Всемирная выставка (1925)

Советский раздел, формировавшийся в очень короткие сроки (лишь после установления дипломатических отношений между Францией и СССР) и с минимальным бюджетом, был представлен менее чем в половине секций выставки[15] и не мог конкурировать с разделами преуспевающих европейских стран — на первый план выступало политическое значение участия СССР в международной выставке такого масштаба[16].

Руководство подготовкой советского раздела было поручено Государственной академии художественных наук и её президенту П. С. Когану, художественный совет возглавила О. Д. Каменева, секретарём выставки работал Б. В. Шапошников. В отборочную комиссию экспозиции советского раздела вошли: Д. П. Штеренберг (председатель), А. М. Родченко (зам. председателя), В. Э. Мориц, Д. Е. Аркин, Н. Д. Бартрам, Г. Б. Якулов, В. А. Никольский[17], Я. А. Тугенхольд, А. А. Веснин, Н. Н. Пунин, С. Исааков, М. П. Кристи, С. В. Герасимов, П. И. Нерадовский, И. М. Рабинович[18].

28 ноября 1924 года было определено место под строительство павильона СССР: небольшая площадка рядом с крупными павильонами Италии и Великобритании, предполагавшая компактное сооружение. Конкурс на строительство павильона, определивший главными задачами проекта новизну решения, функциональность и экономичность, — 28 декабря выиграл молодой архитектор К. С. Мельников с проектом лёгкого каркасного двухэтажного здания из дерева и стекла площадью 325 квадратных метров.[19] 19 января 1925 года он выехал в Париж, строительные работы требовалось завершить до 1 апреля.[12]

Спроектированный Мельниковым павильон был за месяц смонтирован девятью мастерами французской фирмы «Плотники Парижа» из частей, предварительно сделанных по чертежам архитектора на местном заводе: строительство, начавшееся 22 февраля под авторским надзором Мельникова, завершилось в конце марта[20][21]. Конфигурацию прямоугольного в плане здания определял не фасад, а открытая внутренняя диагональ, разрезавшая второй этаж пополам сквозной лестницей-коридором. Нижний этаж павильона образовывало единое «перетекающее» пространство сложной формы; в разделённом на два симметричных блока верхнем — разместились два выставочных зала и служебное помещение. Справа от лестницы возвышалась треугольная в плане мачта, лёгкой решётчатой конструкцией похожая на стойку подъемного крана: она увеличивала визуальный силуэт здания по вертикали, и создавала заметный ориентир рядом с массивными павильонами Италии и Великобритании. Мачта завершалась надписью «СССР».[22]

Павильон СССР, архитектор К. С. Мельников

Пространство лестницы не имело сплошного перекрытия: над ним пересекались два ряда наклонных плит, пропускавших свет и, кроме того, образно выражавших идею единения союзных республик[23]. Цветовое решение павильона — серое, красное и белое — было предложено А. М. Родченко[12].

Изысканно-простое, неожиданное и на редкость функциональное архитектурное решение советского павильона вызвало множество откликов во французской печати и высокие оценки специалистов:

«...молодая республика, недавно признанная Францией, сумела сохранить предельную разумность на выставке, где здравый смысл подчас изменяет участникам в угоду тщеславию и самолюбию. На фоне примитивного нагромождения палаток парижской ярмарки и тяжеловесной роскоши выставочных дворцов она преподаёт урок эстетической красоты».

— А. Блок, Р. Брокар. Оригинальность советского павильона (1925)[24].

«Павильон Мельникова — это обнажённая конструкция, поставленная в пространстве и обеспечивающая максимум обозрения» — писал искусствовед В. Жорж[25]. «Это единственный павильон на выставке, который стоит смотреть» — отмечал архитектор Ле Корбюзье[26].

Павильон СССР был торжественно открыт 4 июня 1925 года[27]. Нижнюю его часть занимал отдел национальностей, демонстрировавший многочисленные предметы народного творчества (не вполне вязавшиеся с ультрасовременным стилем здания), один из выставочных залов второго этажа представил отдел книги, организованный Госиздатом, в другом развернул свою экспозицию Госторг[28][29]. В оформлении интерьеров отдела национальностей и Госторга активно участвовал А. М. Родченко, зал Госиздата оформил театральный художник И. М. Рабинович, отказавшийся от традиционного показа книг в громоздких библиотечных витринах-шкафах и предложивший разнообразное и конструктивно решённое оборудование: настенные витрины-стеллажи, напольные наклонные витрины, пристенные вертушки[29].

Временный павильон не был рассчитан на долгий срок эксплуатации. Однако после завершения Всемирной выставки он был подарен советской стороной французским профсоюзам, разобран и вновь построен на авеню Матюрен Моро. Здание бывшего павильона СССР стало профсоюзным клубом и просуществовало до начала 1950-х, занимая часть участка, на котором затем было построено здание ЦК Французской компартии (арх. О. Нимейер, 1966—1971).[30]

В залах Гран-Пале, где демонстрировались многие тематические секции международной конкурсной программы, советским экспонентам предоставили несколько залов общей площадью около 500 квадратных метров.

В секции «Архитектура» были выставлены макет саркофага для Мавзолея В. И. Ленина, разработанный К. С. Мельниковым[31][21], макеты Памятника III Интернационала В. Е. Татлина и Памятника 26 бакинским комиссарам Г. Б. Якулова и А. В. Щуко, проект ВСХВ 1923 года И. В. Жолтовского, проекты Ассоциации новых архитекторов, братьев Весниных и другие работы[32][33].

И. И. Нивинский. Макет сцены к спектаклю «Принцесса Турандот», Студия имени Вахтангова. 1922

Одним из самых заметных явлений советского искусства на Всемирной выставке, наряду с павильоном Мельникова, стал театральный раздел СССР. Экономия средств не позволила осуществить запланированные выступления советских театральных коллективов в Париже и лимитировала количество отправляемых на выставку экспонатов. Экспертно-приёмочная комиссия театрального раздела (Д. П. Штеренберг, В. Э. Мориц, Г. Б. Якулов, И. М. Рабинович) отбирала макеты и эскизы декораций, костюмов, сами костюмы, афиши, фотоматериалы, охватывавшие достижения советского театра 1917—1925 годов: в итоге в каталог вошло 305 экспонатов[34]. Но и в сокращённом составе театральная экспозиция СССР, произвела на выставке значительное впечатление. В ней были представлены Большой, Малый, Камерный, Театр Мейерхольда, Музыкальная студия МХТ, Вторая студия МХТ, Студия имени Вахтангова, ГОСЕТ, Театр Революции, ленинградские ТЮЗ и Драматический театр, киевский «Березиль», Грузинский театр имени Шота Руставели и многие другие[35].

Отдельный раздел советской экспозиции в Гран-Пале «Кустари» был посвящён народным промыслам и игрушке; по соседству с ним в витринах демонстрировались сервизы и пластика Ленинградского фарфорового завода, треста «Новгубфарфор» (бывшего фарфорового завода М. С. Кузнецова на Волхове), Дулёвского и Дмитровского заводов — с новаторскими решениями в росписи, включая работы С. В. Чехонина, Н. Я. Данько, супрематические образцы К. С. Малевича и художников его круга[36][37].

Помимо национального павильона и экспозиций Большого дворца, раздел СССР был представлен и на левом берегу Сены. В небольшом помещении одной из галерей эспланады Инвалидов экспонировались макет избы-читальни на 250 человек, спроектированной А. М. Лавинским (макет был изготовлен в мастерских ВХУТЕМАСа), и фрагмент интерьера «Рабочего клуба», разработанного А. М. Родченко[38]. Там же, на эспланаде, в скверах-кэнконсах были размещены 12 киосков Торгового сектора СССР[30], построенные по проекту К. С. Мельникова и расписанные художниками А. А. Экстер и В. С. Бартом[39]; в киосках осуществлялась розничная продажа художественной продукции советских организаций-экспонентов выставки: фарфор, книги, ковры, вышивки, кружева[28].

Иллюстрация из каталога советского раздела: Г. Б. Якулов, В. А. Щуко. Макет памятника 26 бакинским комиссарам

К выставке Государственная академия художественных наук подготовила два издания на французском языке с обложками А. М. Родченко: выпущенный в Москве сборник статей «L’Art décoratif U.R.S.S. Moscou—Paris, 1925» («Декоративное искусство СССР. Москва—Париж 1925») и напечатанный в Париже каталог советского раздела «Exposition de 1925. Section URSS, catalogue. Paris, 1925»[35][29]. Сборник со статьями П. С. Когана, О. Д. Каменевой, А. В. Луначарского, В. А. Никольского, Я. А. Тугенхольда, Н. Д. Бартрама, Д. Е. Аркина, А. М. Эфроса, Д. П. Штеренберга и других авторов содержит 62 иллюстрации в тексте и на вкладках[40]. Ещё 34 иллюстрации помещены единым блоком в каталоге[41].

Экспозиции, размещённые в павильоне СССР представлены в каталоге описательными статьями без перечисления экспонатов[42]. Экспозиции в Гран-Пале, помимо общих текстов, сопровождены и собственно каталожной информацией с именами экспонентов и названиями экспонатов: как в смешанном составе (зал с макетами памятников, скульптурой, текстилем), так и по тематическим секциям — «Архитектура», «Фотография», «Искусство графики», «Искусство книги», «Кино», «ВХУТЕМАС», «Кустари», «Фарфор», «Гознак»[43]. Наиболее подробную информацию содержит каталожный раздел «Театр», сгруппированный по работам сценографов[44][45]. Отдельные статьи посвящены проектам «Рабочий клуб» и «Изба-читальня», показанным в галерее эспланады Инвалидов; подробно представлена номенклатура изделий, предложенных посетителям выставки в киосках Госторга[46].

Модели новых платьев Н. Ламановой. Иллюстрация из сборника «L’Art décoratif U.R.S.S. Moscou—Paris, 1925»

Несмотря на небольшое общее количество конкурсных наград, полученных участниками советского раздела выставки — менее 200 из более чем 8000 присуждённых (необходимо учитывать, что представители СССР принимали участие лишь в половине классов конкурсной программы[47]) — советские экспоненты внесли заметный вклад в формирование новых направлений искусства. Павильон Константина Мельникова был оценён специалистами разных стран как одно из высших художественных достижений Всемирной выставки[48], «Русский театр вслед за литературой и музыкой стал явлением мировой культуры»[49]. Закономерное признание получило и традиционное народное творчество — от живописцев Палеха до мастеров кустарной игрушки[50].

Неожиданный успех в столице мировых мод пришёл к одежде русского модельера Надежды Ламановой: за коллекцию её платьев высшую награду — Гран При — получила посредническая организация Мосэкуст (Московская кустарно-экспортная контора) [51], автор моделей была удостоена Почётного диплома, второй по значимости награды[52].

Два из девяти Гран При, доставшихся советскому разделу, были присуждены персонально — художникам книги Алексею Кравченко (ксилографии к гоголевскому «Портрету», 1923[53]) и Владимиру Фаворскому (среди его работ — «Мнимости в геометрии» П. А. Флоренского, 1922[54])[55]. Сергей Чехонин был удостоен золотых медалей как книжный график и за росписи по фарфору[56].

С. Чехонин, М. Адамович. Роспись по фарфору. Иллюстрация из сборника «L’Art décoratif U.R.S.S. Moscou—Paris, 1925»

Проект «Рабочего клуба», книжная и плакатная графика Александра Родченко были оценены в каждом классе, но сдержано — тремя серебряными медалями[57]. Один из лидеров советского конструктивизма Владимир Татлин не получил награды за макет своей Башни, зато макет памятника 26 бакинским комиссарам Якулова-Щуко был удостоен золотой медали для Владимира Щуко и почётного диплома для Георгия Якулова (вне конкурса, как члену жюри секций «Архитектура»). Якулов получил ещё один почётный диплом (вне конкурса, как член жюри секции «Театральное искусство»), за макет к спектаклю Камерного театра «Жирофле-Жирофля» (1922)[58], а С. П. Дягилев, восхищённый советской театральной экспозицией, в июле, в разгар выставки, заказал ему сценографию для своего нового «большевистского» балета (поставлен в 1927 году под названием «Стальной скок»)[59].