Тува во Второй мировой войне

До 1912 года Тува, на тот момент известная как «Танну-Урянхай», находилась под властью династии Цин. После Синьхайской революции в Китае, завершившейся в 1913 году, тувинские нойоны неоднократно обращались к российскому императору Николаю II с просьбой об установлении российского протектората над Тувой. 4 апреля 1914 года император дал официальное согласие на принятии тувинских территорий в состав Российской империи в качестве протектората, после чего Тува, получившая название Урянхайский край, была присоединена к Енисейской губернии[1].

В короткий период, на протяжении которого Тува входила в состав Российской империи, царское правительство проводило крайне осторожную политику на её территории, как и в других национальных регионах Восточной Сибири, чтобы избежать обострения в них китайского, японского и монгольского влияния[1].

В 1919 году, в разгар Гражданской войны, большевистское руководство категорически запретило частям РККА находиться на территории Урянхайского края, который уже тогда не только предписывалось сохранять автономным, но и планировалось объявить независимым в случае прихода в нём к власти пробольшевистски настроенных сил[2]. Так и произошло: в августе 1921 года, после окончательного разгрома Азиатской дивизии барона Р. Ф. фон Унгерна-Штернберга силами Красной Армии, в Туве произошла т. н. «Народная революция», горячо приветствованная и поддержанная со стороны Советской России. А с 13 по 16 августа в селе Суг-Бажы Тындынского кожуна состоялся Всетувинский Учредительный Хурал девяти кожуунов, провозгласивший образование Тувинской Народной Республики (ТНР) и принявший первую тувинскую конституцию[1].

Несмотря на де-юре политическую самостоятельность ТНР, республика во многом зависела от РСФСР. Так, советская делегация, присутствовавшая на Всетувинском Учредительном Хурале, провозгласившем республику, настояла на закреплении в специальной резолюции положения, согласно которому в сфере внешней политики ТНР должна была действовать «под покровительством РСФСР»[1].

В январе 1923 года была окончательно определена советско-тувинская граница. В том же году контингент РККА, присутствовавший на территории ТНР, был выведен за её пределы согласно договорённости, заключённой между правительствами двух государств в 1921 году[3].

Летом 1925 года между СССР и ТНР был подписан «Договор между РСФСР и Танну-Тувинской Народной Республикой об установлении дружеских отношений», укрепивший союзнические взаимоотношения между государствами. Инициатором заключения договора стал СССР. Договор гласил о том, что советское правительство «отнюдь не рассматривает Танну-Тува как свою территорию и никаких видов на неё не имеет». Кроме того, в связи с взаимной экономической заинтересованностью, СССР предоставил тувинским гражданам ряд льгот в сферах передвижения, торговли и проживания на советской территории, а тувинцам, проживающим на территории СССР — облегченный режим перехода границы на строго установленных участках[3].

В конце 1920-х — начале 1930-х годов по Туве прокатилась первая волна политических репрессий. Впоследствии таковые имели место в течение всего десятилетия. По данным прокуратуры Республики Тува, в 1930-х годах в ТНР было репрессировано 1286 человек, а, согласно другой версии, их количество доходило до 1700 человек[4]. Среди подвергшихся репрессиям, как и в СССР, оказались многие видные государственные деятели Тувы, в том числе, первый председатель совета министров ТНР Монгуш Буян-Бадыргы и бывший председатель Президиума Малого Хурала Куулар Дондук. Они обвинялись в шпионаже в пользу Японии и подготовке контрреволюционного переворота. В качестве главного инициатора политических чисток в Туве выступал первый секретарь ЦК Тувинской Народно-революционной партии Салчак Тока, пользовавшийся симпатией со стороны советского руководства.

Фотографии построенных на тувинские средства самолётов Як-7Б, сделанные 16 марта 1943 года на аэродроме «Чкаловский». На нижних фотографиях видны надписи «От Танды хошуна ТНР» и «От тувинского народа»

16 марта 1943 года на подмосковном аэродроме «Чкаловский», в присутствии наркома авиапромышленности СССР А. И. Шахурина, делегация ТНР торжественно передала в распоряжение 133-го истребительного авиационного полка ВВС РККА 10 истребителей Як-7Б, построенных на средства, собранные тувинцами. В связи с этим событием командир полка майор Амельченко издал приказ, по которому истребители были переданы командиру 3-й авиационной истребительной эскадрильи Новикову и закреплены за определёнными экипажами[11].

Все самолёты были сконструированы на 153-м заводе в Новосибирске. На момент передачи они не имели тактических номеров (они были нанесены позже на кили истребителей). Именной самолёт «От Танды хошуна» (хошун — административная единица в ТНР) Амельченко закрепил лично за собой. На остальных истребителях было написано: «От Тувинского народа», также белой краской[11].

До окончания войны не сохранился ни один самолёт «тувинской эскадрильи». К июлю 1943 года большая часть машин была разбита или повреждена в боях. К этому моменту 133-й истребительный авиационный полк, пополненный людьми и самолётами, вновь вступил в боевые действия на Брянском фронте в составе 234-й истребительной авиационной дивизии. После первого же воздушного боя, произошедшего 10 июля 1943 года, в составе полка не осталось ни одного тувинского истребителя[11].

Из 20 военнослужащих 133-го авиационного истребительного полка, составлявших экипажи истребителей ЯК-7Б, войну пережили только трое. Ещё трое погибли во время войны, но уже после июля 1943 года. Остальные пилоты и бортмеханики, обслуживавшие самолёты, построенные на средства ТНР, погибли в период с марта по июль 1943 года[11].

1 сентября 1943 года в Кызыле состоялись проводы добровольческого эскадрона в составе 208 человек. Завершив краткий курс подготовки во 2-м запасном кавалерийском полку в Муроме и Коврове, 16 ноября эскадрон успешно выдержал экзамен на боевую готовность. Проводивший экзамен генерал-полковник О. И. Городовиков отозвался о тувинцах положительно, подчеркнув: «люди хорошо натренированы, а также подготовлены по боевой и политической подготовке и представляют собой вполне готовую боевую единицу»[12].

После подготовки кавалеристы прибыли в распоряжение 6-го гвардейского казачьего кавкорпуса. 8 ноября личный состав 31-го гвардейского кавалерийского полка 8-й гвардейской кавалерийской дивизии принял в свои ряды отряд тувинских добровольцев в количестве 177 человек под командованием капитана Тюлюша Кечил-оола[13]. 15 декабря добровольцы приняли присягу в деревне Снегирёвка, а затем были переправлены на Украину[12].

Во время освобождения большей части УССР 8-я гвардейская кавалерийская дивизия, в составе которой сражался тувинский эскадрон, осуществляла глубокие конные рейды по тылам немцев и украинских националистов[14] на территории Западной Украины[7]. Всего тувинцы приняли участие в освобождении 80 западноукраинских населённых пунктов[12][15]..

В ходе боёв в Галиции и Волыни тувинские кавалеристы производили на солдат противника устрашающее впечатление. Так, немецкий офицер Г. Ремке, пленённый в январе 1944 года в бою под Деражно (ныне Волынская область Украины) сообщил на допросе, что вверенные ему солдаты «подсознательно восприняли этих варваров [прим. — тувинцев] как полчища Аттилы» и потеряли всякую боеспособность. Известно, что в кругах немцев тувинские кавалеристы имели прозвище «Чёрная Смерть» (нем. «Der Schwarze Tod»). Это во многом объяснялось тем, что тувинцы, руководствуясь своими национальными представлениями о военной этике, принципиально не брали пленных[7].

С боями, преследуя отступавших немцев, полк, в составе которого сражались тувинские добровольцы, пробился к Ровно. 1 февраля тувинцы заняли кирпичный завод и вырвались вперёд, на значительное расстояние от остальных сил. Развивая наступление открытыми флангами, эскадрон во главе с капитаном Кечил-оолом вышел к железной дороге и, использовав благоприятный момент, атаковал вражеских солдат. Ворвавшись на железнодорожную станцию, на путях которой стояли эшелоны с военной техникой, они дождались оставшуюся часть полка и ворвались в Ровно. За мужество и героизм 17 тувинцев были награждены орденами Славы[16].

Из отправившихся на фронт тувинских добровольцев на родину вернулось только 165 человек. В 2013 году умерла последняя из 206 членов добровольческой группы, влившейся в 8-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию — сестра милосердия Вера Чульдумовна Байлак, удостоенная ряда советских военных наград[7].

Тувинские добровольцы-танкисты. Кызыл, 1943

18 марта 1943 года заместитель председателя Совета Министров Салчак Сергей сообщил поверенному в делах СССР в ТНР М. Г. Сущевскому о готовности тувинских танкистов к отправке на фронт. Письмом от 11 мая 1943 года Сущевский уведомил А. М. Чимба о том, что ходатайство тувинского правительства о приёме тувинских добровольцев-танкистов в действующую армию удовлетворено[10].

Перед отправкой на фронт кандидатам предстояло пройти ряд испытаний. Они боролись, скакали на конях, стреляли в картонную мишень[15]. Первые добровольцы из ТНР — 11 человек — вступили в ряды РККА в мае 1943 года и, пройдя краткий курс обучения, были зачислены в 25-й отдельный танковый полк, с февраля 1944 года входивший в состав 52-й армии 2-го Украинского фронта и участвовавший в боях на территории Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии и Чехословакии[12]..

Ввиду того, что значительная часть населения ТНР (по меньшей мере, 12 тысяч человек) имела особый правовой статус (нечто наподобие двойного гражданства), 10 ноября 1941 года советское и тувинское руководства приняли совместное решение о мобилизации проживающих в республике советских граждан в возрасте от 19 до 40 лет. Все расходы, связанные с проведением призыва, тувинское правительство взяло на себя[12].

26 января 1942 года призывная комиссия приступила к работе. В течение февраля почти ежедневно тувинско-советскую границу пересекали автоколонны с призывниками по 100—120 человек в каждой. Современники первого, самого массового призыва вспоминали, что после него во многих русских поселениях оставались, в основном, только старики, женщины и дети. По достижении призывного возраста (18 лет) юноши, имевшие двойное гражданство, продолжали призываться на фронт. Последняя мобилизация была проведена в ТНР в 1944 году, когда на войну были призваны молодые люди 1926 года рождения. По самым скромным подсчётам, русская колония в ТНР поставила на фронт свыше 3,5 тысяч воинов, около 900 человек из которых ушли туда добровольно. Ещё около 200 человек были взяты на трудовой фронт и работали в тылу: на заводах, лесоповалах, угольных шахтах в Красноярске, Кемерово, Канске, Черногорске[12].

В общей сложности за годы войны в рядах Красной армии служило до 8 тысяч тувинцев. Они приняли участие во многих ключевых операциях завершающего этапа войны, таких, как Корсунь-Шевченковская, Уманско-Ботошанская, Ясско-Кишинёвская, а также Дебреценская и Сандомирско-Силезская операции. Формирования из мобилизованных в ТНР советских граждан участвовали в боях за блокадный Ленинград и освобождение Белоруссии[12].

Порядка 20 воинов-тувинцев были удостоены ордена Славы, ещё 5,5 тысяч тувинских воинов стали кавалерами других советских и тувинских наград. Так, тувинец Хомушку Чургуй-оол, на протяжении всей войны бывший механиком-водителем танка Т-34 вышеупомянутого 25-го танкового полка, был удостоен звания Героя Советского Союза, а другой его соотечественник, Кыргыз Чамзырын, встретил 9 мая 1945 года в Праге и стал кавалером многих советских орденов, в том числе ордена Славы[7].