Собакина, Марфа Васильевна

О происхождении Марфы и о её семье известно мало, причём существуют разночтения. Сохранились сведения, что этот худородный дворянский род происходил из-под Коломны. Её отцом был Василий Степанович Собакин Большой (или Старший)[2], хотя Таубе и Крузе ошибочно называют им новгородского купца Григория Собакина.

Род выдвинулся после женитьбы царя, однако после кончины Марфы снова исчез из виду[3]. Как пишет Б. Н. Флоря, «когда царь в октябре 1571 года отпраздновал свой брак с Марфой, отец жены, Василий Степанович Собакин, был пожалован боярским саном, дядя, Василий Меньшой, стал окольничим, двоюродный брат царицы, Каллист, — царским кравчим, другой сын Василия Меньшого, Семён, — царским стольником».

Варлаам Собакин Меньшой после смерти Марфы был пострижен в монастырь. Двоюродные братья Марфы также пострадали — как отмечает Б. Н. Флоря, «не прошло и двух лет, как Каллист и Семён Собакины были обвинены в том, что „хотели чародейством извести“ царя и его детей, и были казнены вместе со своим отцом».

Указывается, что Малюта Скуратов, судя по всему, приходился Марфе Собакиной дальним родственником[4].

Марфа была выбрана в жёны царю после традиционной процедуры смотра невест (1571 год). Это был 2-й смотр, устроенный царём, вдовевшим уже 2 года, и 3-й на Руси вообще. Другая его участница — Евдокия Сабурова, была отдана в жены царевичу Ивану. На него по переписи дворянских «девок» в 1570 году было собрано около 2 тысяч девушек, из которых было отобрано сначала 24, потом 12 девиц.

В записках немцев Иоганна Таубе и Элерта Крузе, сохранились сведения об этой процедуре. Когда девушек привозили на смотрины, царь «входил в комнату <…> кланялся им, говорил с ними немного, осматривал и прощался с ними». По свидетельству немцев, последнюю дюжину девушек осматривали уже обнажёнными. При этом присутствовал врач-англичанин Элизеус Бомелиус, выпускник Кембриджа, приехавший на службу в Россию, причём «доктор должен был осмотреть их мочу в стакане»[2].

Как значилось в приговоре Священного собора:

Обручение состоялось 26 июня 1571 года, но наречённая невеста вскоре тяжело заболела и начала «сохнуть».

Брак, тем не менее, состоялся 28 октября 1571 года в Александровской слободе, поскольку 41-летний царь «положа на Бога упование, любо исцелеет».

На свадьбе свахами были жена и дочь Малюты Скуратова, а его дружками — сам Малюта и его зять Борис Годунов. Вероятно, именно Малюта «лоббировал» выбор данной невесты[4]. Известно, что мероприятие было весёлым — из Великого Новгорода прибыли целая ватага скоморохов и подводы с ручными медведями — для царской свадебной потехи. Через неделю, 4 ноября, свадьбу сыграл царевич Иван Иванович, помолвленный в один день с отцом.

Уже после смерти Марфы, добиваясь права заключить запрещённый церковью 4-й брак (с Анной Колтовской, занявшей на том же смотре «2-е место»), в третий раз овдовевший Иван клялся духовенству, что из-за болезни невесты и её скоропостижной смерти она не успела стать ему женой — темные силы дьявольские «воздвиже ближних многих людей враждовати на царицу нашу, ещё в девицах сущу… и тако ей отраву злую учиниша». Высшее духовенство особым приговором подтвердило, что брак не был консуммирован, так как венчанный муж девства невесты «не разрешил».

Царица Марфа скончалась через 15 дней после свадьбы. Как и в случае с первыми двумя жёнами Ивана, Анастасией Романовной и Марией Темрюковной, ранняя кончина царицы породила подозрения в отравлении и вызвала гнев Ивана. Официально было объявлено, что Марфу извели ядом: «Дьявол воздвиже ближних многих людей враждовати на царицу нашу, ещё в девицах сущу… и тако ей отраву злую учиниша». По некоторым данным, в ходе расследования было казнено 20 человек, в том числе трое двоюродных братьев Марфы казнены «за чародейство». Отец Марфы Василий Большой Собакин насильственно пострижен в монахи.

Существовало несколько кандидатур на роль того, кто «извел» невесту ядом. По одной из версий, это были родственники либо первой жены царя, либо второй — Романовы или Черкасские. По другому предположению, какое-то «зелье» Марфе передала её мать, заботясь о её «чадородии». В записках «О Московии» Даниил Принц фон Бухау писал: «В третий брак он вступил с одной боярыней, которая умерла, когда выпила какое-то питье, пересланное ей матерью чрез придворного (с помощью этого питья она, может быть, хотела приобресть себе плодородие); за это и мать, и придворного он казнил»[5].

Духовная грамота царя Ивана Васильевича (июнь-август 1572 года) упоминает покойных Марфу и Марию Темрюковну с просьбой царевичам Ивану и Федору поминать их: «А что, по грехом, жон моих, Марьи да Марфы, не стало, и вы б жон моих, Марью да Марфу, а свои благодатныя матери [Анастасию Романовну], поминали во всем по тому, как аз уставил, и поминали бы есте их со всеми своими родители незабвенно»[6].

Царицу похоронили рядом с предыдущей женой царя — Марией Темрюковной (в Вознесенском соборе кремлёвского Вознесенского монастыря у западной стены храма; после сноса храма останки в 1930 году перенесены в Архангельский собор).

Надпись на крышке саркофага:

«В лето 7080 ноября в 14 день государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси преставис благоверная и христолюбивая царица великая княгиня Марфа на памят святаго апостола Филипа на первом часу дни»[7].

Исследование останков Марфы, проведённое в 1990-е годы, не выявило ядовитых металлов и прочих устойчивых веществ; это, впрочем, не исключает использования растительного яда, не поддающегося химическому анализу[3].

Существует легенда, что во время вскрытия гробницы царская невеста лежала в гробу бледная, но как бы живая, не тронутая тлением, несмотря на то что пролежала под землёй 360 лет. Однако в течение нескольких минут её лицо почернело и превратилось в прах[4]. По утверждению Т. Д. Пановой, эта легенда ничего общего с действительностью не имеет[3].

В саркофаге также был обнаружен хорошо сохранившийся головной убор — волосник, украшенный вышивкой, и уникальный стеклянный кубок итальянской работы на серебряном поддоне, не имеющий аналогов в музейных собраниях России[3].

В 2003 году криминалист С. А. Никитин восстановил по её черепу скульптурный портрет.