Сачча-кирья

Сачча-кирья (пали saccakiriyā, sacca-kiriya)[2][3][4] — ритуальная речь, торжественное провозглашение правды. Чаще всего встречается в буддизме. Например, это может быть высказывание относительно собственной добродетели или определённого факта, за которым следует повеление или решение. Считается, что такое искреннее заявление обладает чудотворной силой, которая может принести пользу себе и другим. Мотив сачча-кирья встречается в суттах буддийского Палийского канона и его комментариях, а также в постканонических произведениях, таких как Милиндапаньха и Авадана в виде благословения и, реже, проклятия. Этот мотив также можно найти в индуистских и джайнских текстах.

Основная мысль сачча-кирьи предполагает природную моральную силу, действующую в мире. [1]

Сачча-кирья предполагает моральную действенность истины, которая существует в мире и превосходит силу богов или людей. Хотя сачча-кирия чаще всего бывает связана с Буддой, буддийским учением и монашеской общиной, речь также может быть обращена к природным явлениям, таким как солнце или луна. Учёные предполагают, что сачча-кирия — это ритуал, относящийся к древней верое, предшествовавшей буддизму, и был задействован им как средство для объяснения буддийской этики и других положений. Принципы, лежащие в основе сачча-кирьи, также связаны с идеалом ненасильственного сопротивления Махатмы Ганди и многими другими аспектами азиатской культуры и религиозной жизни.

Определение

Сачча-кирья — сложное существительное, происходящее от корня глагола саччикароти (пали saccikaroti), что означает «предстать перед глазами, увидеть лицом к лицу, осознать, испытать, достичь»[5]. Сачча-кирья — это торжественное провозглашение истины, выраженное в ритуальной речи[6]. Обычно это правдивое высказывание о совершении добродетельного поступка, за которым следует повеление или решение[7][8], так называмое «повеление истины» (пали saccādhiṭṭhānaṃ, санскр. satyādiṣṭhāna)[9][2]. Сачча-кирья обычно содержит фразу «Силой этой правдивой речи...» (пали Etena saccavajjena...) или «Этой властью да будет...» (пали tejasa...), за которой следует повеление или желание[10]. Обычно это делается с определённой целью, например, чтобы управлять духом, физическим объектом или побудить к действию[1]. В традиционной палийской литературе приводятся и другие примеры: чтобы восстановить зрение, призвать на помощь других живых существ, спастись от наводнения и благополучно разрешиться от беременности[11][2]. Упоминаемые добродетели никогда не причиняли вреда живому существу, будучи проявлением щедрости, доброты и религиозной преданности. Истинность этих добродетелей считается «основанием/почвой» (пали vatthu) для реализации сачча-кирьи[9], но основание не всегда имеет с ней причинную связь[12]. Иногда сачча-кирья завершается символическими действиями, например, обливанием водой, купанием, надеванием новой одежды и т. д.[13][2]. Сачча-кирья — это всегда формальный акт[2]. Индолог Джордж Томпсон использует термин «перформативное высказывание», предложенный философом Дж. Л. Остином, потому что сачча-кирья осуществляет высказанное «самим фактом произнесения»[14].

Индийская сачча-кирия по своей сути очень похожа на клятвы, которые встречаются в древней индоевропейской литературе. Отличие заключается в том, что произносящий не всегда обязуется совершить какое-то действие, а скорее выражает перформативное высказывание, которое по своей природе считается чудесным и мгновенным[14].

Известные примеры
Визит царя Ашоки к дереву Бодхи .

В литературе и в азиатской истории есть много примеров, когда люди произносили сачча-кирью. Наиболее известным является описание самого Будды. Вечером накануне просветления Будде бросил вызов Мара, буддийское олицетворение зла. Мара попытался помешать Будде, обвинив его в том, что тот не имеет права сидеть под деревом Бодхи, и призвал его предоставить свидетеля своего просветления. Тогда бодхисаттва Готама,будущий Будда, призвал Мать-Землю, символизирующую истину и праведность, чтобы засвидетельствовать свои совершенства добродетели. Он сослался на события, происходившие на протяжении его многих жизней. Земля содрогнулась, подтвердив слова Будды, и Мара отступил[15][16]. В другом отрывке повествуется о том, как Сиддхартха поставил чашу на поверхность воды. Он заявил, что если ему суждено достичь просветления в тот вечер, то чаша поплывет вверх, против течения, что и произошло. В одной широко цитируемой джатаке говорится о том, как перепел увидел, что его гнездо и собратья-птицы вот-вот будут сожжены лесным пожаром. После того, как птица провозгласила об «эффективности добродетели» (шила гуна, пали sīla-guṇa) и «эффективность истины» (сачча-гуна, пали sacca-guṇa), распространяя добродетели будд прошлого, огонь чудесным образом отступил[16][2].

Легендарный пример сачча-кирьи, связанной с будущим событием, представляет клятва императора Ашока, который поклялся, что благодаря истине своего намерения поддерживать буддизм, умирающее дерево Бодхи будет спасено, что затем и произошло в соответствии с его обетом[17][18]. Индолог Ричард Гомбрич упомянул в качестве примера случай со шри-ланкийским царём Дуттха-Гамани, который произнёс сачча-кирью на войне[19]. А в недавнем прошлом буддийский реформатор Анагарика Дхармапала упомянул о своих добрых намерениях вернуть место паломничества Бодх-Гая буддистам и обещал, что благодаря этим намерениям его кампания окажется успешной[17].

Примеры сачча-кирья в индийской литературе
Традиция Текст Оратор Истина, упомянутая в рассказе Действие заклятия
Тхеравада Сиви джатака 499 шибийский царь щедро одаривал нищих, отдал глаза слепому брахману, который на самом деле оказался Шакрой «Пусть зрение вернется ко мне благодаря этому дару. От этого слова правдивого пусть глаз откроется»[20][21]
Тхеравада Милиндапаньха блудница Биндуматия была свободна от пристрастия и неприязни ко всем клиентам, вне зависимости от касты заставила великий Ганг течь вспять[22]
Тхеравады Пандара джатака 518 царь змей аскет выдал тайну царя змей «Если это изречение верно, пусть твоя голова расколется на семь частей!»[23][24]
Тхеравада Маччха джатака 75 рыба никогда не ела других рыб, не отняла жизнь ни у одного существа «Наполни иссохнувший пруд!»

(вызывать дождь во время засухи)[25][26]

Тхеравада Канхадипаяна джатака 444 мать укушенного змеёй ребёнка призналась, что была равнодушна к мужу удалить яд из тела её ребенка[27][28][29]
Муласарвастивада Дивьявадана Ананда Тройная Драгоценность — наивысшая в мире исцелить тело искалеченного человека [30][28]
Тхеравада Комментарий к Дхаммападе Уттара не сердиться на куртизанку Сириму, у которой были отношения с ее мужем «Если я разозлюсь на неё, пусть это топлёное масло обожжёт меня. Если нет, пусть оно не обожжёт меня»[31]
Тхеравада Комментарий к Дхаммападе Пуння безвозмездный дар Шарипутре «Да стану я причастным к Дхамме, которую ты узрел сам»[32]
Тхеравада Джатаки принц Сиддхартха достичь в будущем просветления подбросил узел с отрезанными волосами в воздух и тот взлетел[33]
Ведическая и санскритская литература Махабхарата Дамаянти хранила целомудрие её настоящий муж откроется ей, а божества, притворяющиеся её мужем, проявятся[28]
Джайнизм Парша царица ее муж, царь, в уме занимался благотворительностью пересечь бурную реку[28]

Мотивы и принципы

Упоминания о сачча-кирья встречаются в сутрах буддийского Палийского канона и комментариях к нему, а также в постканонических произведениях, таких как «Вопросы Милинды» и аваданы[34]. Этот мотив также можно найти в индуистских и джайнских текстах[35]. Это ссылка на естественный моральный закон, действующий в мире[1]. В некоторых историях в качестве силы, творящей чудеса, упоминаются заслуги (пунья, пали puñña)[2][36]. Иногда сачча-карья связана с духовной силой Трёх драгоценностей (Будды, Дхаммы и Сангхи) или божеств[37][2][38]. Тем не менее, считается, что основным принципом, обуславливающим действенность сачча-кирьи, является истинность утверждения и его соответствие реальным событиям или качествам: по словам индолога Юджина Берлингейма, «Нет ничего, что не могло бы быть достигнуто Истиной. Мужчины, боги, силы природы, все живые и неживые вещи покоряются истине«»[39][2]. В «Вопросах Милинды», тексте, который считается лат. lokus classicus(классическое место) сачча-кирьи, [40] царь Милинда спрашивает, как чьё-то зрение (ссылаясь на историю шибийского царя) может быть восстановлено божественными средствами, когда это кажется противоречащим буддийской доктрине. Монах Нагасена отвечает, что шибийский царь не получал божественной помощи и не было никакой физической причины для исцеления, но он был исцелен «самой истиной»[2][41][22].

Хотя сачча-кирья обычно относится к поступку, совершённому в прошлом, иногда произносящие заклятие могут сослаться на действия, которые они совершат в будущем, или на благое намерение, которое еще не осуществлено[17][42]. Иногда сачча-кирья связана с фактом в настоящем, но выраженное желание относится к будущему. Эта форма также известна как «сильное желание достигнуть чего-либо» (паттхана, пали patthanā) и обычно включает в себя цель в будущей жизни[43]. Кроме того, сачча-кирья может быть произнесена ради другого человека, например, для его исцеления. В этом случае говорящий может ссылаться на не на свои собственные, а на чужие добродетели. Верующие, совершающие сачча-кирью, могут также ссылаться на правдивое утверждение о Трёх драгоценностях[44][45]. Примером этого является утверждение, что Будда рождён «для спасения всех существ»[44]. В буддийском тексте Ратана сутта Снп 2.1 провозглашается множество подобных истин (ничто не сравнится с Буддой, Дхаммой, ученики Счастливого достойны подношений и т. д.) и следует пожелание «А с правдой этой безопасность пусть пребудет!»[46][47] Наконец, сачча-кирья может относиться к реальности некоторых природных явлений, таких как солнце или луна, или характеристикам определённых мест или просто констатации факта[48][12], будь-то невыполнение чего-либо или совершённая ошибка[49]. В целом, однако, эффективность высказывания зависит от правдивости говорящего и его религиозных заслуг[50][36].

В буддийских сказаниях говорится, что сачча-кирью могут совершать не только духовно развитые, но и простые люди, хотя в добуддийской ведической литературе подобное встречается реже[51][52]. Кроме того, в литературе есть примеры, когда сачча-кирью использовали для обмана, проклятия или иной недоброй целью[2][53]. На чудодейтвенность сачча-кирьи не влияла аморальная репутация произносящего, как, например, в случае с куртизанкой Биндумати. Её правда заключалась в том, что она «свободна как от пристрастия, так и от неприязни» к своим клиентам, независимо от их касты[2][54][22]. Буддолог Луис Гомес утверждал, что истина куртизанки заключалась просто в том, что она никогда не отрицала, что она куртизанка[12].

У учёных нет единого мнения относительно того, в чём заключена сила сачча-кирьи. Исходя из истории куртизанки Биндумати, религиовед Малкольм Эккель делает вывод, что сила сачча-кирьи в глубинном намерении, а не в словах[55]. Тем не менее, специалист по Южной Азии Чой Фах Конг утверждает, что главным фактором, объясняющим силу сачча-кирьи, является не намерение, а то, согласуется ли сделанное заявление с фактами[56]. Изучая примеры из ведических текстов, Томпсон пришёл к выводу, что акцент на самоутверждении является общей характеристикой высказываний сачча-кирьи и что они не обязательно морально мотивированы. Оба учёных не согласны с индологом Уильямом Норманом Брауном, который подчеркивал, что ритуал сачча-кирья носил скорее этический, а не магический характер. С другой стороны, индолог Генрих Людерсзаявил, что сачча-кирия представляет собой что-то среднее «между клятвой и магией»[14].

Истоки
По словам индолога Юджина Бёрлингейма, сачча-кирья происходит от распространённого повсюду в мире убеждения, что истина обладает присущей ей значимостью и могуществом[2]

Согласно Бёрлингейму, сачча-кирья происходит от распространённой по всему миру веры, на которой базируются как основные, так и народные религии: веры в то, что истина имеет неотъемлемую важность и силу. Однако он добавляет, что иногда это может быть просто приём deux ex machina, облегчающий повествование[2].

Уильям Норман Браун утверждал, что сачча-кирья основана на «правде жизни, личной целостности, истинности личного поведения в целом, правде принятия обязанностей и их выполнения»[57][28]. Благодаря этой личной целостности произносящий сачча-кирью человек «способен подчинить космические силы своей воле»[58]. Браун считал, что эта интерпретация сачча-кирьи восходит к Ригведе (1700—1100 гг. до н. э.). В качестве аргумента он сослался на древнюю ведическую веру в то, что люди могут черпать силу из истины, выполняя свои обязанности (санскр. vrata) в соответствии с космическим порядком (санскр. ṛta). Браун, а также индолог Генрих Циммер описывали сачча-кирью как совершенное и нравственное исполнение долга, ссылаясь на примеры из буддийских писаний и индуистской Бхагавадгиты[59][60]. Это исполнение подразумевает высокую приверженность добродетели или обету и ощущение жертвенности, связанное с этой целью. Циммер далее утверждал, что такой добродетельный образ жизни сам по себе является сачча-кирьей[61].

Однако Томпсон и Конг отвергают теорию Брауна, утверждая, что Браун применяет анахронизмы . Конг утверждает, что такая вера еще не сложилась в ведические времена. Томпсон не согласен с моральной природой теории Брауна. [62] Конг также отвергает то, что сакча-кирия является исполнением долга, и утверждает, что это скорее констатация факта. Конг, как и Людерс, согласны с тем, что уже в Ригведе и Атхарваведе засвидетельствована вера в действенность высказываний истины. Конг действительно описывает сакча-кирию как добуддийскую «старую веру». Однако она не считает, что это как-то связано с выполнением обязанностей. [63] [64] Основываясь на текстовом анализе индийских и других древних индоевропейских источников, Томпсон также утверждает, что сакча-кирия была добуддийской практикой, популярной и широко распространенной. [65]

Конг предполагает, что идею рита как космического порядка следует понимать с точки зрения первоначального значения слова рита как «истина». Древние индийцы верили, что мир создан рабочей силой речи. Она также связывает мотив сакча-кирии с древней практикой призывания имен богов и просьб о чем-либо у них. Действующая сила сакча-кирии заключается не в ее моральном намерении или исполнении долга, а скорее в том, согласуется ли высказывание с фактами. Более того, для древних буддистов тот факт, что Будда никогда не говорил неправды, сам по себе наделял преданного чудотворной силой. Она считает, что эта древняя вера в силу правдивых фактов позже была неправильно понята буддийскими комментаторами и вместо этого объяснена как сила медитативного достижения ( пали jhāna ), сила любящей доброты и сила нравственности . Однако, продолжает она, это не действительные manifestations истины: только через проявление истины, т. е. сказанное слово, соответствующее фактам, может быть осуществлена сакча-кирия. [66]

Что касается сакча-кирии, ученые отмечают, что неправда в ранней буддийской этике очень осуждалась, часто в большей степени, чем другие пороки: другими словами, правдивая речь была очень важна для буддийской этики. [67] [68]

Влияние на азиатские общества

Практика в религиях из Индии
Ангулимала пытается убить Будду.

В истории об ученике Ангулимале он совершает сакча-кирию, чтобы помочь женщине благополучно родить ребенка. Слова, записанные в рассказе, стали одним из декламаций паритты [69] [70] до сих пор поют для беременных женщин. [71][55]. Этот пример показывает, что сила истины все еще может быть призвана позже, «даже когда человек, который первым привел истину в движение, ушел со сцены». Считается, что благословение Ангулималы является средством использования силы Ангулималы. Таким образом, как и Ангулимала-сутта, Ратана-сутта и другие паритты до сих пор поются как часть благословений, данных в особых случаях. Эти тексты обычно содержат фразы, типичные для команды истины в сакча-кирии, за которыми следует пожелание слушателям. [72]

Конг утверждает, что поклонение реликвиям в первые века буддийской истории основывалось на принципе сакча-кирия . Так, ранние буддисты, а также тхеравадины верили, что решение, принятое перед мощами просветленного человека, может сбыться. Они верили в это не из-за невидимого присутствия умершего мастера, а скорее из-за правдивости просветленного человека: потому что реликвии принадлежали кому-то, кто, как считалось, был «неспособен к лживой речи», что было сказано перед мощи мастера тоже должны были сбыться. [73] В буддизме Чистой Земли, следуя аналогичному убеждению, сила обета, который когда-то дал Будда Амитабха, чтобы помочь всем живым существам, может быть вызвана снова преданными Чистой Земли сегодня[55][74] Они могут сделать это, назвав имя Амитабхи, потому что «Его Имя есть Обет». [75]

Когда последователиподносят цветы изображению Будды, они могут изъявить намерение достичь просветления в форме сачча-кирии . [76]

Also, the principles of sacca-kiriya have been connected to the confessions of Buddhist and Jain monks.[77] Moreover, the idea of the sacca-kiriyā may have motivated the aspirations (пали patthanā) of ancient Buddhists as found in Buddhist scriptures and epigraphical findings,[78][32] and informed devotional practices. For example, when devotees offer flowers to a Buddha image, they may make a resolve for enlightenment, based on the truth of the impermanence of the flowers on the one hand (a natural phenomenon), and based on the power of the accumulated merit on the other hand. Kong adds to that,

Though the verse of offering flowers is recited in front of an image of the Buddha, it is not a prayer to the Buddha. Rather, it is an aspiration that is uttered on the basis of the belief in the power of truth utterance.[76]

Конг заключает, что учения об эффективности деятельности по созданию заслуг и передаче таких заслуг «поддерживаются и поддерживаются» верой в сакча-кирию . Другие буддийские учения, такие как учения о парами (добродетелях, которые необходимо развивать, чтобы стать Буддой), карме, любящей доброте, а также о духовной силе Трёх Драгоценностей и поклонении реликвиям среди тхеравадинов, также были объяснены с использованием добуддийская вера в сакча-кирию . [79] [80] [81] Мотив сакча-кирия также повлиял на то, как индуистские Упанишады объясняют индуистское учение. Чандогья-упанишада, например, объясняет учение о самости на примере сакча-кирии, совершенной вором. [82]

Гандианская философия

Ученые также связывают концепцию сакча-кирии с идеалом ненасильственного сопротивления Ганди ( санскр. satyāgraha ), буквально означающее «строгое следование истине». [83] [84] [86] Сатьяграха, как утверждает Циммер, была основана на «любви Ганди к истине и дхарме», [87] и ученые утверждают, что ненасилие было сакча-кирией Ганди, которая определяла его сатьяграху . [88] [89] Ученый Ганди Вина Ховард указывает, однако, что сатьяграха Ганди была идеалом политического сообщества и не ограничивалась отдельным человеком, как в отчетах о сакча-кирии . Кроме того, в сатьяграхе Ганди божественная воля играла важную роль, тогда как в традиционной сакча-кирии этого не было. Тем не менее концепция Ганди о Боге была абстрактной и безличной, а что касается сакча-кирии, религиовед Арвинд Шарма отмечает, что Ганди приравнивал Бога к истине или даже ставил истину выше Бога, а мораль выше метафизического. [90] [84]

Браун утверждал, что идея сакча-кирии не только повлияла на философию Ганди, но также вдохновила национальный индийский девиз Satyaṃ eva jayate, означающий «Только истина побеждает», происходящий из Muṇḍaka Upaniśad . [91]

Другие применения
Сюаньцзан (602–664 гг. Н. Э.)

Сакча-кирия, возможно, использовалась как средство для доказательства чьей-либо невиновности или правдивости во время испытания, как это было записано в древнеиндийских эпосах и классических драмах. Это включало в себя вход в огонь, и считалось, что невиновные переживут это испытание благодаря силе своей правдивости, выраженной через сакча-кирию . [92] Тем не менее, в джайнской истории, рассказывающей об испытании огнем, обвиняемый выживает, признавая свой проступок, а не свою невиновность. [93] Браун не думал, что такие испытания были настоящей сакча-кирией, поскольку такие отрывки просто учат «широко распространенному мнению, что Истина защищает праведных». [88]

Наблюдались и другие применения сакча-кирии. Сакча-кирия начертана у ворот первой ступы (монумента) в Санчи с устрашающим заявлением о том, что вандал ступы будет проклят. [94] Кроме того , ведические Рисай поэт обычно закрывают их гимны с Саккой-Кирием. [95] Кроме того, заявления, очень похожие на сакча-кирию, были частью религиозных дебатов в древней Индии, поскольку участники дебатов ставили на кон свои жизни, если они следуют неправильной процедуре во время дебатов. Таким образом, в Упанишадах, в ранних буддийских беседах и в рассказах китайского паломника Сюань Цзана (602–664 гг. Н. Э.) участники дебатов рискуют таким образом своей жизнью.

Мотив сакча-кирия продолжает фигурировать в южноазиатской литературе вплоть до последних столетий. [96] Например, ученый-востоковед Келлер Кимбро пишет, что японские стихи 18-го века содержат утверждения, очень похожие на сакка-кирия . Иногда их использовали для вызова дождя и смягчения засухи. Считалось, что такие стихи должны быть написаны с искренним намерением, чтобы быть эффективными. [97]

Помимо применения в религиях, восходящих к Индии, также предлагалось объяснить некоторые зороастрийские тексты как формы сачча-кирьи. [98]

Примечания
  1. Harvey, 1993, p. 68.
  2. Eugene Watson Burlingame. XI. The Act of Truth (Saccakiriya): A Hindu Spell and its employment as a psychic motif in Hindu fiction (англ.) // Journal of the Royal Asiatic Society. — 1917-07. — Vol. 49, iss. 3. — P. 429–467. — ISSN 1474-0591 1356-1863, 1474-0591. — doi:10.1017/S0035869X00050528.
  3. Kong, 2006, p. 149.
  4. www.wisdomlib.org. Saccakiriya, Saccakiriyā, Sacca-kiriya: 3 definitions (англ.). www.wisdomlib.org (6 июня 2010). Дата обращения: 22 января 2022. Архивировано 7 февраля 2018 года.
  5. Childers, Robert Caesar. Saccakaroti // A Dictionary of the Pali Language. — Trübner & Co., 1875. — С. 408.
  6. George Thompson. Ahaṃkāra and Ātmastuti: Self-Assertion and Impersonation in the Ṛgveda (англ.) // History of Religions. — 1997-11. — Vol. 37, iss. 2. — P. 141—171. — ISSN 1545-6935 0018-2710, 1545-6935. — doi:10.1086/463494.
  7. Shaw, Sarah. Character, Disposition, and the Qualities of the Arahats as a Means of Communicating Buddhist Philosophy in the Suttas // A companion to Buddhist philosophy (англ.) / Emmanuel, Steven M. (ed.). — Chichester, West Sussex, United Kingdom: Wiley-Blackwell, 2013. — P. 461. — ISBN 978-1-118-32391-5.
  8. Brown, 1968, p. 171.
  9. Harvey, 1993, p. 69.
  10. Kong, 2006, pp. 66—72, 81.
  11. Harvey, 1993, pp. 68–9, 73.
  12. Luis O. Gómez. Buddhism as a Religion of Hope: Observations on the "Logic" of a Doctrine and its Foundational Myth (англ.) // The Eastern Buddhist. — 2000. — Vol. 32, iss. 1. — P. 1–21. — ISSN 0012-8708.
  13. Harvey, 1993, p. 70.
  14. Thompson, George. On Truth-Acts in Vedic (англ.) // Indo-Iranian Journal. — 1998-04-01. — Vol. 41, iss. 2. — P. 125–153. — ISSN 1572-8536 0019-7246, 1572-8536. — doi:10.1163/000000098124992556.
  15. Minoru Hara. Divine Witness (англ.) // Journal of Indian Philosophy. — 2009-06-01. — Vol. 37, iss. 3. — P. 253–272. — ISSN 1573-0395. — doi:10.1007/s10781-009-9068-x.
  16. Kariyawasam, 2003, pp. 590–1.
  17. Harvey, 1993, p. 71.
  18. Kariyawasam, 2003, p. 591.
  19. Kong, 2006, p. 289.
  20. Kong, 2006, pp. 81–2, 152.
  21. В. Эрман, А.В. Парибок: Джатака о царе Шиби 499. abhidharma.ru. — Перевод выполнен по изданию В. Фаусбёля, опубликованному в Лондоне в 1877-1897 гг.. Дата обращения: 31 января 2022. Архивировано 12 июня 2021 года.
  22. Книга третья. Вопросы-рогатины. Глава первая. Вопрос 5 // Вопросы Милинды / Пер. А. В. Парибок. — Серия: Памятники письменности Востока. Bibliotheca Buddhica. — Наука, 1989.
  23. Kong, 2006, p. 108.
  24. www.wisdomlib.org. Jataka 518: Paṇḍara-jātaka (англ.). www.wisdomlib.org (21 июля 2014). Дата обращения: 31 января 2022. Архивировано 6 августа 2020 года.
  25. Kong, 2006, p. 109.
  26. Перевод с пали Б.А. Захарьина: Джатака о рыбе (Маччха джатака 75). abhidharma.ru. Дата обращения: 1 февраля 2022. Архивировано 12 июня 2021 года.
  27. Kong, 2006, pp. 111–2.
  28. W. Norman Brown. Duty as Truth in Ancient India (англ.) // Proceedings of the American Philosophical Society. — 1972. — Vol. 116, iss. 3. — P. 252–268. — ISSN 0003-049X.
  29. The Jataka, Vol. IV No. 444 Kaṇhadīpāyana-Jātaka (англ.). www.sacred-texts.com. Дата обращения: 1 февраля 2022. Архивировано 19 июня 2018 года.
  30. Kong, 2006, p. 121.
  31. Kong, 2006, pp. 136–8.
  32. Kong, 2006, p. 167.
  33. Kong, 2006, p. 140.
  34. Peter Harvey. An introduction to Buddhism: teachings, history and practices (англ.). — Second edition. — New York: Cambridge University Press, 2013. — P. 238. — xxviii, 521 p. — ISBN 978-0-521-85942-4.
  35. Harvey, 1993, p. 67.
  36. Peter Worsley. Journeys, Palaces and Landscapes in the Javanese Imaginary. Some Preliminary Comments Based on the Kakawin Sumanasāntaka (фр.) // Archipel. — 2012. — Vol. 83, livr. 1. — P. 147–171. — ISSN 0044-8613. — doi:10.3406/arch.2012.4342.
  37. Harvey, 1993, pp. 70, 72.
  38. Kong, 2006, pp. 142–3.
  39. Kariyawasam, 2003, p. 590.
  40. Thompson, 1998, p. 127.
  41. Thompson George. On Truth-Acts in Vedic (англ.) // Indo-Iranian Journal. — 1998-04-01. — Vol. 41, iss. 2. — P. 125–153. — ISSN 1572-8536 0019-7246, 1572-8536. — doi:10.1163/000000098124992556.
  42. Kong, 2006, p. 14.
  43. Kong, 2006, p. 179.
  44. Harvey, 1993, pp. 71–2.
  45. Kong, 2006, pp. 63–4, 121.
  46. Kong, 2006, p. 64.
  47. Перевод с английского: SV: Ратана сутта: Драгоценности. Суттанипата 2.1. www.theravada.ru. Дата обращения: 3 февраля 2022. Архивировано 29 апреля 2018 года.
  48. Kong, 2006, p. 11.
  49. Harvey, 1993, pp. 67, 73.
  50. Kariyawasam, 2003, p. 589.
  51. Gethin, Rupert. The Cambridge companion to miracles (англ.). — Cambridge: Cambridge University Press, 2011. — P. 229. — xiv, 338 p. — ISBN 978-0-521-89986-4.
  52. Howard, 2013, p. 56.
  53. Kong, 2006, pp. 10–1, 153.
  54. Kong, 2006, pp. 7, 12, 103–4.
  55. Eckel, Malcolm David. Epistemological Truth // Religious truth (англ.) / Neville, Robert Cummings. — Albany: State University of New York Press, 2001. — P. 67—69. — xxiv, 339 p. — ISBN 0-7914-4777-4.
  56. Kong, 2006, pp. 184–5, 188.
  57. Kong, 2006, p. 8.
  58. Brown, W. Norman. The Metaphysics of the Truth Act // Mélanges d'Indianisme (фр.). — E. De Boccard, 1968. — С. 171—7.
  59. Kong, 2006, pp. 8–10, 101, 103–5.
  60. Howard, 2013, p. 52.
  61. Howard, 2013, pp. 52–3.
  62. Thompson, 1998, p. 129.
  63. Kong, 2006, pp. 10, 31, 92–3, 107–13, 139.
  64. Bosch, F.D.K. (1960). “Een oudheidkundige benadering van het Brahman-probleem”. Bijdragen tot de Taal-, Land- en Volkenkunde [нид.]. 116 (2).
  65. Thompson, 1998, p. 133.
  66. Kong, 2006, pp. 40–1, 51, 53, 63, 191–4, 209.
  67. Appleton, 2013, pp. 31–2.
  68. Kong, 2006, pp. 169–71.
  69. Ошибка: не задан параметр |заглавие= в шаблоне {{публикация}}. — ISBN 978-1-4384-3251-9.
  70. Buswell, Robert E. Jr. (2013), Aṅgulimāla, Paritta, Satyāvacana, Aṅgulimāla, Paritta, Satyāvacana, Princeton University Press, ISBN 978-0-691-15786-3, <http://www.daophatngaynay.com/vn/files/file-nen/Princeton_Dictionary_of_Buddhism_890707662.pdf>
  71. Appleton, 2013, p. 141.
  72. Kong, 2006, pp. 66–72, 81.
  73. Kong, 2006, pp. 285–91.
  74. Gómez, 2000, pp. 15-6.
  75. Gómez, 2000, p. 19.
  76. Kong, 2006, pp. 61–3.
  77. Caillat, C. (2003). “Gleanings from a Comparative Reading of Early Canonical Buddhist and Jaina Texts”. Journal of the International Association of Buddhist Studies. 26 (1): 41.
  78. Kekki, Maria (2010). «Curses, Truth and the Coming of Maitreya - Lanna Inscriptions as Objects of Power» in Magic and Buddhism in Southeast Asia: A Critical Reassessment of the Field..
  79. Kong, 2006, pp. 61, 136–9, 146, 204–9, 267.
  80. Brown, 1968, pp. 175–6.
  81. Miller, B.S. (1979). “On cultivating the immeasurable change of heart: The Buddhist brahma-vihāra formula”. Journal of Indian Philosophy. 7 (2). DOI:10.1007/BF00164546.
  82. Kong, 2006, pp. 134–6.
  83. Howard, 2013, p. 55.
  84. Sharma, Arvind (June 1987). “Fearlessness (Abhaya) as a fundamental category in Gandhian thought and practice”. South Asia: Journal of South Asian Studies. 10 (1): 36—7. DOI:10.1080/00856408708723092.
  85. Rothermund, Dietmar. “Der Traditionalismus als Forschungsgegenstand für Historiker und Orientalisten” [Traditionalism as an object of research for historians and Orientalists]. Saeculum [нем.]. 40 (2): 145. DOI:10.7788/saeculum.1989.40.2.142.
  86. Historian Dietmar Rothermund did point out that Gandhi was not familiar with the term sacca-kiriyā.[85]
  87. Howard, 2013, p. 54.
  88. Brown, 1972, p. 267.
  89. Kong, 2006, pp. 113–4.
  90. Howard, 2013, pp. 52, 55–6.
  91. Brown, 1972, p. 268.
  92. Hara, 2009, pp. 253–4, 260.
  93. Kong, 2006, p. 12.
  94. Kong, 2006, p. 141.
  95. Thompson, 1997, p. 142.
  96. Brown, 1968, p. 176.
  97. Kimbrough, R. Keller (2005). “Reading the Miraculous Powers of Japanese Poetry: Spells, Truth Acts, and a Medieval Buddhist Poetics of the Supernatural”. Japanese Journal of Religious Studies. 32 (1): 18—21, 23, 26.
  98. Malandra, W. W. (1975). “IE *ṷer- 'speak (The Truth)' in Indo-Iranian”. Journal of the American Oriental Society. 95 (2). DOI:10.2307/600326.

Литература
This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.