Покровский, Михаил Николаевич

Родился в семье статского советника, помощника управляющего Московской складской таможни[8].

Окончил в 1887 году с золотой медалью 2-ю Московскую гимназию. В том же году поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который окончил в 1891 году с дипломом первой степени. Был учеником Василия Ключевского и Павла Виноградова. За время учёбы Покровского в университете журнал «Русская мысль» опубликовал его первые работы — несколько рецензий на новые книги по отечественной и зарубежной истории. После окончания учёбы был оставлен в университете «для приготовления к профессорскому званию» сразу на двух кафедрах — русской и всеобщей истории[9]. В 1891—1905 годах работал в учебных заведениях и просветительских организациях Москвы, в частности, заведовал семинарской библиотекой в Московском университете, читал лекции на женских Московских педагогических курсах и преподавал в средних учебных заведениях, одновременно готовя магистерскую диссертацию.

С 1896 года изучал творчество основоположников и интерпретаторов марксизма. К марксизму впервые обратился в форме «легального марксизма».

Диссертация Покровского так и не была защищена по политическим причинам — его взгляды становились всё более опасными для властей (по сведениям охранного отделения, он «общался с лицами, политически неблагонадежными»), в 1902 году ему вообще было запрещено читать лекции[9]. Примкнув к «легальным марксистам», учёный был привлечён к работе возглавлявшейся П. Н. Милюковым Комиссии по организации домашнего чтения, а также к левому крылу буржуазно-либеральной политической организации «Союз освобождения»[9]. Впрочем, в скором времени он окончательно разочаровался в либералах и обратился к революционному социалистическому движению и в дальнейшем успешно совмещал научную и научно-педагогическую работу с революционной деятельностью.

Накануне Первой русской революции 1905—1907 Покровский познакомился и сблизился с социал-демократами Александром Александровичем Богдановым, Анатолием Васильевичем Луначарским, И. И. Скворцовым-Степановым, сплотившимися вокруг журнала «Правда». С 1904 года в журнале печатались и статьи Покровского, которые свидетельствовали о переходе историка на твёрдые материалистические позиции. Критическая рецензия учёного на первую часть «Курса русской истории» (1904) своего учителя В. О. Ключевского была негативно встречена бывшими сокурсниками Покровского, разделявшими либеральные взгляды их университетского преподавателя.

Обличал русско-японскую войну 1904—1905 и расстрел мирной демонстрации на Кровавое воскресенье, горячо приветствовал Первую русскую революцию. В апреле 1905 стал членом РСДРП. С начала своего членства в партии присоединился к её большевистскому крылу. Летом 1905 года посещал В. И. Ленина в Женеве, это была их первая встреча. После возвращения из Швейцарии в Москву был избран членом лекторской группы Московского комитета РСДРП. Будучи одним из руководителей лекторской группы Московского комитета, революционного издательства «Колокол» и редакции большевистской газеты «Борьба»[10], вёл активную пропагандистскую работу. Совместно со своим студенческим товарищем Н. А. Рожковым, также выдающимся историком, активно участвовал в декабрьском вооружённом восстании в Москве.

После разгрома декабрьского восстания подвергался аресту. В 1906 году был привлечён В. И. Лениным к сотрудничеству в большевистской газете «Пролетарий». В октябре 1906 года принимал участие в кампании по выборам депутатов от РСДРП во II Государственную Думу. Делегат 5-го (Лондонского) съезда РСДРП (1907), избран кандидатом в члены ЦК[11] и членом Большевистского центра, а также в состав редакции газеты «Пролетарий».

В нашей науке специалисту-немарксисту грош цена.

— Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. Вып. 1—2. М., Л.: Соцэкгиз, 1933. С. 33

Суть истории, по Покровскому, заключается «в развитии, то есть в правильном изменении человеческого общества»[20].

Социализм, с точки зрения Покровского, — «это переход земли и всех её произведений, а также всех орудий производства, фабрик, заводов и т. д. в руки тех, кто работает». С возникновением социализма развитие общества не закончится. Но то, что будет после социализма, «этого мы предвидеть не можем».

Существуют определённые законы, по которым развивается любое человеческое общество. Зная эти законы, можно «предсказать ход человеческого развития не только ближайших лет, но и десятков, сотен лет». Таким образом, Покровский приходит к выводу, что знание прошлого дает возможность знать будущее, а «тот, кто предвидит будущее, господствует над этим будущим». Развитие техники у историка определяется классовым устройством общества: «то или другое устройство общества может или страшно замедлить это развитие, или очень ускорить». Эту идею Покровский иллюстрирует на примере изобретения паровой машины. Самым лучшим социальным устройством для развития техники является социализм. Капитализм же «с его яростной конкуренцией между предпринимателями, с его стремлением предпринимателей к монополии, главным образом в новейшее время, может тормозить развитие техники не хуже рабовладельческого хозяйства».

Покровский активно развивал и внедрял идею единой трудовой школы и всеобщего образования, прямо руководя процессами культурной революции, создания рабфаков и ликвидации безграмотности среди населения старше 25 лет. В мае 1918 Покровский был назначен членом правительства, заместителем наркома просвещения РСФСР. С его именем связаны мероприятия по реорганизации высшей школы на коммунистических началах, организации новых научных учреждений, архивного, музейного, библиотечного дела. В частности, под его началом были национализированы и систематизированы библиотечные, архивные и музейные фонды, издавались архивные материалы (в особенности связанные с революционным движением), введена новая орфография, приняты и внедрены декреты об охране памятников искусства и старины. Преследуя цель воспитать новую, советскую, интеллигенцию, он проводил жёсткую и прямолинейную линию по отстранению старой профессуры от преподавания, созданию привилегированных условий для приёма в высшие учебные заведения рабочей молодёжи и сокращению автономии университетов, чем создал предпосылки для установления в общественных науках монополии коммунистической идеологии.

Под выдвинутой им парадигмой «милитаризации» высшего образования Покровский понимал преодоление отчуждения науки и образования от непосредственного производства, что позволило бы поставить их на решение конкретных задач Советского государства.

История — это политика, опрокинутая в прошлое

— Покровский М.Н., доклад «Общественные науки в СССР за 10 лет» (22 марта 1928 г.) [21]

— эта крылатая фраза Покровского также акцентировала внимание на практическом значении истории, важности обращаться к тематике, могущей быть ценной для текущих общественных потребностей. По этой причине он предлагал интегрировать школьный курс истории в курс обществоведения. С другой стороны, такой подход Покровского, особенно учитывая то, что его взгляды приравнивались к официальным и не подвергались критике, давал основания для обвинений в односторонности, тенденциозности и пренебрежении историческими событиями в пользу современных проблем. Впрочем, знаменитая цитата была вырвана из контекста — историк использовал её в отношении «буржуазно-дворянской историографии»:

Все эти Чичерины, Кавелины, Ключевские, Чупровы, Петражицкие, все они непосредственно отразили определённую классовую борьбу, происходившую в течение XIX столетия в России, и, как я в одном месте выразился, история, писавшаяся этими господами, ничего иного, кроме политики, опрокинутой в прошлое, не представляет. Та общественная борьба, которая кипела в это время, борьба за и против крестьянства в 61 году, народническая революция в 70-х гг. и т. д. — все это находило себе непосредственное выражение в обществоведческой литературе, и нельзя себе представить себе этой литературы иначе, как на фоне классовой борьбы.

— «Некоторые любопытные фрагменты из статьи акад. М. Н. Покровского Общественные науки в СССР за 10 лет. (Доклад на конференции марксистско-ленинских учреждений 22 марта 1928 г.)» // Вестник Коммунистической Академии. М., 1928. № 2 (26), с. 3–30.

Биограф Покровского О. Д. Соколов выдвигал версию, что крылатое выражение, приписываемое Покровскому, принадлежит его ученику П. О. Горину. Пытаясь подчеркнуть лучшие качества своего учителя как ученого-политика, Горин заявил, что по Покровскому "история была политикой, обращенной в прошлое"[22][23] Также эта фраза была приписана Покровскому во время сталинской кампании по разгрому "школы Покровского" в 1939 году в статье А. М. Панкратовой, без ссылок на источник[24].

В духе исторического материализма Покровский считал, что государственные деятели русской истории несамостоятельны: цари, их приближённые, чиновники и военачальники объективно были инструментами влиятельных социальных сил, проводя в жизнь интересы «торгового капитала», агентами которого, по мнению М. Н. Покровского, они являлись. Так, в отношении московского самодержавия и имперского абсолютизма он использовал выражение «торговый капитал в шапке Мономаха», отвергнув господствовавшую традицию рассматривать русскую историю по периодам правления того или иного царя или князя. Согласно Покровскому, хотя могущество «торгового капитала» достигло апогея в XIX веке, когда он стал доминирующей силой на европейских просторах, однако тогда же в России медленными темпами начинает развиваться индустриальное производство, и на арену межклассового противостояния выходит связанный с ним «промышленный капитал», вступивший в конкурентную борьбу с «торговым капиталом», которая закончилась победой первого лишь в начале XX века. Гегемоном в политической и общественной жизни промышленная буржуазия становится лишь в период после Февральской революции, с февраля по октябрь 1917.

Для трудов Покровского свойственны интернационализм и обличение имперских и шовинистических стереотипов, имевших место в русской исторической науке, в частности, утверждения о «несамостоятельности» и «культурной отсталости» угнетённых Российской империей народов. Стремясь обличить внешнюю и внутреннюю политику правящих классов, Покровский делал ударение на негативных аспектах русской истории, ранее замалчивавшихся. В духе исторического материализма он указывал на классовое угнетение, агрессии и завоевательные войны Российской империи, ограбление ей порабощённых народов, технологическую отсталость. Его отношения к царю, дворянству, купечеству и мещанству было преимущественно критичным. Особое место в творчестве Покровского занимает откровенно описание традиционных «героев» русской историографии. Монархи, полководцы, государственные и церковные деятели, дипломаты предстают в работах советского историка в совершенно ином свете — как эгоистические, жестокие, ограниченные, невежественные личности. Для достижения большего воздействия на читателя представители правящих классов и руководители обличались при помощи сатиры, иронии и гротеска.

Острота теоретического противостояния с традиционной русской и западной немарксистской историографией, сложившегося вокруг развития и отстаивания Покровским принципов исторического материализма и классовой борьбы, требовали полемической остроты его работ. При этом Покровский предостерегал от грубых исторических аналогий. Многие историки подвергались осмеянию со стороны Покровского, в частности, за уподобление князей удельной Руси абсолютным монархам, Земского Собора буржуазному парламенту, а воззрений членов Верховного тайного совета идеологии «левых» земцев конца XIX века. Учитывая критику со стороны других марксистских историков, в последние годы жизни Покровский признал некоторые недостатки исторических взглядов, изложенных в прежних работах, и попытался их усовершенствовать. В монографии «О русском феодализме, происхождении и характере самодержавия» (1931) он отказался от своего первоначального понимания «экономического материализма», выражавшегося в недооценке сферы производства и гиперболизации сферы обращения. Также он пересмотрел свои оценки народничества, Русской революции 1905—1907, ограниченную интерпретацию империализма в качестве только завоевательной политики, а также отошёл от тенденции к модернизации истории (в частности, признал несостоятельным свой тезис о буржуазном характере Пугачёвского восстания). Февральскую революцию 1917 он перестал называть началом социалистической революции, согласившись с определением её как буржуазно-демократической. В итоге, продолжая отмечать важность торгового капитала в становлении капитализма в России, Покровский прекратил использовать словосочетание «торговый капитализм», признавал, что императорский абсолютизм был орудием не только торгового капитала и призвал уделить больше внимания творческой роли народных масс в историческом процессе.

Объясняя свои ошибки, Михаил Николаевич Покровский писал: «Историки следующего поколения… сумеют, вероятно, понять и объяснить историческую неизбежность этих противоречий… Они признают, что уж кому-кому, а нам, работавшим в сверхдьявольской обстановке, нельзя ставить всякое лыко в строку…, что, благодаря нам, им есть с чего начать»[9].

М. Н. Покровский — мой младший современник. Он девятью годами моложе меня — по рождению и по окончанию Московского университета (1891). Он, вероятно, слушал мои первые лекции; но ближе мы с ним встретились на семинаре проф. Виноградова по всеобщей истории, где участники работали серьезно и научались строго научному методу работы. Покровский, один из самых младших участников, обычно угрюмо молчал и всегда имел какой-то вид заранее обиженного и не оцененного по заслугам. Я думаю, здесь было заложено начало той мстительной вражды к товарищам-историкам, которую он потом проявил, очутившись у власти. У нас он считался подающим надежды (П. Н. Милюков)[8].

«Покровский ещё до 1914 г. проявлял интерес к истории международных отношений и склонность к построению „отвлечённых схем“ и излишнему „конструктивизму“[25]. Не поняв теории империализма В. И. Ленина, он создал свою теорию „торгового капитализма“ и объявил самодержавие „политической организацией“ этого капитализма. С таких позиций он рассматривал и мировую войну, которая, как он утверждал, велась, главным образом, за торговые пути, в частности, за черноморские проливы, а также за уголь, железо и т. п. Отсюда — его утверждение о ведущей роли царизма в развязывании войны за проливы, его антагонизме с Германией, что искажало реальную ситуацию, ибо основным был антагонизм Англии и Германии. Царскую Россию Покровский называл главной виновницей войны[26], а Германия в отличие от Англии будто бы боялась начать войну» (Д-р ист. наук Козенко Б. Д., «Отечественная историография Первой мировой войны»).

Как упоминал о нем Л. Д. Троцкий в своей книге «Перманентная революция»: "М. Н. Покровский, единомышленник Бухарина, неистощимый конструктор исторических схем, с большим вкусом подкрашенных под марксизм. В политике Покровский был и остается анти-кадетом, искренне принимая это за большевизм"[27].

«Классиков марксизма-ленинизма М. Н. Покровский плохо изучал, а отсюда его основные теоретические ошибки. Но он лично обладал широким историческим кругозором, недюжинной эрудицией и редким литературным талантом» (Из письма историка П. П. Парадизова к заместителю наркома внутренних дел СССР от 19 апреля 1936 г.)[4].

Широкая критика М. Н. Покровского началась с опубликования 27 января 1936 г. в газетах «Правда» и «Известия» официального сообщения «В Совнаркоме Союза ССР и ЦК ВКПб)», в постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 26 января 1936 г. указывалось на то, что «среди некоторой части наших историков, особенно историков СССР, укоренились антимарксистские, антиленинские, по сути дела ликвидаторские, антинаучные взгляды на историческую науку. Совнарком и ЦК ВКП(б) подчеркивают, что эти вредные тенденции и попытки ликвидации истории как науки, связаны в первую очередь с распространением среди некоторых наших историков ошибочных исторических взглядов, свойственных так называемой „исторической школе Покровского“»[28][29]. Представителями «школы» были объявлены активные критики Покровского при его жизни молодые историки Э. Я. Газганов, А. И. Ломакин и П. С. Дроздов и вечно фрондировавший против него С. А. Пионтковский. Спустя год после ареста к ней отнесли соратников В. И. Невского П. И. Анатольева, В. 3. Зельцера, П. П. Парадизова[4].

В адрес Покровского были выдвинуты политические, околонаучные и научные обвинения в «вульгарном социологизме», «антимарксизме», «антипатриотизме» и «очернительстве истории России», теоретические претензии (за преувеличение роли торгового капитала в развитии царской России).

«Правда» целиком права, когда говорит, что мы совершенно недостаточно вели борьбу с этими антимарксистскими, антиленинскими концепциями Покровского и его школы, с концепциями, которые по сути дела вели к ликвидации нашей исторической науки. Одну статью мы дали, но и она не свободна от неряшливых формулировок. В этой статье Дроздов, с одной стороны, говорит, и вполне правильно это утверждает, что М. Н. Покровский никогда не был настоящим марксистом, что до конца своих дней он не овладел марксистско-ленинской методологией, а с другой стороны, в этой же статье утверждает, что Покровский, выполнил задачу разгрома буржуазно-помещичьей концепции русской истории. Выходит, что человек, который не овладел марксизмом, мог разгромить до конца буржуазно-помещичью концепцию, — и как будто бы нам здесь с вами и делать нечего, тогда как совершенно очевидно, что именно потому, что Покровский не овладел марксистско-ленинским методом, именно потому, что он стоял на точке зрения возможности объективной марксистской истории, именно потому, что он стоял на точке зрения социалогизирования и часто игнорировал конкретный исторический материал в своих работах или привлекал его частично, именно [он] не мог до конца разгромить буржуазно-помещичью концепцию русской истории.

— редактор журнала «Историк-марксист», директор Института истории АН СССР академик Николай Лукин, май 1937 года[30]

В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г. о постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)» отмечалось: «В исторической науке до последнего времени антимарксистские извращения и вульгаризаторство были связаны с так называемой „школой“ Покровского, которая толковала исторические факты извращённо, вопреки историческому материализму освещала их с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в обстановке которых протекали исторические события, и, тем самым, искажала действительную историю»[28].

Сложившаяся в 20-е годы обширная школа Покровского была объявлена «базой вредителей, шпионов и террористов, ловко маскировавшихся при помощи его вредных антиленинских исторических концепций». Книги Покровского изымались из библиотек, а учебники по истории переписывались в соответствии с новой исторической концепцией. Посмертный разгром Покровского был довершён двухтомником «Против исторической концепции М. Н. Покровского» (М.—Л., 1939—1940)[31]. Реабилитация школы Покровского началась после XX съезда КПСС. В 1960-х гг. было осуществлено издание четырёхтомного сборника его исторических сочинений «Избранные произведения».

В 1960—1970-х годах М. Н. Покровского критиковали за «эклектические попытки соединения марксизма с буржуазными теориями» и неверное понимание выявленных Марксом исторических закономерностей[32].

«Буржуазными, по своему существу, были и воззрения так называемой „школы“ Покровского, грозившие ликвидацией исторической науки в нашей стране» (академик Б. Д. Греков)[33].

«Он никогда не был строгим исследователем: начав как популяризатор, он сразу перешёл к созданию концепций, широких обобщений. Да, он очень много прочёл, очень много знал, но его эрудиция была эрудицией знатока, а не исследователя. Когда знакомишься с его трудами, возникает впечатление, что Покровский искал в трудах своих предшественников и в источниках факты, подтверждающие уже сложившиеся у историка концепции» (Кобрин В. Б. Кому ты опасен, историк? М., 1992)[34].

• «Его работу „Русская история в самом сжатом очерке“ положительно оценивал В. И. Ленин. Однако при всем значении его трудов Покровский не был до конца последовательным марксистом, допускал серьезные ошибки в освещении исторического процесса»[35].
• «Ему принадлежит ведущая роль в становлении советской исторической науки, в воспитании первых кадров советских историков („школа Покровского“)»[9].

Как отмечает Джеймс Д. Уайт (Университет Глазго), «если его [Покровского] работы, в которых отстаивалась самостоятельность русской экономики, пришлись в своё время очень кстати с началом критики Троцкого, то впоследствии идеи Покровского и его учеников вызывали всё более жёсткую критику со стороны партийного руководства. В 1930-е гг., уже после смерти историка, его труды были преданы забвению»[36].

Его имя было присвоено Ленинградскому педагогическому институту и Новгородскому Агро-педагогическому институту. Также с 20 октября 1932 по 11 ноября 1937 его имя носил Московский государственный университет. Его имя было присвоено Вологодскому педагогическому училищу. В некоторых городах (в частности, в Ижевске[37]), по сей день существуют улицы, названные именем М. Н. Покровского.

• Русская история с древнейших времен, М., 1910—1912. Т.1-5.: Часть 1, Часть 2
• Борьба классов и русская историческая литература. Лекции, читанные в Ком. ун-те 3—7 мая 1923 г. Пг., «Прибой», 1923. 137 с. 10 000 экз.; 2-е испр. изд. [1927]. 124 с. 5 000 экз.
• Русская история в самом сжатом очерке, ч. 1-3, М., 1920—1923. (Djvu)
• Очерк истории русской культуры 1 изд., М.. ч. 1-2, 1915—1918.
• Внешняя политики России в XX веке. Популярный очерк. М., Ком. ун-т им. Я. М. Свердлова, 1926. 95 с. 6 000 экз.
• Марксизм и особенности исторического развития России. Сборник статей. 1922—1925 гг. Л., «Прибой», 1925. 142 с. 8 000 экз.
• Октябрьская революция и Антанта. М.—Л., Гос. изд., 1927. 45 с. 10 000 экз.
• Октябрьская революция. Сб. статей, 1917—1927. [М.], Ком. академия, 1929. 419 с. 5 000 экз.
• Историческая наука и борьба классов. (Историографические очерки, критические статьи и заметки). Сборник подготовлен к печати Ин-том истории Ком. академии. Вып. 1. М.—Л., Соцэкгиз, 1933.
• Историческая наука и борьба классов. (Историографические очерки, критические статьи и заметки). Сборник подготовлен к печати Ин-том истории Ком. академии. Вып. 2. М.—Л., Соцэкгиз, 1933. 450 с. 10 000 экз.
• Об Украине. Сборник статей и материалов. Киев, Соцэкгиз Украины, 1935. 165 с. 20 000 экз.
• Избранные произведения, т. 1-4, М., 1965—1967.
• Столыпинщина
• Очерки русского революционного движения XIX—XX вв. Лекции, читанные на курсах секретарей уездных комитетов РКП(б.) зимою 1923-24 г. Издательство «Красная Новь». Главполитпросвет, М., 1924.
• «Дипломатия и войны России в XIX столетии». Издательство «Красная новь». Главполитпросвет. М., 1923.

• Очерки истории исторической науки в СССР. — М., 1962—1966. Т. 3—4.
• Памяти М. Н. Покровского (1868—1932). — М., 1932.
• Против исторической концепции М. Н. Покровского. Сб. ст. — М.; Л., 1939.
• Против антимарксистской концепции М. Н. Покровского. Сб. ст. — М.; Л., 1940.
• Артизов А. Н. М. Н. Покровский: финал карьеры — успех или поражение? // Отечественная история. — 1998. — № 1. — С. 77—96; № 2. — С. 124—143.
• Волков В. А., Куликова М. В., Логинов В. С. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Гуманитарные и общественные науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2006. — С. 193—194. — 300 с. — 2000 экз. — ISBN 5-8037-0164-5.
• Кагарлицкий Б. Разгадка сфинкса: Забытая история Михаила Покровского
• Кривошеина Е. Михаил Николаевич Покровский (к 60-летию дня рождения) // Новый мир. — 1928. — № 11.
• Милюков П. Н. Величие и падение Покровского
• Соколов О. Д. М. Н. Покровский и советская историческая наука. — М., 1970.
• Чернобаев А. А. «Профессор с пикой», или Три жизни историка М. Н. Покровского. — М., 1992.
• Чернобаев А. А. М. Н. Покровский — «президент Москвы» // Гусевские чтения. — М., 2005. — С. 138—158.
• Чернобаев А. А. Михаил Николаевич Покровский Историки России. Биографии. — М.: РОССПЭН, 2001
• Юшков С. В. М. Н. Покровский как историк русского феодализма. — Л., 1927.

• Сидорова Л. А. Покровский Михаил Николаевич // Большая российская энциклопедия
• Профиль Михаила Николаевича Покровского на официальном сайте РАН
• Биография на сайте «Хронос»
• Покровский Михаил Николаевич (неопр.). Летопись Московского университета. Дата обращения: 8 апреля 2018.
• Покровский Михаил Николаевич в базе данных «История белорусской науки в лицах» Центральной научной библиотеки имени Я. Коласа НАН Беларуси
• Биобиблиографический указатель в репозитории Центральной научной библиотеки им. Якуба Коласа НАН Беларуси