Аркадьев, Лев Аркадьевич

В конце 1967 года Лев Аркадьев приехал в Минск для встречи с Героем Советского Союза Еленой Мазаник, приведшей в исполнение партизанский приговор наместнику Гитлера Вильгельму фон Ку́бе. Вместе с ней он пришёл в Минский музей истории Великой Отечественной войны, чтобы посмотреть на один из экспонатов музея — дамскую сумочку, в которой Е. Мазаник пронесла в дом гауляйтера мину.

Идущие на казнь.
Минск. Октябрь 1941 года.

На одном из стендов музея висела небольшая фотография — Минск в дни фашистской оккупации, троих ведут на казнь. Мужчина, юноша и девушка с фанерным щитом на груди. На щите надпись на немецком и русском языках: «Мы партизаны, стрелявшие по германским войскам». Это была известная фотография из серии снимков, сделанных в Минске в воскресенье 26 октября 1941 года.

В тот день карателями 2-го литовского батальона вспомогательной полицейской службы под командованием майора Антанаса Импуля́вичуса были казнены в разных местах города 12 подпольщиков — это была первая публично-показательная казнь на оккупированной территории СССР[13], акция устрашения, проведённая властями в назидание остальному населению города. Казнь троих подпольщиков, повешенных на арке ворот дрожжепа́точного завода по улице Ворошилова (с 1961 года — улица Октябрьская)[14], подробно фиксировалась на фотоплёнку. Фотографии должны были отобразить страх и покорность сломленных, деморализованных людей, приговорённых к смерти за попытку сопротивления оккупационным властям. Вместо этого, снимки запечатлели людей, полных достоинства, веры в свою правоту и готовность отстаивать свои идеалы до конца. То, с каким достоинством держались эти трое идущих на смерть, поразило фронтовика Л. Аркадьева.

На остановившей его внимание фотографии были изображены: рабочий Минского завода им. Мясникова Кирилл Иванович Трус, который был опознан женой, как только фотография появилась в печати, и школьник одной из Минских школ Владлен Щербаце́вич, имя которого было установлено в середине 60-х годов XX столетия.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 мая 1965 года К. И. Трус и В. И. Щербацевич были посмертно награждены орденом Отечественной войны 1-й степени[15].

Имя девушки, изображённой на фотоснимке вместе с ними, было неизвестно.

Заинтересовавшись увиденной в экспозиции музея фотографией, Лев Аркадьев ознакомился с другими снимками этой серии, хранящимися в музее[13].

Ставшие поистине легендарными, фотографии, запечатлевшие казнь минских подпольщиков, были опубликованы в различных изданиях, посвящённых Второй мировой войне во многих странах мира.

Впервые одна из фотографий этой серии была напечатана в 1944 году в газете «Комсомольская правда» от 11 августа и сопровождалась статьёй Константина Тренёва «Утехи палача». В самом конце войны несколько таких снимков нашли советские разведчики в сумке немецкого офицера в городе Глогау — они были опубликованы в газете «За честь Родины». В январе 1949 года подпоручик Войска Польского Юзеф Армель принёс в посольство СССР в Варшаве несколько фотографий, найденных им в одном из домов города Золингена. Среди них было и фото из «Минской серии». Позже эти снимки фигурировали в качестве документов обвинения на Нюрнбергском процессе. Они демонстрировались с экрана в фильме Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». Один из этих снимков можно найти в многотомной «Истории ВОВ». Снимки многократно печатались в различных брошюрах, журналах, учебниках по истории. И хотя эти фотографии видели многие, девушка, изображённая на них, долгие годы оставалась неизвестной. Она так и значилась во всех описаниях фотографий — Неизвестная. Все попытки установить её имя, предпринимавшиеся в начале 60-х годов XX столетия, остались безрезультатными.

В Москву Лев Аркадьев вернулся с решимостью назвать имя Неизвестной[16].

Началось журналистское расследование — поиск, судьба которого оказалась крайне сложной, запутанной и драматичной.

Первые результаты были обнародованы в газете «Труд» от 24 апреля 1968 года в статье Л. Аркадьева «Бессмертие». Одновременно в газете «Вечерний Минск» вышла статья В. Фре́йдина «Они не стали на колени». Оба журналиста, ведя расследование независимо друг от друга, пришли к одному и тому же выводу — на фотографиях изображена выпускница 28-й Минской школы Маша (Мария Борисовна) Бру́скина 1924 года рождения.

16 мая, отображая этапы поиска, вышла статья Льва Аркадьева «Светя другим». Позже появилась совместная статья Л. Аркадьева и В. Фрейдина «Повесть о Маше», напечатанная в газете «Труд» от 20 и 21 июля 1968 года.

30 мая 1968 года было направлено обращение ЦК ЛКСМ Белоруссии в ЦК КПБ о необходимости увекове́чения памяти юных подпольщиков М. Брускиной и В. Щербацевича[17] и представление на награду М. Б. Брускиной в ЦК КПБ от главных редакторов газеты «Труд» А. Субботина и газеты «Вечерний Минск» Г. Лысова[18].

По существующим в СССР правилам, поскольку М. Брускина родилась, выросла и погибла в Белоруссии, в вопросе об увековечении её памяти нужна была поддержка белорусского партийного руководства, и поначалу она была получена. Главный идеолог ЦК КП Белоруссии С. А. Пилато́вич выразил удовлетворение результатами расследования и дал распоряжение о заключении договора с Л. А. Аркадьевым на создание фильма о белорусской героине и о предоставлении Комитетом государственной безопасности всей документации, необходимой ему для работы[19].

Хотя имя казнённой девушки было названо, но многое в её биографии ещё оставалось нераскрытым, было важно юридически доказать, что на фотографии изображена выпускница Минской школы Маша Брускина 1924 года рождения. Решая продолжить поиск, Лев Аркадьев обратился в редакцию радиостанции «Юность» с просьбой подключить к его расследованию радиожурналиста с магнитофоном для фиксирования свидетельских показаний тех, кто мог опознать М. Брускину. Так к поиску, путь которого от человека к человеку и из города в город пролёг через Минск, Ленинград, Могилёв, Вильнюс, Каунас, Москву, подключилась радиожурналистка А. Б. Дихтя́рь.

Были найдены и опрошены десятки людей, знавших М. Брускину. Были найдены её друзья, родственники, собраны документальные свидетельства. «Неизвестную» на фотографии опознал её отец Б. Д. Брускин; её двоюродный дядя Герой Социалистического Труда, Народный художник СССР скульптор З. И. Азгур; директор школы, в которой училась Маша Брускина; её одноклассники; жена и дочь Кирилла Ивановича Труса, казнённого вместе с ней. 40 кассет, содержащих магнитофонные записи свидетельских показаний, 18 запротоколированных письменных свидетельств и несколько документальных подтверждений были переданы Л. А. Аркадьевым и А. Б. Дихтярь заместителю начальника научно-технического отдела УООП (Управление охраны общественного порядка) Мосгорисполкома эксперту-криминалисту Ш. Г. Куна́фину для проведения экспертизы. Эти материалы по своему количеству и качеству были признаны им вполне достаточными для обосно́ванного утверждения об опознании личности Маши Брускиной. Заключение экспертизы было следующим[20]:

Подлинность этих показаний и достоверность описываемых ими фактов не вызывает сомнений. Поэтому эти показания в совокупности с выводами по криминалистическому исследованию фотоснимков могут служить основанием для вполне определённого вывода о том, что девушка на снимках казни, действительно является Машей Брускиной, бывшей ученицей 28-й школы города Минска.

Все документы, собранные в процессе журналистского расследования, были переданы в Институт Партии ЦК КПБ.

В своей книге «Как звали неизвестных» Л. Аркадьев напишет[20]:

Но, как оказалось, поиск не был завершён.

В секретном постановлении Бюро Минского горкома Коммунистической партии от 23 октября 1968 года «О подпольной антифашистской группе советских патриотов, возглавляемой К. И. Трусом и О. Ф. Щербацевич (мать В. Щербацевича, казнённая в тот же день в другом районе города), действовавшей в г. Минске в августе — октябре 1941 года», М. Б. Брускина не была названа в числе участников подполья[15]. В письме заведующего отделом административных органов ЦК КПБ Л. Клочкова и заведующего отделом пропаганды и агитации А. Кузьмина Первому секретарю ЦК КПБ П. М. Машерову говорилось:

Полагали бы необходимым также поддержать горком партии, который считает, что имеющиеся в деле материалы и статьи не являются достаточным основанием для признания Брускиной Марии Борисовны участницей подпольной группы К. И. Труса и О. Ф Щербацевич[21].

В какой-то момент ситуация стала парадоксальной — вопрос идентификации девушки, отдавшей свою жизнь в противостоянии со злом и бесчеловечностью нацизма, перешёл в плоскость её национальной принадлежности. Сотрудничавшая с Минским подпольем 17-летняя Маша Брускина была еврейкой; казнённая в 1941 году, она снова стала заложницей политической ситуации, сложившейся к осени 1968 года[22].

Начиная с 60-х годов XX столетия официальная идеология в СССР стала сдавать свои позиции, сначала в среде интеллигенции, затем в более широких слоях советского общества. Со второй половины 60-х годов в стране начинается рост диссидентского движения и, как следствие, усиливаются репрессии против инакомыслящих. Духовная жизнь этого периода характеризуется сложными и противоречивыми процессами. Отдельной проблемой в СССР был, так называемый «еврейский вопрос», значительно обострившийся в результате Ближневосточной Шестидневной войны, начавшейся 5 июня 1967 года и молниеносно завершившейся 10 июня победой Израиля. Одним из её результатов стал разрыв дипломатических отношений между СССР и Израилем. Резолюцией Совета Безопасности ООН № 247 Израиль был объявлен страной-агрессором[23].

В советских средствах массовой информации началась активная антиизраильская кампания. В то же время, эти события способствовали активному росту национального самосознания еврейского населения СССР, что, в свою очередь, вызвало очередной всплеск народного антисемитизма. Реакцией на это со стороны советских евреев стала борьба за право выезда из СССР на историческую родину.

10 июня 1968 года МИД СССР и КГБ СССР направили ЦК КПСС совместное письмо, подписанное руководителями этих ведомств А. А. Громыко и Ю. В. Андроповым с предложением разрешить советским евреям эмигрировать из страны. Массовый выезд евреев из СССР большо́й частью советских граждан, воспитанных в рамках советской тоталитарной идеологии, расценивался как предательство[23]. В этой ситуации факт появления новой идеологически значимой фигуры — героини Великой Отечественной войны, еврейки, показался осторожным идеологам БССР нежелательным. Истина, в очередной раз, была принесена в жертву идеологической целесообразности[19].

Стремясь найти новые доказательства того, что на фотографиях казни изображена участница Минского подполья М. Б. Брускина, Лев Аркадьев настойчиво продолжал поиск. Работая в архивах Комитета государственной безопасности Литвы с материалами уголовного дела карателей 2-го литовского батальона, ему удалось выйти на след фотографа, снимавшего казнь 26 октября 1941 года. В процессе расследования он не раз задавал себе вопрос, кем был этот человек[13]?

След привёл в Каунас[13].

Хотя признание «фотографа из Каунаса» в том, что именно он вёл фотосъёмку казни в осеннем Минске 1941 года, и было получено, его имя, по некоторым причинам, не могло быть названо.

В 1973 году вышла книга Л. А. Аркадьева «Как звали неизвестных». В неё вошла документальная повесть «Неизвестная», посвящённая М. Б. Брускиной. Повесть была удостоена премии на Всесоюзном конкурсе Министерства внутренних дел СССР и Союза Советских писателей[24]. В 1985 году повесть «Неизвестная», переработанная и дополненная новыми фактами в соавторстве с А. Б. Дихтярь, была опубликована в альманахе «Год за годом» издательства «Советский писатель» на русском, французском и английском языках[25].

Начиная с 1968 года, в течение последующих тридцати лет Лев Аркадьев неоднократно возвращался к истории жизни и смерти Маши Брускиной, пытаясь добиться официального возвращения имени Неизвестной. В 1988 году Л. А. Аркадьевым совместно с А. Б. Дихтярь было направлено письмо в Генеральную прокуратуру СССР, адресованное помощнику Генерального прокурора СССР Лаптеву П. А. с кратким изложением результатов расследования по установлению имени Неизвестной и просьбой «разобраться в этом вопросе и положить конец столь недостойно затянувшемуся конфликту». К письму прилагались копии основных документов[25]. Но решение партийных органов о непризнании М. Б. Брускиной участницей Минского подполья, принятое по соображениям политической конъюнктуры и подкреплённое соответствующими выводами Института партии ЦК КПБ, не могло быть изменено.

В газете «Труд» от 20 июня 1998 года в статье Л. А. Аркадьева «Верните имя Неизвестной» было сказано:

Многолетняя полемика по поводу установления личности юной минской подпольщицы, казнённой в 1941 году в составе группы участников подполья, вышла за пределы Белоруссии.

Вашингтон. Мемориальный комплекс «Холокост».

• В 1997 году Мемориальный Музей Холоко́ста США (англ. United States Holocaust Memorial Museum) присудил Марии Борисовне Брускиной Медаль Сопротивления.

21 октября на торжественной церемонии, состоявшейся в Вашингтоне в присутствии конгрессменов, послов, учёных и представителей общественности различных стран две такие медали были вручены людям, которые долгие годы, проявляя твёрдость гражданской позиции отстаивали право Неизвестной на имя. Одна из этих медалей была вручена Льву Аркадьеву.

Эта медаль должна бы храниться в Минском музее Отечественной войны. Я рад был бы передать её туда. Но ведь это не имеет никакого смысла пока в Белоруссии, где она родилась, где не дрогнув приняла смерть от рук оккупантов, ей отказано в имени… Я не буду обращаться к белорусским властям с просьбой «признать» Машу. Они должны сделать это сами. В конце концов, это просто их человеческий долг[26].

— Л. Аркадьев.

Официальное признание М. Б. Брускиной на её родине в Белоруссии состоялось только в феврале 2008 года.

• 1963 — Самолёты не приземлились
• 1963 — Королевство кривых зеркал[27]
• 1965 — Одесские каникулы
• 1976 — Город с утра до полу́ночи
• 1981 — Я — Хо́ртица[28]
• 1981 — Акма́ль, дракон и принцесса[29]
• 1983 — Новые приключения Акма́ля
• 1984 — Тайна Зелёного острова[30]
• 1986 — Поезд со станции детства[31]
• 1995 — Французский вальс

• 1956 — Аист
• 1956 — Шакалёнок и верблюд
• 1957 — Знакомые картинки
• 1957 — Наше солнце
• 1959 — Новогоднее путешествие
• 1960 — Мурзи́лка на спутнике[32]
• 1960 — Два полюса (Болгария)[5]
• 1961 — МУК (мультипликационный крокодил) № 4 — На чистую воду
• 1967 — Забор (вошёл в мультипликационный альманах Калейдоскоп-68)
• 1980 — Берегите зубы!
• 1983 — Пингвинёнок

• 1970 — Черномор опускается на дно[33]
• 2005 — Они сражались за Родину… во Франции (сценарная заявка)

Студией «Диафильм» были выпущены фильмы:

• 1960 — Мурзилка на спутнике[34].
• 1962 — Новогоднее путешествие[35].

• Л. Аркадьев. «Цирковое представление начинается». Москва: Детский мир, 1961[40].
• Л. Аркадьев. «Мурзилка на спутнике». Иллюстрации Б. Степанцева. Москва: Детский мир, 1961[41].
• Л. Аркадьев. «Мурзилка на спутнике» (фильм-сказка). Иллюстрации Е. Райковского Москва: Бюро пропаганды советского киноискусства, 1962.
• Л. Аркадьев, Г. Осипов. Киноповесть «Тень над Востоком». Журнал «Литературный Азербайджан» № 12, 1962[42].
• Л. Аркадьев. «Пингвинёнок». Москва: Детский мир, 1963.
• Л. Аркадьев. «Шесть портретов». Москва: Малыш, 1960, 1963[43].
• Л. Аркадьев, И. Болгарин. «Новогоднее путешествие». Москва: Бюро пропаганды советского киноискусства, 1964[44].
• Л. Аркадьев. «Аист» (фильм-сказка). Москва: Бюро пропаганды советского киноискусства, 1966.
• Л. Аркадьев. «Как звали неизвестных…» (документальная повесть). Магадан: Кн. изд., 1973.
• Л. Аркадьев. «Случай в заповеднике» (фильм-сказка). Москва: Бюро пропаганды советского киноискусства, 1975, 1976 (второе издание).
• Л. Аркадьев. «В новогоднюю ночь» (фильм-сказка по мультфильму «Новогоднее путешествие»). Москва: Бюро пропаганды советского киноискусства, 1981.
• Л. Аркадьев, А. Дихтярь. «Неизвестная» (документальная повесть). Литературный ежегодник «Год за годом» № 1, стр. 265—307. Москва: Советский писатель. 1985.
• Л. Аркадьев, И. Болгарин. «Шакалёнок и верблюд» (фильм-сказка). Москва: Фламинго, 1995.

• «Ещё раз обыкновенная Арктика» (путевые заметки). «Искатель». — № 1, 1967. — С. 65 — 85.[45]
• «Бессмертие». «Труд» № 97, 24 апреля 1968.
• «Светя другим…». «Труд», 16 мая 1968.
• «Как звали неизвестных». «Труд» № 107, 8 мая 1970.
• «Как звали неизвестных» (о Ш. Г. Кунафине). Журнал «Кругозор» № 11 (092), ноябрь 1971.
• «Дорогие наши мальчишки». «Труд», 5 ноября 1976.
• «Опалённая юность». «Труд» № 108, 9 мая 1977.
• «Казнена в сорок первом». «Труд» № 251, 26 октября 1991.
• «Ты вдохнул в меня жизнь». «Труд», 12 мая 1995.
• «Последняя любовь Клавдии Шульженко». «Зеркало недели» № 4, 6 апреля 1996. Очерк вошёл в сборник материалов о Клавдии Шульженко[46](«Клавдия Шульженко. Петь — значит жить!» / сост., примеч. и общ. ред. А. Л. Вартаняна. — М.: Наталис, 2005. — С. 116—122. — 511 с. — ISBN 5-8062-0181-3.)
• "Верните имя «Неизвестной». «Труд», 20 июня 1998.
• «Песня из братской могилы». «Труд», 31 марта 1999.
• «Был месяц май». «Труд», 6 мая 1999.
• «Спецпредставление в Кремле». «Труд» № 002, 6 января, 2000.
• «Спасибо, сердце…» (о Леониде Осиповиче Утёсове). «Труд». — 23 марта 2000.
• «Военно-полевой роман». «Труд» № 116, 27 июня 2000.
• «Она казнила палача». «Труд», 14 июля 2000.
• «Иван Солёнов, солдат». «Труд», 19 февраля 2001.

• А. Долуханян. «Новогоднее приключение трёх маленьких москвичей».
  Пьеса-сказка для детей: пение с фп.
  Либретто Л. А. Аркадьева, Н. Сац, С. Рунге;
  тексты песен Б. Гайковича, М. Лисянского, В. Малкова, С. Рунге.
  М.: Музгиз, 1962[47].
• «Твоя мечта» — сценарий новогоднего представления для старших школьников. Вошёл в сборник[46]«Эстрада» / сост. В. Е. Ардов. — М.: Советская Россия, 1965. — С. 104—113. — 119 с.