Ламбетские статьи

Портрет Уильяма Уайтейкера, XIX век

Ламбетские статьи стали кульминацией богословских споров 1590-х годов между «кальвинистами» и «антикальвинистами». Непосредственной причиной их появления стала вызвавшая широкий резонанс проповедь феллоу колледжа Гонвилл-энд-Киз Уильяма Барретта, принадлежавшего к числу «антикальвинистов». Исследователи уделяют значительное внимание вопросу, по какой причине 32-летний священник решил совершить пагубный для своей карьеры поступок, и именно в апреле 1595 года[13]. Как правило, хронологию событий отсчитывают от проповеди, произнесённой двумя месяцами ранее Уильямом Уайтейкером перед крайне влиятельной аудиторией, включавшей графов Эссекса, Шрусбери и Ратленда. В своей проповеди мастер колледжа Святого Иоанна развивал тему божественных установлений, защищал доктрину ограниченного искупления и опровергал концепцию, что Бог желает спасения всех[14]. Не называя имён, Уайтейкер осудил тех, кто «утверждает универсальную благодать». К таковым в рассматриваемый период относились профессор богословия леди Маргарет Питер Баро вместе со своими сторонниками в университете[15]. Всех их Уайтейкер причислил к сторонникам пелагианства, раннехристианской ереси. Рассматривая вопрос, как может всемогущий Бог желать спасения всех людей, в то время как многие в действительности прокляты, Уайтейкер отверг «пелагианские» ухищрения, постулирующие существование различных аспектов Бога, каждый со своей волей, или же непостоянство Бога, сначала желавшего одно, а потом другое. Всё это, по мнению проповедника, является абсурдными «папистскими» и иезуитскими домыслами, противоречащими Библии и таким богословам прошлого, как Августин и Фома Аквинский[16]. Среди сторонников Баро были Джон Оверолл, сменивший Уайтейкера в качестве королевского профессора, будущий магистр Пемброк-колледжа Ланселот Эндрюс и Самуэль Харснетт, в 1629 году ставший архиепископом Йоркским; все они высказывали взгляды на предопределение, в той или иной степени отклонявшиеся от кальвинистской ортодоксии[17].

Учитывая сохранявшееся после истории с Дигби недовольство со стороны Уитгифта, Уайтейкер решил воздержаться в своей проповеди от персональных выпадов, а Баро, учитывая подавляющее большинство кальвинистов в университете, не стал вступать в полемику[18]. Вместо него вызов принял Уильям Барретт, считавшийся учеником Баро[17]. Текст его проповеди, произнесённой 29 апреля 1595 года в церкви Святой Марии Великой не сохранился[19], но благодаря последовавшим опровержениям известно, что в ней содержались резкие утверждения относительно природы и границ христианской уверенности в спасении. По мнению Барретта, никто в этом бренном мире не может иметь гарантии (security) своего спасения, если только ему не было личного откровения от Бога относительного его личного духовного состояния; известные слова евангелиста Луки (Лк. 22:32) («Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих») следует понимать как относящиеся персонально к апостолу Петру; что дар стойкости также не гарантирован, но зависит от индивидуальной природы человека; что вера, благодаря которой происходит оправдание, это не какая-то особенная разновидность веры; что никто не может знать определённо, что его грехи будет прощены. Наконец, Барретт обрушился на «заблуждения» виднейших реформатских богословов, в том числе Кальвина, Теодора Беза и Петра Мартира, утверждавших, что предопределение к проклятию проистекает из предвидимых Богом грехов — из этого вытекало, что Бог сам является их причиной. Свою проповедь Барретт завершил многочисленными личными нападками на Кальвина, усугубив изумление собравшихся[20][21].

Фактически Барретт оспорил целиком догму о предопределении как минимум в том её виде, который сложился среди кальвинистов Кембриджа. Вице-канцлер университета Джон Дюпорт из Джизус-колледжа в частной беседе попытался вразумить Барретта. От последнего требовалось признать, что те, кто оправдан по вере, истинно праведны, причём «надёжно» (лат. securi); что молитва к Христу действенная для всех истинно верующих, вследствие чего им невозможно отпасть от веры; что истинная и оправдывающая вера является средством против искушений мира, плоти и дьявола, и потому невозможно для имеющего веру не сохранить её до конца; что временная вера отлична от спасительной веры не только по степени, но и по качеству; что истинно верующие могут быть справедливо уверены в отпущении своих грехов; что, наконец, отвержение проклятых от вечности[19]. Дюпорт не смог переубедить Барретта и, не зная что предпринять, решил обратиться за советом к архиепископу Джону Уитгифту. Тот, в свою очередь, не дал конкретных рекомендаций, но пообещал внимательно обдумать ситуацию и вернуться позже с более содержательным ответом. 5 мая Барретт был вызван на суд консистории. Вместо отсутствовавшего Дюпорта председательствовал его заместитель, Роберт Сом. В течение следующей недели состоялось три заседания с участием кембриджских профессоров, пытавшихся убедить Барретта признать и опровергнуть свои заблуждения. Он был не против, но хотел сделать это не в церкви Святой Марии, а в Риджент-хаузе, против чего возражали некоторые из глав колледжей. Наконец, время и место были согласованы, и 10 мая Барретт зачитал отречение в университетской церкви, которое позднее было отпечатано и распространялось[22].

Колледж Святого Иоанна, ок. 1870 года

На том инцидент мог быть исчерпан, если бы не петиция, которую подписали 16 мая 56 донов, составлявших более половины старейшин колледжей Святого Иоанна и Тринити[19]. Возглавляемые Генри Алви из колледжа Святого Иоанна, они выразили своё крайнее возмущение как самим «крайне порочным, с папистским душком, учения, … столь странного и дерзкого, как для нас, так и для всех причастных религии в университете, никогда не проповедованного в Кембридже», так и весьма вольным по форме и содержанию отречением от оного. В качестве «папизма» Барретту вменялось выделение роли апостола Петра и некоторые формулировки, сходные с теми, которые использовались в решениях Тридентского собора (1545) — эти обвинения, выдвигаемые на фоне озабоченности распространением в университете иезуитской литературы, выставляли обвиняемого врагом церкви и государства[23]. Петиционеры имели многочисленных сторонников не только в Кембридже, но и в Лондоне. Распространяемые ими обвинения и даже клеветнически искажённая проповедь Барретта причиняли виновнику событий столь значительное беспокойство, что он решился писать Уитгифту с просьбой привлечь своих преследователей к церковному суду. По мнению Барретта, кампанию против него организовал Роберт Сом[24] и, как считает Лейк, тот действительно пытался мобилизовать возмущение пуритан[25]. Обсуждения продолжались весь июнь — камнем преткновения были полномочия университета разрешить ситуацию так, как представлялось правильным его руководству (the Heads), то есть наказать Барретта на основе статута университета, позволявшего рассматривать дела о ереси. Ситуацию осложняла многолетняя вакантность епископской кафедры в Или, к чьему ведению относился Кембриджшир. В силу последнего обстоятельства архиепископ полагал, что вопрос находится в его компетенции[26].

Портрет Джона Уитгифта, галерея Ламбетского дворца, ок. 1602 года

Надежды Сома и его единомышленников-кальвинистов на то, что Уитгифт разделяет их возмущение в отношении нападок Барретта, были безосновательны. Ещё в свою бытностью мастером Тринити-колледжа в 1570-х годах будущий архиепископ заявлял, что при всём своём уважении к Кальвину как человеку, он не может полагаться полностью на его мнения в вопросах толкования Писания. К моменту событий мнение Уитгифта не изменилось, и его в меньшей степени раздражал предполагаемый «папизм» Барретта, чем поощряемый руководством Кембриджа пуританский нонконформизм[27]. Хотя Уитгифт не одобрял недисциплинированного поведения молодого проповедника, подобное ниспровержение авторитетов не было чем-то невиданным и, что более существенно, не запрещалось ни одной из 39 статей англиканского вероисповедания. С другой стороны, доктринальная сторона утверждений Баррета могла и должна быть оценена с точки зрения канонов. Ознакомление с обстоятельствами дела Уитгифт поручил своим капелланам, Адриану Саравии и Ланселоту Эндрюсу. Выходец из Нидерландов Саравиа в 1561 году участвовал в составлении Бельгийского исповедания и неоднократно привлекался в качестве эксперта в вопросах предопределения; по его мнению Барретт был прав относительно уверенности, которую Саравиа связывал не с верой, а с невежеством. Как Саравия, так и Эндрюс признали правоту Барретта и заблуждение донов относительно причин избрания и отвержения[28]. К их заключению Уитгифт добавил собственные выводы. По его мнению, утверждение Барретта, что никто не может знать об отпущении своих грехов, является явно ложным и невежественным. Учение о том, что вера не имеет градаций также, по-видимому, ложно, но в 39 статьях об этом нет указаний. Наконец, вопросы о возможности потери благодати, уверенности в спасении и природе репробации (предопределения к проклятию) архиепископ считал сложными и заслуживающими рассмотрения. Ни одна из статей также не давала аргументов против утверждения, что вера и благодать могут быть утрачены полностью, а у избранных полностью, но не окончательно. В целом, о таком пробеле в англиканском вероучении было известно и ранее, и вопрос о ложной уверенности уже поднимался (в частности, Эндрюсом годом ранее). Все эти соображения Уитгифт высказал в своём письме к главам колледжей от 19 июня к руководителям университета[29].

Доны не были готовы согласиться с тем, что вопросы, которые они считали существенными, являются безразличными с точки зрения формального вероучения, а 2 июля ситуация изменилась к худшему, когда Барретт отозвал своё отречение. Июль и август в университете был наполнен спорами, письмами и петициями. Среди наиболее непримиримых участников к этому времени были Уильям Уайтейкер, декан Или Хэмфри Тиндал, Роберт Сом и их сторонники из числа руководства университета и членов консистории[30]. Попытки Уитгифта успокоить страсти ни к чему не привели, и в сентябре было решено получить от Баррета письменные показания. 12 сентября ему в присутствии комиссии были заданы 8 вопросов. Вопросы были составлены (вероятно, Уайтейкером) таким образом, чтобы своими ответами Барретт выставил себя «папистом». Именно в такой интерпретации они были в конце месяца представлены архиепископу. Рассмотрев их, Уитгифт остался при своём мнении, что не следует осуждать человека за высказывания в области, где официальная церковь не сформулировала свою позицию. С другой стороны, отступление от принятой церковью Англии доктрины об оправдании только верой, увязывание отпущения грехов с актами покаяния, желание выделить апостола Петра из прочих апостолов и, в особенности, резкие нападки последнего на основоположников протестантизма, следовало отвергнуть[31]. В письме от 30 сентября архиепископ счёл произнесённое Барреттом 10 мая отречение вынужденным и совершённым без должного рассмотрения дела. Письмо заканчивалось просьбой прекратить обсуждение спорных вопросов до вынесения окончательного компетентного решения, которое предлагалось вынести в течение осеннего триместра[32].

По решению вице-канцлера, сопровождать Баррета в поездке к архиепископу были назначены Тиндал и Уайтейкер. В начале ноября они прибыли в Ламбетский дворец. Молодого священника вновь допросили и обязали произнести новое отречение[33]. Обещанное отречение так и не состоялось, и дальнейшая судьба Барретта плохо известна. Вероятно, он покинул страну и перешёл в католичество. Именно на этой встрече с архиепископом Уитгифтом были составлены Ламбетские статьи[34].

24 ноября Уитгифт выслал рукописную копию статей вице-канцлеру с просьбой не допустить публичного проповедования взглядов, противоположных изложенным в документе. Архиепископ высказывал надежду, что предлагаемое учение истинно, но рассматривать его следует как частное мнение, не противоречившее официальной доктрине церкви Англии и законам королевства. Целью принятия статей он назвал установление мира в церкви, особенно в университете. При проведении публичных обсуждений рекомендовалось воздерживаться от ожесточённости, споров и личных выпадов[59]. Примерно тогда же Уайтейкер и Тиндал посетили канцлера Бёрли. Ознакомившись с содержанием статей, канцлер отметил сходство документа с известной ему октябрьской проповедью Уайтейкера. Полагая неуместными рассуждения о столь тайных материях, канцлер документ в целом не одобрил. Вероятно, именно Бёрли ознакомил со статьями королеву Елизавету[60]. 5 декабря по поручению её величества Робер Сесил, сын лорда Бёрли, сообщил Уитгифту, что королева крайне недовольна произошедшим, полагая предопределение слишком опасным для слабых невежественных умов, в связи с чем требует прекратить дальнейшие обсуждения. В 1650-х годах появилась версия, что недовольство королевы было настолько велико, что она хотела наказать участников самовольного синода. Впрочем, Уитгифту удалось убедить Елизавету, что обсуждение содержавшихся в статьях вопросах не вышло за границы частных разговоров, а Уайтейкер умер 4 декабря того же года[61].

В Кембридже Ламбетские статьи приветствовали как знак официального одобрения взглядов университетских кальвинистов. В письме к архиепископу от 13 декабря 1595 года, главы благодарили его за «хорошее разрешение» дела и обещали приложить усилия для сохранения мира и поддержания указанного доктринального направления. Вскоре стало понятно, что главы восприняли статьи как carte blanche для борьбы с оппонентами[62]. Сам же Уитгифт, пытаясь спасти положение, 8 декабря писал мастеру Тринити-колледжа Томасу Невилу, что королева убеждена в истинности статей, но считает не подходящим публично обсуждать данные вопросы. Как полагает П. Лейк, архиепископ всё ещё надеялся использовать статьи как основу для достижения консенсуса. Тем не менее, кого-то надо было назвать виновником гнева королевы, и таковым (помимо глав, которые довели своими действия ситуацию до крайности) Уитгифт решил назвать Питера Баро — королева, по его словам, крайне недовольна, что иностранец провоцирует религиозные споры. Именно с ним был связан следующий этап кембриджских споров о предопределении, начавшийся в марте 1596 года[63].

Об участии Баро в спорах 1590-х годов не известно, но, поскольку он считался учителем Барретта, 7 июля 1595 года был вызван на суд консистории и опрошен на предмет спорных вопросов[64]. По результатам разговора претензии к Баро не были предъявлены[65], и об его участии в событиях следующих пяти месяцев ничего не известно. В конце ноября, незадолго до своей смерти, Уильям Уайтейкер выступил с проповедью, касавшейся вопросов, которые архиепископ Уитгифт рекомендовал не затрагивать. Избрав темой выступления 1Фес. 5:21 («Все испытывайте, хорошего держитесь»), Уайтейкер предупредил об опасностях ложных пророков и необходимости покончить с текущими разногласиями, пока не возникли новые, ещё бо́льшие. Далее он перечислил три мнения о причинах предопределения: на основе предвидения будущих заслуг или грехов, предопределение на основе воли Бога и репробация из-за грехов и, наконец, всё по воле Бога. Первая теория, по его мнению, означала пелагианство. Вторая, хотя и более правдоподобная, но тоже ложная, хотя её и поддерживал Августин. Соответственно, единственно истинным вариантом остаётся третья. Но Питер Баро — Уайтейкер назвал его по имени — полагает такую схему слишком сложной, и думает, что Бог дарует благодать каждому смертному, чтобы тот мог спастись, если желает. Что это за благодать, и действенна ли она? Если действенна, то почему не все спасаются? не бывает благодати без веры, и веры без молитвы — разве Баро предполагает наличие веры у турок или атеистов? Учение Баро, делает вывод Уайтейкер, хуже пелагианства, поскольку Пелагий учил только о достаточности человеческой природы для спасения, но не о всеобщности благодати[66]. Несколько дней спустя новый вице-канцлер университета Томас Гоад распространил принятые в Ламбете статьи для того, чтобы о них знали в каждом колледже, с особым указанием узнать мнение Питера Баро[67].

В первые дни декабря Баро публично выступил с критикой статей, что было воспринято крайне негативно. В упомянутом выше письме от 8 декабря Томасу Невиллу Уитгифт упоминал о крайнем недовольстве королевы поведением француза, и что ему было крайне непросто объяснить ей, почему эмигранту позволяются такие вольности. Баро оправдывался тем, что его возражения касались положений, явно не запрещённых статьями. Он был вызван в Ламбет и дважды допрошен Уитгифтом и, в конце концов, после «вольных и детских возражений против одной или двух статей», согласился с истинностью изложенного в документе учения. Несмотря на предупреждения, Баро 12 января 1596 года вновь публично озвучил свои прежние взгляды, развив тезисы апрельской проповеди Барретта с учётом появления Ламбетских статей[67]. Вице-канцлер обратился за советом как поступить в такой ситуации к архиепископу, который, предположив наличие поддержки у гугенота при дворе, посоветовал вновь допросить его. Баро был призван к донам 22 января и обвинён в отрицании статей; тот не согласился. В конечном счёте, история закончилась ничем. В декабре у Баро не было продлено профессорство леди Маргарет, и он уехал в Лондон[68].

Статьи так и не были опубликованы и рекомендация Елизаветы избегать обсуждения опасных вопросов некоторое время выполнялась[46]. Заметки Ланселота Эндрюса об обстоятельствах принятия Ламбетских статей были опубликованы только в 1651 году[69]. В 1596 году Робер Сом, ставший к тому времени главой колледжа Питерхаус, написал в защиту учения о стойкости святых и пятой ламбетской статьи трактат «Three Questions Godly, Plainly and Briefly Handled». В своих богословских построениях Сом пошёл дальше авторов статей и связал стойкость с искуплением через Христа, утверждая, что спаситель умер только за избранных[70]. Приветствовал появление статей и Уильям Перкинс. В своём главном труде о предопределении «A Christian and Plaine Treatise of the manner and order of predestination and the Largenesse of God’s Grace» (1598) он цитировал статью III о неизменности числа избранных и вслед за ламбетскими богословами доказывал, что Бог не хочет спасения всех людей[70].

Вскоре после смерти Елизаветы была предпринята попытка придать Ламбетским статьям официальный статус. На состоявшейся в январе 1604 года Хэмптон-кортской конференции один из представителей пуритан Джон Рейнольдс, ссылаясь на неопределённость позиции, выраженной в 39 статьях относительно проблемы стойкости святых, предложил добавить фразу «до самого конца и ни насколько». Против выступили архиепископ Ричард Бэнкрофт и Джон Оверолл, будущий епископа Нориджа[71]. Их поддержал король Иаков I, который заявил, что избранные могут отпасть от веры, но никогда окончательно, в силу действенности для них покаяния. Таким образом, король отказался вносить изменения в XVI статью из 39[72]. В 1615 году примас Ирландии архиепископ Джеймс Ашшер, идеологически близкий к «высокому кальвинизму», включил Ламбетские статьи в Статьи Церкви Ирландии [56][73].

В 1613 году Ламбетские статьи были опубликованы в Голландии Антонием Физиусом в составе его направленной против ремонстрантов антологии «Scripta Anglicana». Вместе с другими текстами таких авторов, как Роберт Сом, Эндрю Уиллет, Джордж Эсти и Уильям Уайтейкер, а также детальной критикой учения Питера Баро со стороны немецкого богослова Иоганна Паскатора статьи должны были засвидетельствовать кальвинистское единство церкви Англии. Ламбетские статьи в сборнике преподносились как официальное выражение ортодоксии, уточняющие 39 статей[74]. В 1616 году ремонстрант Иоганн Корвинус издал опровержение Физиуса, в котором сообщил, что Ламбетские статьи не признаны церковью Англии и что их можно легко понимать и в некальвинистском смысле. В 1655 году английский историк Томас Фуллер привёл текст статей и описал обстоятельства их появления в своей «Церковной истории Британии». В XVIII веке Джон Страйп обнаружил в архивах переписку Уитгифта, относящуюся к событиям 1595—1596 годов[75].