Моро, Альдо

Политическая карьера Альдо Моро началась ещё в период фашизма, когда королевством фактически правил Бенито Муссолини. В 1946 году Моро избран депутатом Учредительного собрания и стал членом «комиссии 75», разрабатывавшей проект республиканской конституции после референдума и отречения последнего итальянского монарха Умберто II. Моро стал вице-министром иностранных дел в пятом кабинете Альчиде Де Гаспери, сформированном 23 мая 1948 года, где внешнеполитическое ведомство возглавлял патриарх итальянской дипломатии Карло Сфорца. В июне 1948 года Де Гаспери подписал с США соглашение о распространении на Италию «плана Маршалла», приняв жёсткие американские условия[8]. Несмотря на это, Моро выступал против курса своих непосредственных начальников Де Гаспери и Сфорцы на присоединение Италии к НАТО и был сторонником сотрудничества с левыми партиями. В правительстве Моро возглавлял Христианско-демократическую фракцию[7]. В 1953 году 72-летний тяжело больной Де Гаспери завершил политическую карьеру, и место лидера христианских демократов следующие несколько лет оставалось вакантным: сразу не нашлось авторитетной фигуры, консолидирующей различные внутрипартийные группировки. В атмосфере соперничества и конкуренции внутри ХДП и произошло выдвижение Моро на лидерские позиции. Молодой политик не был прирождённым оратором и не обладал выдающейся харизмой. Популярность в рядах партии Моро принесли такие качества его характера как интеллигентность, сила убеждения, неизменное спокойствие и невозмутимость, личное обаяние, приветливость, умение выслушивать и понимать людей, сопереживать их проблемам и невзгодам[4].

C 1963 года премьер-министр Италии Альдо Моро по совместительству читал лекции в римском университете Сапиенца

В 1953 году Моро вновь избрался депутатом парламента, а затем получил портфель министра юстиции в кабинете Антонио Сеньи. В этом качестве Моро лично проинспектировал тюрьмы в Италии, провёл разговоры по душам с тысячами заключённых. Полученные опытным путём знания помогли Моро составить план важных реформ в пенитенциарной системе страны. Пост министра просвещения в правительстве Адоне Дзоли — новый этап в карьере Моро. На этом посту он добивается закрепления гражданского образования в национальном учебном плане. Достижения Моро привели к росту его влияния в рядах христианских демократов. В октябре 1959 года на конгрессе ХДП его избирают национальным секретарём партии. Это выдвижение стало плодом компромисса между левым флангом ХДП, носителем христианско-социалистических взглядов, и правым флангом, опасавшимся усиления влияния левых. Балансируя между противоборствующими силами внутри ХДП, Моро пытался не допустить доминирования правых — приверженцев профашистских взглядов, но в то же время осадить тех левых, кто с сочувствием относился к коммунистам. Выступая на партийном конгрессе, Моро изложил свою концепцию, согласно которой для христианской демократии «первая обязанность состоит в том, чтобы сопротивляться коммунизму в каждом секторе: человеческом, моральном, политическом и социальном». Стратегически он видел будущее ХДП в формировании коалиции, которая была бы одновременно и антикоммунистической, и антифашистской. Эта идея получила поддержку значительной части активистов ХДП. Подобной тактики Моро придерживался и в парламенте. Под его началом христианские демократы начали переговоры с Социалистической партией, получив заверения её лидера Пьетро Ненни в том, что тот порвал с коммунистами. Альянс ХДП и ИСП позволил Моро в 1963 году, впервые став премьером, сформировать левоцентристское правительство[9]. В 1963 году, после 20 лет преподавательской деятельности в университете Бари, Моро получил приглашение в римский университет Сапиенца, где продолжил по совместительству с работой Председателем Совета министров читать студентам курс уголовного права и процессуального кодекса[4].

Первый левоцентристский кабинет Альдо Моро был сформирован в 1963 году с участием социалистов. Главная цель идеи Моро заключалась в том, чтобы расширить демократическую основу правительства. По убеждению Моро, кабинет министров должен выражать волю максимально возможного числа избирателей и политических сил. При этом Христианско-демократическая партия рассматривалась Моро как главная точка опоры коалиции, на которую и должен быть перенесён центр тяжести всей политической конструкции. Процесс сближения христианских демократов с социалистами имел ряд специфических трудностей. Они состояли в конвергенции религиозности и светскости, в том, как соединить христианские ценности ХДП с ценностями либерализма, как заинтересовать и объединить новые для ХДП ключевые социальные группы (молодёжь, женщин, рабочих), не потеряв при этом традиционную социальную базу партии, как сделать для всех привлекательной новую демократическую систему в Италии. Существенным аспектом было включение в демократическую систему ценностей тех групп населения, которые ещё недавно поддерживали фашизм. Осуществить эту масштабную программу Моро смог ценой некоторого снижения своей популярности, прежде всего на правом фланге ХДП: в буржуазной и клерикальной среде многие провозглашённые Моро приоритеты воспринимались как спорные и даже неприемлемые. Внутри партии Моро критиковали, с одной стороны, за склонность к компромиссам с политическими оппонентами, с другой стороны — за авторитарные методы партийного руководства. За пять лет, с 1963 по 1968 год, сменилось три правительственных кабинета Моро[10]. Политику требовалась неизбежная передышка. После ухода с поста премьер-министра, Моро с 1969 по 1974 год был министром иностранных дел в правительствах Мариано Румора, Эмилио Коломбо и Джулио Андреотти. Осенью 1974 года Моро вновь возглавил кабинет министров. Последнее, пятое правительство Моро, просуществовало менее чем полгода и состояло исключительно из христианских демократов. Оно ушло в отставку, поскольку не получило вотума доверия в парламенте Италии при обсуждении острополемичного в католической стране закона о праве на аборт. Преемником Моро на посту премьера стал его однопартиец и товарищ со студенческих лет Джулио Андреотти, однако на идеологию и кадровую политику ХДП по-прежнему сильное влияние оказывал лидер партии Моро[4][7].

Среди неординарных внешнеполитических инициатив Моро в 1960-е годы упоминалась неформальная договорённость с палестинскими боевиками не устраивать в Италии террористические акты в обмен на беспрепятственное передвижение по стране[11].

Альдо Моро возглавлял 5 кабинетов:

• левоцентристский кабинет (4 декабря 1963 года — 23 июля 1964 года);
• кабинет христианских демократов (23 июля 1964 года — 23 февраля 1966 года);
• кабинет христианских демократов (23 февраля 1966 года — 24 июня 1968 года)
• кабинет христианских демократов (23 ноября 1974 года — 10 февраля 1976 года),
• кабинет христианских демократов (10 февраля — 29 июля 1976 года).

При премьере Моро после длительного периода охлаждения, вызванного тесной интеграцией Италии с НАТО, получили развитие советско-итальянские отношения. В период третьего премьерства, в апреле 1966 года, состоялся первый официальный визит в Италию министра иностранных дел СССР Андрея Громыко. С ним Моро встретился лично, в ходе переговоров и неформальных бесед сторонам удалось сблизить позиции по ряду международных проблем, связанных с противостоянием военно-политических блоков, развитием двустороннего сотрудничества[12].

Непросто сложились отношения Моро с советским руководителем Леонидом Брежневым. В августе 1964 года, когда на отдыхе в Крыму скоропостижно скончался лидер итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти, премьер-министр Моро выделил военный самолёт для доставки несколькими рейсами членов ЦК Итальянской компартии в СССР. Гроб с телом Тольятти в Италию сопровождала советская партийная делегация во главе с Брежневым, которому спустя два месяца предстояло стать первым лицом в СССР. После похорон Тольятти, состоявшихся 25 августа, Леонид Ильич пожелал встретиться в Риме с Моро. Как полагают мемуаристы, Брежнев хотел произвести на респектабельного итальянского премьера благоприятное впечатление для того, чтобы после надвигающейся отставки Хрущёва видный европейский политик мог положительно отрекомендовать нового руководителя СССР на Западе. Однако Моро, опасаясь быть вовлечённым в шумную пропагандистскую акцию (в которую превратились похороны вожака ИКП), воспользовался тем, что Брежнев прибыл во главе партийной, а не государственной делегации, и, не нарушая дипломатический протокол, уклонился от встречи, объяснив её невозможность своим отъездом из Рима. Спустя шесть дней, 31 августа, в Москву было отправлено письмо с извинениями Моро перед Брежневым, которое итальянское посольство передало адресату только 12 сентября. 14 октября Брежнев стал первым секретарём ЦК КПСС. И когда в июле 1971 года Моро в качестве министра иностранных дел Италии прибыл с официальным визитом в СССР, то уже в Москве первое лицо отказалось принять итальянского гостя, сославшись на отсутствие в столице. В ходе визита Моро посетил Москву и Ленинград, побывал на Пискарёвском мемориальном кладбище. Единственная встреча Брежнева и Моро состоялась 25 июля 1974 года во время его второго и последнего визита в СССР, по случаю 50-летия установления дипломатических отношений между СССР и Италией. Сохранились свидетельства, что встреча состоялась в Кремле после настоятельных просьб итальянской стороны поздно вечером и прошла в формальной, прохладной атмосфере. Сам Брежнев, будучи советским лидером, за 18 лет ни разу не посещал Италию; по предположению историков, он так и не изжил обиду на Моро[11][13].

В 1975 году при премьер-министре Моро подписана советско-итальянская декларация, где зафиксировано стремление к развитию дружественных отношений между Италией и СССР[14].

Франческо Коссига (слева) был одним из тех, кто весной 1978-го наотрез отказался вести переговоры о вызволении Альдо Моро (справа). 1970-е годы

Во второй половине 1970-х годов Альдо Моро стал автором проекта, получившего в мировой политологии название «исторический компромисс» (итал. Compromesso Storico). Смысл его заключался в том, что итальянские коммунисты в силу своего успеха на выборах теперь должны пройти и в правительство. Это был беспрецедентный шаг на Западе, так как в Италии (а также в других странах НАТО) коммунисты отсутствовали в правительстве с конца 1940-х годов. Последний раз итальянские коммунисты находились в составе третьего кабинета Де Гаспери, распущенного в мае 1947 года. Вывод коммунистов из правительств во всех странах Западной Европы был обязательным условием предоставления американской помощи по плану Маршалла[3][7][8][16].

В 1976 году итальянские коммунисты, ведомые Энрико Берлингуэром (с которым Моро поддерживал диалог)[17], получили на выборах в парламент треть голосов, отстав от правящей Христианско-демократической партии только на 3 %. Лидер христианских демократов Моро счёл, что в этих обстоятельствах нельзя игнорировать доселе невиданный успех итальянской компартии. 13 апреля 1977 года во Флоренции Моро в публичной речи заявил, что необходима «более широкая конвергенция между ХДП и другими партиями конституционного блока, включая коммунистов». Им был поддержан отстаивавшийся Берлингуэром по крайней мере с 1973 года так называемый «исторический компромисс», суть которого состояла во включении итальянских коммунистов в правительство (итал. Centro-Sinistra). Эта примиренческая идея, выглядевшая логично, благородно и очень по-христиански, в результате породила грандиозный раскол. «Исторический компромисс» Моро повлёк неприятие как в Италии, так и за рубежом — в США и Советском Союзе[3][7].

У консервативных кругов христианских демократов, а тем более у других итальянских правых, идея включения коммунистов в правительство вызвала идеологическое отторжение. Тем не менее, несмотря на жёсткое сопротивление внутри ХДП, Моро за счёт своего авторитета и настойчивости убедил однопартийцев поддержать включение коммунистов в состав правительственного большинства христианских демократов. Левые радикалы в Италии возмутились, что коммунисты идут на сговор с правящей партией буржуазии. В США посчитали, что недопустимая инициатива Моро дискредитирует политику правительства, а коалиция с левыми угрожает тесному военно-политическому альянсу Италии с НАТО. США на полном серьёзе воспринимали угрозу масштабного наступления «еврокоммунизма», выхода Италии из НАТО, что было чревато потерей доступа блока к средиземноморским портам. Кроме того, в Вашингтоне опасались, что участие коммунистов в заседаниях итальянского кабинета даст им возможность получать секретную информацию о стратегических военных планах НАТО, а затем передавать её агентам советских спецслужб (через которых, как было известно американской разведке, осуществлялось софинансирование КПСС Итальянской компартии[18][19]). В Советском Союзе, где итальянские коммунисты проходили по разряду вольнодумствующих диссидентов, тоже были недовольны перспективой участия коммунистов в одном правительстве с «империалистическими силами». В Кремле участие итальянских коммунистов в кабинете, сформированном ХДП, рассматривали как риск выхода одной из крупнейших западных компартий из-под влияния КПСС. Фигура христианского демократа Моро, ставшего в тот момент одним из самых обсуждаемых в мире политиков, приобрела массу недоброжелателей как в Италии, так и вне её, как на Западе, так и на Востоке. Наиболее трагичным по последствиям стал тот факт, что Альдо Моро оказался на прицеле и у экстремистов[3][4].

Как выяснило следствие, политика в гараже дома-застенка расстрелял один из главарей «Красных бригад» — по разным данным это был либо Просперо Галлинари, либо Марио Моретти[2][23][30][31]. Согласно материалам дела и мемуарам участников события, утром 9 мая 1978 года, предложив Моро переодеться в парадный свежевыглаженный костюм (тот, что был в день похищения), «бригадисты» внушили заложнику, что ситуация изменилась и сегодня его освободят, для чего надо скрытно транспортировать его в центр Рима. С этой целью заставили Моро спуститься в гараж и забраться в багажник красного «Рено», там укрыться пледом. После чего террорист хладнокровно выстрелил в жертву из пистолета Beretta, а затем разрядил в грудь политика автоматную обойму. Всего на теле жертвы экспертизой было обнаружено 11 пулевых ранений, фото с изображением лежащего в багажнике убитого премьер-министра[11] получило мировую известность и стало символом политического террора XX века[2][4][22][30].

На задержание почти сотни преступников и расследование дела у правоохранительных органов Италии ушло четыре года. Разгром группировки «бригадиров», которые после убийств Моро и профсоюзного вожака Гвидо Росса в 1979 году стали стремительно терять популярность в рабочей среде, был завершён под руководством генерала корпуса карабинеров Далла Кьезы. В ходе суда, состоявшегося в 1982 году, была установлена ответственность «Красных бригад» за похищение и убийство Альдо Моро. 32 обвиняемых по делу Моро «бригадиров», в том числе главари Просперо Галлинари (1951—2013) и Марио Моретти (род. 1946), осуждены пожизненно, а ещё 63 террориста — к длительным срокам заключения. В конце 1990-х годов все фигуранты дела, чьи сроки к тому времени не истекли, были освобождены условно-досрочно. В ходе следствия выяснилось, что «альма матер» ряда лидеров и активистов «Красных бригад» был социологический факультет университета в Тренто на севере Италии, где в конце 1960-х годов интеллектуальные палачи Моро были студентами, а на тайных марксистских кружках постигали значение вооружённой борьбы для освобождения от «власти капитала». Марио Моретти в книге «Brigate Rosse: una storia italiana» («Красные бригады: одна итальянская история») признал, что убийство Моро явилось «крайним выражением марксистско-ленинских революционных действий». Однако основатель группировки Альберто Франческини в своих воспоминаниях отмечал, что для находящихся в заключении рядовых членов «Красных бригад» так и осталось загадкой, почему мишенью для столь жестоких и беспощадных действий был избран именно Моро, всегда с симпатией относившийся к левым[2][32][33][34][35].

В течение многих лет исследователи задавались вопросами, почему столь массированные и длительные поиски похищенного экс-премьера не дали результатов? Все ли 54 дня Моро провёл в застенке на улице Монтальчини на юго-западе Рима? Почему кризисный комитет преждевременно опубликовал фальшивый релиз о смерти заложника, не было ли это завуалированным сигналом «бригадирам», что Моро действительно можно убить?[25] Мог ли красный «Рено» с трупом Моро беспрепятственно и никем не замеченным проехать 9 мая сквозь блок-посты из пригорода в самый центр забитой войсками итальянской столицы, где на каждом перекрёстке дежурили карабинеры? Неясность ответов на эти вопросы породила сомнения в результатах официального расследования. В семье Моро отвергали тогда и не верят до сих пор, что в тех обстоятельствах можно было совершить столь длительную поездку с трупом в багажнике[6].

В качестве возможного места удержания заложника называлась и квартира на окраине Рима по улице Градоли, 96. Впервые этот адрес назван 2 апреля 1978 года (когда Моро был ещё в заточении) на спиритическом сеансе, проведённом в Болонье двумя университетскими профессорами — деятелями Христианско-демократической партии, одним из которых был будущий премьер Италии и председатель Еврокомиссии Романо Проди[5]. Поспешное и шумное вторжение спецподразделений в «нехорошую квартиру» (вместо скрытной слежки за ней) спугнуло временно отлучившихся террористов и помешало их аресту, из чего аналитики заподозрили, что власти были не сильно заинтересованы в скорой поимке «бригадиров». Разгорелось много споров, каким образом мистические духи оказались так точно информированы или же профессора к тому времени всё-таки располагали эксклюзивными сведениями от следственных органов либо иных источников. Боевик Франческини вспоминал: «Пока Моро был у нас, мы стали замечать много странных вещей, которые поначалу списывали на поразительное бессилие полиции. Но потом это стало больше похоже на соучастие». Впоследствии общепризнано, что спиритический сеанс в Болонье был прикрытием реального источника: выяснилось, что «Красные бригады» для хранения оружия и печатания своих «коммюнике» действительно использовали квартиру на улице Градоли, но она не была «тюрьмой» Моро[5][36].

Одним из первых версию о причастности сверхдержав озвучил сразу после убийства Моро в издании «Оссерваторе политико» итальянский журналист Мино Пекорелли, имевший превосходные контакты в итальянских спецслужбах. Мотивом указывалось нарушение политикой Моро (согласно которой часть власти в Италии передавалась коммунистам) логики раздела сфер влияния между СССР и Западом, договорённость о чём в 1945 году была достигнута на Ялтинской конференции. Через год Пекорелли был застрелен в Риме, а журналистское расследование застопорилось на десятилетия. 9 мая 2003 года, в день 25-летия обнаружения тела Моро близ палаццо Каэтани, в британской газете «Гардиан» опубликована статья, анализирующая накопленные за четверть века факты и развивающая выводы Пекорелли о том, что к насильственному устранению Моро с политической сцены могли иметь отношение Центральное разведывательное управление США и Комитет государственной безопасности СССР, а политика Моро затрагивала жизненно важные интересы Советского Союза и Североатлантического альянса. Автор статьи в «Гардиан» через 25 лет после события близ палаццо Каэтани обращает внимание на проведённый экспертами анализ текстильных тканей одежды Альдо Моро, кровь из которых не забрызгала багажник «Рено» — что неминуемо должно было произойти при длительном переезде. А это указывает на то, что «последнее путешествие» экс-премьера было очень коротким, всего несколько ярдов, и на медленной скорости, что, по предположению автора статьи, свидетельствует о том, что Моро был убит где-то совсем рядом с местом обнаружения его тела. В такой связи пристальное внимание привлекло здание, находящееся напротив, — палаццо Каэтани, где на широкую ногу тогда жил композитор и дирижёр Игорь Маркевич (1912—1983), муж графини Каэтани, деятель без гражданства, участник движения Сопротивления, известный в Италии эксцентричными левацкими взглядами, некоторое время укрывавший в графском имении на окраине Флоренции активистов «Красных бригад». Однако значимых улик против Маркевича получено не было[6]. Согласно версии «Гардиан», последнее пристанище Моро перед смертью было не в пригороде Рима, а в центре, в районе римского гетто, — неподалёку от правительственных учреждений Италии, домов высоких государственных и партийных чиновников[5].

В 2002 году за связи с мафией и причастность к убийству журналиста Мино Пекорелли осуждён к 24 годам заключения Джулио Андреотти, преемник Моро на посту премьера Италии и главы ХДП, проявивший весной 1978 года неумолимость и несговорчивость при решении судьбы заложника, — не только соратника по партии, но и товарища своей молодости. В связи с истечением срока давности по делу (после смерти Пекорелли прошло 23 года) в тюрьму престарелый Андреотти не попал. Приговор суда, однако, навёл многих в Италии на мысль, что именно Андреотти в запутанной истории с похищением и убийством Альдо Моро являлся той самой таинственной и загадочной фигурой в Риме, кто весной 1978 года тайно оказывал покровительство экстремистам и поддерживал сепаратные контакты с мафиозными главарями[5][24].

Итальянские исследователи проблем терроризма на Апеннинах в своих работах не раз указывали, что в 1970-х годах именно США было выгодно создание в Италии атмосферы хаоса, напряжённости и эскалации насилия, когда то в одном городе, то в другом происходили взрывы бомб, покушения на политиков и бизнесменов, политический террор. В течение одного только 1977 года в Италии было совершено 2128 актов политического насилия[37]. В 1979 году было устроено ещё больше — 2150 терактов[32]. Такая атмосфера как нельзя больше способствовала тому, чтобы насадить в Италии правую диктатуру. Подобный опыт уже был успешно апробирован американцами в Греции, где при тайной поддержке ЦРУ к власти прорвался профашистский режим «чёрных полковников». Подтверждения фактов сотрудничества активистов «Красных бригад» со спецслужбами США существовали ещё до покушения на Моро и разгрома экстремистской организации. Экс-агент ЦРУ Гонсалес-Мата в своей книге «Подлинные властители мира» (1979) подозревал в организации похищения Моро одного из главарей итальянской герильи Марио Моретти, который принимал участие и в расстреле заложника. Указывается, что незадолго до похищения Моретти, будучи разыскиваемым террористом, беспрепятственно побывал в США, прослеживается его связь с баскской террористической организацией ЭТА, а также с французскими ультра. Моретти и его сообщник Коррадо Симиони создали в Париже языковую школу «Гиперион», открывшую затем филиалы в европейских столицах. В архивах итальянской полиции найдены документы о том, что парижская школа «Гиперион» являлась наиболее важным прикрытием ЦРУ в Западной Европе, через эту «школу» итальянские террористы в 1970-е годы снабжались оружием и взрывчаткой, осуществлялась общая координация их деятельности[2][4].

По мнению работавшего в 1978 году в Риме корреспондента ТАСС Владимира Малышева, в похищении и убийстве Альдо Моро ясно просматривается американский след. Согласно этой версии, для США и ЦРУ Моро был самым опасным в Италии политиком. Творцы американской внешнеполитической доктрины Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер относились к Моро с большой неприязнью. Незадолго до похищения Моро находился с визитом в США. Его вдова Элеонора дала показания на суде о том, что, вернувшись из поездки, муж поведал ей об угрозах, поступавших там в его адрес. В изложении Элеоноры Моро, лидеру ХДП в Вашингтоне было заявлено о необходимости смены политического курса, направленного на интеграцию левых в правительство: «Либо вы прекратите такой курс, либо вы дорого заплатите за это». 3 марта 1978 года, за пару недель до похищения экс-премьера, посол США в Риме Ричард Гарднер без обиняков назвал Моро «самым опасным политическим деятелем Италии». Джузеппе Ла Маддалена, профессор университета в Бари, который окончил Моро и с которым у него всю жизнь были дружеские связи, вспоминал: «Альдо Моро стал опасаться за себя и за свою семью с тех пор, как в США были убиты братья Кеннеди. Он видел некую аналогию между той ролью, которую играли Кеннеди в США, и ролью его самого в Италии»[2].

Политический секретарь ХДП Пикколи и заместитель главы МВД Дзамберлетти после своей отставки сделали вывод, что «Моро своей жизнью заплатил за попытку высвободить Италию из уз „поднадзорной свободы“ в орбите США». Исследователь проблем международного терроризма Л. Замойский в книге «Масонство и глобализм. Невидимая империя», утверждал, что организатором убийства Моро была секретная масонская ложа П-2, а «Красные бригады» оказались исполнителями чужой воли, что объясняет нелогичность их жестокого убийства политика, благоволившего к левым. Как свидетельствовали на следствии и суде схваченные боевики «Красных бригад», сам Моро догадывался об этом. В застенке он интересовался у своих тюремщиков, действительно ли убрать его им поручили американцы. Эксперт по международному терроризму Замойский акцентирует внимание также на внешнеполитическом контексте похищения Моро: «НАТО доводились до готовности схемы „довооружения“, включавшие размещение американских ядерных ракет на территории союзников, в том числе в Комизо, на Сицилии. Приход к власти коалиции, которая бы считалась с мнением коммунистов, мог сорвать согласие итальянцев на эти действия, затормозить планы перевооружения НАТО. Несмотря на то, что Моро не занимал в то время какой-либо государственный пост, его авторитет в стране был бесспорен»[2][24]. Упоминалось также о разработанной спецслужбами НАТО программе «Gladio», целью которой было формирование в Италии подпольных ячеек для защиты от возможного вторжения СССР (или прихода к власти компартии), в этом деле боевой опыт «бригадиров» оказался бы весьма кстати[23][38][39].

Итальянские газеты отмечали тесные связи мафии, коррумпированных итальянских политиков и военно-разведывательных кругов США, интересы которых переплетались, а могущество, помноженное на транснациональный масштаб, позволяло манипулировать как левыми террористами, так и криминальными синдикатами для достижения своих целей на Апеннинах. Для ликвидации Моро был задействован первый рычаг, и его убрали посредством «Красных бригад», в то время как не столь значительные фигуры уничтожались при помощи мафиозных киллеров[2][24].

В 2006 году в Италии был показан документальный фильм «Последние дни Альдо Моро», включающий интервью бывшего сотрудника Государственного департамента США Стива Пикзеника. Отставной чиновник Госдепа вспоминал: «Мы должны были пожертвовать Альдо Моро, чтобы поддержать стабильность в Италии». Из интервью следует, что американские спецслужбы по ходу событий весны 1978 года контактировали с «Красными бригадами», а «решение убить Моро было принято в течение четвёртой недели его задержания, когда он начал раскрывать государственные тайны через свои письма»[4].

Как на американский, так и на советский след в истории с похищением Моро обратил внимание известный итальянский журналист Мино Пекорелли, первым опубликовавший своё расследование в «Оссерваторе политико», а уже через год после убийства Моро сам ставший жертвой террористов. Пекорелли ничего не знал о секретной миссии в Риме советского резидента полковника Вартаняна (дом которого находился не так далеко от улицы Монтальчини), о чём впервые стало известно общественности только после 2008 года. В 1970-е годы внешняя разведка КГБ имела в Италии трёх важных агентов и одного в Ватикане, при этом связь с «Бригадами» ветеранами ведомства отрицалась[29]. Согласно независимым оценкам 2000-х годов, контакты с «Красными бригадами», в рядах которых было немало выходцев из ИКП, курировал заведующий Международным отделом ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро Борис Пономарёв. Один из ближайших соратников Брежнева, Пономарёв был убеждённым коминтерновцем и верил в возможность экспорта революции из СССР в другие страны, — в этом он был единомышленником с председателем ИКП Луиджи Лонго, который имел опыт вооружённой борьбы и командования интербригадами в период Гражданской войны в Испании и тоже разделял идеи Коминтерна[5][11].

Доводы Пекорелли, с самого начала скептически относившегося к официальной версии похищения и убийства Моро, носили, в основном, не фактический, а гипотетический характер. Он отмечал, что Моро своими намерениями включить коммунистов в буржуазное правительство создал серьёзные проблемы не только для раздела сфер влияния между СССР и США, но и для идеологических концепций непримиримой классовой борьбы, канонизированных в СССР; подрывал интернациональное единство коммунистических рядов в двух странах. Пекорелли обращал внимание на несомненную схожесть символики, фразеологии и идеологической риторики «Красных бригад» с пропагандистской риторикой и атрибутикой в СССР, уподоблял террор «красных бригадиров» революционному террору марксистов, эсеров и большевиков. Масштаб и продолжительность акции против Моро свидетельствовали о том, что её организовала не отдельная политическая группировка, а профессиональная спецслужба могущественной державы, обладающая специальными средствами, навыками и опытом. Что «Красные бригады» не способны провести такую операцию на столь высоком уровне и не располагали таким многочисленным штатом профессионалов, свидетельствовал и член парламентской комиссии по расследованию похищения Серджо Фламини. Фактом, по мнению Пекорелли, является и то, что ни государственные деятели, ни дипломаты, ни спецслужбы Советского Союза (как и США) ничего не сделали ради спасения Моро, хотя имели для этого возможности и влияние в Италии[5][40]. Евгений Жирнов и Михаил Ильинский в «Коммерсанте» упоминали, что и день казни Моро, 9 мая, который в СССР отмечался как важный государственный праздник, левыми радикалами мог быть выбран не случайно, а как «подарок» «Красных бригад» советскому лидеру и фронтовику Л. Брежневу, который ещё с 1960-х годов недолюбливал Моро[11][29].

В конце 1990-х годов на след КГБ вышла итальянская парламентская комиссия, занимавшаяся изучением документов, выкраденных из архива и вывезенных из СССР бывшим сотрудником комитета госбезопасности Василием Митрохиным. Под подозрение комиссии попал русский студент Университета Сапиенца Сергей Соколов, с 1977 года посещавший с разрешения Моро его лекции и часто обращавшийся к нему в университете и даже около автомобиля с вопросами, которые показались помощникам и охране политика нескромными и навязчивыми. Последний раз Соколов общался с Моро 15 марта, за день до событий, после похищения студент перестал посещать занятия и бесследно пропал. В 1999 году возникли предположения, что внезапно исчезнувший тогда Сергей Соколов и корреспондент ТАСС в Риме Сергей Фёдорович Соколов (сотрудник КГБ под журналистским прикрытием), начавший работать в Италии в 1981 году, но в 1982 году (когда начался судебный процесс по делу Моро), досрочно отозванный на родину, — одно и то же лицо[41]. Обнаружились свидетельства, что агентом советской спецслужбы был член «Красных бригад» Антонио Саваста, он находился за рулём красного «Рено», которое 9 мая 1978 года доставило тело жертвы на виа Каэтани[30][36]. Другим советским агентом в книге историка группировки Дж. Галли назывался «бригадист» Гвидо Конфорто, на конспиративной квартире которого в Риме 29 мая 1979 года были арестованы полицией организатор налёта на кортеж Моро Валерио Моруччи и его боевая подруга Адриана Фаранда[42]. В причастности КГБ к устранению Моро была уверена и вдова политика Элеонора[6].