Гётше, Петер

Гётше выступил с жёсткой критикой маммографии, используемой для скрининг-диагностики рака молочной железы у женщин, аргументируя это тем, что нет оснований для повсеместного скрининга женщин старше определённого возраста[17]. Его критический взгляд основан на проведённом им систематическом обзоре исследований скрининговой маммографии, который под заголовком «Оправдана ли польза от скрининга рака молочной железы с помощью маммографии?» (Is screening for breast cancer with mammography justifiable?) был опубликован в медицинском журнале The Lancet в 2000 году[18]. В своём систематическом обзоре из-за нарушений в проведении рандомизации Гётше признал несостоятельными 6 из 8 клинических испытаний.

В 2006 году статья Гётше о скринговой маммографии была опубликована онлайн в European Journal of Cancer до печати[19]. Журнал позже удалил это исследование со своего сайта без проведения формальной процедуры отзыва статьи[20]. Статью позже опубликовал журнал Danish Medical Bulletin с короткой заметкой главного редактора[21], а Гётше и его соавторы сообщили, что удаление статьи с сайта журнала не было с ними согласовано[22].

В 2002 году Гётше опубликовал книгу «Скриниговая маммография: правда, ложь и скандал» (Mammography Screening: Truth, Lies and Controversy)[23].

По запросу медицинских властей Дании Европейское агентство лекарственных средств (European Medicines Agency) занялось анализом данных по применению у женщин вакцины папилломы человека и таких редких осложнений, как комплексный регионарный болевой синдром (complex regional pain syndrome, CRPS) и синдром постуральной ортостатической тахикардии (postural orthostatic tachycardia syndrome, POTS). Отчёт Европейского агентства лекарственных средств был опубликован в ноябре 2015 года с выводом, что связи между приёмом вакцины и данными осложнениями не выявлено[24][25]. Датский врач Луиза Бринт (Louise Brinth) опубликовала эпидемиологические исследования по постуральной ортостатической тахикардии с подробной критикой отчёта Европейского агентства лекарственных средств[26]. Гётше поддержал Бринт и отправил формальную жалобу в Европейское агентство лекарственных средств, критикуя их отчёт от мая 2018 года[27].

Гётше с соавторами обнаружил также серьёзные недочеты в кокрановском систематическом обзоре 2018 года по вакцинам против вируса папилломы человека[28].

В вышедшей в 2015 году книге «Смертельно опасная психиатрия и корпоративное запирательство» Гётше остро критикует психотропные препараты с позиций доказательной медицины. На основе широкого обзора опубликованных исследований он делает вывод, что эти средства малоэффективны, но крайне опасны и что 98 процентов из принимающих их в настоящий момент лиц с психическими расстройствами могут на самом деле обойтись без них. Лишь немногим больным, по заключению Гётше, требуются нейролептики и бензодиазепиновые транквилизаторы, назначаемые на короткое время во время обострения и отменяемые постепенно для избежания синдрома отмены. Гётше призывает национальные министерства здравоохранения к коренному пересмотру национальных клинических рекомендаций по психиатрии и повсеместному открытию клиник, в которых больные, принимавшие годами антидепрессанты, стимуляторы и нейролептики, могли бы безопасно прекратить их приём, чтобы избежать синдрома отмены[29].

Гётше указывает, что рандомизированные клинические испытания психотропных препаратов не позволили оценить пользу и вред этих лекарств. Большинство из них ошибочны, поскольку включали пациентов, которые уже принимали другой психотропный препарат[29][30][31][32][33]. У больных, которые после прекращения приёма другого лекарства попадают в группу плацебо, начинается синдром отмены. Такая схема клинического испытания приводит к преувеличению эффектов нового препарата и повышает вероятность осложнений в группе плацебо. Так, например, в испытаниях антипсихотических препаратов больные с шизофренией из группы плацебо совершали самоубийства из-за синдрома отмены[34].

Ещё одной большой проблемой является, как пишет Гётше, сокрытие смертельных исходов в испытаниях, финансировавшихся фармацевтическими монополистами. На основе систематического обзора Управления по санитарному контролю за пищевыми продуктами и лекарствами (FDA) Гётше подсчитал, что реальное число самоубийств среди пациентов, принимавших антидепрессанты, в 15 раз выше официального показателя из отчёта FDA.

В частности, Гётше насчитал 14 самоубийства на 9956 человек, принимавших флуоксетин или пароксетин. В то же время FDA сообщило всего лишь о пяти суицидах на 52 960 человек. Разница объясняется тем, что FDA исключило из своего анализа все самоубийства во время синдрома отмены, когда пациенты прекращали приём антидепрессантов и проходило более 24 часов с момента прекращения приёма[29].

Гётше проанализировал систематический обзор плацебо-контролируемых испытаний нейролептиков у больных со старческим слабоумием, поскольку маловероятно, что они были на нейролептиках до рандомизации. Абсолютный риск общей смертности увеличился на 1 % — иными словами, использование нейролептиков приводит к одной дополнительной смерти на каждые сто пролеченных[35].

Гётше указывает также, что в тщательно спланированном когортном исследовании бензодиазепинов у больных старше 55 лет бензодиазепины увеличили риск общей смертности в два раза. Как и применение нейролептиков, использование бензодиазепинов в исследованиях приводило к одной дополнительной смерти в год на каждые сто больных[36].

Используя данные статистики по выписке психотропных препаратов в Дании и применяя коэффициенты увеличения абсолютного риска смерти (1 % для нейролептиков, 1 % для бензодиазепиновых транквилизаторов, 2 % для антидепрессантов), Гётше подсчитал, что эти три группы приводят к 3693 смертям в Дании в год. Он пересчитал эти цифры на население США и Европейского союза и в мае 2015 года сделал сенсационное заявление в ходе открытых дебатов в лондонском институте психиатрии (Institute of Psychiatry, Psychology and Neuroscience), что психотропные препараты ответственны, по самым скромным оценкам, за 539 тысяч смертей в год[37][29].

Гётше утверждает, что двойные слепые клинические испытания ненадёжны не только из-за ломки вследствие изначально искажённой схемы исследования, но и из-за того, что они не были по-настоящему слепыми. Он ссылается на проведённый «Кокрановским сотрудничеством» систематический обзор клинических испытаний трициклических антидепрессантов, в которых к плацебо был подмешан атропин, чтобы больные и исследователи не смогли догадаться по побочным эффектам, кто находится в какой группе. Данный систематический обзор не обнаружил какой-либо значимой клинической разницы между антидепрессантами и плацебо, вызывавшим сухость во рту[38].

Гётше обнаружил в систематическом обзоре испытаний антидепрессантов флуоксетина и венлафаксина, что клинический эффект, оценивавшийся по шкале Гамильтона, в группе плацебо лишь на несколько дней отставал от клинического эффекта в группе, принимавшей антидепрессант[39]. Гётше иронизирует, что если бы врачи были терпеливы и подождали пару дней, то они получили бы желаемый клинический результат и в группе плацебо. В сущности, утверждает Гётше, здесь наблюдается эффект не плацебо, а естественного течения депрессии, когда наступает спонтанная ремиссия[29].

Гётше приводит данные и по нейролептикам в лечении шизофрении. Он указывает, что в отчётах FDA по испытаниям новых антипсихотических препаратов эффективность, замеряемая по шкале позитивной и негативной симптоматики PANSS, равна 6 и что это намного ниже минимального клинического эффекта, равного 15 по шкале PANSS[40].

Гётше критикует также стимуляторы (амфетамин, метилфенидат, атомоксетин), применяемые у детей и подростков с так называемым синдромом дефицита внимания и гиперактивности, относительно которого не утихают споры, является ли он психическим заболеванием или нормальным поведением в детском возрасте[41]. Гётше указывает, что крайне сомнительные положительные эффекты стимуляторов перекрываются доказанными серьёзными осложнениями и побочными эффектами[42]. Он напоминает, что лабораторные испытания на животных доказывают прямое повреждающее действие стимуляторов на мозговые структуры[43].