Сексизм

Эссенциализм — это обыденное представление о том, что в основе принадлежности к какой-либо социальной группе лежит глубинная сущность и что все характеристики этой группы носят врождённый характер, предопределяемый этой сущностью[31]. Биологический эссенциализм в отношении гендера (другое название этого явления — биологический детерминизм[32]) объясняет гендерные различия и оправдывает гендерное неравенство тем, что женщины и мужчины сущностно различаются по своей природе.

Идеология биологического эссенциализма на протяжении долгого времени использовалась и до сих пор нередко используется в научных теориях и исследованиях для оправдания гендерного, так же как и расового, классового и других видов неравенства[33]. При этом для этой идеологии — как в научных установках, так и в обыденных представлениях — характерен целый ряд логических ошибок и упрощений. В частности, биологический эссенциализм чрезмерно упрощает научные знания о функционировании организмов — например, игнорирует влияние внешней среды на физиологию[32]. Также для биологического эссенциализма характерен редукционизм — то есть сведение комплексных явлений к тому или иному простому фактору (например, генам или гормонам)[34], — и игнорирование прочих возможных объяснений, в частности социокультурного влияния[32].

Гендерная поляризация — это представление мужчин и женщин как противоположностей и распространение этого противопоставления на все сферы жизни: от манеры одеваться и социальных ролей до «мужских» и «женских» эмоций и профессий[35][36]. Как и другие компоненты сексистской идеологии, гендерная поляризация пронизывает все уровни социальной жизни[36]. Она также структурирует научное знание, в частности биологию, которая описывает гены, гормоны, репродуктивную анатомию и физиологию в терминах двух противопоставленных друг другу полов («половой диморфизм»)[36] — хотя в действительности наблюдаемая биологическая реальность представляет собой континуум, а не набор из двух противопоставленных вариантов[37][38].

Гендерная поляризация действует как два связанных друг с другом механизма. Первый из них определяет взаимоисключающие правила для «мужского» и «женского». Второй наказывает любого человека или способ поведения, которые нарушают эти правила: они маркируются либо как неестественные или аморальные с религиозной точки зрения, либо как биологическая аномалия или психологическая патология с научной[39]. Вместе эти два механизма устанавливают гендерно-поляризованную связь между полом, приписанным телу человека, и особенностями его психики и поведения[39].

Андроцентризм — это представление о мужчине и мужском как о норме или нейтральном стандарте для культуры или человека как вида в целом, по сравнению с которым женщина и женское воспринимается как отклонение или исключение[40]. Андроцентризм структурирует организацию языка, научных теорий и исследований[41], рынка труда, семьи и других социальных институтов и практик[35]: во всех этих сферах центральное положение занимают мужской опыт, точка зрения и потребности — представляемые как общечеловеческие, — тогда как женский опыт, точка зрения и потребности либо игнорируются, либо занимают вторичное или подчинённое положение по отношению к мужским, маркируются как незначительные или недостойные[42][43].

Один из характерных примеров андроцентризма связан с невидимостью тех видов труда, которые традиционно считаются женскими: он не считается трудом в том числе потому, что в западной культуре принято осмыслять время как разделённое на время труда, происходящего в публичной сфере (принадлежащей мужчинам), и время досуга, происходящего в сфере приватной[44]. Таким образом, неоплачиваемый домашний труд, который осуществляют преимущественно женщины, оказывается невидимым[44]. Домашний труд и труд по уходу, который также традиционно исполняют женщины, как правило, не считаются трудом не только в обыденном понимании этого слова, но и в экономических теориях — так, эти виды труда не включаются в понятие «экономической деятельности» в исследованиях рабочей силы и не учитываются при подсчёте ВВП, хотя эти виды труда имеют огромное экономическое значение[45].

Понятие «двойная петля» описывает ситуацию, в которой человек вынужден выбирать из крайне ограниченного набора способов действовать, каждый из которых влечёт за собой социальные санкции[46]. «Двойные петли» характерны для различных форм угнетения и являются частью повседневного опыта угнетённых[47]. «Двойные петли», с которыми сталкиваются женщины в сексистской культуре, связаны с противоречивыми требованиями «успешной женственности» — которая подразумевает мягкость, уязвимость и пассивность — и «общечеловеческой» социальной успешности — которая, в свою очередь, подразумевает решительность, настойчивость и независимость[48]. Так, классическое психологическое исследование, проведённое в США в 1970-е годы, выявило среди женщин, имеющих высшее образование, так называемую «тревожность достижения» (англ. achievement anxiety), или страх успеха, вызванный исторически укоренённым убеждением в том, что достичь успеха в публичной, традиционно мужской сфере для женщины означает стать не вполне женщиной или «утратить свою женственность»[48]. В профессиональной сфере от женщин ожидается, с одной стороны, более маскулинное поведение, но, когда они его проявляют, они подвергаются социальным санкциям за недостаточную женственность[49].

В сфере сексуальности женщины сталкиваются с «двойной петлёй», известной как дихотомия «Мадонна/шлюха». Эта культурная формула берёт своё начало в викторианской эпохе[50] и заключается в убеждении, что получать удовольствие от секса могут только «плохие», аморальные женщины, которые не заслуживают уважения мужчин, в то время как для женщин, достойных уважения, секс может быть лишь обязанностью или долгом, но не источником удовольствия[51]. В этой схеме, в какой бы из двух противоположных ролей женщина ни оказалась, её сексуальность не принадлежит ей, а существует для мужчины: либо она — верная жена, подчиняющаяся его сексуальному желанию, либо коварная соблазнительница[52]. Таким образом, дихотомия «Мадонна/шлюха» лишает женщин сексуальной неприкосновенности[51]. В психоанализе считается, что у мужчин, которые считают женщин либо святыми «Мадоннами», либо падшими проститутками, имеется сексуальный комплекс Мадонны и Блудницы.

Давление «двойных петель» не абсолютно и необязательно полностью лишает индивида способности самостоятельно действовать[53][54]. Однако оно существует в контексте исторических, социальных и политических систем, а следовательно, носит системный характер, и именно это отличает угнетение от других, несистемных, видов ущерба[46].

Бетти Пейдж — водитель, коллаж о стереотипах о женщинах-водителях (1952 год).

Ключевую роль в поддержании сексистской идеологии играют гендерные стереотипы[55]. Гендерные стереотипы приписывают женщинам и мужчинам противопоставленные качества, утверждая и подчёркивая различия между этими группами. При этом мужчинам приписываются качества, которые ассоциируются с силой, активностью, властью и доминированием[56], а женщинам — с подчинением, слабостью и пассивностью[55]. Как указывают исследователи, даже негативные стереотипы о мужчинах — например, приписывающие им эгоизм и высокомерие, — работают на поддержание мужского господства, так как они приписывают мужчинам качества, связанные со стремлением или обладанием властью[56]. Таким образом, гендерные стереотипы объясняют и закрепляют традиционные гендерные роли и характерное для них неравенство[57].

Гендерные стереотипы и, шире, сексистские убеждения и верования необязательно изображают женщин строго в негативном свете — часто они представляют женщин как более слабых по сравнению с мужчинами и поэтому нуждающихся в заботе и защите. Многие сексистские представления и соответствующие социальные практики выглядят лестными для женщин. Феминистская теория рассматривает это как особенно эффективный способ поддержания гендерного неравенства (по сравнению, например, с прямым принуждением): пока женщины субъективно воспринимают такие лестные стереотипы и практики как источник преимуществ для себя, они не будут протестовать против системной несправедливости патриархата[55].

Во многих современных обществах сексистские идеологии принимают более скрытые и трудно различимые формы[19][58]. Для изучения и измерения таких скрытых форм сексистской идеологии в социальной психологии используются понятия «современный сексизм» и «неосексизм», которые иногда объединяют под общим названием «скрытый сексизм» (англ. subtle sexism)[59]. Скрытый сексизм выражается в отрицании существования сексизма (современный сексизм) и негативных реакциях на требования защиты женщин от дискриминации (неосексизм)[19]. Для скрытого сексизма характерны, например, такие утверждения: «Дискриминации женщин в современном обществе уже нет»; «В плане равенства полов женщины предъявляют непомерные, раздутые требования»; «За последние годы женщины получили от государства больше прав, чем они заслуживают»[60]. При этом люди, высказывающие такие взгляды, могут считать себя сторонниками гендерного равенства и даже выступать против традиционного сексизма (который выражается, например, в прямых заявлениях о неполноценности женщин и оправдании их жёсткого подчинения мужчинам)[19][58][61].

Идеологии современного сексизма и неосексизма рассматриваются как проявления сексизма потому, что обвиняют женщин, отрицая системное неравенство, и поддерживают сохранение существующего несправедливого положения вещей[62]. По данным психологических исследований, люди, проявляющие скрытый сексизм, склонны преувеличивать доступность для женщин традиционно мужских профессий, осуждают позитивную дискриминацию, хуже распознают сексуальные домогательства и чаще используют сексистские выражения в речи[62]. Исследования также показывают, что идеология скрытого сексизма напрямую ведёт к подавлению социального протеста: женщины, находящиеся под воздействием скрытых сексистских убеждений, проявляют меньше заинтересованности в отстаивании гендерного равенства[62].

Если первоначально исследователи сексизма определяли его только как враждебное отношение к женщинам, то более поздние исследования показали, что большинство людей (мужчины и женщины) имеют о женщинах двойственные представления, состоящие из отрицательных и положительных оценок и убеждений. Это явление получило название «амбивалентный сексизм», а его составляющие — «враждебный» и «доброжелательный сексизм»[63]. Если для враждебного сексизма характерны прямые и явные утверждения о неполноценности женщин и представление женщин как враждебных мужчинам и манипулирующих ими[9], то доброжелательный сексизм выражается в идеализации женщин как заботливых, чутких, слабых и нуждающихся в мужской защите[9] — другими словами, доброжелательный сексизм поощряет женщин за женственное поведение[63]. И враждебный, и доброжелательный сексизм оправдывают мужское господство, но если враждебный сексизм делает это напрямую, то доброжелательный сексизм действует как патернализм, позволяя мужчинам не только считать свои привилегии заслуженными, но и представлять их как свою ответственность или долг — в этом отношении доброжелательный сексизм подобен идеологии «бремени белого человека»[64].

Доброжелательный сексизм воспринимается многими женщинами как нечто приемлемое и даже лестное[9], и в целом люди часто не распознают его проявления как сексизм[64]. Однако эта идеология исключает женщин из публичной сферы и не допускает их на позиции, традиционно занимаемые мужчинами, — то есть закрывает им доступ к ролям, связанным с высоким социальным статусом[10]. Взамен женщины получают рыцарское отношение и защиту мужчин, но парадокс, как отмечают некоторые авторы, заключается в том, что в рамках патриархального распределения ролей женщины вынуждены искать защиты у той же социальной группы, которая представляет для них основную опасность[65]. В самом деле, исследования выявляют положительную корреляцию между доброжелательным и враждебным сексизмом — это значит, что люди, высказывающие доброжелательно-сексистские взгляды, с большой долей вероятности также являются носителями идеологии враждебного сексизма[58][66].

Как отмечают исследователи, доброжелательный и враждебный сексизм дополняют друг друга по принципу «кнута и пряника»: доброжелательный сексизм подталкивает женщин подчиняться их гендерной роли и выполнять предписанные обществом обязанности и нормы поведения, обещая за это субъективные выгоды в форме «галантного» отношения мужчин, а враждебный сексизм используется для наказания тех женщин, которые не подчиняются предписанной им гендерной роли, прямо или косвенно оспаривая мужское господство[67]. Такое сочетание идеологий, оправдывающих гендерное неравенство, более эффективно, чем одно лишь прямое принуждение и враждебность[55][9]: если враждебный сексизм скорее вызывает у женщин возмущение и желание противостоять ему[65], то сопротивляться доброжелательному сексизму значительно сложнее[68].

Нейросексизм — теоретически предполагаемое наличие предвзятости в направлениях нейробиологии половых различий, ведущее к укреплению вредоносных гендерных стереотипов. Термин был придуман в 2008 году британской учёной и феминисткой Корделией Файн. В настоящее время эта концепция широко используется критиками нейробиологии половых различий в нейробиологии, нейроэтике и философии. Другая британская феминистка и нейробиолог Джина Риппон в качестве типичного проявления нейросексизма назвала стереотип о том, что «мужчины более логичны, а женщины лучше владеют языками или воспитанием»[72]. Главным критерием критики привязки особенностей человека к полозависимым особенностям мозга является факт наличия нейропластичности, которой сторонники теории нейросексизма стараются объяснить особенности в различии полов, связанных с мозгом. Какая-либо связь полозависимых врождённых и генетически определяемых особенностей мозга человека с прочими особенностями людей при этом отвергается. Оппоненты данной теории приводят как аргументы невнимательность сторонников теории к научным исследованиям, политизированность утверждений и игнорирование новейших научных исследований, напрямую доказывающих существование связи между полозависимыми особенностями мозга и прочими особенностями человека. Как сказал британский учёный Саймон Барон-Коэн, «В конечном счёте, для меня самой большой слабостью утверждения Файн о нейросексизме является ошибочное смешение науки с политикой»[73].

Под институциональным сексизмом понимают гендерное неравенство как в явных правилах, так и в негласных нормах, регулирующих и структурирующих социальные институты[27]. Институциональный сексизм характерен, в частности, для таких социальных институтов, как политика, религия, семья, здравоохранение и образование[27].

Институциональный сексизм проявляется, в частности, в области политического участия и представленности в органах власти[26]. Так, по состоянию на август 2015 года женщины составляют всего 22 % в национальных парламентах в мире (хотя исторически их представленность на этом уровне власти медленно повышается, по сравнению с 11,3 % в 1995 году)[74]. Среди причин недостаточной представленности женщин как среди избирателей, так и среди избранных должностных лиц и политических лидеров[75], ООН называет дискриминационные законы, практики, подходы и гендерные стереотипы, затруднённый доступ к образованию и здравоохранению, а также тот факт, что непропорционально большое число женщин страдают от нищеты[76].

Важное место среди проявлений сексизма занимает трудовая дискриминация женщин. Она может выражаться в вертикальной сегрегации (так называемый «стеклянный потолок», когда женщинам создают препятствия для карьерного роста), горизонтальной сегрегации (формальное или неформальное лишение доступа к определённым высокооплачиваемым профессиям и профессиональным сферам), более низкой оплате труда женщин по сравнению с мужчинами. Сегодня гендерный разрыв в заработной плате присутствует на рынках труда во всех странах[77], и в среднем по всему миру женщины зарабатывают на 24 % меньше, чем мужчины[78]. Однако в пересчёте на оплату равного труда, а не среднюю зарплату различие в заработке существенно снижается и составляет 15—18 %[79].

Другой аспект экономической эксплуатации женщин — это непропорционально большое участие женщин в неоплачиваемом труде: домашнем труде и труде по заботе и уходу за близкими. Как указывает ООН, неоплачиваемый домашний труд и труд по уходу имеет важнейшее экономическое значение, однако необходимость осуществлять этот труд для женщин часто приводит к вытеснению с рынка оплачиваемого труда, снижению зарплат, затруднению доступа к образованию и к участию в политической жизни[45].

Гомофобию обычно определяют как страх или ненависть к гомосексуальным людям. Многие современные исследователи считают это понятие неудовлетворительным, указывая на то, что корни дискриминации и насилия в отношении геев, лесбиянок и бисексуальных людей не в страхе или панике, а в системной власти гетеросексуальных людей над гомо- и бисексуальными. Эта система получила название «гетеросексизм»[80]. Гетеросексизм проявляется, в первую очередь, в убеждении, что все люди являются или должны быть гетеросексуальными и что только гетеросексуальность естественна, нормальна и правильна[80].

Сексизм и гетеросексизм тесно связаны между собой. Убеждение в том, что только гетеросексуальность естественна и напрямую связана с полом человека (то есть что все мужчины должны испытывать влечение к женщинам, а все женщины — к мужчинам), является частным случаем гендерной поляризации, на которой строится сексизм[29][81]. Это явление также называется принудительной гетеросексуальностью. Теория принудительной гетеросексуальности рассматривает её как один из фундаментальных принципов мужского господства[82].

Принудительная гетеросексуальность как идеология, в которой соединяются сексизм и гетеросексизм, утверждает «неженственность» лесбиянок, поскольку они выбирают не иметь сексуальных отношений с мужчинами[82]. На практике это может выражаться в различных формах дискриминации — например, когда суды лишают лесбиянок родительских прав, утверждая, что они неспособны быть хорошими матерями[82]. С другой стороны, ярлык «лесбиянка» может использоваться как обвинение в адрес любой прямолинейной женщины или женщины, не принимающей своё подчинённое положение, вне зависимости от того, является ли она лесбиянкой на самом деле[80].

Сексизм и мизогиния также играют существенную роль в гомофобии или гетеросексизме, направленных на геев[83]. Гомофобия — один из ключевых элементов гегемонной маскулинности, то есть нормативного представления о «настоящем мужчине»[84]. Эта идеология приравнивает мужскую гомосексуальность к женственности[85] и маркирует обе позиции — «быть женщиной» и «быть геем» — как позорные для «настоящего мужчины»[86]. Гендерно-неконформные личности часто становятся жертвами наиболее жестоких проявлений гомофобии и гетеросексизма со стороны других мужчин[84].

С распространением понятия «сексизм» в разговорной речи его также заимствовали противники феминизма. Понятие «обратный сексизм»[87][88], предложенное ими в рамках противостояния завоеваниям феминизма, обозначает ущерб, который, согласно их идеологии, наносится мужчинам, в особенности за счёт позитивной дискриминации[87].

На возможность сексизма со стороны женщин в отношении мужчин указывают и некоторые научные источники — особенно в области психологии[89][90][91]. В этих случаях под сексизмом понимаются индивидуальные предубеждения, неприязнь или отдельные дискриминирующие действия или практики. Однако, как отмечают учёные, предубеждения и дискриминация в отношении мужчин занимают в обществе совершенно иное место, чем предубеждения и дискриминация в отношении женщин: исторически укоренённая система патриархата позволяет мужчинам подчинять женщин через социальные практики, а иногда и посредством законов, защищая свои интересы и привилегии[92]. Поскольку мужчины занимают в обществе господствующее положение, их сексизм имеет больше культурной легитимности и более серьёзные последствия, чем сексизм со стороны женщин, который не находит отражения в социальных институтах[92].

Как показывают исследования мужчин и маскулинности, патриархат как система мужского господства является источником ряда ограничений и для самих мужчин. В частности, гегемонная маскулинность — идеализированное и нормативное представление о маскулинности, характерное для данного общества, — используется не только для подчинения женщин, но и для подавления мужчин, не соответствующих этой жёсткой норме[93]. С характерным для патриархата обесцениванием женщин и женского связано предъявляемое к мужчинам требование избегать любого поведения, которое может быть обозначено как женственное[94][95]. Как следствие, мужчины подвергаются санкциям в виде осуждения и насмешек, например, за проявления эмоциональной уязвимости[94], за интерес к традиционно «женским» профессиям (например, медбрата или воспитателя детского сада)[88], и за поддержку гендерного равенства[96].