Ратленд, Фредрик

30 мая 1916 года «Энгадин», включённый в состав флота линейных крейсеров, вышел в море на перехват германской эскадры. В 14:45 31 мая адмирал Битти приказал командиру «Энгадина» выслать самолёты в разведку в северо-северовосточном направлении. Гидроавианосец вышел из строя соединения и остановился для запуска самолёта. Первым должен был отправиться в поиск биплан «Шорт 184» лейтенанта Доналда, но за минуту-две до спуска на воду капитан «Энгадина» приказал передать управление Ратленду. В 15:08 Ратленд и наблюдатель-радист Джордж Тервин поднялись в воздух на самолёте Доналда[3][4].

Из-за низкой облачности полёт проходил на высоте не более 300 метров. Ратленд обнаружил неприятельские силы и, чтобы надёжно опознать их в условиях плохой видимости, сблизился с ними на расстояние в одну милю. Германская эскадра открыла плотный огонь из противоминной артиллерии. По воспоминаниям лейтенанта, служившего на лёгком крейсере «Эльбинг», появление самолёта в открытом море изумило немцев: младшие офицеры даже не предполагали, что английские корабли могут нести в походе разведывательные самолёты. Облетев «Эльбинг» на расстоянии 600—700 метров, Ратленд отдалился от неприятеля на три мили, чтобы радировать на «Энгадин» об увиденном. Всего, по сообщениям Ратленда, ему удалось обнаружить три «больших» крейсера и десять эсминцев. Во время передачи радиограммы Ратленд сумел разглядеть, что неприятель меняет курс и уходит на юг; чтобы убедиться в этом, он некоторое время сопровождал немцев на параллельном курсе[5][4].

Облачность быстро рассеивалась, и Ратленд мог одновременно наблюдать и германские, и британские корабли, ещё не вступившие в бой. Он был уверен, что флот линейных крейсеров получил его радиограммы и действует в соответствии с ними, преследуя неприятеля в направлении на юг. В действительности ни одно из сообщений не дошло до штаба Битти. «Энгадин» принял радиограммы Ратленда, передал их содержание семафором на флагманский «Лайон», но не получил подтверждения о приёме. Линкор «Барем», которому «Энгадин» собирался продублировать сообщение, отказался принимать его. Британские корабли уже сами обнаружили немцев и готовились принять бой. Благополучно завершившийся полёт Ратленда никак не повлиял на развитие боя, но получил получил символическое значение как первый в истории боевой полёт самолёта корабельного базирования. Ратленд был награждён крестом «За выдающиеся заслуги» и получил неофициальное прозвище «Ратленд-Ютландский» (англ. Rutland of Jutland)[6][7][4].

1 июня 1916 года «Энгадин» принял на борт команду повреждённого в бою и тонущего крейсера «Уорриор». При передаче раненых один человек рухнул с носилок в воду между «Энгадином» и «Уорриором». Ратленд, увидев падение, немедленно схватил спасательный линь и бросился в воду, рискуя быть раздавленным кораблями. Он сумел обвязать утопающего линем, помог выташить его на палубу «Энгадина», и самостоятельно поднялся на борт. Спасённый им человек был уже мёртв. За этот эпизод Ратленд был награждён медалью Альберта 1 класса[8][4]. Он на время стал единственным живущим, имевшим право на ношение этой редкой медали[4].

В 1917 году Ратленд был назначен командиром авиагруппы гидроавианосца «Манксман» и возглавил эксперимент по применению аэропланов с колёсными шасси[9]. В первом же полёте Ратленд сумел поднять в воздух колёсный истребитель «Пап» с пробега всего в шесть метров (20 футов)[9]. Типичный взлётный пробег составлял 10—15 м (35—45 футов), но Ратленд уверял, что при двадцатиузловом встречном ветре возможен взлёт с пробега менее пяти метров (15 футов)[9]. Для проверки этого на лёгком крейсере «Ярмут» была оборудована опытная платформа, однако воcпользоваться ею немедленно Ратленд не смог[9]. Выйдя в боевой поход на «Манксмене», 17 мая 1917 года Ратленд поднялся в воздух для поиска немецких дирижаблей и совершил вынужденную посадку в Дании[10]. Вернувшись на родину в июне, Ратленд успешно продемонстрировал возможность взлёта с коротких взлётных плошадок[11]. Аналогичные площадки и штатные колёсные авиаразведчики вскоре появились на 22 лёгких британских крейсерах[11]. В октябре 1917 года Ратленд произвёл первый успешный взлёт с платормы, установленной на башне главного калибра линейного крейсера «Рипалс»[11]. Заслуги Ратленда в развитии военной авиации были отмечены вторым крестом «За выдающиеся заслуги» и особой благодарностью лордов Адмиралтейства[12].

Вскоре после окончания войны развод и предосудительная связь с женой другого офицера поставили крест на карьере Ратленда[12]. В декабре 1922 года военный атташе Японии Широ Такасу предложил ему щедрый контракт на обучение лётчиков японского ВМФ технике посадки на авианосцы[12] Ратленд, ещё будучи офицером Королевского ВМФ, скрыл факт переговоров от начальства, но всё же попал под наблюдение британской контрразведки[12]. Успев недолго послужить в недавно созданных Королевских ВВС, в 1923 году он уволился со службы и переехал в Японию, где проработал четыре года авиаинструктором и обзавёлся ценными связями[12]. В это время британский и японский флоты активно сотрудничали. Ратленд не был единственным британским инструктором в Японии, но его поведение и его близость к высшему руководству японского ВМФ были, с точки зрения контрразведки, особенно подозрительны[12]. По завершении контракта Ратленд вернулся в Лондон и вёл непримечательную жизнь до 1931 года, когда на него вновь вышел Широ Такасу[13]. Вначала Такасу предложил Ратленду легальную работу в Лондоне, но затем убедил его переехать в Калифорнию, где была сосредоточена авиационная промышленность и базировались основные силы Тихоокеанского флота США[14]. Сменивший Такасу на посту атташе в Лондоне Арато Ока умудрился подставить Ратленда, потеряв в пьяном виде портфель с инкриминирующими Ратленда бумагами[13]. Контрразведка усилила наблюдение за Ратлендом, и тот предпочёл поскорее уехать в США с промежуточными остановками в Даляне и Токио, где получил подробный разведывательный инструктаж[13].

В 1933 году Ратленд обосновался в Лос-Анджелесе; окончательные условия его контракта и конспиративный позывной «Синкава» (яп. 新川, «новая река»[15]) были согласованы в 1935 году, после долгих торгов[16]. Вознаграждение за первый год, включая подъёмные, составило 6200 британских фунта (более 600 тысяч долларов США в эквиваленте 2021 года); в последующие годы оно было уменьшено до 3700 фунтов в год[15]. Деньги Ратленду выплачивал Эичи Оно — легальный казначей ВМФ Японии в Сан-Франциско, отец Йоко Оно[15]. По договорённости с Такасу и Ока, Ратленд должен был ежегодно встречаться с японскими кураторами где-либо в Азии или Америке, и переправлять важные сообщения с офицерами ВМФ Японии, легально посещавшими порты США[13]. Обычная, регулярная переписка велась открытой почтой. Ратленд отправлял письма на адрес конспиративной квартиры в Токио[13], а японцы на почтовый ящик Оджи Мэнли — реального гражданина США, родившегося в Японии и имевшего в ней коммерческие предприятия[17]. Какая-либо связь через Лондон исключалась, так как Ратленд всерьёз опасался, что американцы примут его за британского шпиона[13]. В случае войны между Японией и США основным адресатом Ратленда становилось японской посольство в Оттаве[16]. Война между Японией и Британской империей считалась маловероятной[16].

Получив от японцев первый платёж, Ратленд приобрёл представительный дом в Голливуде, основал подставную брокерскую компанию, и стал демонстративно вести образ жизни состоятельного авантюриста, более уместный вымышленному Джеймса Бонду[15]. Он быстро обзавёлся связями с жившими в Лос-Анджелесе британцами, и с местными предпринимателями и журналистами[15]. Он был подчёркнуто, нарочито публичен и регулярно давал прессе интервью по вопросам политики и экономики[18]. Вероятно, Ратленд совсем не опасался американской контрразведки и регулярно принимал дома японских агентов Итару Тасибана и Тораиси Коно (дворецкого Чарли Чаплина) и их агента Эла Блейка[19]. Поведение Ратленда, с одной стороны, отражало авантюрный склад его характера, с другой — повышало акции Ратленда в среде японской контрразведки[20]. Ратленд искусно манипулировал своими кураторами, и долго готовился к переходу на сторону США[19]. Японцы же в течение всего периода контракта с Ратлендом (1935—1941) был уверены в его чрезвычайной ценности[18]. Незаслуженная репутация Ратленда — следствие стремительного служебного взлёте его кураторов: Ратленд был не простым шпионом, а личным агентом Широ Такасу, возглавившего военно-морскую разведку Японии[18].

Практический вклад Ратленда в дело японской разведки был весьма скромен. С 1933 года его подставные фирмы помогали японцам легально приобретать в США образцы авиационной, железнодорожной и морской техники[20]. Для самого Ратленда главной выгодой от этой деятельности была возможность регулярно посещать Мексику и Японию, не вызывая вопросов у американских властей[20]. К 1940 году стало очевидно, что Япония не сможет избежать войны с Великобританией, и «канадский вариант» связи потерял значение[20]. Главным каналом связи стали японское посольство в Мехико и находившееся недалеко от Лос-Анджелеса, на самой границе США и Мексики, японское консульство в Мехикали[21]. Обустройство этого канала и стало основным занятием Ратленда в 1940—1941. Авантюрист и непрофессионал, он предлагал японцам заведомо неработоспособные варианты — например, связь гелиографом через границу, и даже приобрёл участки земли для установки гелиографов[22]. Сам Ратленд позже признавался, что занимался этим бесперспективным делом только для того, чтобы выслужиться перед японцами[22].

Подозрительные связи Ратленда привлекли внимание британских и американских спецслужб в начале 1920-х годов. Военный атташе США в Токио регулярно сообщал в Вашингтон о подозрительных контактах Ратленда с японцами[23]. Британская контрразведка (MI5) плотно «вела» его с середины 1920-х годов и к 1939 году накопила объёмное досье[24]. Федеральное бюро расследований США, занятое в предвоенные годы преследованием коммунистических и прогерманских активистов, начали разрабатывать Ратленда в сентябре 1939 года[24]. За несколько месяцев ФБР собрало достаточно материала для возбуждения уголовного дела, однако в в августе 1940 года в работу контрразведчиков неожиданно вмешался капитан Эллис Закариас из управления военно-морской разведки[24]. Закариас утверждал, что Ратленд — двойной агент, действующий в интересах ВМФ США, и должен оставаться на свободе[24]. Никаких документальных подтверждений версии Закариаса не сохранилось; цели и мотивы его вмешательства остаются предметом споров историков[24]. ФБР вынужденно прекратило преследование Ратленда[23].

В июне 1941 года, после ареста Итару Тасибана ФБР получило массу новых улик и показаний против Ратленда, но во избежание публичного скандала вновь не решилась на открытое преследование[25]. Вместо этого, американцы негласно договорились с британцами, и 30 сентября 1941 года Ратленда переправили самолётом в Великобританию[26]. Подробности этой операции, по состоянию на 2021 год, остаются засекреченными[26]. Британцы, по неизвестным причинам, не арестовали Ратленда немедленно[26]. В первые недели пребывания на родине он беспрепятственно передвигался по Лондону и активно встречался с чиновниками морских и авиационных ведомств, предлагая свои услуги двойного агента[26]. Лишь на следующий день после нападения японцев на Перл-Харбор MI5 задержало Ратленда по закону военного времени и поместило его под арест в Брикстонскую тюрьму, наравне с Освальдом Мосли и иными прогерманскими и прояпонскими деятелями[26]. В защиту «героя великой войны» публично выступил лишь адмирал Роджер Киз[27].

На допросах в Брикстоне Ратленд признался в работе на японцев против США, в контактах с уже арестованным Итару Тасибана и в организации канала связи с Японией через Мексику[7]. Он настаивал, что никогда не скрывал фактов легальной работы на Японию, а в течение целого года перед арестом также служил двойным агентом в интересах военно-морской разведки США, поставляя японцам лишь второстепенные, отобранные американскими кураторами сведения[28]. Допрашивавшие Ратленда контрразведчики сделали вывод, что арестованный «ответил на каждый вопрос убедительно, но несомненно, беззастенчиво лгал» (англ. unscrupulous liar)[29]. Несомненно было и и от, что Ратленд никогда не шпионил против британских интересов, и был неподсуден в Великобритании — но и оставлять его на свободе в 1941 году было невозможно[29]. Само существование Ратленда порождало множество неудобных вопросов об участии высокопоставленных британцев в предвоенном сотрудничестве британского и японского флотов[29].

Ратленд был освобождён одновременно с Мосли, в конце 1943 года[30]. Он провёл остаток жизни в нищете и в возрасте 62 лет покончил с собой[27].