Интегрированный оборонно-наступательный океаническо-сухопутно-космический комплекс

Комплекс в завершённом виде представлял собой единую боевую систему, включающую в себя группировку космических аппаратов, выведенных на околоземную орбиту, корабли и суда ВМФ СССР, а также различные стационарные и мобильные объекты сухопутных компонентов Вооружённых Сил СССР, автоматизированную систему управления указанными силами и средствами, и обслуживающую её электронно-вычислительную технику, в совокупности обеспечивающих высокую степень автоматизации процессов в сфере противовоздушной и противоракетной обороны СССР от возможных угроз со стороны вероятного противника (США и блок НАТО), и обеспечивающих стратегическое превосходство над ним, — по мысли Челомея, комплекс должен был обеспечить практическую неуязвимость Советского Союза от любой попытки нанесения ядерного удара, независимо от применяемого противником средства воздушного и воздушно-космического нападения — средства доставки ядерных боеприпасов (стратегические бомбардировщики и/или ракеты) и независимо от количества указанных средств противника, единовременно задействованных в нападении, а также высокую вероятность превентивного (упреждающего) поражения стратегических ядерных сил США — атомных подводных лодок до запуска ими баллистических ракет и бомбардировщиков непосредственно на аэродромах взлёта. Несмотря на целый ряд успехов на начальной стадии работы над проектом, проектно-конструкторские работы были приостановлены по решению Политбюро ЦК КПСС. По мнению советского и российского учёного-историка А. И. Фурсова, если бы этот проект был реализован, то СССР уходил примерно на пятьдесят лет вперёд от США и стран НАТО в сфере развития военно-космических технологий,[4] что, в свою очередь, делало не нужным явление т. н. «гонки вооружений»[1]. В официальных материалах, выпущенных «Роскосмосом» к столетию со дня рождения В. Н. Челомея, отмечается, что в своих разработках он исходил из необходимости предотвращения ядерной войны путём достижения такого превосходства СССР в стратегических вооружениях, которое делало бы невозможным любые попытки развязывания ядерной войны со стороны её противников, для этого задачей-максимум конструктора было создание такой космической системы для нужд обороны страны, которая обеспечивала бы Советскому Союзу в военном плане контроль надо всей планетой, — не для того, чтобы подстегнуть, а наоборот, чтобы исключить саму возможность такой войны, — а этапами на пути к решению этой глобальной задачи — задачами-минимум — было создание ракетных вооружений, космической техники и т. д.[5]

Для решения вышеописанных задач, комплекс включал в себя следующие элементы, каждый из которых разрабатывался отдельно и мог быть использован как самостоятельное изобретение для дальнейшего включения в систему обороны страны (что и произошло впоследствии для отдельных элементов комплекса)[6]. Стержневую основу комплекса составляли две системы: система противоракетной обороны «Таран» и полифункциональная (наступательно-оборонительная) ракетная система «Закат» (альтернативное название — «Башмак»).[7]

Прекращение работ над отдельными элементами и всем комплексом в целом осуществлялось последовательно, с 1964 по 1972 гг. Проект противоракетной системы «Таран» с противоракетами на базе УР-100 был закрыт в 1964 г., — вскоре после отставки Н. С. Хрущёва с должности Генерального секретаря ЦК КПСС, — специальным постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР работы по системе «Таран» были прекращены (в следующем году были возобновлены ранее приостановленные работы по созданию системы А-35).[11] Проект морского варианта УР-100М для размещения на плавучих носителях разрабатывался в 1963–1964 гг. и также не был реализован[12]. В 1965 были прекращены работы по УР-200[10]. В 1967 были прекращены работы над подводным автономным автоматизированным контейнерным ракетным комплексом, в 1968 — над спутниками-перехватчиками, в 1969 — над пилотируемыми разведывательно-боевыми платформами (боевыми космическими станциями), 1972 — полное свёртывание программы в связи с подписанием советско-американского Договора о сокращении наступательных вооружений (СНВ-1) и уничтожение проектной документации[7].

Газета «Правда» писала по этому поводу: «…на 15 — 20 лет, как минимум, опередил США В. Н. Челомей»[13], однако, реализация проекта была заблокирована членами Политбюро ЦК КПСС Д. Ф. Устиновым (в то время секретарь ЦК по обороне) и Ю. В. Андроповым (секретарь ЦК по социалистическим странам) по конъюнктурным соображениям[14]. Став Министром обороны СССР, Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов практически сразу же остановил реализацию всех сохранившихся к тому времени проектов В. Н. Челомея:[6] «ОКБ создано не для этих задач», — так он аргументировал своё решение[15]. Резко отрицательную оценку комплексу дал один из главных соперников В. Н. Челомея на конструкторском поприще генерал-лейтенант Г. В. Кисунько (который участвовал в работе над комплексом на начальной стадии вместе с В. Н. Челомеем и Е. И. Забабахиным, обращался в правительственные инстанции с соответствующим коллективным предложением но впоследствии стал его критиком и занялся собственным проектом), один из создателей принципиально иной системы противоракетной обороны страны А-35: «Слава богу, дальше проектов дело не сдвинулось».[16] Тем не менее, до осени 1964 г., то есть, до отстранения Н. С. Хрущёва от власти, разработки самого Г. В. Кисунько находились под угрозой закрытия, однако, история сложилась иначе[17]. В этом, как считает ряд исследователей, сказалось противостояние различных группировок номенклатуры и курируемых ими опытно-конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов, особенно, учитывая то обстоятельство, что коллектив В. Н. Челомея находился под патронажем Н. С. Хрущёва, сын которого — Сергей Хрущёв — трудился в ОКБ-52, что, в свою очередь, не могло не отразиться на работе бюро после отстранения Хрущёва от власти[18]. Личностный фактор и бескомпромиссный характер противостояния двух конструкторов можно описать словами канд. тех. наук, полковника Н. Д. Дроздова (во время описываемых событий — заместитель начальника 5-го управления НИИ-2 Министерства обороны СССР): «Был во главе государства Хрущёв — прав был Челомей со своим «Тараном». Ушёл Хрущев, Устинов остался — прав Кисунько со своей глубокой модернизацией системы «А-35», а тома по «Тарану» в печку».[19] После отставки Хрущёва, по мнению А. И. Фурсова, работы над проектом были бы приостановлены, независимо от того, как сложился бы исход внутрипартийной борьбы в высшем советском руководстве и независимо от того, какая группировка номенклатуры вышла бы на руководящие позиции в Политбюро ЦК КПСС[20]. В то же время, по мнению учёного, прекращение работ над созданием комплекса означало интенсификацию «гонки вооружений» и обеспечивало работой военно-промышленный комплекс СССР, что полностью устраивало высшее военно-политическое руководство СССР[7].

Формально, этот и другие проекты были законсервированы, изготовленные к тому времени образцы космической техники остались на складах хранения космодрома «Байконур». Часть проектной документации, ведшаяся в порядке секретного делопроизводства и не подлежащая разглашению, была уничтожена в соответствии с требованиями нормативно-правовых актов о защите государственной тайны, чертежи из ОКБ-52 не подпадающие под указанные требования относительно их уничтожения, по приказу Д. Ф. Устинова были переданы в другие конструкторские бюро, для использования в других проектах, в том числе гражданских (конверсионных). В 1990-е гг., после распада СССР, в рамках осуществлявшегося под руководством Б. Н. Ельцина курса на укрепление российско-американских отношений, ряд наработок, как, например, система беспрограммного наведения ракет, были рассекречены и безвозмездно переданы американской стороне в качестве акта доброй воли[7]. Несмотря на то, что ряд наработок проекта был частично расконсервирован для использования в других проектах космической программы СССР во второй половине 1980-х гг., в частности, «Космос-1870» и ряде других, однако весь комплекс в целом так и остался невостребованным в СССР и России. В силу особого режима, — пишет по этому поводу лично знавший Челомея инженер по испытаниям ракетно-космической техники на космодроме «Байконур» полковник И. М. Евтеев, — практически до настоящих дней держится под спудом роль и значение разработок Челомея, их огромное значение и влияние на развитие космических технологий до настоящего времени умалчивается печатью[6].

• Стратегическая оборонная инициатива