Снятие пятой печати

Сюжет картины, по предположению Коссио, взят из главы 6 «Откровения Иоанна Богослова» (Откр. 6:9—11), описывающей видения апостола Иоанна во время снятия Агнцем пятой печати.

Картина изображает момент открытия пятой печати, когда Иоанн узрел души мучеников, взывающих к Всевышнему о возмездии своим мучителям. На полотне доминирует экзальтированная фигура Иоанна, вздевающего руки к небесам; за ним видны терзающиеся обнажённые души, которым ангелы приносят одежды Спасения.

В верхней части предположительно находился алтарь и Агнец.

Значительная часть верхней половины картины была отрезана. Вероятно, она имела сходство с другой работой Эль Греко «Концерт ангелов», написанной для той же церкви и так же отрезанной сверху. Считалось, что на обеих картинах в сохранившихся нижних половинах показана Любовь земная, а в утраченных верхних — Любовь небесная[3].

В XIX веке картина принадлежала премьер-министру Испании Антонио Кановасу дель Кастильо. Около 1880 года Кановас, не удовлетворённый плохим состоянием полотна, решил провести его реставрацию. «Реставраторы» отрезали как минимум 175 сантиметров верхней части, оставив апостола Иоанна в выразительной позе смотрящим в никуда. Возможно, именно эта несуразица в композиции заинтриговала более поздних зрителей и способствовала распространению славы картины в модернистских кругах.

После смерти Кановаса в 1897 году картину приобрёл за 1000 песет художник Игнасио Сулоага, сыгравший важную роль в возрождении интереса к Эль Греко. Он изобразил «Снятие пятой печати» на фоне своей картины «Мои друзья» (Mis amigos) с портретами нескольких знаменитых участников Поколения 98 года. Известно, что Сулоага показывал картину Пикассо и Рильке. Он заявлял, что «Снятие пятой печати» обладает визионерской силой и является предтечей модернизма[4]. В 1956 году музей Сулоага продал картину Метрополитен-музею в Нью-Йорке, где она и хранится по сей день.

Авиньонские девицы, Пикассо, 1907, Нью-Йоркский музей современного искусства

Предполагается, что «Снятие пятой печати» послужило источником вдохновения для ранних кубистских работ Пабло Пикассо и что особенно это отразилось в экспрессионистской угловатости «Авиньонских девиц», которых он написал после знакомства с картиной Эль Греко в студии Сулоаги[5]. Стилистические сходства и взаимосвязь мотивов между картинами были выявлены в начале 1980-х годов искусствоведом Роном Джонсоном[6]. По словам британского искусствоведа Джона Ричардсона: «Авиньонские девицы» говорят о себе немного больше, как только мы понимаем, что у Эль Греко они позаимствовали не меньше, чем у Сезанна"[7]. Взаимосвязь между картинами обосновывается, например, наличием одетой фигуры слева и обнажённых справа, что соответствует композиции «Снятия пятой печати» и может символизировать противопоставление земной и небесной любви[8], хотя по другой версии картина Пикассо является развитием первоначального эскиза, изображающего студента-медика с черепом или книгой в руках, заходящего в комнату с матросом, сидящим в окружении раздетых девиц[9]. Морфологические параллели между картинами также обнаруживаются в экспериментах Пикассо с перевёрнутыми треугольными формами.

Согласно искусствоведу Эфи Фондулаки «начатый Пикассо диалог с Эль Греко через посредство Сезанна в итоге вылился в кубизм»[10]. Джон Ричардсон считает, что в апокалипсисе на картине Эль Греко Пикассо увидел способ впитать духовную энергию великого религиозного художника для решения собственных творческих задач — апокалиптическое видение, которому художник следовал всю свою жизнь[11].