Пришельцы (Сумеречная зона)

Самое раннее упоминание наброска датируется 30 июня 1960 года; тогда в качестве названия эпизода значилось «Кукла Дьявола» (англ. Devil Doll)[7]. Этот набросок несколько отличался от финальной версии, но не понравился руководству: по словам Мэтисона, сценарий был слишком мрачным, в результате переписывания он добавил в него «научно-фантастический подход»[8]. Первоначальный вариант сценария был написан 6 августа 1960 года, финальная версия была завершена 17 августа 1960 года[7]. Сценарий «Пришельцев» относился к тому периоду творчества Мэтисона, когда в его работах преобладали темы столкновения индивида с «ужасными» трудностями; сам писатель так говорил о том времени: «Когда я был молод и одинок, чувство изоляции очень сильно прослеживалось в моей работе»[9].

Первоначальный набросок сценария Мэтисон переработал в рассказ, который получил название «Жертва». Впервые рассказ был опубликован в апрельском номере журнала Playboy за 1969 год[10][11]. Позже Мэтисон написал сценарий к фильму антологии «Трилогия ужаса» (1975), где данный рассказ лёг в основу одной из историй под названием «Амелия»[7].

Агнес Мурхед

Продюсер «Сумеречной зоны» Бак Хотон предложил Дугласу Хэйсу поработать над данной постановкой, и у того сразу появились идеи. Хэйс предложил взять на главную роль опытную актрису Агнес Мурхед, известную в том числе по работе в «Гражданине Кейне» Орсона Уэллса. Хэйс решил выбрать её, потому что в то время Мурхед «вела радиопередачу под названием „Извините, ошиблись номером“», это была получасовая программа, в которой актриса «не использовала ничего, кроме своего голоса», а эпизод «Пришельцы» был бы получасовым шоу, «где она вообще не использовала бы свой голос»[5].

Режиссёр Дуглас Хэйс вспоминал о работе с Баком Хотоном:

Когда Мурхед пришла на встречу с режиссёром, то «посмотрела на меня с любопытством», вспоминал Хэйс; на его вопрос «Что-то не так?» Мурхед ответила: «Ну, я читала сценарий и пыталась найти свою роль!» В сценарии была только одна женщина и у неё совсем не было слов, «большинство актрис, просматривая сценарий, сразу хотели узнать, что говорит женщина»[5]. Киновед Дуглас Броуд положительно отзывался о роли Мурхед: «Нам не нужно слышать, как женщина говорит на инопланетном языке, чтобы понять, что она не с этой Земли; мы можем видеть это в её манерах, достаточно близких к манерам землян»[13].

Репетиция перед съёмками прошла 10 октября 1960 года. Сами съёмки проходили с 11 по 14 октября 1960 года. Общие производственные затраты на съёмки составили 44 912,46 долларов: 1250 долларов составил гонорар режиссёра[7], 3000 долларов — гонорар Мурхед[14], 3240 долларов ушло на оплату игры остальных актёров[7]. Предполагается, что режиссёр Дуглас Хэйс за озвучивание астронавта получил 240 долларов[7].

Набросок астронавта, сделанный режиссёром Дугласом Хэйсом

Хэйс не хотел снимать маленьких человечков «как в фильме „Доктор Циклоп“», он сразу хотел, чтобы существа, показанные на экране, были именно своего настоящего размера, то есть нужно было сделать роботов в натуральную величину: «Будь они такого размера, она (Мурхед) смогла схватить их физически и швырнуть через всю комнату, это сделало бы сцену более интересной», — вспоминал Хэйс[5]. Дуглас Хэйс имел художественное образование и сам придумал внешний вид экипажа летающей тарелки, он сделал наброски фантастических скафандров персонажей и отдал их в отдел, занимающийся гримом. Они сделали модели в точности такими, какими их задумывал режиссёр. При создании набросков скафандров Хэйс вдохновился логотипом фирмы Michelin. Он специально хотел, чтобы фигуры казались более округлыми, когда в конце серии выяснится, что внутри скафандров были люди, зрители воскликнули бы: «Ага! Значит, они были в надувных скафандрах, верно?[15]». Фигурки астронавтов были изготовлены из поролона и окрашены золотом, чтобы придать им металлический блеск. Во время просмотра эпизода можно было предположить, что модельки приводятся в движение каким-то внутренним механизмом, но это было не так. Хэйс рассказывал, что на спине каждой фигурки был разрез, через который человек мог просунуть внутрь руку. Чтобы ходить — человек засовывал пальцы во впадины в ногах модели, а чтобы поднять руки — пальцы вставлялись в руки фигурки. Следовательно, модели астронавтов не могли одновременно двигать руками и ногами. Маленький лазерный пистолет астронавта загорался от провода, шедшего к внешнему пульту, работающему от батареек, и каждый раз, когда на пульте нажимали кнопку, создавался эффект того, что пистолет стреляет. Такой же трюк был проделан и с антенной на голове другого астронавта. Чтобы замаскировать руку, торчащую из спины, Хэйс утверждал, что оператор носил чёрный рукав, делающий его руку невидимой на тёмном фоне[16].

Для эпизода были сделаны две модели летающей тарелки: одна очень лёгкая, вторая гораздо более тяжёлая и крепкая, она использовалась в сценах, где женщина бьёт топором по тарелке. Все остальные декорации были построены специально с таким расчётом, чтобы нельзя было привязать события к конкретному отрезку времени. Практически всю серию создаётся впечатление, что действие происходит на нашей планете, и поэтому все предметы интерьера должны были быть узнаваемыми, но в тоже время слегка отличаться от того, что зрителю приходилось видеть в повседневной жизни. По большей части декорации старались наполнить «самыми простыми вещами», например, занавески были обычной тряпкой, а стул никак не выделялся своей формой или стилем[17].

Действие всего эпизода происходит в доме женщины, большую часть съёмок пришлось проводить в декорациях интерьера хижины, и лишь малую часть заняли съёмки экстерьера. Оператору Джорджу Клеменсу пришлось проделать сложную работу при съёмках в замкнутом помещении. Ещё большую сложность доставляли источники света: в одной сцене женщина берёт в руки свечу и проходит с ней из одной комнаты в другую, и свеча должна являться единственным источником света в сцене. Чтобы всё выглядело натурально, пришлось расставить по всей сцене лампочки и управлять ими при помощи диммера. Этим занимались несколько человек, включая самого Клеменса: «кажется, у меня было шесть диммеров, шесть ламп, и всё это нужно было синхронизировать», — вспоминал позже Джордж Клеменс. Нужно было синхронизировать работу всех источников света с движениями актрисы; по словам оператора, он «остался доволен результатом»[18].

Во всей постановке, не считая вступительной и заключительной речи Рода Серлинга, есть только одна сцена, в которой звучит голос. Умирающего астронавта, в конце эпизода передающего послание на Землю, озвучивал сам режиссёр Дуглас Хэйс[19]. По его словам, съёмки прошли «быстро и легко». Примерно полдня занимала репетиция одной сцены, всё сверялось и прорабатывалось до мелочей: «примерно четыре часа репетиций, а затем четыре минуты на съёмку. Затем ещё один долгий, долгий период репетиций, а после небольшой фрагмент фильма. А когда были собраны семь или восемь фрагментов фильма, у нас было наше получасовое шоу»[18].