Конвульсионеры

Появление конвульсионеров связано с именем янсениста Франциска Парижского (1690—1727), который был старшим сыном советника Парижского парламента. В семь лет его отправили в пансион, где он отличался большой набожностью. Рано увлёкшись янсенизмом, он после смерти отца уступил его место в парламенте своему младшему брату, чтобы целиком посвятить себя религиозной деятельности[2]. В 1713 году он получил от своего отца, который хотел, чтобы он занимался светской деятельностью, разрешение поступить в семинарию. После этого он лишился отца, который умер, а бедным раздал причитающуюся ему долю наследства.

Франциск Парижский

Франциск умер вечером первого мая 1727 года, в возрасте тридцати шести лет. Перед смертью он продиктовал своё исповедание веры и завещал похоронить себя, как бедняка, на общем кладбище. Выполняя волю покойного, его похоронили на приходском кладбище церкви Сен-Медар 3 мая. В тот же день мотальщица шёлка по имени Мадлен Беньи, страдавшая параличом левой руки, пришла в дом, где ранее жил дьякон, на улицу Бургонь в 8 часов утра и видела, как принесли гроб, в который должны были положить покойника. Когда гроб поставили, больная немного нагнулась, чтобы потереть руку о гроб, прежде чем на него возложат покров, и после этого отправилась к себе домой. Когда она вошла в свою комнату, то сразу принялась разматывать шёлк обеими руками. По городу распространились слухи, что её болезнь бесследно прошла. После этого на следующий день собралась толпа калек и больных в ожидании исцелений[3].

Сеанс с участием конвульсионеров. Анонимная гравюра XVIII века

Янсенисты почитали Франциска святым, хотя последние четырнадцать лет он не был у причастия под предлогом, что недостоин его. Многие обитатели квартала, лично знавшие Франциска, отправлялись на его могилу и затем уверяли, что выздоровели от своих болезней или получили облегчение страданий. После распространения известий о чудесах на его могиле толпы народа изливали свои чувства в экзальтированных молитвах, речах и пророчествах, разыгрывались целые религиозные мистерии и шествия. С 1731 года фанатизм дошёл до таких пределов, что молящиеся, простираясь на могиле святого, впадали в конвульсии, откуда впоследствии и произошло название «конвульсионеры»[3]. Начались паломничества, к могиле приносили паралитиков; душевнобольные, слепые, больные неизлечимыми болезнями тёрлись о надгробный камень дьякона и надеялись на чудо. Часть янсенистов усматривала в этих явлениях божественное доказательство истинности учения янсенистов, пытаясь использовать для упрочения своих позиций в противостоянии с иезуитами. По сообщениям тех лет при этом бились в судорогах не только сами янсенисты, а и совершенно посторонние люди, случайно бывшие свидетелями судорог. В состояние экстаза впадали даже дети; в особенности же ему были подвержены женщины[3].

Конвульсионеры подразделялись на:

• секуристов (от фр. secours — «помощь», «вспомогательное средство»), которые подготавливали конвульсии ударами, уколами и др.
• натуралистов или фигуристов, которые, непристойно обнажаясь, изображали собой то бессилие неискуплённой человеческой природы, то чистоту христианской церкви.
• дисцернантов и меланжистов, которые вели прения о том, кто посылает конвульсии — Бог или дьявол[4].

Все они враждовали друг с другом, доказывая правоверность своего учения и еретичность прочих групп. Деятельность секуристов, которая получила наибольшую известность напоминала истязания: они топтали друг друга ногами, колотили палками, поленьями, посохами и прижигали раскалённым железом. Некоторые выламывали пальцы у молодых женщин, рвали клещами их груди, кололи их тело железными прутьями и даже распинали их[5]. Однако конвульсионеры были удивительно нечувствительны к боли, становясь буквально неуязвимыми[3].

Для доказательства якобы совершавшихся на могиле Франциска чудес была написана книга «La vérité des miracles opérés par l’intercession de François de Paris» (3 тома), поднесённая королю советником парламента Луи-Базиль Карр де Монжероном. Последний относился к чудесам сначала иронически, но 7 сентября 1731 года, против воли, сам подвергся конвульсиям[4]. В этой работе он приводит многочисленные примеры неуязвимости «конвульсионеров», которые по современным представлениям являются преувеличенными.

Конвульсионеры в Бастилии

Чтобы прекратить беспорядки, Людовик XV приказал в 1732 году оградить кладбище стеной и охранять стражей. На следующий день на воротах кладбища анонимный шутник повесил табличку с надписью: «De par le Roy, défense à Dieu de faire miracle en ce lieu» («Именем короля Богу запрещается совершать чудеса в этом месте»)[6]. Даже приказ 1733 года заключать припадочных в тюрьму не мог вполне пресечь эпидемию. Среди последователей этого движения были представители всех слоёв общества и всех социальных институтов — учебных, религиозных и правительственных. Подвержен припадкам оказался даже Фонтене, придворный секретарь Людовика XV.

Были случаи, когда конвульсионеры выступали против королевской армии с оружием в руках. Начальник парижской полиции Жиро говорил, что можно легко уничтожить на корню это зло, приняв строгие меры по отношению к зачинщикам беспорядков. Советник Kappe де Монжерон, посвятивший этим проявлениям своё сочинение, был посажен в Бастилию, некоторые наиболее известные больные были распределены по медицинским учреждениям. Но применение силы долгое время сдерживалось тем, что ревностным защитником учения Франциска Парижского выступал кардинал Ноай, который испытывал некоторые симпатии к янсенистам.

Репрессии, ограничения и запреты оказались бессильны полностью прекратить эти проявления. Так как было запрещено конвульсионировать публично, то собрания янсенистов стали происходить в частных домах[3]. Затем это явление, подобно другим массовым психическим эпидемиям, постепенно пошло на спад и исчезло само. Несмотря на то, что даже в среде самих янсенистов не все одобряли конвульсионерство, оно просуществовало довольно долго, отдельные проявления были зафиксированы вплоть до Французской буржуазной революции.

Масштабность явления уже в XVIII веке вызвала множество откликов, в том числе резко критических. Так, Вольтер, брат которого — Арман Аруэ — был янсенистом, отрицательно относился к янсенистам и конвульсионерам. Он писал в одном из писем к Гельвецию: «Парижем управляют янсенисты, конвульсионеры. Это куда хуже, чем царство иезуитов...»[7]. В примечании к одному из стихотворных текстов Вольтер замечает об этой секте: «Они опаляли огнем (On rôtissait) девушек так, чтобы их кожа однако не была повреждена; наносили им удары поленьями (de bûches) по животу, однако не раня их и это называлось давать вспомоществование»; он называет их шарлатанами, по его мнению: «Земля была тысячи раз наводнена суеверьями более ужасными, но никогда среди них не было более дурацких и более унизительных». Вольтер стал наследником своего брата, который сделал собрание их «видений» (visions), имевших место среди женщин в 1744 году. Эти материалы в конечном итоге оказались в библиотеке Вольтера, находившейся в Петербурге с 1779 года. С ними ознакомился А. С. Пушкин, который в 1832 году проводя исторические изыскания, в ходе его работы над «Историей Петра I», посещал личную библиотеку Вольтера. Кроме того указатель к сочинениям Вольтера в библиотеке Пушкина разрезан на странице со словом convulsionnaires. Во времена Пушкина в России их называли «судорожниками» и сравнивали с методистскими сектами «в Англии, и особенно в Америке, где на так называемых полевых сходках, campmeetings, бешенство методистов доходит до невероятности» (журнал «Библиотека для чтения» за 1835 год (том X, раздел «Смесь»)[8].

Шотландский философ Давид Юм, подробно описывая данное явление в «Исследовании о человеческом познании» (1748 год), писал[9]:

Учёные и мыслители пытались найти рациональное объяснение происходившему на Сен-Медарском кладбище. В 1733 году Филипп Эке (Philippe Hecquet, 1661—1737 гг), декан медицинского факультета Парижского университета, объяснял конвульсии эротическим возбуждением, которое у одержимых этим недугом было вызвано чужими запахами.

Известный антрополог Э. Б. Тэйлор в книге «Первобытная культура» в главе «Обмороки и припадки, вызываемые с религиозными целями» отмечает что в «…религии малокультурных народов то состояние, при котором человек в просторечии именуется „тронутым“» имеет важное место и всегда находились обманщики, симулировавшие это состояние. «По своей болезненной природе припадки эти чрезвычайно похожи на те, о которых упоминает история конвульсионеров Сен-Медарда и севеннских энтузиастов»[10].

Публицист и социолог Михайловский Н. К. объяснял происхождение данного явления эпидемическим и подражательным характером некоторых нервных болезней, сравнивая конвульсионеров с кликушами: «…весьма обыкновенное явление, что за одной кликушей следует их несколько. Всякого рода судороги и конвульсии вообще сильно действуют на зрителей и очень часто вызывают целую вереницу подражателей»[11].

По мнению Бехтерева В. М., благодаря самовнушению те или другие мистические идеи, происходившие из религиозных проявлений средних веков, нередко являлись вместе с тем источником целого ряда конвульсивных и иных проявлений большой истерии, которые, благодаря господствовавшим верованиям, также получали наклонность к эпидемическому распространению. Так, эпидемии конвульсионирующих развивались в результате взаимовнушения на почве религиозного мистицизма и тяжёлых суеверий[12].

• «История Пор-Рояля» — Сент-Бёв.

• Янсенизм
• Секта
• Кликуши
• Истерия

• Конвульсионеры // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). т. XVa (1895): Коала — Конкордия, с. 919 — СПб., 1890—1907.
• Бехтерев В. Мозг и внушение. — Litres, 2017.
• Зарин С. Конвульсионеры // Православная богословская энциклопедия. — Т. XII.
• Михайловский Н. К. Избр. труды по социологии: В 2 т. / Козловский В. В. (отв. ред.). СПб.: Алетейя, 1998.
• Реньяр П. Умственные эпидемии. Историко-психиатрические очерки. M.: Emergency Exit, 2004.
• Цветков С. Э. История Бастилии. Издательский дом: Армада-пресс. Год издания: 2001. ISBN 5-309-00153-0
• Юм. Д. Трактат о человеческой природе. Книга первая. О познании. — М.: «Канон», 1995. ISBN 5-88373-013-2
• Якубович Д. Пушкин в библиотеке Вольтера // [Александр Пушкин]. — М.: Журнально-газетное объединение, 1934. — С. 905—922. — (Лит. наследство; Т. 16/18).
• «Le tombeau de Paris» (П., 1834—59); Mathieu, «Histoire des miraculés et des convulsionnaires» (1864).
• Catherine-Laurence Maire, Les Convulsionnaires de Saint-Médard ; Miracles, convulsions et prophéties à Paris au XVIII^e siècle, Paris, 1985, (ISBN 2-07-070314-2)
• Daniel Vidal, Miracles et convulsions jansénistes au XVIII^e siècle, Le mal et sa connaissance, Paris, PUF, 1987