Лугоши, Бела

Лугоши во время работы в Национальном театре Венгрии.

Бела Ференц Дежё Блашко родился 20 октября 1882 года в городе Лугож в Австро-Венгрии (ныне — Лугож в Румынии) в семье Полы Де Войнич и Иштвана Блашко и был самым младшим из четырёх детей[Прим 1]. Его предками были мадьярские фермеры, а впервые упоминание их фамилии было отмечено ещё в 1627 году. Семья Блашко занимала уважаемое место в небольшой общине. Иштван первым нарушил семейную традицию фермерства, сначала став пекарем, а позже банкиром[5]. Бела рос в римско-католической семье. Учился сначала в обычной, а c 1893 года — в Венгерской государственной высшей гимназии[5], которую бросил в 1894 году в возрасте двенадцати лет[6]. Бела ушёл из дома и отправился в шахтёрский город Решица в трёхстах милях от дома. Большую часть пути он преодолел пешком. Чтобы свести концы с концами, он работал в шахтах, потом работал клепальщиком и учеником машиниста, но быстро захотел работать в театре. Однако гастрольным труппам, приезжавшим в Решицу, он казался необразованным. «Они пытались дать мне небольшие роли в своих пьесах, но я был так необразован, так глуп, что люди просто смеялись надо мной», — вспоминал позднее Лугоши. В 1897 году Бела в поисках более лучшей жизни и работы отправился в Суботицу, там он встретил свою сестру Вильму и мать, от них он узнал о смерти отца в 1894 году, после того как тот потерял все семейные сбережения. Бела снова поступил в школу в 1898 году, но бросил её всего через четыре месяца. Что бы заработать на жизнь он устроился рабочим на железную дорогу. Вильма вышла замуж, и ее муж в конце концов нашел для Белы работу в задних рядах театрального хора. Несмотря на то, что отсутствие образования оставалось недостатком, 18-летний парень ушел с театральной труппой[7].

Бела Лугоши и его первая жена Илона Шмик. Фото сделано в Венгрии в 1918 году.

В городе Сегед зрители обратили внимание на выступление Белы. Вскоре Академия исполнительских искусств приняла его, что привело к роли в постановке «Бригадный генерал Очкае» (англ. Brigadier General Ocskay) в августе 1902 года. Через день, он сыграл в пьесе «Мы женаты» (англ. We’re Married), тогда он первый раз назвал себя фамилией «Лугоши» (англ. Lugosi), имея в виду город своего происхождения. В последующих выступлениях он использовал различные псевдонимы, от имен, таких как «Геза» (англ. Geza) или «Дезсо» (англ. Dezso), до различных написаний фамилии «Лугоши» (англ. Lugossy). Многие спектакли проходили в таких местах, как Тимишоара, Сибиу и Коложвар. Одна из его самых интересных ролей того времени была исполнена в 1903 году, когда он сыграл роль Гекко, слуги Свенгали, в «Трильби». С 1904 по 1909 год проследить шаги Лугоши становится всё труднее, хотя, скорее всего, он гастролировал по провинциям Австро-Венгерской империи. К 1910 году театр в Сегеде использовал Лугоши в самых разных ролях. Критики особенно отмечали его необычный подход к Шекспиру, как, например, в его интерпретации Ромео. Среди других известных пьес, в которых он играл в этот период, были «Ричард III», «Гамлет» и «Укрощение строптивой». Это привело к работе в Венгерском театре Будапешта в конце 1911 и 1912 годах. К январю 1913 года Лугоши выступал в составе Будапештского национального театра, самого престижного в Венгрии[7].

Бела Лугоши в 1912 году.

В июне 1914 года Лугоши покинул театр и ушёл в армию[7]. Во время Первой мировой войны, с 1914 по 1916 год, служил пехотинцем в Австро-Венгерской армии и дослужился до звания лейтенанта. Во время пребывания на русском фронте был трижды ранен и награждён медалью[6]. К 1916 году Лугоши был демобилизован, якобы убедив армейских врачей, что он психически неуравновешен. Национальный театр снова принял его, хотя, возможно, его самой важной ролью той эпохи стал Иисус Христос в спектакле «Страсти» (англ. The Passion), которого он сыграл на сцене Дебрецена[8]. 25 июня 1917 года Бела женился на Илоне Шмик, девушке из будапештской семьи высшего класса. Наряду с организацией свадьбы, отец Шмик, возможно, профинансировал медовый месяц пары. Скудная послевоенная зарплата Лугоши также заставила супругов переехать в квартиру прямо над семьей Шмик, а также проводить время их летнем доме. Степень привязанности Лугоши к Илоне неизвестна; однако, когда пришло время, его собственная карьера и политические убеждения оказались важнее[8].

Кинокарьера Лугоши началась после знакомства с продюсером и режиссёром Альфредом Деэши, именно он предложил Беле попробовать себя в кино. В фильмах поставленных Деэши Бела снимался под псевдонимом Аристид Ольт (англ. Arisztid Olt). Первым фильмом в котором снялся Лугоши был «Леони Лео» (1917). Далее Бела снимался в первых фильмах режиссёра Майкла Кёртиса, уже под псевдонимом Бела Лугоши. Бела продолжал выступать в Национальном театре до 1918 года, но стал активно участвовать в становлении венгерского кинематографа. Лугоши помог объединить Свободную организацию театральных работников и членов киноиндустрии в Национальный профсоюз актёров и выполнял функции его секретаря. Лугоши не только выступал с речами в поддержку актёров, но и писал политически ориентированные статьи для таких театральных журналов, как Szineszek Lapja[9]. В результате после начала «белого террора» вынужден был в 1919 году бежать в Вену, а затем в Германию, где продолжал сниматься и играть в театре. Вскоре по настоянию родителей его жена бросила Лугоши. Но практически сразу в Германии он влюбился в актрису Виолетту Напьерскую[10].

В 1920 году снялся в роли второго плана в фильме Фридриха Вильгельма Мурнау «Голова Януса» — вольной экранизации повести о докторе Джекиле и мистере Хайде. В том же году снялся в фильме «Караван смерти» с Дорой Герсон (в 1943 году Герсон умерла в газовой камере в Освенциме)[11]. Лугоши покинул Германию в октябре 1920 года, намереваясь эмигрировать в Соединённые Штаты, и в декабре 1920 года прибыл в Новый Орлеан. Добравшись до Нью-Йорка, Лугоши был проинспектирован сотрудниками иммиграционной службы на острове Эллис в марте 1921 года[12]. В 1928 году он заявил о своём намерении стать гражданином США, а 26 июня 1931 года Бела официально получил американское гражданство[13].

Кадр из фильма «Бесшумная команда» (1923)

По прибытии в Америку Лугоши, обладая внвушительными ростом 1,85 м и весом 82 кг, некоторое время был разнорабочим, затем начал играть в театре венгерской общины. Вместе с другими венгерскими актёрами-эмигрантами он основал небольшую компанию, которая гастролировала по восточным городам, играя для эмигрантской аудитории. После участия в нескольких венгерских пьесах, в 1922 году Лугоши впервые вышел на бродвейскую сцену в своей первой английской пьесе — «Красный мак»[14]. В 1925 году он появился в роли арабского шейха в «Арабесках», премьера которых состоялась в Буффало (Нью-Йорк) в театре «Тек», а затем переехал в Нью-Йорк[15]. Первые его роли в кино в кино были третьего плана — так, например, в фильме Виктора Шёстрёма «Тот, кто получает пощёчины» (He Who Gets Slapped, 1924) с Лоном Чейни он играл одного из цирковых клоунов, причём в неразличимом гриме. Далее была роль в мелодраме «Бесшумная команда» (1923), а первая его серьёзная кинороль в Голливуде — полицейский инспектор в звуковом фильме Тода Браунинга «Тринадцатый стул» (The Thirteenth Chair, 1929), ставшем первым американским фильмом, названным хоррором[16].

Летом 1927 года Лугоши пригласили сыграть в бродвейской театральной постановке «Дракула», которая была адаптирована Гамильтоном Дином и Джоном Л. Балдерстоном из романа Брэма Стокера 1897 года[17]. Постановка производства Horace Liveright была успешной, был отыгран 261 спектакль, прежде чем совершить поездку по Соединенным Штатам в 1928 и 1929 годах, постановка была встречена признанием критиков. Когда пьесу закончили играть на Западном побережье в 1928 году, Лугоши решил остаться в Калифорнии. Его актёрская игра вызвала интерес у Fox Film, и он сыграл в немом фильме студии «Скрытая женщина» (1929). Он также появился в фильме «Заключённые» (1929), который сейчас считается утерянным, фильм вышел как в немом, так и в звуковом варианте[18][19].

В 1929 году, когда других ролей в фильмах не было, Лугоши вернулся на сцену в роли Дракулы для короткого тура на Западном побережье. Лугоши остался в Калифорнии, где он возобновил свою работу в кино по контракту с Fox, часто появляясь в эпизодических ролях с малым количеством реплик. Он также продолжал лоббировать свою ценную роль в киноверсии «Дракулы»[20].

Значительный коммерческий успех постановки привлёк к ней внимание киностудии Universal Pictures, которая к 1930 году сумела собрать пакет авторских прав, необходимых для осуществления экранизации и начала работать над фильмом. Несмотря на признание критиков, Лугоши не был первым выбором Universal, главная роль была закреплена за Лоном Чейни, однако тот умер от рака и проект едва не был закрыт. Когда было решено продолжить работу над фильмом, студия пригласила в режиссёрское кресло Тода Броунинга, а главную роль закрепили за Лугоши. Понимая, что участие в этом фильме открывает перед ним широчайшие перспективы, Бела подошёл к работе очень ответственно, сутками работал над образом и, в итоге, сыграл Дракулу блистательно не только в части пластики, которая была отработана в театре, но и на крупных планах. Он практически отказался от грима и создал классический образ вампира-аристократа, которого светскость не делает менее чудовищным.

Лугоши в роли Дракулы, 1931 г.

«Дракула» вышел на экраны в феврале 1931 года и пользовался грандиозным успехом у зрителей, выдержав несколько повторных релизов. Его успех не только позволил сделать впоследствии несколько тематических продолжений, но и открыл дорогу целой волне фильмов ужасов. Бела Лугоши получил постоянный контракт со студией Universal, которая хотела сделать из него «второго Лона Чейни» и тут же предложила сняться в роли Чудовища во «Франкенштейне». Однако после успешных проб, Лугоши это предложение отверг, так как роль была без слов, что лишало его выразительных возможностей, и он не хотел играть в тяжёлом гриме; по другой, более правдоподобной, версии, его кандидатуру отверг сам режиссёр Джеймс Уэйл, вообще очень щепетильно подбиравший актёров. В итоге роль досталась Борису Карлоффу, который впоследствии неоднократно был партнёром Лугоши на съёмочной площадке. Сам Лугоши с сожалением относился к упущенной роли.

После «Дракулы» Лугоши стал регулярно сниматься в жанровых фильмах — обычно ему доставались роли злодеев. Таковы Доктор Миракл в «Убийстве на улице Морг» (1932), Легендре в «Белом зомби» (1932), Роксор в «Маге Чанду» (Chandu the Magician, 1932) и так далее. Лугоши также сыграл Говорящего Закон в «Острове потерянных душ» (Island of Lost Souls, 1933), экранизации романа Герберта Уэллса «Остров доктора Моро». В фильме «Чёрный кот» (1934) он играл роль доктора Вердегаста, который не является злодеем, но одержим жаждой мести. Затем он практически точно повторяет свой же рисунок роли вампира в «Знаке вампира» (1935). Роли в фильме «Ворон» (1935) и фильме «Невидимый луч» (The Invisible Ray, 1936) укрепляют его репутацию жанрового актёра.

За съёмки в фильме «Белый зомби», где Лугоши нередко подменял режиссёра, он получил тысячу (по другим сведения 5 000) долларов, в то время как сам фильм стоил студии Universal 100 тысяч долларов. Но в прокате картина собрала более 8 миллионов.

В 1933 году Лугоши женился на Лилиан Арч, которая через пять лет родила ему сына, Белу-младшего. В фильме «Чёрный кот» Лугоши впервые снялся вместе с Борисом Карлоффом. Ральф Беллами, знавший обоих актёров по совместной работе, отмечал: «Между Лугоши и Карлоффом было нечто вроде здорового соревнования — они не пытались выяснить чей талант и мастерство лучше. Скорее, они понимали, что олицетворяют сам жанр хоррора как таковой».

Выделяется очень яркая и богатая по выразительным средствам роль злобного горбуна Игоря, которую Лугоши сыграл в фильмах «Сын Франкенштейна» (1939) и «Призрак Франкенштейна» (1942). Чтобы получить роль в фильме «Сын Франкенштейна», ему пришлось умолять об этом создателей фильма. Став в 1937 году отцом, актёр испытывал острую нехватку денег, хотя сын Лугоши с теплотой отмечал в интервью, что отец всегда достаточно обеспечивал семью, и они не бедствовали. За эту роль, первоначально требовавшую неделю съемочного времени, он получил всего 500 долларов. Режиссёр Роуленд Ли, узнав о том, как отнеслись к актёру, разозлился на продюсеров и расширил роль Игоря, что соответственно потребовало увеличить ему зарплату. Он также сыграл (всё-таки) Чудовище Франкенштейна в фильме «Франкенштейн встречает человека-волка» (1943).

История карьерного упадка Лугоши очень точно отражала деградацию и самодискредитацию жанра ужасов как такового в американском кинематографе на протяжении военных 1939—1945 гг. Коммерческий подход студий, нацеленный на максимальную эксплуатацию образов при минимальных затратах, усугубленный цензурой, привел к тому, что за 1930-е годы фильмы ужасов быстро скатились из жанра драмы с элементами фантастики в разряд В-муви и стали набором штампов и нагромождением повторений, в которые ни режиссёры, ни продюсеры (за очень небольшим исключением, как Вэл Льютон) даже не пытались привнести хоть чего то нового или необычного, смысловой или эмоциональной глубины. В конце концов сами зрители перестали воспринимать монстров сколько-нибудь серьёзно. Понимая, что их персонажи становятся «ходящим реквизитом», другие звезды фильмов ужасов 30-х старались вырваться из амплуа — вознесшиеся на волне первых хитов Клод Рейнс, Фредрик Марч, Борис Карлофф смогли удержаться на высоком уровне, сохранив непривычную для актёров эпохи классического Голливуда самостоятельность, отказываясь от ролей, которые были по их мнению откровенно нелепыми, хотя преимущественно играли негодяев в исторических фильмах, триллерах, боевиках и фантастических картинах. Больной ишиазом Лугоши был не в состоянии блеснуть своей разносторонностью и чувством юмора, особенно в обстановке все более натягивающихся отношений с руководством студии «Юниверсал». Так, роль Лоуренса Тальбота изначально рассматривавшаяся как поощрение за «Сына Франкенштейна» отошла к более молодому Лону Чейни-младшему, а роль его отца — Клоду Рейнсу. Ещё хуже дело обстояло с прославившей актёра ролью Дракулы — в линейке ремейков классических фильмов ужасов Юниверсал этот образ был передан Джону Керрадайну в картинах «Дом Франкенштейна» (1944) и «Дом Дракулы» (1945). Причиной такого пренебрежительного отношения к Лугоши некоторые знавшие его коллеги-актёры считали чрезвычайно не нравившийся американским зрителям венгерский акцент, от которого актер несмотря на усилия не смог избавиться, кроме того продюсеров не устраивал значительный возраст — роль с налетом соблазнителя своих жертв казалась неуместной в исполнении 62-летнего Лугоши. Меньшие студии «Коламбия», «RKO», «Монограмм» старались привлечь его к работе на главные роли в мало-мальски приличные картины, среди которых выделяется ещё одна совместная с Карлоффом работа «Похититель тел» (1945), срежиссированного Робертом Уайзом и спродюсированная Вэлом Льютоном. Но в большинстве случаев в 1940-х Лугоши оказался отодвинут на роли в откровенно второсортных и пародийных фильмах, которые если и представляют хоть какой то интерес, то только из-за его участия. Всё чаще оставаясь без работы, а от сыгранных ролей не получая ни творческой, ни финансовой отдачи, Лугоши во второй половине 1940-х годов начинает чаще болеть, а возрастающая зависимость от лекарств приводит к тому, что он становится морфинистом, пристрастившись к болеутоляющим средствам. В этот период ему изредка достаются малозначительные роли, единственное хоть сколько-нибудь заметное исключение — роль Дракулы в пародийной комедии «Эбботт и Костелло встречают Франкенштейна» (1948).

Последняя роль Лугоши в фильме «План 9 из открытого космоса»

В 1950-х годах Лугоши снялся в нескольких фильмах — «Глен или Гленда» (1953), «Невеста монстра» (1955), — режиссёра Эда Вуда, который был горячим поклонником его прежних ролей. Гонорар, полученный Лугоши за участие в этих фильмах, помог ему победить зависимость от морфия, и он решил вернуться к работе в большом кино, успев недолго поработать на телевидении в телеспектакле «Дракулы» для NBS. Его возвращение знаменовала небольшая роль в фильме «Чёрный сон» — по иронии судьбы, роль была без текста, и она же стала его последней ролью. Вуд старался организовать Лугоши место в телепрограмме местного Лос-анджелестского вещания «Театр Шока», где Лугоши должен был вести киноведческий обзор старых фильмов и мог бы при этом рассказать о собственных картинах, что в период телевизионного бума 1950-х было очень перспективно для него как для актёра, так и для Вуда-режиссёра — так, Борис Карлофф работавший в конце 1940-х — начале 1950-х преимущественно на радио и телевидении смог попробовать себя в различных жанрах (в том числе комедийном) и вернуться в кино, где успешно снимался почти десять лет, успев поработать с Роджером Корманом и Марио Бавой. Лугоши собирался сняться в фильме «План 9 из открытого космоса», но закончить работу не успел — он умер, когда было снято всего около 10 минут фильма, через неделю после подписания контракта с телестудией. Однако его можно видеть в нескольких сценах.

Бела Лугоши умер 16 августа 1956 года от сердечного приступа. Согласно воле его родных, он был похоронен на кладбище Святого Креста в одном из хранившихся в семье театральных костюмов Дракулы. В 1964 году, на панихиде Питера Лорре, Винсент Прайс рассказал, что когда они вместе были на похоронах Лугоши, Лорре сказал ему: «Как думаешь, может стоит забить ему в грудь кол на всякий случай?». Прайс заметил, что Лорре так мрачно пошутил, чтобы побороть скорбь по коллеге и другу.

У актёра было четверо внуков и шесть правнуков, хотя он так и не дожил до встречи ни с одним из них.