Спиритуалы

Среди францисканцев сохранялась группа, болезненно воспринимавшая изменения, которые превратили их первоначальную общину во орден. Первоначально группа стремилась лишь к тому, чтобы в возможной чистоте сохранить правила жизни и завещание Франциска (1181/1182 — 1226), несмотря на то, что папа Григорий IX признал последнее необязательным. Когда во главе ордена стал преемник Франциска, Илья Кортонский (ок. 1180—1253), желавший как можно больше использовать привилегированное положение ордена, то обличавшие его ревнители строгого соблюдения заветов Франциска подвергались всяческим преследованиям.[1]

Особое значение эта внутриорденская партия получила тогда, когда в её среде распространились доктрины Иоахима Флорского; образовалась целая псевдоиоахимовская литература, возвещавшая близкое осуждение церкви и переход к царству Святого Духа, где носителями благодати станут монашеские ордена, в особенности францисканский. Сам Франциск Ассизский приобрёл значение как бы второго Христа, принёсшего людям новое откровение. Не менее охотно, чем грядущий суд над церковью, изображали псевдоиоахимисты её настоящие недостатки, преобладание в ней светских корыстных интересов; в особенности обвиняли пап за искажение заветов Франциска.[1]

Церковь отвечала репрессиями, всячески укрепляя власть орденских прелатов-министров и орденскую дисциплину вообще. Трактат францисканца Герардо «Введение в вечное Евангелие», представлявший собой истолкование подлинных сочинений Иоахима в духе францисканского радикализма, был предан сожжению, а автор осуждён на пожизненное заточение.[1]

В конце XIII века францисканцы, стоящие на почве переработанного иоахимизма, получают название «мужей духа», «спиритуалов» и сосредоточиваются в Южной Франции и Италии[1].

Совместное пребывание в ордене спиритуалов и так называемых «конвентуалов» (осуждавших иоахимизм и стоявших на почве полного подчинения церкви) служило источником постоянных раздоров. Климент V пытался, декларацией 1311 года, примирить обе группы, но безуспешно. Иоанн XXII стал смотреть на спиритуалов как на открытых еретиков: некоторые из них было сожжены в Марселе за то, что не признавали права папы изменять орденский устав.[1]

Рядом со спиритуалами появляются в это время фратичеллы и бегины, преимущественно среди терциариев; они развивают воззрения спиритуалов и открыто порывают с церковью. Попытка Иоанна XXII бороться с беспокойными элементами ордена и с экзальтированным культом евангельской бедности посредством догматического признания, что у Христа и апостолов была собственность, и посредством предоставления собственности францисканцам, привела к отпадению большей части ордена от папы и к её союзу с Людовиком Баварским; главными сторонниками императора из этой среды были Оккам (ок. 1285—1347), Михаил Чезенский (из Чезены, ок. 1270—1342) и Бонаграция Бергамский (ок. 1265—1340).[1]

Преемникам Иоанна XXII удалось воротить орден в лоно церкви. Спиритуалов мы после этого не находим, а фратичеллы и бегины признаются стоящими вне связи с орденом. Тем не менее противоположность более строгих блюстителей правила и более умеренных не исчезла. Постоянные споры представителей этих двух направлений заставили Констанцский собор (1414—1418) дать «обсервантам» (строгим) особое устройство; окончательное разделение конвентуалов и обсервантов, образовавших как бы два ордена, последовало в 1517 г. От обсервантов отделились, в свою очередь, так называемые алькантарские францисканцы, отличающиеся особой суровостью жизни, и капуцины.[1]

• Вечное Евангелие