Президентские выборы в США (1936)

Единственным серьёзным противником Рузвельта на праймериз был юрист и противник «Нового курса» Генри Брекинридж. Он победил в Нью-Джерси, где Рузвельт не зарегистрировался.

Демократический национальный съезд проводился в Филадельфии с 23 по 27 июля. Рузвельт и вице-президент Джон Нэнс Гарнер были единогласно выдвинуты. По просьбе Рузвельта требования большинства в две трети было отменено.

Республиканский национальный съезд проводился в Кливленде с 9 по 12 июня. Только губернатор Канзаса Альфред Лэндон и сенатор из Айдахо Уильям Бора, известный прогрессист, считались серьёзными кандидатами. Политические машины поддерживали Лэндона, богатого предпринимателя и центриста. Он был выдвинут 984 голосами против 19 за Бора. Франклин Нокс из Иллинойса был выдвинут в вице-президенты.

Многие, в том числе председатель Национального комитета Демократической партии Джеймс Фарли[3], ожидали, что Хьюи Лонг, сенатор из Луизианы, будет баллотироваться как кандидат от третьей партии. По опросам он получил бы 6-7 миллионов голосов[4][5] — примерно 15 % от голосовавших на выборах. Но Лонг был убит 10 сентября 1935 года.

Уильям Лемке, конгрессмен из Северной Дакоты, был выдвинут от созданной сторонниками Лонга партии Союза. Он не обладал харизмой и национальным статусом и получил всего 2 % голосов. Партия была распущена в следующем году. Эрл Браудер был выдвинут Коммунистической партией США.

Лэндон оказался малоэффективным участником кампании, который редко путешествовал. Большинство атак на Рузвельта и cоциальное страхование были разработаны республиканскими активистами, а не самим Лэндоном. В течение двух месяцев после его выдвижения он не появлялся в предвыборной кампании. Обозреватель Уэстбрук Пеглер высмеивал: «Исчезновение Альфреда М. Лэндона из Топики, штат Канзас, окружено значительной тайной … Бюро по поиску пропавших без вести разослало бюллетень с фотографией г-на Лэндона и другими подробностями, и всех, у кого есть информация о его местонахождении, просят связаться напрямую с Республиканским национальным комитетом».

Лэндон уважал и восхищался Рузвельтом и принимал большую часть «Нового курса», но возражал, что он враждебен бизнесу и связан с чрезмерной расточительностью и неэффективностью. В конце кампании Лэндон обвинил Рузвельта в коррупции, то есть в получении такой власти, что он подрывал Конституцию.

Рузвельт фактически начал свою вторую президентскую кампанию с ежегодного послания Конгресса, 3 января 1936 года. Он беспрецедентно выступил вечером того дня — с целью обеспечить как можно большую аудиторию среди американцев, слушавших радио. Президент воспользовался случаем и не стал описывать состояние дел в стране, а произнёс политическую речь, атаковав «врагов справа». Полагавший, что «мы заслужили ненависть у укоренившейся жадности» и «эгоистичных сил», занятых «порабощением общественности», президент вызвал непонимание у многих республиканцев, находившихся в зале. Даже левый журнал «Nation» отметил, что президент, вместо сообщения о состоянии страны, «показал себя выдающимся мастером брани» (англ. vituperation)[6].

3 марта 1936 года Рузвельт продолжил свои налоговые инициативы: он направил в Конгресс просьбу о налоге на нераспределенную корпоративную прибыль. Поскольку Верховный суд отменил и «Закон о регулировании сельского хозяйства» (AAA) — закон, потерявший к моменту отмены поддержку большинства американцев — федеральная казна лишилась около 500 миллионов долларов. Кроме того, в конце января Конгресс — преодолев вето Рузвельта — принял закон, предусматривавший двухмиллиардную выплату ветеранам Первой мировой войны уже в 1936 году (а не в 1945). В результате, 120 миллионов долларов было необходимо изыскивать ежегодно, чтобы просто оплачивать проценты по долгу, взятому для единовременной выплаты ветеранам[6][7].

Решив увеличить доходы через налог на корпоративную прибыль, Рузвельт входил глубоко во внутренние дела частного американского бизнеса. Сторонники подобной схемы утверждали, что налог на нераспределенную прибыль создаст стимулы к её распределению — в виде заработной платы или дивидендов — стимулируя потребление. Противники возражали тем, что подобный налог подрывал способность менеджмента сберегать «на чёрный день» и затруднял планирование расширения бизнеса — то есть «душил» экономический рост. Бизнес-сообщество, в целом, крайне негативно воспринимало налогообложение нераспределенной прибыли. Конгресс обратил внимание на мнение критиков и заметно смягчил первоначальное президентское предложение: ставка налога была установлена в размере от 7 до 27 %, а малые предприятия были практически полностью освобождены от его уплаты. Но сам принцип — что нераспределенная прибыль может облагаться налогом — остался, что только усилило ненависть к Рузвельта со стороны крупных бизнесменов: Эл Смит на банкете «Лиги свободы» сравнил сторонников Нового курса с Марксом и Лениным[6].

Изменилась и позиция правительства по вопросам помощи бизнесу на международной арене. С одной стороны, торговые отношения с иностранными государствами, включая СССР и страны Латинской Америки, все чаще осуществлялись через межправительственные соглашения, в которых правительство стало терпимо относится к картелям и соглашениям о ценообразовании — что минимизировало риски для международного бизнеса. С другой стороны, федеральное правительство перестало использовать военные инструменты для решения экономических конфликтов: вопреки настойчивым требованиям бизнесменов, флот не был отправлен к берегам Либерии, которая в 1933 году не выполнила свои обязательства перед компанией «Firestone» — или Мексики, после «экспроприации» её правительством американских нефтяных компаний в 1938. Вашингтон предлагал только свою юридическую помощь и даже оказывал давление на американский бизнес, чтобы тот искал компромисс с иностранцами: «банановые войны» сменились на политику «доброго соседа»[8].

27 июня 1936 года Рузвельт принял формальное предложение от Демократической партии снова стать кандидатом в президенты: в речи, транслировавшейся из Филадельфии, он сравнил себя с американскими повстанцами времён Войны за независимость, полагая, что сам он вёл борьбу против «экономических роялистов». Президент утверждал, что «экономическое неравенство делало политическое равенство пустым словом» — добавляя при этом, что в борьбе против «экономической тирании» американский гражданин «мог апеллировать только к организованной власти [федерального] правительства». Моули, полагавший, что президенту следовало использовать «примирительный тон», стал объектом для шуток Рузвельта — о «новых богатых друзьях» самого Моули[6][9].

Когда ряд работодателей распространил через зарплатные чеки сообщение о том, что новая система социального обеспечения потребует, чтобы все её участники «носили на шеях собачьи жетоны», Рузвельт пришёл в ярость и начал сравнивать себя с президентом Эндрю Джексоном. Вечером 31 октября 1936 года президентская кампания достигла апогея: в нью-йоркском Мэдисон-сквер-гардене Рузвельт обвинил своих «старых врагов» — бенефициаров «деловой и финансовой монополии, спекуляций, безрассудных банковских операций, антагонизма классов» — во всех проблемах США. «Организованные деньги», по мнению президента, «встретились с равным соперником» в его лице — толпа сторонников президента разразилась громом оваций. Моули задался вопросом, не начал ли президент «чувствовать, что доказательством достоинства [той или иной политической] меры является степень, в которой она оскорбляет бизнес-сообщество»[10]. Однако, профессор Кеннеди полагал, что действия Рузвельта были вполне рациональны: он уже настолько утратил поддержку состоятельных американцев, что его политической карьере могла угрожать только «опасность слева» — со стороны левых популистов, способных перехватить всё более радикализовывавшийся американский электорат[6][11].

Так преемник Лонга, священник Джеральд Смит, «затмил своего легендарного учителя» — он обычно заканчивал свои политические собрания молитвой «Господи, вознеси нас из этого убожества, из этой бедности, вознеси нас, которые сегодня стоят здесь в рабстве». Социологи также предупреждали президента, что политические силы, получившие поддержку отца Кофлина, смогут набрать до 20 % голосов среди ирландцев-католиков — что было достаточно, чтобы подорвать политическую позицию Рузвельта и не дать ему переизбраться. Кроме того, в отличие от своих левых оппонентов, Рузвельт критиковал не саму капиталистическую систему, а только нескольких известных капиталистов. Однако, у «политического спектакля»[k 1], поставленного Рузвельтом, были и вполне практические последствия: падение доверия среди бизнесменов имело, по мнению Берли, тяжелые последствия для восстановления экономики[6][13].

Результаты президентских выборов в США по округам (1936): в «синих» округах победу одержал Рузвельт, в «красных» — Лэндон

Журнал Literary Digest проводил опросы общественного мнения перед выборами президента в 1920, 1924, 1928 и 1932, а также и в 1936 году и каждый раз прогноз, составленный на основе опроса, оказывался верным.

Опрос, проведенный журналом в 1936 году, показал, что кандидат от Республиканской партии, Альфред Лэндон, скорее всего, победит в большинстве штатов и станет новым президентом. Это представлялось вполне возможным, так как незадолго до президентских выборов республиканцы одержали победу в нескольких штатах на выборах губернаторов и конгрессменов.

Однако по итогам выборов Лэндон получил голоса выборщиков лишь от 2 штатов США, в 46 штатах они предпочли Рузвельта. Электоральный рейтинг Лэндона оказался минимальным за время противостояния Демократической и Республиканской партий. Итоги выборов, из-за кардинально неточных опросов, привели к тому, что вскоре, в 1938 году, Literary Digest был закрыт[14]

3 ноября Рузвельт «триумфально» победил на своих вторых президентских выборах: он набрал 523 голосов выборщиков, в то время как его главный конкурент Альф Лэндон — только 8[k 2]. Кроме того, в Палате представителей демократы заняли сразу 331 место (у республиканцев осталось всего 89), а в новом Сенате членов демпартии насчитывалось сразу 76 человек. Подавляющее большинство губернаторств также оказались в руках демократов. Победа имела множество причин: так в иммигрантских округах крупных промышленных городов явка избирателей выросла почти на треть. Афроамериканцы имевшие право голоса также выражали свою благодарность — прежде всего, за широко разрекламированную заботу о них со стороны Элеоноры Рузвельт. Так в Чикаго поддержка Рузвельта чернокожими избирателями выросла на 132 %; в Кливленде результат был ещё выше[15]. Кроме того, WPA распределяла рабочие места (составлявшие до 7 % рабочей силы) не только по мере материальных нужд граждан, но и в согласии с политическими расчётами. Профсоюзы, быстро растущие после принятия закона Вагнера, внесли свой вклад в победу — наряду с домовладельцами, спасёнными от выселения правительственной корпорацией «Home Owners' Loan Corporation»[16][17].

Рузвельт победил с большим перевесом, выиграв 46 из 48 штатов и привлекая многих новых демократических членов Конгресса. 60,8 процентов Рузвельта являются третьим по величине процентом в истории США после Линдона Джонсона, набравшего 61,1 процентов голосов избирателей в 1964 году, почти не встретившего сопротивления избрания Джеймса Монро в 1820 году, а его 98,5 % голосов выборщиков — это самый высокий в двухстороннем соревновании. Рузвельт получил наибольшее количество голосов выборщиков, когда-либо зарегистрированных в то время, превзойдённый только Рональдом Рейганом в 1984 году, когда было ещё семь голосов выборщиков. Гарнер получил самый высокий процент голосов выборщиков среди всех вице-президентов. Лэндон стал вторым официальным кандидатом от крупной партии с тех пор, как нынешняя система была создана, получившим менее десяти голосов выборщиков, вместе с Уильямом Тафтом, который получил восемь голосов в своей неудачной кампании по переизбранию в 1912 году. После этих выборов ни один кандидат от крупной партии не набрал так мало голосов выборщиков. Ближе всего к этому подходил оппонент Рейгана в 1984 году Уолтер Мондейл, набравший только тринадцать голосов выборщиков.

Рузвельт получил 98,6 % голосов в Южной Каролине, это самый высокий зафиксированный процент среди кандидатов в любом штате на любых президентских выборах в США.[18]

Это был последняя большая победа демократов на Западе. Демократы выиграли все штаты, кроме Канзаса (родной штат Лэндона) с перевесом более 10 %. К западу от Великих равнин Рузвельт проиграл всего восемь округов. С 1936 года только Ричард Никсон в 1972 году (выиграв все округа, кроме 19)[19] и Рональд Рейган в 1980 году (выиграв все округа, кроме двадцати) даже приблизились к такому непропорциональному соотношению. После 1936 года Запад быстро превратился в оплот республиканцев, единственный регион, который так долго оставался последовательным в партии, которую он поддерживает.

Из 3095 округов Рузвельт выиграл в 2634 (85 %), а Лэндон — в 461 (15 %). Демократы также увеличили свое большинство в Конгрессе, получив контроль над более чем тремя четвертями мест в каждой палате. Выборы привели к консолидации коалиции «Нового курса»; в то время как демократы потеряли некоторых из своих традиционных союзников в большом бизнесе, их заменили такие группы, как профсоюзы и афроамериканцы, последние из которых проголосовали за демократов впервые после гражданской войны. Рузвельт потерял избирателей с высокими доходами, особенно бизнесменов и профессионалов, но добился значительных успехов среди бедных и меньшинств. Он получил 86 процентов голосов евреев, 81 процент католиков, 80 процентов членов профсоюзов, 76 процентов южан, 76 процентов чернокожих жителей северных городов и 75 процентов людей, получающих государственную помощь. Рузвельт выиграл в 102 из 106 городов страны с населением 100 000 и более человек.[20]

Некоторые политические эксперты предсказывали, что республиканцы, которых многие избиратели обвиняли в Великой депрессии, вскоре станут вымершей политической партией. Однако республиканцы решительно вернутся на выборах в Конгресс 1938 года и останутся мощной силой в Конгрессе, хотя они не смогли снова победить на президентских выборах до 1952 года.[21]