Мать Уистлера

Однажды модель, которая должна была позировать, не пришла на назначенный сеанс, и Уистлер попросил свою мать, Анну Мак-Нейл Уистлер, попозировать ему для портрета. Первоначально, он предполагал рисовать модель стоя, но для пожилой матери, которой в то время было 67 лет, длительное позирование стоя было очень обременительно. Написание картины заняло десятки сеансов позирования[8]. Анна, в письме от 3 ноября 1871 года к своей сестре, Кейт Палмер, писала[8][9]:

Используя в названии термин «аранжировка», по аналогии с музыкой, Уистлер хотел подчеркнуть свою философию «Искусство ради искусства». В целом, для названии своих работ, он использовал и другие музыкальные термины, такие как «симфония», «гармония», «этюд» или «ноктюрн», чтобы подчеркнуть тональные качества и композицию, и снять акцент с повествовательного и описательного аспекта живописи[10]. Из-за того что критики и публика викторианской эпохи не приняли бы название портрета как «аранжировка», Уистлер к заголовку уточнение: «Портрет матери». Но, в итоге, работа получила более простое постоянное прозвище — «Мать Уистлера»[11][2][4].

Аранжировка в сером и чёрном № 2: портрет Томаса Карлейля. 1872—1873. Холст, масло.

Несмотря на прохладное отношение критиков, картина привлекла двух новых клиентов. Коллекционер Луис Хут заказал портрет своей жены Хелен[12], получивший название «Аранжировка в чёрном № 2: портрет миссис Луис Хут». А после того, как историк Томас Карлейль увидел портрет матери, то заказал у Уистлера подобную композицию, которая была названа «Аранжировка в сером и чёрном № 2: портрет Томаса Карлейля»[12].

Не найдя покупателя, Уистлер заложил картину в 1878 году, но после смерти матери, в 1881 году, выкупил обратно за 50 фунтов[13]. Уистлер хотел чтобы картину купило французское правительство, что обессмертило бы его мать и самого художника. Ему немного трудно было объяснить всё это своему брату, Уильяму, он приводил разные доводы, в том числе, что подобная покупка станет гордостью семьи, но было очевидно, что это было бы в первую очередь его гордостью[14]. В декабре 1884 года Уистлер писал своему брату[14][15]:

В итоге, 2 ноября 1891 года она была приобретена французским правительством за 4000 франков для парижского музея в Люксембургском саду, и стала первым произведением Уистлера в публичной коллекции[16][17].

Публика негативно отреагировала на картину «Аранжировка в сером и чёрном, № 1: портрет матери», в основном из-за её антивикторианской простоты, в то время как в Англии в моде были сентиментальность и яркие цвета. Критики считали, что картина — неудачный «эксперимент», но никак не искусство. Королевская академия художеств сперва отклонила картину к показу на 104-й выставке академии в Лондоне в 1872 году, но затем неохотно приняла после лоббирования сэром Уильямом Боксаллом, повесив её в неудачном месте выставки[12]. Этот эпизод усугубил разрыв между Уистлером и британским миром искусства. Данная работа стала последней картиной, которую он представил на утверждение Академии, хотя его гравюра на «Старом мосту Путни» была выставлена ​​там в 1879 году[12].

Будучи сторонником искусства ради искусства, Уистлер заявлял, что растерян и раздражен настойчивостью других, когда его работу рассматривают как «портрет». В своей книге «Изящное искусство создавать себе врагов» 1890 года он писал[18]:

В 2015 году нью-йоркский критик Питер Шьелдаль написал, что картина «остается самой важной американской работой, находящейся за пределами США»[19]. Искусствовед Марта Тадески пишет[20]:

«Пристань „Черный лев“». Гравюра. (англ. Black Lion Wharf, 1859)

На картине «Аранжировка в сером и чёрном, № 1: портрет матери» изображена в профиль мать Уистлера в, почти, натуральную величину, сидящая на стуле. На стене висит гравюра Уистлера «Пристань „Черный лев“» (англ. Black Lion Wharf, 1859)[21]. Портрет получился простым и строгим, с ограниченной палитрой. Но обманчиво простой композиция на самом деле гармонично уравновешивает различные формы на картине: прямоугольник занавески, рисунок на стене и пол — и линии лица, платья и стула. Уистлер отмечал, что повествовательный аспект картины не имел большого значения[22], однако картина отдает дань уважения его благочестивой матери. После первоначального шока от стиля жизни сына она много помогала ему, несколько утихомирив его поведение, заботясь о его внутренних потребностях и создав ауру консервативной респектабельности, которая помогла завоевать покровителей[8].

Мемориал МатериАшлэнд,, Пенсильвания, США

Во время великой депрессии картина «Аранжировка в сером и чёрном, № 1: портрет матери» была оценена в один миллион долларов и имела большой успех на Чикагской всемирной ярмарке. Публика, которая не была знакома с эстетическими теориями Уистлера, решительно признавала полотно символом материнства[23].

Работы Уистлера, в том числе и эта, привлекли множество подражателей, особенно среди американских художников-экспатриантов, и вскоре появились многочисленные картины с аналогичной композицией и ограниченной цветовой палитрой.

С самого начала «Мать Уистлера» вызвала различные реакции, в том числе пародии, насмешки и восхищение, которые продолжаются и по сей день. Некоторые считали полотно «данью уважения старости», «тяжёлым чувством скорби» или «совершенным символом материнства», другие использовали его в различных пародиях: на поздравительных открытках, в журналах, и даже мультфильмах про Дональда Дака и Лося Буллвинкля[24]. Уистлер внес весомый вклад в популяризацию картины, часто выставляя её и разрешая выпуск репродукций, которые хорошо раскупались[25].

Изображение картины «Мать художника» на почтовой марке США1934

Изображение использовалось с викторианской эпохи, особенно в Соединенных Штатах, как символ материнства, привязанности к родителям и «семейных ценностей» в целом. Например, в 1934 году почтовое отделение США выпустило марку со стилизованным изображением матери Уистлера с заголовком «В память и в честь матерей Америки». «Мать Уистлера» и «Томас Карлайл» были выгравированы английским гравером Ричардом Джози. В городке Ашлэнд, штат Пенсильвания, ​Ассоциацией мальчиков Ашленда в 1938 году во время Великой депрессии была установлена ​восьмифутовая статуя по мотивам картины — как дань памяти матерям[26].