Языки на Уоллис и Футуна

Полинезия (хавайки), область, где протополинезийский язык развился до разделения на несколько полинезийских языков, включая уоллисский и футунийский.

Острова Уоллис и Футуна являются частью Полинезии, областью Океании, заселённой ок. I века до н. э. Вместе с окружающими островами (Тонга, Самоа) Уоллис и Футуна сформировали первоначальное население Полинезии. В этой области развился предок полинезийских языков — протополинезийский язык[3].

Впоследствии протополинезийский язык разделился на два диалекта: Тонганские языки на юге (Тонга и Ниуэ) и протополинезийский диалект, на котором говорили в Уоллисе, Футуне, Ниуафооу, Ниуатопутапу и Самоа.[4] Постепенно протополинезийский язык также дифференцировался, и на этих разных островах появились его собственные языки:

• Уоллисский (Уоллис);
• Футуна (Футуна);
• Самоанский (Самоа);
• Ниуатопутапу (Ниуатопутапу);[Прим. 1]
• Ниуафооу (Ниуафооу).[Прим. 2]

Все эти полинезийские языки очень схожи между собой;[Прим. 3] кроме того, между различными архипелагами были часты контакты[5].

Из-за множества путешествий между островами и между архипелагами Тонга, Самоа, Уоллис и Футуна, эти полинезийские языки обменялись множеством слов[6]. В частности, самоанские заимствования можно найти в уоллисских и футунийских языках[6]. Свенья Фёлькель (2010), таким образом, предполагает, что некоторые термины языка, встречающиеся в Самоа, Футуне, Уоллисе и Тонге, происходят из Самоа[7].

В XV и XVI веках, Тонганские оккупанты вносили новые слова в местные языки. Затем уоллисский язык подвергается глубокой трансформации, интегрируя многие элементы тонганского языка[6]. Уоллисский язык особенно заимствует тонанский акцент. Даже сегодня определить место уоллисского языка в классификации полинезийских языков сложно, настолько важен тонганский субстрат.

Футуна, напротив, сумела противостоять тонганцам, что объясняет, почему футунийцы сохранили большое количество черт протополинезийского. Клэр Мойз-Фори, таким образом, отмечает, что «футунийский кажется наиболее консервативным полинезийским языком, сохранив нетронутыми все согласные звуки протополинезийского»[8].

Некоторые заимствования из фиджийского языка присутствуют в уоллисском языке (kulo «горшок», vesa «вид подвязки»); их гораздо больше в Футуне из-за географической близости Футуны к островам Фиджи[10]. Это свидетельствует о межостровных обменах, которые имели место в регионах. Однако языковые контакты с Тонгой и Самоа были гораздо более частыми из-за торговых связей.

Историю языковых контактов легко проследить по лексическим заимствованиям, оставившим следы в лексике уоллисского и футунийского языков, что позволяет проследить три основных периода контакта с европейцами: сначала с англичанами, затем католики, привёзшие на острова Латынь, а после прибытие французов с 1961 г.[2]

Первыми европейцами, вошедшими в регион, были голландцы Виллем Схоутен и Якоб Лемер, которые высадились в Футуне, Ниуатопутапу и Ниуафуу в 1616 году. За эту короткую встречу (две недели) голландцы привезли в Европу список слов, которые позволили лингвисту Адриану Реланду показать сходство между футуной, малагасийским, малайским и другими австронезийскими языками в 1706 году[11][12]. После этой встречи местные полинезийские языки (включая футуну) заимствовали слово pusa «ящик»[Прим. 4] из голландского[13].

В начале XIX века европейские и австралийские корабли начинают циркулировать в регионе. Эти китобои (в частности, из Новой Англии) останавливаются на Уоллисе (меньше в Футуне, туда труднее добраться). Если была необходимость беседовать с экипажами, то уоллисцы использовали Пиджин. Некоторые моряки покидали западные корабли. Эти «пляжные скиммеры» или любители пляжного отдыха говорили по-английски; они интегрировали в местные языки много слов[14]. Кроме того, американские лодки часто набирают на борт уоллисцев и некоторых лидеров, особенно с юга острова (Муа), которые должны были достаточно владеть английским языком, чтобы быть привилегированными собеседниками иностранных капитанов.

В результате, использование английского языка развивается среди населения Уоллиси, и уоллисианцы заимствует большое количество слов для обозначения европейских предметов и продуктов питания (mape «карта», suka «сахар», ситима «параход», пепа «бумага», мотока «машина» и др.)[2]. Эти термины теперь полностью интегрированы в лексикон уоллисцев и футунов.

По словам Карла Ренша, использование этого пиджинского английского языка продолжалось до 1930-х годов: большая часть уоллисской торговли фактически велась с Фиджи и другими соседними англоязычными островами. Эти коммерческие связи были разорваны в 1937 году, когда паразит (oryctes rhinoceros) опустошил плантации копры в Уоллисе. Затем Уоллис и Футуна обратились к франкоговорящим территориям в Тихом океане: Новые Гебриды (Вануату) и Новая Каледония, и использование английского языка резко сократилось.

В 1935 году географ Эдгар Обер Деларю, проезжая через Футуну, указывает, что ни один футунец не говорит по-французски. Однако ему удалось пообщаться с королем Сигава и другими жителями на английском, языке, который они выучили на Фиджи[15].

Английский язык снова присутствовал на Уоллисе, причем массово, во время Второй мировой войны. С 1942 по 1946 год более 4000 солдат находились на острове, который был преобразован в базу американской армии. Следовательно, новые английские слова были включены в лексикон уоллисцев, такие как aisi «ледяной холодильник»[2]. С другой стороны, американцы практически не находились на Футуне,[16] даже если заимствования из английского датируются этим периодом[17].

В 1837 году два французских священника высадились на Уоллисе и еще двое на Футуне. Несмотря на изоляцию, этим священникам помогают на Уоллисе, немногие присутствующие на пляже европейцы, говорящие на местных языках, и протестантский священнослужитель служит их переводчиком. Они приехали евангелиезировать коренное население, священники просят власть о переезде, чтобы выучить местный язык. Поэтому с самого начала знание местных языков было центральным в подходе поломников. Для Карла Ренша «ключом [к] успеху [отца Батайона] было совершенное владение уоллисским языком»[18]. Маристы были первыми, кто записал уоллисский и футунийский языки: в 1839 году отец Батайон начал писать словарь[Прим. 5] и грамматику уоллисского языка; в 1878 году Исидор Грезель опубликовал словарь и грамматику футунианского языка после двадцати лет[19], проведенных на острове[17].

Создание протектората Уоллис и Футуна в 1887 году на самом деле не изменило ситуацию, поскольку французская администрация ограничивалась жителями Уоллиса, которые не говорили на местном языке.

Многочисленные заимствования из латыни объединяют местные языки, в частности, в религиозной сфере (ʻēkelesia «церковь», katiko «песня», temonio «демон»), а также календарь:[17] григорианский календарь заменяет традиционный футунийский календарь.[20]

По прибытии священники берут на себя обучение. Их цель — сформировать местное духовенство, и они преподают на уоллисском языке чтение, математику, а также латынь. Поэтому обучение грамоте местного населения Увеа проводится в первую очередь на их родном языке. Религиозные тексты на уоллисском и футуне печатались с 1843 года.

В 1873 году миссионеры открыли в Лано семинарию, предназначенную для обучения католических священников в Океании. В течение шестидесяти лет семинаристы из Тонги, Самоа, Ниуэ, Футуны и, конечно, с Уоллиса получали обучение исключительно на уоллисском языке.

Французский вообще не преподают, потому что он мало интересует маристов. Вскоре этот вопрос становится камнем преткновения для французской администрации, которая обвиняет духовенство в лишении местного населения французского языка. Первая государственная школа была открыта в 1933 году в Мата-Уту резидентом Брошаром после жестких переговоров. Соглашение, достигнутое между духовенством и властью, предусматривало, что расписание, предназначенное исключительно для изучения французского языка, не мешает работе католических школ. Но через несколько месяцев школа закрывается из-за нехватки учеников. Таким образом, французский язык фактически отсутствовал на островах на протяжении первой половины ХХ века.

В 1961 году Уоллис и Футуна стали заморскими территориями. Это представляет собой фундаментальный поворотный момент в истории этих островов: католическая церковь теряет часть своей власти, а французская администрация значительно усиливается. Церковь теряет монополию на обучение, которое теперь ведется на французском языке. Учителя из континентальной Франции приезжают в регион, чтобы преподавать ту же программу, что и в остальных французских школах, без адаптации, даже если дети не говорят на этом языке.

Это изменение имело глубокие последствия для уоллисского общества. Постепенно молодое поколение становится двуязычным, а старшие говорят только на своем родном языке; свободное владение французским языком становится показателем социального успеха, поскольку позволяет получить работу в государственном управлении.

Хотя политика французского языка не предусматривает исчезновения или запрета уоллисского и футуны, Карл Ренш в 1990 году сказал, что этим языкам в долгосрочной перспективе угрожает постоянно растущий вес французского.

В 2019 году Фаниа Тоа поясняет: «В отличие от некоторых регионов Франции, нашим языкам пока ничего не угрожает, но мы сохраняем бдительность»[21]. Созданная территориальной ассамблеей в 2015 году и финансируемая государством[22], Уоллисская и футунинская языковая академия была официально открыта 5 марта 2019 года министром иностранных дел Франции Анник Жирарден. Он включает в себя филиал в Уоллисе и другой в Футуне, предлагает курсы уоллисского и футунианского языков и выполняет работу по лингвистической стандартизации, в частности, в отношении цифровой лексики. Он работает в партнерстве с Академией канакских языков, учитывая большое количество уоллисцев и футунианцев в Новой Каледонии[23].