Мэдисон, Джеймс

Родители Джеймса Мэдисона происходили из семей крупных землевладельцев, давно живущих в Виргинии. Как состоятельные пионеры, они поселились в западных предгорьях Голубых гор, где плодородная земля прекрасно подходила для возделывания табака с помощью нескольких десятков рабов. Здесь родился Джеймс в 1751 году как старший среди своих одиннадцати братьев и сестёр. Имея право на наследование плантации, которую обрабатывали его отец и младший брат, потребовал лишь содержания, так как государственные должности приносили ему больше расходов, чем доходов, пока он как президент не стал, наконец, зарабатывать 25 000 долларов в год. Неразделённая семейная плантация Мэдисона Монтпилиер была к 1800 году самой большой в округе и насчитывала около 10 000 акров и более 100 рабов. В связи с упадком табаководства в этом регионе, Мэдисон, как и Джефферсон, не мог выплатить долги, отягощавшие плантацию, и освободить своих рабов.

Женой Мэдисона стала дочь квакера Долли Пейн (1768—1849), одна из наиболее умных и проницательных женщин своего времени, которая, по просьбе вдовца Джефферсона, исполняла при нём роль первой леди США.

После нескольких лет частных уроков на плантации родителей и пяти лет в интернате он в возрасте 18 лет отправился в 1769 году на север в колледж Нью-Джерси, сегодняшний Принстон, президент которого, Джон Уизерспун, уделял большое внимание ознакомлению с идеями шотландского Просвещения. В начале 1772 года, после трёх успешных лет обучения, Джеймс возвратился в родительский дом без ясных представлений о своей будущей профессии. Его идеи о философии и морали были сильно сформированы Уизерспуном, который привил Мэдисону философию, ценности и способ мышления эпохи Просвещения.

На свою первую государственную должность он был выбран в возрасте 23 лет, когда в 1774 году округ Ориндж учредил нелегальный комитет для координации сопротивления против ужесточающегося колониального господства Великобритании. В 1775 году Мэдисон становится председателем комитета безопасности в округе Ориндж. В июне 1776 года Мэдисон представлял свой округ в революционном Конгрессе, который ввёл в силу эпохальную декларацию основных прав и первую республиканскую конституцию Виргинии, ещё до того, как Континентальный конгресс провозгласил независимость. В предвыборной борьбе за место в новой палате депутатов Виргинии в 1777 году Мэдисон проиграл, якобы потому, что отказался выставить традиционную бочку водки гражданам, не побоявшимся трудностей пути к избирательному участку. Вместо этого законодательные органы выбрали его на два года в совет губернатора Виргинии (1777—1779) и потом послали до 1783 года, а позже ещё раз в 1786 — 88 гг. в Конгресс конфедераций. Мэдисон безуспешно предлагал Конгрессу создать источник доходов, независимый от добровольных платежей отдельных штатов. Избранный делегатом Континентального конгресса (1780—1783), он выступал за создание сильного центрального правительства, на созыве Аннаполийского конгресса, на котором было принято решение разработать новую Конституцию США. Разочарованный медлительностью и некомпетентностью Конгресса конфедераций перед лицом настоятельных потребностей войны и её финансирования, он в 1783 году вернулся в Виргинию.

Избиратели его округа вновь послали его в 1783 — 86 гг. в палату депутатов Виргинии, где в 1786 году, несмотря на ожесточённое сопротивление представителей популистских настроений, он добился закона о свободе вероисповедания и отделении церкви от государства, что являлось основой американского Просвещения. 26 декабря 1785 года этот закон был успешно принят.

Как делегат Виргинии на торговой конференции в Аннаполисе в 1786 году, Мэдисон, вместе с другими сторонниками реформы конституции, содействовал созыву конституционного конвента в Филадельфии и был направлен туда как делегат от Виргинии. В неопубликованной рукописи «Пороки политической системы Соединённых Штатов» Мэдисон анализировал в 1787 году, ещё до созыва конвента, причины несостоятельности Статей конфедераций и одновременно указывал на шансы, предоставляемые принципом представительства государству с большой территорией и различными по интересам группировками — представление, возможно, сформированное чтением Дэвида Юма. На Конституционном конвенте (1787 год) Мэдисон предложил «Виргинский проект» (или «проект больших штатов»), который послужил основой для Конституции США. В нём он подготовил перечень предложений, касавшихся новой системы управления. Он настаивал на создании сильного национального правительства и предлагал предоставить конгрессу права вето в отношении законов принимаемых штатами.

Мэдисон был явным защитником новой Конституции США, к тому же он являлся автором 29 из 85 «Записок Федералиста», также он предложил шесть из первых десяти поправок к Конституции США. Фактически он разработал основные конституционные принципы, за что снискал славу «отца американской конституции». Немало усилий Мэдисон приложил для того, чтобы добиться ратификации конституции в штатах. С этой целью он сотрудничал с Александром Гамильтоном и Джоном Джеем в написании так называемых «Записок Федералиста» - серии статей в защиту конституции, республиканского образа правления, идеи сильного федерального правительства. «Записки Федералиста» публиковались в газетах в 1787—1788 годах, Мэдисон написал 29 из 85 статей. Будучи членом палаты представителей США (1789—1797), Мэдисон стал одним из авторов Билля о правах.

Защищал сильное федеральное правительство вместе с Джеем и Гамильтоном, однако затем перешёл на сторону противоположной, республиканской партии, был государственным секретарём США при Джефферсоне, и от республиканской партии избирался президентом в 1808 и 1812 годах.

В 1792 году Мэдисон становится лидером группы, формирующей Демократическую — Республиканскую партию. На выборах 1796 года он поддерживал кандидатуру Томаса Джефферсона. Джефферсон предлагал Мэдисону баллотироваться на пост президента от Демократической — Республиканской партии, но Мэдисон отклонил это предложение и поддержал на выборах кандидатуру Джефферсона. После победы Джефферсона, его назначили государственным секретарём.

Мэдисон разошёлся с Александром Гамильтоном во взглядах на необходимость создания национального банка, в частности Мэдисон отрицал правомочность создания Конгрессом такого банка. В знак протеста против принятия в 1798 году реакционных законов об иностранцах и антиправительственной агитации Мэдисон вместе с Томасом Джефферсоном стал автором и инициировал принятие Виргинско-Кентуккской резолюции.

Избранию Джеймса Мэдисона президентом в 1808 году предшествовало первое в истории президентства открыто оспариваемое внутри партии выдвижение кандидата. Хотя Мэдисон ни разу не выступил публично с предвыборной речью в более позднем смысле этого слова, но его политические друзья, прежде всего Джефферсон, в результате длительнейших уговоров добились голосования электоратов. Одно из внутрипартийных соглашений касалось уступки нью-йоркским друзьям по партии должности вице-президента для уже неспособного к исполнению обязанностей 60-летнего Джорджа Клинтона, которого в 1812 году сменил более компетентный Элбридж Герри из Массачусетса. Самой важной темой в обсуждениях были проявившаяся в 1808 году внешнеполитическая неэффективность и экономический ущерб бойкота торговли 1807 года, а также заменяющие их мероприятия. Многие американцы страдали от падения цен на не экспортируемые больше легально продукты сельского хозяйства, особенно на пшеницу, кукурузу, хлопок, шерсть и рыбу. Судовладельцы Нью-Йорка и Новой Англии требовали срочного возобновления торгового судоходства. Однако в своей речи при вступлении в должность 4 марта 1809 года Мэдисон остановился на испытанных пунктах республиканской программы, включая экономное правление и, в случаях конфликта, строгую интерпретацию конституции в пользу полномочий отдельных штатов (пока они не угрожают федеративному государству). Новым было предложение Мэдисона предоставить индейским племенам большую помощь и подготовить их к жизни «в цивилизации». Однако эту мысль он не разработал в детализированную программу интеграции индейцев. Мэдисон разделял убеждение Джефферсона в высокой ценности сельского хозяйства как формы жизни и производства, однако в ходе своего президентства признал, что сосуществование различных группировок, также заинтересованных в торговле и мануфактурах, составляет стабильность Соединённых Штатов, которые, по всей видимости, будут ещё расширяться. Не будучи приверженцем романтизированного республиканизма независимых от импорта мелких крестьян, он хотел держать открытым мировой рынок для американских продуктов или открыть его.

В 1809 году Джеймс Мэдисон стал хозяином Белого дома, победив на выборах Чарльза Пинкни, и на первых порах продолжал внутриполитический курс предшественника. Ему сразу же пришлось решать острый конфликт с Великобританией, чей флот задерживал торговые суда американцев, не давая вести свободную торговлю с Европой, охваченной наполеоновскими войнами. Принятый президентом Джефферсоном закон об эмбарго (1807 год) не смог решить эту проблему.

В доме президента начались новые, оживлённые приёмы гостей, которые его статная, весёлая жена Долли Пейн, любила организовывать. Она занималась завершением и отделкой президентского дома и разбивкой сада, устраивала званые вечера по средам, заказывала свои аксессуары в Париже и настояла на четвёрке лошадей для поездок в гости в своей новой роли. Она умела соединять европейский вкус с республиканской уверенностью в себе. Долли Мэдисон считалась первой First Lady в истории американского президентства, хотя понятие стало обычным гораздо позже.

Несмотря на то, что брак был бездетным, в доме президента редко жили менее двадцати родственников, среди них и дети от первого брака со своими семьями, и друзей. После смерти мужа она в 1840 году позаботилась об опубликовании его исторически невосполнимых записей дебатов конституционного конвента 1787 года.

Многочисленные посетители описывали 58-летнего президента маленьким и слабым, с залысинами на лбу и голосом, совершенно не подходившим для публичных речей. Дипломаты после бесед с ним отмечали недостаток шарма, но и необычайную интеллектуальную остроту. Его личность заставила уже современников поверить в то, что он стремился на должность президента не из жажды власти, а из чувства долга, в связи с тем, что как ведущий член палаты представителей понял в борьбе против министра финансов Гамильтона, насколько сильны могут быть исходящие от президента импульсы, даже для законодательства.

При формировании кабинета Мэдисон слишком принял в расчёт внутрипартийных критиков в сенате и региональную пропорцию, так что приобрёл только посредственных членов кабинета, за исключением оставшегося в министерстве финансов Галлатина. В министерстве иностранных дел несостоятельным оказался Роберт Смит из Мэриленда, занимающийся навязанной ему, нелояльной и самовольной дипломатией в пользу Англии, так что президент стал ещё и министром иностранных дел, пока, наконец, в 1811 году не привлёк к должности Джеймса Монро, губернатора Виргинии.

Мэдисон показал себя как президента, готового к экспансии, когда в октябре 1810 года объявил об аннексии принадлежавшей до этого Испании западной Флориды, после того, как американские повстанцы захватили испанский форт Батон-Руж и без лишних церемоний провозгласили республику Западная Флорида. В январе 1811 года он также односторонне осуществил американское притязание на восточную Флориду.

Великобритания, напротив, оказалась противником, раздражающим и трудно поддающимся влиянию, так что в конце концов в октябре 1811 года Мэдисон решился на войну как на последнее средство политики. Закон несношения от 1807 года, задуманный как средство нажима в руках президента против британской и французской блокады судоходства, оказался плохим оружием. Министр финансов Галлатин советовал начать подготовку к войне. Конгресс был расколот. Мэдисон отказался от активного формирования мнения в законодательных органах и от активной программы вооружения.

Полагая, что Великобритания стремится задушить американскую торговлю, Джеймс Мэдисон в 1810 году запретил британским судам заходить в американские порты. Когда французское правительство отменило свои ограничительные распоряжения, Мэдисон дал разрешение на торговлю с Францией, но оставил в силе запрет по отношению к Англии. Это стало причиной войны с Англией в 1812, войны, нанёсшей большой урон экономике США.

23 мая 1812 года Мэдисон получил сообщение британского министра иностранных дел Каслри от 10 апреля, что британское правительство не будет односторонне отменять блокаду европейских портов. Так как Наполеон также продолжал блокаду британских портов, то Соединённые Штаты могли бы только теоретически объявить войну обеим европейским державам. От морской державы Англии исходила, однако, более обширная угроза. 1 июня Мэдисон предъявил Конгрессу обоснование объявления войны: Великобритания ведёт себя враждебно по отношению к США как к «независимой и нейтральной нации». Конфискация торговых судов, похищение «тысяч» американских матросов и подстрекательство индейских племён является преступлением. Голосование, проходившее с однозначным большинством в пользу объявления войны в палате представителей (79:49) и в сенате (19:13), не обошлось без ожесточённых дебатов. На выборы Конгресса 1811 года с Юга и Запада в Вашингтон был направлен ряд настроенных на войну депутатов — «война соколов». Комиссия по иностранным делам сената обосновала своё одобрение пленуму патриотическим призывом, гласившим, что американцы должны теперь вновь защищать унаследованную свободу от Англии. Конгресс заседал за закрытыми дверьми, без посетителей, без прессы. Противники объявления войны предостерегали, что трудно будет воевать «без денег, без солдат, без военно-морского флота… и без мужества поднять военные налоги». 19 июня Мэдисон объявил состояние войны с Великобританией.

Когда вскоре неожиданно поступило известие о решении британского правительства отменить блокаду, Мэдисон предложил начать переговоры о перемирии. Он потребовал прекратить принуждение матросов, освободить похищенных американцев, возместить ущерб за захваченные американские суда и отменить блокаду европейских портов для нейтральных торговых судов. 29 августа 1812 года британское правительство отклонило эти условия, и война пошла своим чередом.

Роспуск банка Соединённых Штатов оказался невыгодным. Очередное в 1811 году продление законной основы банка было отклонено Конгрессом вопреки предложению министра финансов Галлатина и несколько ненастойчиво выраженному желанию президента. Только опыт войны побудил Мэдисона добиться в 1816 году возобновления банковской концессии. Военный министр и министр иностранных дел оказались некомпетентными. Военному министру Джону Армстронгу Мэдисон дал распоряжение после ряда его самовольных действий получать согласие президента для «общих приказов» в армии и обсуждать с губернаторами применение милиции, процессы военного трибунала, назначение и увольнение офицеров, создание военных округов и договоры с индейскими племенами. Таким образом, он был первым президентом, который вёл объявленную войну и определил значительную часть компетенций главнокомандующего, выходящих за рамки стратегических решений. Но в силу характера даже это его не удовлетворяло.

Широким фронтом шёл отказ от войны в Новой Англии и центральных штатах. Это проявилось в голосовании выборной коллегии 2 декабря 1812 года по переизбранию Мэдисона. Он, правда, получил 128 голосов против 89, отданных кандидату от федералистов, но ни одного голоса из Новой Англии и средних штатов севернее Потомака (за исключением Вермонта и Пенсильвании).

Военные конфликты шли на трёх фронтах: на северной границе с Канадой, на побережье Атлантического океана и в Мексиканском заливе, особенно в устье Миссисипи. Захват Квебека и Онтарио летом 1812 года должен был связать британские войска и принести вещественный залог для переговоров, не присоединяя Канаду к США. «Мэдисон не хотел британской территории, — обобщил историк Роберт Рутленд военные цели Мэдисона, — никаких репатриаций, никакой капитуляции Англии… Он хотел от британского руководства признания, что Соединённые Штаты не зависимый дальний родственник, а суверенная держава».

В апреле 1814 года Наполеон отрёкся от престола. Мэдисон, не без основания, опасался перевода освободившихся британских частей в Северную Америку. 6 июня 1814 года Галлатин, бывший тогда парламентёром, сообщил ему из Гента о своём впечатлении, что британское правительство хочет наказать американцев за нападение на Англию и, возможно, потребует вернуть Луизиану Испании. Обеспокоенный Мэдисон и его кабинет решили 27 июня 1814 года отказаться от явного осуждения принуждения матросов в мирном договоре и принять состояние до войны за основу для переговоров. Но военные действия продолжались на всех фронтах и в августе 1814 года британские войска напали на столицу Вашингтон, не встречая сопротивления, и дотла сожгли резиденцию поспешно бежавшего президента, Капитолий и все министерства. Перед самым приходом британцев Долли Мэдисон удалось вынести из Белого дома документы и ценности, в том числе и известный портрет Джорджа Вашингтона.

Лучше защищались портовые города Балтимор и Новый Орлеан. Под Новым Орлеаном генерал Эндрю Джексон, приобретший опыт в войнах с индейцами, нанёс 8 января 1815 года сокрушительное поражение более чем 5 000 британских войск. Это была крупнейшая победа американцев на суше. Взрыв национального восторга явился незначительным для окончания войны, так как парламентёры уже 24 декабря 1814 года подписали во фламандском городе Генте мирный договор. Президент прибыл в Вашингтон 14 февраля 1815 года, спустя целую неделю после сообщения об успехе в Новом Орлеане. Он был доволен подтверждением статус-кво, потому что добился хотя бы одной скрытой цели войны: нерешённый ход войны с величайшей морской державой утверждал Соединённые Штаты, по крайней мере, как дееспособную нацию и серьёзно воспринимаемый общественный строй на американском континенте.

В течение последних двух лет пребывания Мэдисона в должности сотрудничество между президентом и Конгрессом протекало без проблем. Мэдисон выступил за покровительственные пошлины в пользу отечественных мануфактур. Но оставался верен строгой интерпретации конституции. В последний день пребывания в должности отклонил ещё один проект закона, который предоставлял 1,5 миллиона долларов на строительство дорог и каналов. Джефферсон мог вообще отказаться от применения вето, и политическая теория Мэдисона позволяла ожидать согласия с однозначной волей большинства в палате представителей и в сенате в этом вопросе. Но Мэдисон чувствовал себя обязанным соблюдать предписания конституции в духе деятелей 1787 года. Отец конституции использовал поэтому возможность для последнего наставления. В обосновании вето он писал, что перечисленные в конституции права Конгресса и в определённых ситуациях оправданная оговорка об их расширении не допускают этих федеральных расходов. Так же и ссылка на содействие «всеобщему благу» в преамбуле конституции не подтверждает этих расходов, ею не следует злоупотреблять, чтобы не сделать всемогущими законодателей федерации. Но упорядоченному изменению конституции, сказал он между строк, естественно, ничто не может помешать.

Мэдисону удалось ещё провести на свою должность желанного преемника Джеймса Монро. Когда он, освобождённый от бремени должности, плыл 6 апреля 1817 года вместе со своей женой и домашним хозяйством на пароходе вниз по Потомаку к месту, где провёл свою старость, то был, по словам одного из спутников, «счастлив, как школьник, едущий на каникулы». Но и в отставке он принимал живое участие в конституционных вопросах. Он отклонил компромисс Миссури от 1820 года, потому что (правильно) опасался, что запрет рабовладения севернее нового штата Миссури позволит штатам, свободным от рабства, добиться долгосрочного перевеса в Конгрессе. С другой стороны, он не принял требования Южной Каролины односторонне оценивать конституционность какого-либо федерального закона. Сохранение союза осталось его политической путеводной нитью.

Уйдя в отставку, Мэдисон удалился на покой в имение Монтпилиер, где жил уединённо с женой Долли (1768—1849) и написал множество статей и писем на политические темы. Вместе с Джефферсоном он участвовал в создании Виргинского университета, был его президентом (1826—1836).

В вопросе, касающемся рабов, у него и в личной жизни не было чёткой позиции. Он, однако, согласился, чтобы его выбрали председателем основанного в 1817 году Американского колонизационного общества, которое уже возвращало свободно отпущенных в Африку (к этому были готовы лишь немногие афроамериканцы). Мэдисон желал республики, свободной от рабства, но идущие на убыль доходы его в конце концов обанкротившейся плантации табака препятствовали даже в том, чтобы он мог написать в своём завещании больше того, что рабы с его плантаций должны продаваться только с их собственного согласия и согласия его жены Долли.