Детский труд в Узбекистане

Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон в книге «Почему одни страны богатые, а другие бедные» подробно рассматривают экономические причины введения принудительного труда для школьников. Как и во многих странах Африки южнее Сахары, фермеры вынуждены были продавать ключевую экспортную культуру — хлопок — государству по ценам намного меньше мировых. По их мнению, в таких условиях у фермеров не было никаких стимулов к повышению урожайности и механизации сельского хозяйства. Урожаи ― а с ними и экспортная выручка государства ― стали снижаться. В этой ситуации президент Узбекистана Ислам Каримов ввёл принудительный труд: он обязал собирать хлопок школьников. Сезон сбора хлопка как раз совпадает с началом учебного года и длится два месяца, а образование граждан для авторитарных режимов не является высоким приоритетом. Формально труд школьников даже оплачивался: в день за дневную норму (от 20 до 60 кг) им платили 0,03 доллара США, при мировой цене в районе 1,4 доллара за килограмм. Подобные архаичные экстрактивные экономические институты, по мнению Аджемоглу и Робинсона, могли существовать только при столь же экстрактивных политических институтах: все СМИ в Узбекистане контролируются государством, реальная политическая конкуренция в стране отсутствует, а несистемная оппозиция жестко подавляется[7].

После широкого освещения этой практики во всем мире и взятого на себя обязательства положить конец этой практике, Кабинет министров Узбекистана заявил о своем намерении обеспечить, чтобы никто в возрасте до 18 лет не участвовал в сборе хлопка, как подчеркивается в отчёте Министерства труда США[8]. В том же отчете также подчеркивается, что правительство Узбекистана также руководило усилиями по мониторингу с использованием методологии МОТ для наблюдения за урожаем осени 2014 года во всех хлопководческих регионах страны, обнаружив 41 работающего ребёнка, оценив штрафы для 19 школьных чиновников и руководителей хозяйств за использование детского труда и удаления детей с полей. В нескольких случаях отчеты указывают на то, что местный орган власти, такой как районный или региональный правительственный чиновник или хоким города, мог прямо распорядиться о мобилизации детей в возрасте до 18 лет.

В 2008 году Узбекистан ратифицировал Конвенцию о запрещении наихудших форм детского труда[9], однако до 2013 года Узбекистан входил в список 25 стран, которые не выполняли положения Конвенции[10]. С 2013 года Международная организация труда начала работу с правительством Узбекистана и институтами гражданского общества в рамках программы сотрудничества, в ходе которой страна ратифицировала ещё несколько конвенций МОТ[11].

3 февраля 2017 года Международная организация труда выпустила отчёт по итогам мониторинга, проведённого осенью 2016 года, в котором указывается прекращение практики детского труда при сборе хлопка, но для некоторых категорий людей, как студенты, врачи, учителя, госслужащие, риск принудительного труда сохраняется[12], а через 2 года та же организация на основании мониторинга 2018 года сообщила, что 93 % участников уборочной кампании никоим образом не вовлекались в принудительные работы, а также отсутствовало систематическое привлечение бюджетников[13].

• Права человека в Узбекистане
• Детский труд

• Аджемоглу Д., Робинсон Дж. А. Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты = Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity, and Poverty (2012). — М.: АСТ, 2016. — 693 с. — ISBN 978-5-17-092736-4.