Пуго, Борис Карлович

В августе 1991 года вошел в состав ГКЧП и выступил одним из организаторов «августовского путча». Непосредственно перед созданием комитета, в августе 1991 г., он отдыхал с семьёй в Крыму. Возвратился в Москву 18 августа[10]. В Москве ему позвонил председатель Комитета государственной безопасности СССР В. А. Крючков[11] и пригласил в Кремль, где был образован ГКЧП[10].

21 августа, после провала и самороспуска ГКЧП, Генеральная прокуратура СССР возбудила уголовное дело по факту попытки государственного переворота. В этот же день генеральный прокурор РСФСР Валентин Степанков вынес постановление об аресте бывших членов ГКЧП[12].

22 августа на арест Пуго выехали председатель КГБ РСФСР Виктор Иваненко, первый заместитель министра внутренних дел РСФСР Виктор Ерин, заместитель генерального прокурора РСФСР Евгений Лисов[13] и в качестве понятого бывший заместитель председателя Совета министров РСФСР Григорий Явлинский[14]. Спустя два дня Явлинский дал интервью газете «Московский комсомолец», где рассказал о событиях[13]. По его словам, они, не дожидаясь группы захвата, «начали действовать». Как сказал Явлинский, дверь им открыл тесть Пуго, сам Пуго и его жена были ещё живы («его голова откинулась на подушку, и он дышал», «она выглядела невменяемой. Все движения у неё были абсолютно не координированы, речь — несвязной»). Явлинский особо подчеркнул, что два обстоятельства показались ему странными:

• пистолет аккуратно лежал на тумбочке, куда положить его самому Пуго было трудно.
• он увидел три стреляные гильзы.

Журналист «Московского комсомольца» в конце статьи добавил: «Через несколько часов после моего разговора с Григорием Явлинским поступила новая информация. В результате следствия стало известно, что последней стреляла жена. Она же положила пистолет на тумбочку»[13].

Тем не менее сын Пуго — Вадим — говорил, что пистолет положил на тумбочку 90-летний тесть: «…Они, по всей видимости, легли на кровать. Отец приставил пистолет к виску матери и выстрелил, после этого выстрелил в себя, а пистолет остался зажатым у него в руке. Дед услышал выстрел, хотя он плохо слышит, и зашёл в спальню… Мать не умерла — она скатилась с кровати и даже пыталась забраться на неё. Дед взял у отца пистолет и положил его на тумбочку. И месяц об этом никому не говорил — боялся. Непонятно ему было: говорить — не говорить. И сказал он о пистолете через месяц, когда начались допросы…»[15] Данный факт подтвердил следователь Генеральной прокуратуры СССР Леонид Прошкин, осматривавший квартиру Пуго[16].

Жена министра, Валентина Ивановна Пуго, кандидат технических наук, доцент[3] Московского энергетического института, умерла в больнице через сутки, так и не придя в сознание.

Тела министра и его супруги были кремированы 26 августа[17].

Могила Пуго на Троекуровском кладбище Москвы.

Урны с прахом супругов Пуго захоронены на 1-м участке Троекуровского кладбища в Москве в феврале 1992 года[17][18].

Тексты записок (по заявлению «Новой газеты»), найденных при осмотре квартиры Бориса Пуго 22 августа 1991 года[19]:

«Совершил абсолютно неожиданную для себя ошибку, равноценную преступлению. Да, это ошибка, а не убеждения. Знаю теперь, что обманулся в людях, которым очень верил. Страшно, если этот всплеск неразумности отразится на судьбах честных, но оказавшихся в очень трудном положении людей. Единственное оправдание происшедшему могло быть в том, что наши люди сплотились бы, чтобы ушла конфронтация. Только так и должно быть. Милые Вадик, Элина, Инна, мама, Володя, Гета, Рая, простите меня. Всё это ошибка! Жил я честно — всю жизнь» (записка Бориса Пуго).

«Дорогие мои! Жить больше не могу. Не судите нас. Позаботьтесь о деде. Мама» (записка Валентины Пуго).

Борис Пуго стал вторым министром внутренних дел СССР после Николая Щёлокова, который покончил с собой[20].