Венелин, Юрий Иванович

Крестьянский дом конца XVIII века села Тибава (ныне в Ужгородском скансене). Цитата на памятной доске: «По одной из гипотез в этом доме в 1802 году родился Юрий Венелин-Гуца.»

Сын православного священника русинско[1][2]-румынского[3] происхождения. Обучался сначала в унгварской гимназии, где его учителем был И. Чургович, а с 1821 года — в Сатмарском епископском лицее, где и начались его занятия историей, с 1822 — на философском факультете Львовского университета. Во время обучения он, не желая принимать духовный сан, изменил фамилию на Венелин-Венелович, чтобы скрыть своё местопребывание[2]. В 1823 году Венелин вместе с двоюродным братом И. И. Молнаром бежал от религиозных притеснений в Россию, обосновавшись сначала в Кишинёве, где сблизиля с болгарскими колонистами и их попечителем генералом Инзовым[4], а с 1825 года — в Москве. Учился на медицинском факультете Московского университета (1825—1829), занимаясь историческими изысканиями в свободное время. Был человеком образованным, знал древние и новые языки, некоторыми владел свободно. После окончания университета работал врачом Московского военного госпиталя[5] и некоторое время работал домашним учителем; среди его учеников были Константин и Иван Аксаковы, будущие идеологи славянофильства[6]. Окончательно поселившись в России, Венелин принял имя Юрий[6].

Судьбоносным оказалось знакомство Венелина с М. П. Погодиным, А. С. Хомяковым, И. И. Срезневским, открывшее ему дорогу на страницы крупнейших журналов эпохи («Московский вестник», «Телескоп», «Отечественные записки», «Журнал Министерства Народного Просвещения»). Выступая с публицистическими статьями и историческими исследованиями, Венелин полемизировал с немецкими и австрийскими учёными, принижавшими историю и культуру славян. Особое внимание он уделял болгарам, чья история в то время была почти совершенно неизученна, а сама принадлежность к славянству подвергалась сомнению. В 1829 году вышла первая книга Венелина «Древние и нынешние болгаре», имевшая «значение не научного исследования, а скорее славянофильского воззвания, с восторгами пред прошлым и упованиями на будущее великого славянского народа»[3]. Стремясь во что бы то ни стало восстановить достоинство всех славян и болгар в частности, автор вольно оперировал историческими фактами, называя гуннов «сынами Руси», Словению — «Адриатической Украиной», Меровингов — «Мировичами», а Аттилу — «Русским Царём»[6]. В то же время Венелин впервые описывал современных болгар как этнографическую и историческую реальность; в его книге «болгары, которых ещё недавно смешивали с сербами, впервые представлены были как многочисленный народ в пределах былой Болгарии, Румелии, Македонии, Фессалии, Албании, румынских землях, Бессарабии и Новороссийском крае»[3]. Книга Венелина, содержавшая множество положений, уже тогда отвергнутых наукой, была принята скорее неблагосклонно, хотя серьёзных возражений ему никто не сделал.

Этническая карта Балкан в середине XIX века

В 1830—1831 годах Венелин совершил долгожданное путешествие в Болгарию, ставшее возможным благодаря покровительству друзей и оформленное как официальная командировка Академии Российской, с «Высочайшего Государя Императора дозволения». Целью её было «обозреть по возможности все хранящиеся в тамошних монастырских и других библиотеках печатные книги и рукописи на Славянских наречиях и на языке Молдавском, Волошском и Греческом»[6]. Венелину удалось побывать в Одессе (где за время недавней войны образовалась значительная болгарская колония, представители которой восторженно встретили его начинание), восточных областях Болгарии и в Валахии. Несмотря на чинимые турками препятствия и подозрения местного населения, итогом его экспедиции стали 66 «валахо-болгарских или дако-славянских» грамот, с 20 снимками, историческим предисловием, комментариями и словарём, а также записи произведений болгарского фольклора. Из-за трудностей, связанных с обработкой материала, отчёт Академии был подан только через два года. Несмотря на значительные достижения экспедиции, Венелин не смог отделаться от репутации дилетанта; отсутствие учёных степеней и недостаточная строгость в методах стали препятствием к научной карьере. Так, в 1834 году он не смог, несмотря на протекцию Погодина, получить кафедру славяноведения в Московском университете, отданную М. Т. Каченовскому, стороннику взглядов на историю славян, ровно противоположных идеям Венелина.

Ю. И. Гуца-Венелин — мемориальная таблица в г. Свалява.

Вторая половина 30-х годов оказалась для Венелина чрезвычайно плодотворной. Он продолжает публикацию новых статей о славянской истории, выступает в печати против «скандинавомании» (норманнской теории происхождения Руси); ещё больше сочинений осталось в рукописи и было опубликовано уже после его смерти (в частности, первая в истории[7] грамматика болгарского языка). Тяжёлый труд, отсутствие постоянного заработка и признания подорвали здоровье Венелина. Его внезапная смерть вызвала в Болгарии многочисленные отклики; нарождающаяся болгарская интеллигенция находилась под огромным воздействием его славянофильских идей и считала себя в долгу перед русским учёным. На могиле Венелина, похороненного на кладбище Данилова монастыря, представители болгарской эмиграции в России поставили надгробный памятник с посвящением: «Он первый напомнил свету о забытом, но некогда славном и могущественном племени Болгар и пламенно желал его возрождения. Господи, услышь молитву раба Твоего»[6]. Надгробие Венелина на монастырском кладбище было разрушено в советские годы.