Сицилийская экспедиция

Древняя Сицилия

Афины, к середине V века до н. э. добившись гегемонии в бассейне Эгейского моря, ещё при Перикле стали распространять своё влияние на Великую Грецию — традиционную сферу влияния Коринфа. Первой внешнеполитической акцией Перикла как единоличного правителя Афин было основание панэллинской колонии Фурии в Южной Италии[1]. Этот вопрос обсуждался ещё во время политической борьбы Перикла и Фукидида. Фукидид хотел, чтобы колония на самом деле стала панэллинской, без преобладания какого-либо полиса, а Перикл желал упрочить в Фуриях афинское влияние[2].

Западная политика Перикла была направлена на усиление позиций Афин на Сицилии и в Южной Италии. В 50-е годы афиняне заключили союз с Эгестой, затем — с Регием, Леонтинами, возможно, Метапонтом[3] и Неаполем в Кампании. Изгнав Фукидида, Перикл взял «фурийский проект» под свой контроль. Фурии были основаны, скорее всего, в 443 году до н. э., но в силу преобладания дорийского населения, очень скоро вышли из-под афинского контроля, в них началась внутриполитическая борьба[4]. Есть предположение, что в срыве планов Перикла сыграл свою роль Фукидид, изгнанный из Афин и, возможно, прибывший в Фурии[5].

Западная политика Перикла фактически противоречила Тридцатилетнему миру 446 года до н. э. Афины начали вмешиваться в дела спартанско-коринфской сферы влияния. Это вызывало недовольство прежде всего коринфян, интересы которых задевались афинской конкуренцией[6].

Карта Греции к началу Пелопоннесской войны (431 год до н. э.)

На Сицилии не прекращалась борьба между Селинунтом и Эгестой, а также между Сиракузами и халкидскими колониями, прежде всего, Леонтинами. Сиракузян поддерживали все дорийские города, кроме Камарины, враждовавшей с Гелой. Из числа италийских городов Локры Эпизефирские поддерживали сиракузян, а Регий — леонтинцев[7]. Поводом для интервенции стало обращение к афинянам жителей Леонтин, которые не имели достаточных сил для противостояния сиракузянам, блокировавшим их с суши и моря[8][9].

Афиняне решили послать помощь, под предлогом племенного родства с ионийцами Леонтин, но «на самом деле желая воспрепятствовать доставке хлеба с Сицилии на Пелопоннес, а также предварительно попробовать, нельзя ли будет подчинить себе Сицилию»[10].

Для начала в сентябре 427 до н. э. на запад была отправлена эскадра из двадцати кораблей под командованием Лахета и Хареада. Используя в качестве базы Регий, они пополнили свои силы ещё двадцатью кораблями регийцев и других халкидян, и в конце года развернули боевые операции[11]. На протяжении нескольких лет афинские стратеги вели боевые действия, не добившись, однако, решительных успехов. Стратеги Эвримедон и Софокл, командовавшие дополнительными силами, направленными на Сицилию, задержались у берегов Пелопоннеса, оказав помощь Демосфену и Клеону в захвате Пилоса и Сфактерии. На Сицилию они прибыли только в конце кампании.

Вместе с имевшимися афинскими и союзными кораблями объединенный флот составил внушительную силу в 80 трирем[12]. С этими силами можно было попытаться переломить ход войны, однако, намерения афинян стали внушать тревогу не только врагам, но и союзникам, опасавшимся, что после победы они превратятся в афинских подданных[13], поэтому летом 424 до н. э. представители сицилийских городов собрались на конгресс в Геле, где заключили общий мир, лишивший афинян повода для продолжения интервенции[14].

Афинские стратеги согласились с решением своих союзников, за что по возвращении в метрополию Пифодора и Софокла приговорили к изгнанию, а Эвримедона к штрафу. Их «обвиняли в том, что, имея возможность покорить Сицилию, они ушли оттуда вследствие подкупа»[15].

Алкивиад

Активная политическая деятельность Алкивиада началась в 420 году до н. э. Он выступил решительным противником Никиева мира со Спартой и сторонником возобновления военных действий. При этом им руководили личные причины. Алкивиад был недоволен тем, что спартанцы вели переговоры не через него, хотя он был спартанским проксеном, а через Никия[16][17]. Так началась ещё и политическая борьба Алкивиада и Никия. Никий был сторонником мира со Спартой, Алкивиад — сторонником войны. Алкивиад завидовал Никию и его авторитету.

В том же году он был избран стратегом и пять лет подряд переизбирался на эту должность[18]. Находясь в этой должности, он уже в первый год стратегии смог круто изменить внешнюю политику Афин[19]. Бывшей популярной ранее тенденции к мирным отношениям со Спартой он предпочёл вражду с ней. Для этого он начал искать союзников на Пелопоннесе. Ему удалось заключить союз с Аргосом, извечным врагом Спарты. Затем к этому союзу присоединились ещё два бывших спартанских союзника — Мантинея и Элида[17][19].

Создание этой коалиции было первым крупным дипломатическим успехом Алкивиада[20]. Союз позволял Афинам создать плацдарм на Пелопоннесе и подчинять своему влиянию другие города[20]. В то же время Никиев мир по-прежнему был в силе, и ситуация складывалась двусмысленной. Чтобы прояснить ситуацию, спартанцы отправили послов в Афины. Однако Алкивиад дискредитировал послов перед народным собранием и сорвал их миссию. Никий с большим трудом отговорил спартанцев от немедленного разрыва мирного договора[17].

В 419 году до н. э. афиняне по инициативе Алкивиада обвинили спартанцев в нарушении условий мира и объявили их агрессорами, хотя на самом деле всё было наоборот[21][22]. В 418 году до н. э. войска коалиции (Аргос, Мантинея, Аркадия и Афины) были наголову разбиты в битве при Мантинее; в городах Пелопоннеса восторжествовали сторонники союза со Спартой, и установилась олигархия. Демократический альянс распался, а большинство его членов вновь вошли в Пелопоннесский союз[22].

Противостояние Никия и Алкивиада привело к последнему остракизму в афинской истории. Остракофория была проведена по инициативе демагога Гипербола[23]. И Никий, и Алкивиад достигли в полисе влиятельного положения, которое могло показаться народу опасным[24]. По замыслу Гипербола, афиняне должны были изгнать или Алкивиада, или Никия. Однако они «сговорились и, объединив силы своих сторонников, обратили остракизм против самого Гипербола»[23]. Именно такой исход оказал решающее влияние на прекращение практики остракизма. Точная дата остракофории неизвестна. Из биографий Плутарха можно узнать, что эта остракофория произошла в период между битвой при Мантинее (418 год до н. э.) и началом Сицилийской экспедиции (415 год до н. э.). То есть, остракофория произошла весной 417, 416 или 415 года до н. э. Наиболее популярной в историографии была дата 417 год до н. э. на основании данных из исторического труда Феопомпа[25]. Фукидид упоминает об остракизме Гипербола, рассказывая о его убийстве в 411 году до н. э.[26] Сам факт сговора Никия и Алкивиада подвергается сомнению современными историками. Сторонники Никия и Алкивиада, даже объединившись, не могли повлиять на исход голосования ввиду своей малочисленности (это бы дало в сумме лишь 100—150 голосов)[27]. Таким образом, должно было произойти какое-то событие, побудившее большинство афинян проголосовать за остракизм Гипербола.

Зимой 416/415 годов до н. э. в Афины прибыли послы из сицилийского города Эгесты. Они просили военной помощи афинян[28]. Афиняне положительно отнеслись к этому предложению и отправили послов на Сицилию. В феврале или марте[29] афинское посольство возвратилось в Афины. Вскоре состоялось Народное собрание. На нём было принято решение отправить на Сицилию трёх стратегов-автократоров: Алкивиада, Никия и Ламаха[30]. Алкивиад выступал самым решительным сторонником Сицилийской экспедиции[31]. Никий, напротив, считал экспедицию «трудным делом» и уговаривал афинян отказаться от этой идеи[32]. Однако на этом собрании Никий никак не воспротивился решению назначить его стратегом в экспедиции, которую он считал заранее обречённой на провал[33]. Только через пять дней, на следующем собрании, Никий раскритиковал готовящуюся военную экспедицию. В результате афиняне решили ещё больше увеличить экспедиционные силы[34]. Историк И. Е. Суриков предполагает, что в эти пять дней между одним народным собранием и другим произошла остракофория[35]. На первом собрании и Алкивиад, и Никий как бы показали, что у них одна и та же позиция относительно Сицилийской экспедиции. В массе демоса наступило замешательство, вызванное тем, что они не понимали, против кого голосовать. Ранее, если бы они проголосовали за Алкивиада, то и за экспедицию на Сицилию, а если за Никия, то против экспедиции. Но теперь остракизм оказывался бесполезным, и в результате афиняне изгнали инициатора этой остракофории Гипербола[36].

За несколько дней до отплытия в Афинах произошёл потрясший всех инцидент. Ночью какие-то злоумышленники изуродовали гермы — чтимые изображения бога Гермеса, стоявшие на городских улицах. Началось следствие. Сначала поползли слухи, что это сделали коринфяне, желавшие задержать или сорвать экспедицию. Кое-кто видел в этом недоброе предзнаменование, но большинство афинян увидели в этом «обыкновенную пьяную выходку распущенных юнцов». Политические противники Алкивиада обвинили его и его гетерию в изуродовании герм. Некий Андрокл привёл нескольких рабов и метэков, которые якобы видели, что Алкивиад и его друзья изуродовали гермы. Они же сообщили, что Алкивиад совершил и другое кощунство: он и его друзья изображали на своих попойках священный религиозный ритуал — Элевсинские мистерии. Алкивиад потребовал немедленного суда, надеясь опровергнуть все обвинения. Однако его противники, опасаясь присутствия преданного ему флота, заявили, что лучше отложить это дело до окончания войны на Сицилии[37].

Посланный во время первой экспедиции на Сицилию флот вернулся в Афины с 12 тыс. человек на 60 триерах, на каждом из которых 200 человек. Возможно, что не все корабли, которые прибыли в 424 году до н. э., остались к 415 году до н.э.[38]. Никий, осознав сложность завоевания Сицилии, предложил собрать 100 триер и тяжёлую пехоту из не менее чем 5 тыс. гоплитов из афинян и союзников. Также он настаивал на наборе отрядов пращников, афинских и критских лучников[39].

Что касается реального числа солдат и выстроенных кораблей, принимается свидетельство Фукидида, который насчитал такое число кораблей: 134 триеры, 2 корабля из Родоса, 100 из Аттики, 60 быстроходных, и остальные 74 предназначены для транспорта. Гоплитов было всего 5100, из которых 750 были ахейцами и мантинейцами, являющиеся лучшими пехотными отрядами в армии, и к которым нужно прибавить ещё 700 легковооружённых отрядов; лучников было 480, из которых 80 критян, 700 пращников и корабль, перевозивший 30 всадников. К тому же ещё и 25 000 гребцов и моряков тоже принимали участие в экспедиции[39].

Учитывая, какую большую сумму афиняне потратили на содержание армии (около 4,5-5 тыс. аттических талантов в общей сложности[40]), можно сказать, что эта армия представляла из себя значительную силу.

Сицилийские города могли предоставить много лошадей, и эти же города, в отличие от Афин, могли предоставить своим лошадям пшеницу, которая не была куплена в далеких краях, а выращена на своей же земле. Однако, несмотря на то, что у сицилийцев была более сильная конница по сравнению с фессалийской и фиванской, пехота была слабее. Афинские солдаты поэтому были не только сильнее, но и с большим опытом благодаря Пелопоннесской войне. К сожалению, у античных историков, в том числе и у Фукидида, не приводится численность отрядов, присутствовавших в армиях сицилийцев. Для того, чтобы дать осмысленную причину отсутствия данной информации, особенно со стороны Фукидида, было выдвинуто предположение, что он просто не захотел говорить про армию, находящуюся под командованием Гермократа, пытаясь таким образом смягчить груз ответственности сиракузского военачальника за тактические ошибки, так как этот же полководец был многократно восхвалён афинским историком[41].