Аллегория благоразумия

Картина обычно интерпретируется на нескольких уровнях[4][5]. На первом уровне разный возраст трёх человеческих голов символизируют три возраста человека: старость, зрелость и юность — предмет, который Тициан изобразил 50 годами ранее в своей картине «Три возраста человека» (1512—1514). Разные направления, в которых они смотрят, отражают вторую, более широкую концепцию времени: прошлого, настоящего и будущего. Эта тема также повторяется в головах животных: животное с тремя головами (волк, лев, собака), символизирующее течение времени (прошлое, настоящее, будущее). Эта тема ассоциируется с богом Сераписом в «Сатурналиях» Макробия, это повторяется, например, в «Гипнэротомахии Полифила» Франческо Колонны (1499), «Иероглифике» Пьерио Валериано Больцани (1556) и «Иконологии» Чезаре Рипа (1643). Третий уровень, от которого картина получила своё нынешнее название, подсказывает едва заметная надпись над портретами:

лат. EX PRÆTE / RITO // PRÆSENS PRVDEN / TER AGIT // NI FVTVRA / ACTIONĒ DE / TVRPET

Это означает: «Учитывая ошибки прошлого в настоящем, можно не навредить своему будущему»[2].

Считается, что человеческие лица — это настоящие портреты престарелого Тициана, его сына Орацио и его молодого племянника Марко Вечеллио, который, как и Орацио, жил и работал с Тицианом[6]. Немецкий и американский историк и теоретик искусства Эрвин Панофский (1892—1968) предположил, что картина напрямую связана с переговорами, связанными с передачей собственности Тициана молодым поколениям в свете его приближающейся смерти. Таким образом, картина служит визуальным советом трём поколениям действовать осмотрительно при управлении наследством. Николас Пенни, однако, очень скептически отнёсся к этому предположению и указал на несоответствия между человеческими головами и другими доказательствами внешнего вида людей. Он сомневался, что это был какой-то личный проект Тициана, и считал, что «более вероятно, что картина была заказана»[7]. Другие также придерживаются мнения, что эти три головы не Тициан и его семья. Одна из причин заключается в том, что портретов Орацио или Марко нет, поэтому трудно подтвердить, что это именно они[8].

Более позднее объяснение смысла полотна вместо аллегории благоразумия была, наоборот, аллегория греха и покаяния. С этой точки зрения, это было бы равносильно признанию Тициана в том, что его неспособность действовать осмотрительно в молодости и в среднем возрасте обрекла его на то, чтобы вести достойную сожаления старость[9].

С другой стороны, картина была объяснена как утверждение, что благоразумие, которое приходит с опытом и старостью, является важным аспектом художественного различения и суждения. Таким образом, в этой интерпретации картина опровергает мнение о том, что старость — враг художественных достижений. На более общем уровне изображение Тициана с его помощниками Орацио и Марко на картине также призвано защитить благоразумие преемственности традиций венецианских мастерских[10].

Картина была подарена Лондонской Национальной галерее в 1966 году арт-дилером Дэвидом Кетсером и его женой Бетти[3].

• «Три возраста человека»

• Campbell, Erin J. (2003), Old Age and the Politics of Judgment in Titian's allegory of prudence, Word and Image: A Journal of Verbal/Visual Poetry Т. 19 (4), <https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/02666286.2003.10406238https://fdocuments.in/document/old-age-and-the-politics-of-judgment-in-titians-allegory-of-prudence.html> (недоступная ссылка)
• Cohen, Simona (2000). “Titian's London "Allegory" and the three beasts of his "selva oscura"”. Renaissance Studies. 14 (1) – via Jstor.
• Panofsky, Erwin & Saxl, Fritz (1926), A Late-Antique Religious Symbol in Works by Holbein and Titian, vol. XLIX, <https://www.jstor.org/stable/863048>
• Panofsky, Erwin. Titian's Allegory of Prudence:a Postscript // Meaning in the Visual Arts. — University Press, 1955.
• Penny, Nicholas (2008), The Sixteenth-Century Italian Paintings, vol. II, Venice 1540–1600, National Gallery Catalogues (new series), National Gallery Publications Ltd, ISBN 978-1-85709-913-3