Тамарина, Руфь Мееровна

Родилась в Николаеве в семье военнослужащего, командира подразделения РККА Меера Семёновича Гиршберга, уроженца Звенигородки; мать — Тамара Михайловна — работала экономистом. В период Гражданской войны отец воевал на юге России и на Украине, был командиром в различных частях Красной Армии. Мать — образованная, интеллигентная женщина, окончившая с золотой медалью гимназию, затем кредитно-экономический институт. В 1929 году был переезд семьи в город Смоленск. Рождение брата Артура. Демобилизация отца из Красной армии и его переход на партийную работу в областных структурах ВКП(б). На следующий (1930) год, в связи с переводом отца на новую, управленческую хозяйственную работу, семья переезжает в Москву, в квартиру в доме № 6 по улице Большая Грузинская. Вот что вспоминает Руфь Мееровна об отце[2]:

…Я очень любила своего отца, которого видела мало и редко — в тридцатые годы было заведено на любом мало-мальски «руководящем» посту работать до поздней ночи: авось понадобишься наверху». А уезжал он на работу чуть свет…

В 1935 году Меер Семёнович Тамарин становится директором Московского вагоноремонтного завода имени тов. Войтовича. В короткие сроки он выводит завод из глубокого провала на стабильно растущие показатели и одним из первых в СССР становится кавалером новоучреждёного ордена «Знак Почёта»… Но в 1937 году в органы поступает донос, что ещё в 1925 году в Харькове, когда широко обсуждалась (и осуждалась) на собраниях книга Льва Троцкого «Уроки Октября», Тамарин выступил хоть и осуждая книгу, но в то же время призывая к сдержанности в адрес её автора, как одного из вождей партии, как члена ЦК. В 1937 году в это время раскручен маховик репрессий, особенно против старых революционеров и большевиков. Донос принят к делу, это послужило исключением орденоносца, идейного большевика тов. Тамарина из членов партии коммунистов, а затем и арестом его органами НКВД. Где, когда и как он погиб — не сообщалось (только в 1997 Р.М. Тамарина узнала, что он расстрелян 16 июня 1938 года, место захоронения — пос. Коммунарка Московской области[lower-alpha 2][2]). Школьницу Руфь сразу же исключили из комсомола. В 1938 году, как член семьи репрессированного, была арестована и тоже репрессирована мама, приговорена к заключению в концлагерь ИТЛ. В 1940 году у Руфи была поездка в Мордовию, в Темниковские лагеря на свидание с матерью. Брат Артур, как малолетний, будет забран в детский дом для детей врагов народа. В 1941 году детский дом находился на Украине. В панике отступления не всех детдомовцев успели эвакуировать. Фашисты расстреляли подростка из еврейской семьи в первые же дни оккупации.

Тем не менее шестнадцатилетняя Руфь, оставшаяся тогда жить в Москве, заканчивает среднюю школу, вновь вступает в ряды ВЛКСМ и в 1939 году поступает в Московский литературный институт им. Горького, где обучение проводилось в вечернее время. Днём необходимо было находиться на работе. В 1937 году принимается закон, жёстко запрещающий опоздания на работу. Так как она в 1939 году дважды опоздала (второй раз на 15 минут) на работу к началу рабочего дня[lower-alpha 3], впервые была репрессирована — получила 2 месяца лагерей общих работ. Всего за свою жизнь будет репрессирована 3 раза: в 1939 (общие работы), в 1942—1943 (штрафбат), в 1948—1956 гг.(ГУЛАГ). Это её первое заключение не сказалось на учёбе, и можно считать, что ей очень повезло. Ведь многих «дамочек» в такой ситуации в тот же день отправляли по этапу на стройки Беломорканала или даже в северные лагеря ИТЛ.

В Литинституте она училась на семинаре известного поэта Ильи Сельвинского с такими впоследствии известными поэтами, как Борис Слуцкий, Павел Коган, Сергей Наровчатов и др. Атмосфера была восторженной, и когда началась Великая Отечественная война, все сразу же, не дожидаясь военкоматовских повесток, попросились добровольцами на фронт. Летом 1941 года ушла на фронт санинструктором и Руфь (Руфия) Тамарина. Большинство из талантливых поэтов-мальчишек уже не вернётся к литературной деятельности, они солдатами погибнут в сражениях обороняющейся Красной Армии.

В августе 1941 года Руфия Тамарина добровольцем записывается на курсы фронтовых санинструкторов. Однако на фронт их направили только в последних числах ноября 1941-го, их 46-я стрелковая бригада должна была закрыть прорыв немцев под Вязьмой. Бригаду бросили на прорыв под Вязьмой, где в жестоких боях она была почти полностью уничтожена.

Оставшимся в живых ополченкам (женщинам-добровольцам) разрешили вернуться в Москву, где Р. Тамарина встретила свою любовь литератора Алексея Страхова. Когда органы по надуманному обвинению арестовали и затем расстреляли А. Страхова, Тамарина, как его фактическая жена, тоже сразу же оказалась в тюрьме на Лубянке по обвинению в недонесении. Была осуждена по статье 58-12 (недонесение), но, с учётом её фронтового опыта на передовой, наказание было заменено — вместо концентрационных лагерей её направили опять на фронт, в действующую армию, уже в составе штрафбата. Осенью 1942 года Р. Тамарина была определена рядовым-санинструктором в состав 2-й армейской отдельной штрафной роты 41-й стрелковой дивизии 40-й армии Западного фронта. Часть вела оборонительные бои под разъездом Дичня в Орловской области. В феврале 1943-го часть перешла в наступление, в котором погиб в основном весь её личный состав. В тех боях, в том числе, погиб и тот солдат, который в условиях фронтовой осени стал близким для Руфии человеком («слюбились»), отцом её дочери, родившейся в апреле 1943. Перед родами и в условиях фактического искупления участием в боях на передовой, Р. Тамарину выводят из состава солдат-«штрафников» и демобилизуют из рядов РККА. В условиях полуголодной жизни ослабленный болезнями ребёнок не выжил, так ещё одна трагедия настигла Тамарину в августе 1943.

Уже весной 1945 года старшекурсница Института имени Горького Руфь Тамарина вновь, в третий раз попадёт на фронт. На несколько дней. Её практически приняли корреспондентом фронтовой редакции 5-й гвардейской танковой армии «За отвагу». Эта редакция была как бы маленьким филиалом Литинститута, ряд старшекурсников и выпускников этого вуза работали в то или иное время в этой редакции. В тот момент 5-я Гв.Т.А. находилась в Прибалтике на границе с Германией и готовилась к наступлению. Однако новых корреспондентов, прибывших в редакцию из Литинститута, Руфь Тамарину и поэта Леонида Чернецкого вызвали в СМЕРШ и напомнили им об их не в полне политически безупречном прошлом, в связи с чем им было отказано в пребывании в наступающих на Германию частях. Их вернули в Москву.

Фронт стал важнейшей вехой в её жизни, военная тема прочно вошла в творчество поэтессы.

Руфь Тамарина вновь восстанавливается на учёбе в Литературном институте. Окончила его в 1945 году. Выпускной госэкзамен, который принимала комиссия под председательством известного поэта Николая Тихонова, Руфь Тамарина сдала на «отлично». После этого последовал вызов в отделение МГБ СССР (бывший НКВД). Вынужденное, под угрозами, подписание документа о сотрудничестве с органами. Летом 1946 года Р. Тамарина устраивается на работу в сценарную студию «М» при Институте кинематографии Министерства кинематографии СССР, где была старшим редактором (1946—1948). Продолжала часто бывать в институте, жить атмосферой поэзии.

Вскоре Руфь опять оказалась под испытаниями её прочности. В 1947 году, после освобождения из лагеря ГУЛАГа и препровождения в фактическую ссылку (101-й км от Москвы) в городе Александров погибает её мать. Одновременно, то ли органы оказались сильно разочарованы в Р. Тамариной, то ли началась новая кампания (тогда начиналась новая, послевоенная волна репрессий, в том числе по линии борьбы с космополитами), поэтесса сама попадает в молох ГУЛАГа.

28 марта 1948 года Руфь Тамарину арестовали и доставили в тюрьму на Лубянке. Следователи МГБ Иванов и Серёгин «не стеснялись» в методах ведения жестоких допросов. Тамарина обвинялась в шпионаже, при этом в её вину ставят знакомство с прогрессивным журналистом США в Москве Робертом Магидовым. Сын выходцев из России, Роберт Магидов ещё в 1932 году приехал в СССР как турист, затем вновь приехал уже как корреспондент одной из радиостанций США. Потом Роберт женился на русской девушке и долгие годы жил в нашей стране, оставаясь гражданином Америки. Руфь Тамарина знала его с 12 лет, он бывал в их доме, а его родители были родом с Украины, были земляками её родственников. В 1948 году органами МГБ американец Р. Магидов, был объявлен шпионом и выслан из СССР.

В результате 12 июня 1948 года Тамарина была приговорена Особым совещанием к 25 годам лагерей «по подозрению в шпионаже в пользу США». Тамарина вспоминала, что не сойти с ума в ту ночь после приговора ей помогла книга М. Пришвина «Женьшень», которую ей подсунула одна из сокамерниц — мудрая, много пережившая женщина.

…Я добросовестно старалась читать её и незаметно увлеклась — прочла вдруг о том, как маралам срезают их богатство — роскошные ветвистые рога — панты, чтобы делать из них целебнейшие лекарства. Оленя загоняют в специальный станок, мгновение боли, и его выпускают, но уже без ветвистой его гордости. И далее Пришвин пишет о том, что, глядя, с каким достоинством вынес эту, не только болезненную, но и унизительную операцию гордый красавец олень, он, писатель, понял, что нет и не может быть унизительных положений, если сам себя не унизишь… Я запомнила её на всю жизнь, и она помогала мне все те восемь с половиной лет, что пришлось прожить в заключении.

После осуждения была отправка по этапу в город Джезказган (Каз. ССР). Особые впечатления наложило пребывание в Пересыльной тюрьме Карлага. В конце концов Р. Тамарина была препровождена в Особый лагерь № 4 «Степной» (Степлаг, посёлок Кенгир). Условия содержания заключённых были просто ужасными, жизнь заключённых — как в пещерном веке. На ночь зеков запирали в бараках, рабочий день был не менее, чем 10-часовым и ещё затем по 2 часа работали в жилой зоне — летом делали саман, зимой чистили снег. Письма разрешалось писать только один раз в полгода. Однако Тамариной повезло, в лагере она, имевшая опыт фронтового медработника, работала медсестрой, затем библиотекарем, и даже один месяц побывала на должности бригадира. Знакомство с судьбами заключённых потрясло Тамарину, заставило по-новому взглянуть на суть сталинского режима. Здесь состоялось знакомство и завязалась дружба с Брониславой Борисовной Майнфельд (1901—1971), которую Руфь называла своей лагерной мамой-защитницей: та отбывала в концлагере уже второй срок подряд. Первый приговор как «член семьи изменника родины» она отбывала в Темниковских лагерях[lower-alpha 4]. Второй раз она была арестована в 1950 году по делу ЗИС во время «борьбы с космополитизмом».

В 1954 году Р. Тамарина получает разрешение на переписку и свидания с родными, режим её заключения постепенно смягчается. Тем не менее жестокие условия Степлага приводят к тому, что в лагерях посёлка Кенгир 16 мая 1954 года вспыхивает мощное восстание зеков, впоследствии описанное в том числе в книгах Солженицына. К восставшим прибывает на переговоры заместитель Генерального прокурора СССР. Восставшие передают ему обращение с просьбами о пересмотре их дел, в большинстве своём сфабрикованных в рамках той или иной кампании НКВД/МГБ. Однако ожиданиям людей не суждено было осуществиться, власть идёт на подавление восстания танками Т-34, при этом погибают сотни мужчин и женщин. В отношении выживших проводится следствие о степени участия в беспорядках.

В начале 1956 года состоялся приезд государственной комиссии по реабилитации. Р. М. Тамариной, в ответ на её просьбу об освобождении, комиссия отвечает отказом. Однако её срок наказания снижают с 25 лет заключения до 12 лет. После этого Р. Тамарину переводят в Никольский лагерь в городе Балхаш (Карагандинская область Каз. ССР). Здесь ей предстоит тяжёлая работа на рытье траншей, строительстве домов. След в судьбе поэтессы оставляет знакомство с бригадиром Михаилом Гавриловичем Морозовым, ставшим впоследствии её мужем.

Шестилетним мальчиком Миша Морозов был увезён родителями в эмиграцию в Югославию. Его отец, казачий полковник Гавриил Прокопьевич Морозов, не пожелал принять чужое гражданство и так и жил там с семьей «лицом без гражданства». Тем не менее Миша Морозов сумел закончить Белградский университет. Во время войны вступил в русские казачьи соединения, чтобы как-то прокормиться, не умереть с голоду. Был военным топографом. В мае 1945 года их часть в западной Австрии была пленена армией Великобритании. Когда англичане решили передать русских пленных советскому командованию, Михаил решил хоть таким образом, но всё же попасть на Родину. И попал. В фильтрационном лагере проработал в шахте, забое, недолго был нормировщиком. В 1949 году получил срок 10 лет по статье 58, пункты 4, 10, 11. Пункт 4 «помощь международной буржуазии», а пункты 10 и 11 — за несколько слов о том, что после смены в шахте в буфете зоны нечего купить, кроме стакана компота и тощей селёдки, и новый лагерный срок ему был обеспечен. В декабре 1955 года Михаила Гавриловича этапом отправили в Сибирь, где в одном месте собирали всех «лиц без гражданства» послевоенной Европы, затем он оказался в лагере в казахском городе Балхаш. А Руфь Тамарину в то же время перевели сюда же, в соседний женский Балхашский лагерь, откуда отряды женщин выводили на работы на «стройки народного хозяйства».

1956, осень. — Условно-досрочное освобождение Р. М. Тамариной (всего в ГУЛАГе (в Степлаге, Каз. ССР) она провела 8,5 лет). Гражданский брак её с М. Г. Морозовым.

После выхода из лагеря супруги остались жить в Балхаше, ей дают работу литературного сотрудника районной газеты «Балхашский рабочий» и здесь публикуются её первые «свободные» стихи[10]. В декабре 1956 года всё же происходит реабилитация Тамариной как необоснованно репрессированной в годы сталинщины. Руфь Мееровна едет в Москву с целью добиться окончательной реабилитации и разрешения на прописку в столице. Однако власть отвечает ей отказом в праве жить в столице. Тамарина возвращается в Балхаш и ищет здесь работу. Михаил Гаврилович начинает работать на заводе № 517 (ЗОЦМ) в прокатном цехе, а Руфь Мееровна, познакомившись с ответственным секретарём редакции городской газеты «Балхашский рабочий» Верой Андреевной Колобаевой, вскоре смогла работать в штате этой газеты. В Балхаше супруги прожили недолго, в 1957 году переехали в столицу республики город Алма-Ату. Здесь Тамарина начинает работать в сценарном отделе Казахской республиканской студии кинохроники («Казахфильм») (1957—1961 гг.). Здесь, в Алма-Ате у супругов рождается сын. Руфь Тамарина пишет и публикует стихи, повести, поэмы, её талант замечен, она становится членом Союза писателей Казахстана, следом её принимают в члены Союза писателей СССР. Так супруги и остались в Казахской ССР, где случилось всё главное в их жизни — это любовь, семья, сын, работа в литературе, поэзия и книги стихов, первое признание читателей… В Алма-Ате Руфь Тамарина работала заведующей литературной частью республиканского академического русского театра драмы имени М. Ю. Лермонтова (1962—1964; 1966—1968), литературным сотрудником газет «Казахстанская правда» (1964—1966) и «Огни Алатау» (1966—1970); много ездила по республике и всей душой полюбила и эту землю, и умных, добрых её людей.

Полная реабилитация её мужа, М. Г. Морозова, состоялась лишь в 1974 году.

Так сложилось, что Руфь Мееровна большую часть своей жизни прожила в Алма-Ате. Её дом был там своеобразным культурным центром, где встречались интереснейшие люди, где всегда были рады молодым талантам, и многим Тамарина помогла определиться в литературе, оставалась наставницей и другом на долгие годы, многие, ныне известные поэты, с благодарностью называют её своим Учителем.

В 1995 году, после смерти мужа, Руфь Тамарина перебралась в Томск, поближе к живущей здесь семье своего сына.

Тяжело болела. Ослепла и была прикована к постели, но не сдавалась и продолжала писать. В городе Томске у неё вышло несколько книг. В 1999 году местное издательство «Водолей» выпустило сразу две её книги «Новогодняя ночь» (поэзия) и «Щепкой — в потоке» (лагерная проза). Затем появились «Такая планида, или Зарубки на „Щепке“» (2002), «Зелёная тетрадь» (2003). Большая подборка стихов опубликована в томском литературном альманахе «Каменный мост» (2004).

Умерла в Томске в 2005 году. Среди её последних стихов, написанных в Томске, обнаружилась «Старая вечная песенка» с подзаголовком «Вольный перевод с идиш». Почитайте это шутливое стихотворение и представьте, сколько тепла и нерастраченного чувства таилось, может быть, всю жизнь в душе поэтессы и лишь на склоне лет, на пороге смерти было извлечено ею на свет:

Похоронена своими родными на кладбище города Асино (Томская область)[11].

Ещё при жизни получила широкое общественное признание, в том числе в таких странах мира, как современный Казахстан и Израиль[lower-alpha 5], однако, как поэтесса, так и не получила официального государственного внимания ни в одной из стран, где жила, воевала, страдала, творила: ни на Украине, ни в России, ни в Казахстане.

Начала печататься как поэтесса с 1939 года, в том числе стихи выходили на страницах журнала «Работница».

1939—1945. Литературное творчество в годы обучения в Литинституте. Выдвижения на литературную премию имени Салтыкова-Щедрина.
1957. Начало литературного творчества в Казахстане после освобождения из ГУЛАГа.
1962. Вышел в свет её первый поэтический сборник «Жизнь обычная».
1966. Член Союза писателей Казахской ССР, тогда же становится членом Союза писателей СССР.
1996. Становится одним из инициаторов и организаторов создания Томской областной организации Союза российских писателей; является одним из зачинателей сибирского регионального литературного альманаха «Каменный мост». Член Союза российских писателей.
1991 и 1999. Работа над автобиографической документальной повестью «Щепкой в потоке…» (лагерная проза), посвящённой эпохе сталинщины.
2002. Издание продолжения автобиографической повести: книга «Такая планида, или Зарубки на „Щепке“».

• Как реабилитированный после ГУЛАГа гражданин СССР, и как действительный ветеран-фронтовик Великой Отечественной войны, в марте 1985 года, в связи с 40-летием Победы, в числе прочих ветеранов Войны, награждена правительственным орденом Отечественной войны II степени[12].
• Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (вручена в Каз.ССР, 1975) и медаль «Ветеран труда СССР» (вручена в Каз.ССР, 1981).