Александр (Милеант)

Родился в 1938 году в Одессе в семье военных. Отец был из дворян.

В 1941 году его отец Василий Милеант пропал без вести на фронте, семья эмигрировала на Запад[1]. Проживал сначала в Праге, затем в Риме. Его семья во время нахождения в Риме получала материальную и юридическую помощь от римо-католического учреждения «Руссикум», руководимого иезуитами. Много лет спустя, уже в Буэнос-Айресе, он рассказывал, как его бабушка предупреждала о необходимости стойко сохранять свое Православие, несмотря ни на какие влияния[2].

В 1948 году переехал с семьёй в Аргентину в Буэнос-Айрес. Александр окончил электротехническую школу, затем Буэнос-Айресский университет, работал чертёжником электромашин.

С раннего возраста, ещё в Европе, прислуживал архиепископу Пантелеимону, затем Афанасию. У архиепископа Афанасия была большая богословская библиотека. Желая читать жития святых в оригинале, Александр сначала изучил ново-греческий, а потом древнегреческий язык[3].

В конце 1963 года поступил в Свято-Троицкую духовную семинарию в Джорданвилле (США)[4].

В 1966 году рукоположён в диакона архиепископом Аверкием (Таушевым)[3].

В 1967 году окончил семинарию со степенью бакалавра богословия[3].

В 1967 году, Великим постом, митрополитом Филаретом (Вознесенским) рукоположён в священника, направлен в Покровский приход в Лос-Анджелесе, где Александр был настоятелем 31 год. Проводил службы на английском и церковнославянском языках. Приход был также домом для церковной школы на 110 учащихся[1].

По воспоминаниям прихожанина покровского храма А. В. Шмелёва[5]

Отца Александра любили за доброту и уважали за ум. Он прекрасно владел многими языками, и хотя мы, как дети, только смутно себе представляли его научную работу, все знали, что он талантливый учёный.

Как перподавателя я его больше помню по старшим классам <…> Помню, что о. Александр всегда сохранял кротость и добродушие, несмотря на то, что дети порою доводили его, как и других преподавателей, до крайнего напряжения.

В храме о. Александр служил превосходно. Проповеди его были всегда хорошо составлены, с ярко выраженной мыслью, которая не терялась в потоке слов. Особенно проникновенно он читал слово Иоанна Златоустого на Пасхальной заутрене: «Смерть, где твое жало?» Он умел хорошо и убедительно говорить, причем слова он подбирал без труда. Это умение беседовать в сочетании с всегда приветливой улыбкой располагало к нему прихожан и собеседников.

В 1971—1985 годах организовывал паломнические поездки молодёжи по святым местам Греции и Палестины[3].

В 1978 году окончил Калифорнийский университет со степенью бакалавра по электронике. В 1983 году окончил Университет Южной Калифорнии со специализацией инженера по коммуникации с космическими кораблями и кодировке. По данной специальности работал инженером в одном из отделений НАСА[3].

С 1985 года начал издавать православные религиозные брошюры под названием «Миссионерские листки» на четырёх языках — по-русски, по-английски, по-испански и по-португальски. С 1990 года огромное количество «Миссионеских лисков» посылалось в страны бывшего СССР[4].

Великим постом 1995 года протоиерей Александр был пострижен в мантию в Свято-Троицком монастыре с именем Александр в честь священномученика Александра (Петровского), архиепископа Харьковского (до этого он носил имя в честь Александра Невского)[3].

28 мая 1998 года в Синодальном соборе Знамения Божией Матери хиротонисан во епископа Буэнос-Айресского и Южно-Американского. Хиротонию совершили архиепископ Западно-Американский и Сан-Францисский Антоний (Медведев), архиепископ Сиракузский и Троицкий Лавр (Шкурла), епископ Симферопольский и Крымский Агафангел (Пашковский), епископ Бостонский Митрофан (Зноско) и епископ Манхэттенский Гавриил (Чемодаков)[1].

После хиротонии прибыл в Аргентину на праздник Троицы после нескольких лет отсутствия в Южной Америке правящего архиерея, чтобы принять участие в праздновании 100-летия основания Свято-Троицкого собора в Буэнос-Айресе[6]. Не смог переехать на постоянное жительство в Буэнос-Айрес, ибо продолжал работать инженером в ожидании выхода на пенсию. Он приезжал по несколько раз в год в Буэнос-Айрес, а также объезжал и всю огромную территорию Южноамериканской епархии[2].

По воспоминаниям Сергея Таубе: «Его позиция сразу вызвала у консервативно настроенных членов РПЦЗ сомнение. Он прямо и гласно заявлял о своем признании РПЦ МП „Матерью-Церковью“, признавал все ее Таинства, что для многих прихожан РПЦЗ, воспитанных в старом духе и не понявших, что в права вступила „новая политика“, было очень соблазнительно. О. Александра критиковали и даже не принимали, называли „агентом Москвы“. <…> Надо сказать, что его архиерейство было сложным для него. В епархии люди были существенно консервативнее, да и с РПЦ МП встречались реже. Живы были ещё традиции А. Солоневича, издавалась консервативно-монархическая газета „Наша страна“. На моих глазах в маленьком приходе в Бразилии прихожане, узнав, что приезжает епископ, старались в храме не показываться. Контакт с паствой не получился. <…> Его удивительный миссионерский талант остался славной страницей прошлого»[7].

В марте 2000 года епископ Александр созвал в Буэнос-Айресе расширенное епархиальное собрание священников и представителей от мирян из всех стран Южной Америки[2].

Последние годы жизни был болен раком, проживал в Калифорнии. Бывал в своей епархии лишь наездами, но часто обращался к ней с посланиями, активно используя современные способы коммуникации[8].

Активно выступал за сближение Русской зарубежной церкви с Московским патриархатом. Два таких обращения, датированные осенью 2004 года, были посвящены теме сближения Русской зарубежной церкви с Московским патриархатом, к которому, как писал владыка, его побуждает «желание духовного единства с нашим народом в Отечестве». В посланиях говорилось о происходящем духовном преображении России, о Русской православной церкви, в которой «обильно дышит благодать Божия»[8].

Я лично считаю, что пока разговоры о полном соединении с Московским Патриархатом несвоевременны. В сложившейся ситуации наша Зарубежная Церковь должна сохранить свою административную самостоятельность и полную бескомпромиссность в принципиальных вопросах. Разговоры должны сосредоточиться в области сближения между нашими Церквами, прекращения какой-либо вражды и установления евхаристического общения. Это не только желательно, но и необходимо.

Будет грешно с нашей стороны игнорировать тот невиданный духовный подъём, то повсеместное возрождение, которые сейчас наблюдается в России. Еще хуже будет активно противиться духовному сближению между двумя ветвями некогда единой Русской Церкви и настаивать на продолжении войны до последней капли крови. Такое враждебное отношение совершенно не оправдано ещё потому, что на каждом богослужении мы молимся о соединении святых Божиих церквей. С кем же, спрашивается, нам сближаться и сотрудничать, как не со своими братьями по крови и по вере?!

— Послание от 2 августа 2004 года

В октябре 2004 года настолько занемог, что не смог сопровождать митрополита Лавра, прибывшего в Южноамериканскую епархию, и вместо Южной Америки он направился в Сан-Франциско, где у раки с мощами святителя Иоанна (Максимовича) приступил к таинству соборования[9]. Состояние его здоровья так и не улучшилось. День своего тезоименитства в феврале 2005 года он провёл в молитве в своей больничной палате в Лос-Анджелесе[10].

За несколько месяцев до смерти составил письменное распоряжению, согласно которому его отпевание должно быть совершено в Свято-Троицкой церкви в городе Окснарде недалеко от Лос-Анджелеса[11]

Скончался в ночь с 12 сентября 2005 года в 23:46 на 68-ом году жизни в Ла Каньяда, штат Калифорния, США после продолжительной болезни[12].

15 сентября чин облачения усопшего совершили благочинный 3-го округа Сан-Францисской и Западно-Американской епархии протоиерей Александр Лебедев, протоиерей Георгий Петренко, иерей Петр Шашков и иерей Алексей Чумаков при протодиаконах Георгии Григорьеве и Андрее Коробкове[11].

16 сентября иерей Алексей Чумаков совершил заупокойную Божественную литургию. В конце богослужения иерей Алексей Чумаков произнёс надгробное слово, в котором отметил духовные качества владыки Александра—его смирение, незлобие и кротость. В тот же день клирики, говорящие по-испански, совершили на испанском языке полную панихиду по чинопоследованию, изданному епископом Александром. В тот де день Архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский Кирилл, который возглавил отпевание, совершенное по священническому чину[11].

В воскресенье 18 сентября гроб с телом был доставлен в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле, а на следующий день Митрополит Лавр совершил панихиду в сослужении епископов Манхеттенского Гавриила (Чемодакова), Кливлендского Петра (Лукьянова) и сонма духовенства, прибывшего дать последнее целование владыке Александру[11].

По окончании панихиды митрополит Лавр совершил погребение епископа Александра на братском кладбище Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле[11].