента — чувствительности, раздражительности и воспроизводства: индивидуум получает впечатления, реагирует на них и постоянно воспроизводит себя в процессе жизни. Живой индивидуум, однако, сохраняет свою жизнь, воспроизводит себя в определённой обстановке, в окружающей среде, ассимилируя природу; при этом мир подчиняется индивидууму потому, что «в себе» (особенно как мир органический) представляет понятие. Таким образом, процесс жизни состоит в отношении индивидуума как субъекта к окружающим его объектам[6]^:55—56.

Высшим типом этого отношения является отношение индивидуума к другому индивидууму. По Гегелю, такое отношение является высшей точкой в жизненном процессе. И если особи представляют собой индивидуумы одного рода, но разного пола, то происходит уже не только воспроизводство индивидуума как самого себя, но и производство другого, то есть третьего, индивидуума. Здесь проявляется заложенное в жизни противоречие: особь неадекватно выражает свой род. Род пребывает, индивидуумы преходящи[6]^:56.

Гегель придаёт роду значение некоего творческого принципа. Род есть общее, он пребывает, индивиды преходящи; так обстоит дело биологически. Но в познании общее схватывается в мысли человека[6]^:57.

Раздел познания (в широком смысле) состоит у Гегеля из двух подразделов: 1) познания (в узком смысле) и 2) воли. При познании (в узком смысле) задача состоит в том, чтобы субъективную идею сделать соответствующей объективной идее. Наоборот, в практике задача состоит в том, чтобы предмет сделать соразмерным цели, которую ставит субъект (человек). Идею как практику идеи Гегель ставит выше познания в узком смысле слова[6]^:57—59.

Объединение познания (теории) и практики достигается, по мысли Гегеля, в абсолютной идее, которая вместе с тем есть единство познания и жизни. Абсолютная идея, по Гегелю, является результатом всего предшествующего пути, но результатом, который понятен только в связи с этим проделанным путём[3]^:13—14[6]^:60.

Абсолютная идея переходит в своё инобытие — в природу[6]^:60.

Философия духа начинается с антропологии. Гегель определяет антропологию как науку о познающем духе в форме духа, освобождающегося от своей телесной оболочки. На этой ступени дух, по Гегелю, есть душа, то есть дух, «пленённый природой». На пути подчинения телесности душе Гегель различает: 1) ступень природной души, или пассивного единства души с природой (здесь говорится о влиянии климата на психику, различии рас, национальных характеров, темпераментов, различиях возраста и пола, а также об ощущениях в их связи с органами чувств); 2) ступень чувствующей души, или борьбы души против её единства с телесностью (здесь Гегель говорит о сновидении, пребывании души в утробе матери, «гении» человека, магнетизме (гипнозе); помешательстве; привычке); 3) ступень действительной души, победы души над телесностью[9]^:421—429.

Следующий раздел — «Феноменология духа» — является кратким переложением вышедшей в 1807 году большой работы Гегеля «Феноменология духа». В «Энциклопедии философских наук» феноменология духа подразделяется на сознание, самосознание и разум. Если в антропологии рассматривались природные связи духа, то в феноменологии речь идёт о борьбе духа с посторонней ему (отчуждённой от него) предметностью[9]^:429—432. На ступени сознания человек рассматривает себя как нечто противостоящее объекту. На ступени самосознания человек познаёт себя, причём изучение своей личности осуществляется через личность другого. На ступени разума человек постигает своё тождество с субстанцией мира[10].

Далее идёт раздел, посвящённый психологии, выступающей как наука о формах познания и воления. Различая теоретический и практический дух, Гегель начинает рассмотрение первого с исследования чувственного созерцания (восприятия), переходя от него к представлению и мышлению. Что касается практического духа, то цель его развития состоит, по Гегелю, «в том, что особые влечения подчиняются всеобщему — счастью» (§ 469). Однако человеческое счастье и постоянно свободный дух осуществляются в обществе. Свобода «сама определяет себя к развитию… до степени правовой, нравственной и религиозной, а также и научной действительности» (§ 482), что происходит на путях не субъективного, а объективного (общественного) духа[9]^:432—437.

Раздел об объективном духе включает право, мораль и нравственность; в подразделе о нравственности рассматриваются семья, гражданское общество и государство[9]^:437—438.

По Гегелю, основанием права и государства служит «народный дух» на каждой ступени его развития, или нравственность, которую Гегель отличает от морали. В основе «народного духа» лежит абсолютный дух в форме религии[9]^:439.

Кратко изложенная в «Энциклопедии философских наук» концепция объективного духа была позднее обстоятельно разработана Гегелем в работе «Философия права»[11]^:328. Последняя глава раздела об объективном духе посвящена всемирной истории и является конспективным изложением работы Гегеля «Философия истории»[9]^:442.

На ступени абсолютного духа дух, наконец, обрёл свою сущность, состоящую в знании духом самого себя (или «знании абсолютной идеи», § 553). Абсолютный дух проходит три стадии — это искусство, религия откровения и философия. По Гегелю, искусство — это чувственный образ; религия — чувственное представление; в их чувственном характере состоит их несовершенство. Философия же — это понятие, и поэтому она есть адекватная форма абсолютного духа[9]^:443—444.

Подробно свою теорию искусства Гегель излагает в «Лекциях по эстетике»[9]^:444.