Венера Урбинская

На переднем плане картины в роскошных интерьерах дворца изображена лежащая молодая нагая женщина, которую отождествляют с богиней Венерой. На ней только несколько украшений — кольцо, браслет и серёжки. Открытый взгляд женщины направлен прямо на зрителя. В правой руке Венера держит цветы, её левая рука прикрывает лоно, образуя центр композиции картины. У ног Венеры спит маленькая собачка. На заднем плане картины справа изображены две служанки, занятые сундуком с нарядами.

Существуют различные версии интерпретации тициановской нагой красавицы. Согласно одной из них, картина символизирует узы брака. Сундук с нарядами на заднем плане при этом рассматривается как приданое обнажённой девушки. Другие исследователи считают, что «Венера Урбинская» — портрет куртизанки, фактически предлагающей себя зрителю. Возможно, Тициан хотел рассказать в своей картине о сексуальности в браке, соединив волнующую эротику с добродетелями брака и прежде всего с верностью, которую олицетворяет изображённая на картине собачка.

Однако, эстетические идеалы ренессансной картины позволяют видеть в наготе «Венеры Урбинской» и более идеальную тему. Обнаженная женщина наряду с обнаженным мужчиной приобретают в Италии XV—XVI веков значение художественной нормы. Нагота воспринимается не как изображение человека, с которого совлечена одежда. В наготе художники видят естественное состояние человека, его художественную идею. Нагота как воплощение нравственной чистоты, целомудрия, истины противополагалась художниками Возрождения одетости, как «правда обнаженная» — «правде украшенной»[1]. Возможность такого возвышенного тематического прочтения «Венеры Урбинской» создается и некоторыми особенностями её живописной композиции: «Венера как бы отделена от пространства комнаты, благодаря чему она существует в своем особом мире, где граница идеального и реального оказывается зыбкой»[2]; «…тончайшими сочетаниями теплых и холодных оттенков в изображении тела Венеры Тициан создает ощущение постоянных переливов цвета и света, и этот мотив пульсирующего движения не просто моделирует формы тела, но открывает в нем средоточие, дыхание жизни. В то же время за Венерой поднимается черный абстрактный цвет стены, из глухого неподвижного сумрака перерастая в чистый звук напряженной, восходящей из ниоткуда в никуда вертикали. Рядом с этой черной фигурой, подобной силуэту арфы, внешне предметная глубина окна преображается в глубину беспредметную, а проявившаяся отвлеченная композиция черного и голубого открывает сознанию то, что поначалу было доступно лишь ощущению: образ трансцендентного, духовного пространства»[3].

У Тициана женщина держит в руке розы, считавшиеся символом Венеры. Кто бы ни была женщина: Венера или donna nuda, её тело отражает идеал красоты и является эротическим символом эпохи высокого Возрождения. Высокий лоб, считавшийся символом красоты в средние века, ради которого женщины выщипывали волосы на лбу, перестал быть идеалом. Теперь волосы обрамляют лицо, смягчая его черты. Излюбленным цветом волос стал не тёмный, как у большинства итальянок от природы, а светлый. Почти у всех мифологических фигур, изображённых художниками итальянского Ренессанса, были светлые волосы. Грудь считалась красивой, если она была маленькая, круглая и упругая.

Живот женщины Тициан изобразил слегка округленным. На готических полотнах животы у женщин изображали как правило более выпуклыми. В эпоху Ренессанса живописцы отказались от подобной практики и искали более натуральные формы. Тем не менее живот все равно считался центром женского тела, символом плодородия и продолжения рода.

Джорджоне. Спящая Венера. 1508—1510. Картинная галерея. Дрезден

В 1508—1510 гг. появилась «Спящая Венера» Джорджоне, в создании которой по мнению историков искусства принимал участие ученик Джорджоне Тициан. Очевидно типологическое сходство двух картин. При этом, по Алпатову Тициан в «Венере Урбинской» не только «отступает от Джорджоне в частностях», но и меняет весь его образный строй: «пышная нагота у Тициана так же закономерно сменяет девственно-целомудренную наготу Джорджоне, как цветущее лето сменяет робкую весну»[4].

В «Венере Урбинской» нашли своё полное отражение все характерные черты живописи Тициана. В частности волосы, кожа, меха, цветы, ткани и драгоценные камни переданы художником с натуральностью, близкой к оптическому обману. Этим эстетическим средством, а также сфумато, окружающем тело женщины, Тициан демонстрирует зрителю свой высокий уровень художественного мастерства.

Помимо величественных полотен на религиозные темы Тициан написал большое количество портретов как исторических лиц, так и неидентифицированных персонажей. Целый ряд в творчестве Тициана составляют полупортреты неизвестных женщин, в которых Тициан символическим языком рассказывает о силе женской притягательности. Среди изображённых на портретах женщин могли быть и венецианские куртизанки, которые в XVII в. занимали высокое социальное положение.

Эдуар Мане. Копия тициановской «Венеры Урбинской». 1856

Эдуар Мане. Олимпия. 1863. Музей Орсе. Париж

• Тициановская «Венера Урбинская» вдохновила Эдуара Мане на создание его знаменитой «Олимпии».

В фильме «Эль Греко» (2007 г.; Реж.: Яннис Смарагдис) есть эпизод, в котором показан Тициан во время создания «Венеры Урбинской». По сюжету испанские посланники, приехавшие в Венецию, посещают мастерскую Тициана как раз в тот момент, когда он работал над «Венерой Урбинской».

• Алпатов М. В. «Венера» Джорджоне / Этюды по всеобщей истории искусств. — М., Советский художник (серия "Библиотека искусствознания"), 1979. — 43-67 с.
• Тавьев М. Ю. «Венера Урбинская». Опыт зрительского восприятия / От Венецианова до Ван Гога. Этюды о живописи. — М., Издательский дом Руденцовых, 2012. — 24-29 с.