Равджа

Равджа родился в бедной семье в Гоби-Мергеновском хошуне Тушэту-ханского аймака Внешней Монголии (совр. сомон Хувсгел аймака Дорноговь) в 25 сутки среднего зимнего лунного месяца 1803 года недалеко от родника Шувуун, в местности к юго-востоку от горы Дулаан-Хар, к югу от Нарийн-Хар и к северу от источника Дэн. Его родители не имели практически никаких средств к существованию и жили нищенством.

Рано лишившись матери, Равджа, вместе со своим отцом, Дулдуйтом, жил на подаяние. С ранних лет проявлял склонности к музыке и стихотворчеству; так, в семь лет он написал свой первый знаменитый экспромт «Хурмаст тэнгэр». Заметив в мальчике поэтические способности, которыми обладал прошлый перерожденец ньингмапинского хубилгана Догшин-нойон-хутухты, Жамъян Ойдовжамц, население местностей, где бывал Равджа, обращалось с просьбами к высшему духовенству с просьбой признать в нем его следующее воплощение. В 1809 году помощник старый Нойон-хутухты, отыскав мальчика, объявил его следующим воплощением своего учителя. Однако в связи с тем, что прошлый Нойон-хутухта, обвинённый в убийстве племянника маньчжурского императора Даогуана, был казнён в Пекине, а розыск его следующих воплощений в цинской Монголии был официально запрещён, осуществить признание гласно было невозможно.

В силу этого отец в 1809 году решил отдать его в монастырь Онгийн-хийд в ученичество к ламе Ишлхундэву Ринпоче, где мальчик получил имя Лувсанданзанравжа и обеты буддиста-мирянина. Во время учёбы в монастыре мальчик блестяще и разносторонне показал себя, и в 1811 году был гласно признан Ишлхундэвом в качестве перерождения агрампы-цордже Наваана, или Ашваа-гэгэна.[3] Идентичность признания подтвердили Панчен-лама VII и Джанджа-хутухта IV Еше Тенпей Гьялцен; в Урге Равджа был представлен Богдо-гэгэну IV, который даровал ему титул «Отважный» (чин зоригт) и право пользования некоторыми статусными вещами, такими как пять ковриков для сиденья. Впоследствии Тушэту-хан даровал ему право пользоваться дополнительно ещё двумя ковриками. После вмешательства в конфликт вокруг одиозного хубилгана Далай-ламы X маньчжурские власти позволили Равдже носить свой подлинный титул.[4]

В 1817 году Равджа переехал в монастырь Долнуур, где в течение трёх лет изучал ламрим, а также творчество тибетского поэта Ромпо Калден Гьяцо под руководством ученика предыдущего Нойон-хутухты, Жамбала; получал тантрические посвящения в монастырях Чойлинг и Бадгар. Первым таким посвящением стало посвящение Ямантаки, полученное Равджой в двенадцатилетнем возрасте у Ажаа-гэгэна; также он получал посвящения и наставления у Джанджа-хутухты, Арья Ринпоче, Дуйнхор Ринпоче, Гуру-Дэва Ринпоче, Ради Дорджежанцана, настоятеля Онгийн-хийда Брагри Ёнгзин Дамцагдоржа, цорджи-ламы Долнуура, настоятеля монастыря Цагаан-Хадны; прошёл множество затворничеств. В целом, Равджа прошёл курс буддийского образования, типичного для хубилганов.[5]

Ступа Увгэн в монастыре Хамарын, основанном Равджой.

После окончания в 1820 году курса традиционного буддийского образования Равджа основал монастыри Хамарын (Увэр-Баясгалант), Чойлогийн и Бурдэний, ставшие средоточиями культуры, искусства и образования. В 1821 году им в Хамарын-хийде был основан Ламрим-дацан, в 1822 — храм Лабран, в 1823 — храмы Агваа, чойры и храм дхармапал, а в 1287 — храм Калачакры. Также он основал храм Цогчен в монастыре Чойлинг; в 1828 — три монастыря горы Шарилын. В 1843 году — Белокаменный (Цагаан чулуутын) храм и храм Ухаа-Аргалантын. Также, с момента основания Хамарын-хийда, Равджа занимался обустройством при нём ритуального комплекса «Северной Шамбалы».

В 1840-х годах Равджа основал монастыри Улан-Сахиусны, Цагаан-Толгойн и Дэмчигийн, известные как «Три монастыря горы Галбын» (совр. сомон Ханбогд аймака Умнеговь), и переехал туда. Помимо этого, оно основал несколько монастырей во Внутренней Монголии. Равджа лично принимал участие в разработке архитектурных проектов для этих строек.

Особое внимание Равджа уделял Хамрын-хийду, в котором помимо строений, стандартных для монгольского буддийского монастыря,[6] в 1832 году организовал театр, — «дацан воспевания житий» (монг. намтар дуулах дацан), и при нём — гастролирующую труппу, общественную библиотеку, музей — т. н. «выставочный храм» «Гиваадин Равжаалин», а также и подобие начальной общеобразовательной школы для детей — беспрецедентные начинания в дореволюционной Монголии. Его школа — т. н. «детский дацан» (монг. хүүхдийн дацан) представляла возможность способным детям, как мальчикам, так и девочкам, вне зависимости от их сословного положения овладевать материалами светской образовательной программы — тибетской и монгольской литературой, математикой, естествознанием и историей. Выпускники школы получали заверенное печатью свидетельство об образовании.

Основанный в 1840 году «выставочный храм»-музей располагал десятитысячным фондом экспонатов, представлявших собой личные художественные работы-танка и вещи Равджи, подарки ему со стороны феодалов и чиновников, а также разнообразные любопытные вещи, собранные Равджой во время его многочисленных путешествий. В публичной библиотеке посетители могли послушать штатных чтецов, специально декламирующих книги вслух.

Наиболее талантливых приглашали в театральные труппы, ставившую «Лунную кукушку» и другие пьесы Равджи, в качестве актёров, певцов, костюмеров и декораторов, а также учителями в саму школу. Пьесы представляли собой сочетание песен, танца и рассказа в комедийном и мелодраматическом жанрах, которые Равджа ставил, основываясь на хореографии церемонии цам и иностранной драматургии; с ними порядка 300 артистов за гонорары гастролировало по Гоби. Первую свою пьесу Равджа поставил у себя на родине, в монастыре Тулгат Гоби-Мергеновского хошуна. Пьесы ставились нелегально, так как театр во Внешней Монголии был маньчжурами запрещён;[7] полное же представление «Лунной кукушки» занимало месяц.[8]

В отличие от абсолютного большинства буддийского духовенства Монголии, Равджа придерживался не учения школы гелуг, а воззрений тибетской школы старых переводов — ньингма, — и поэтому, не соблюдая обычного для гелонгов безбрачия, имел сразу двух жён, что также не способствовало его популярности в среди халхаского духовенства и знати. Его образ жизни, а также выражаемая им в своих стихах острая социальная критика навлекли на него неудовольствие халхаской элиты, в особенности же — вдовы Тушэту-хана. Последнее своё стихотворение, «Наказ вселенной», Равджа написал, узнав, что его только что отравили, и скончался в возрасте 53 лет.

Чтобы сохранить от рассеивания и разграбления наследие Равджи, его ученики мумифицировали его и, соорудив большой склеп, поместили в него его тело и 1500 сундуков с реликвиями, объявив это захоронением. В силу охраны всех захоронений императорским указом об неприкосновенности под угрозой смертной казни, маньчжурские посланцы не осмелились его тронуть. Вплоть до 1937 года захоронение оставалось целым, однако с началом репрессий и гонений с подачи Коминтерна на ламство хранитель склепа сумел вывезти и спрятать в песках лишь 49 сундуков, а остальное подверглось разграблению.[9]