Зимняя песня

Начальный эпизод фильма относится к эпохе Великой французской революции: в духе кровавого гиньоля показана казнь на гильотине аристократа, после чего — как оно и было принято — голову торжественно демонстрируют народу. Милая простолюдинка прячет драгоценный сувенир — свежеотрубленную голову (зрителю хорошо видно, что она бутафорская, да к тому же с трубкой во рту) — в свой передник. Следующий эпизод — разворачивающаяся где-то в Европе (а может быть, и в Грузии) бессмысленная и беспощадная война, по ходу которой солдаты насилуют старух и выносят из домов сантехнику. Далее действие переносится в современный Париж, который представлен примерно таким, как режиссёр ранее запечатлел его в фильме «Фавориты луны». Однако за тридцать лет столица Франции претерпела в интерпретации Иоселиани некоторые изменения. По словам Андрея Плахова:

Париж утратил остатки цивилизованного лоска и превратился во вселенский вертеп… Боевые позиции традиционных галльских клошаров пополнили бомжи-беженцы со всех континентов, и даже вино, которое приносит главным героям в их любимом бистро арабский официант, приходится вылить за полной непригодностью.

— Андрей Плахов[2].

Важную роль в повествовании играет человеческий череп — скорее всего, тот самый сувенир времён французской революции…

Начало фильма заставило критиков вспомнить пролог фильма Луиса Бунюэля «Призрак свободы», представляющий собой реконструкцию полотна Гойи, где воссоздано вторжение наполеоновских войск в Испанию в 1808 году[3]. Кроме того, в связи с «Зимней песней» у обозревателей возникают самые разные ассоциации: здесь и фильм Франсуа Трюффо «Семейный очаг»[4], и пьеса Жана Жироду «Безумная из Шайо»[5], и роман Эжена Сю «Парижские тайны»[6]. Как и в других французских фильмах Иоселиани, заметна зависимость режиссёра от стиля Жака Тати. С точки зрения Антона Долина, эпизод с клошаром, который оказывается раздавленным асфальтоукладчиком, напоминает об эстетике «Тома и Джерри»[7].

Один из ключевых эпизодов фильма отчасти перекликается с рассказом Герберта Уэллса «Дверь в стене» (1906). Вот как описывает этот эпизод критик Анна Сотникова:

Зато есть сюрреалистический, не поддающийся объяснению магический момент: в городской стене вдруг открывается секретная дверь, за которой консьерж обнаруживает волшебный сад с попугаями, пеликанами и элегантной дамой, которая, кажется, крайне рада его видеть. Как это часто бывает, этот рай растворяется при звуках звонка мобильного телефона.

— Анна Сотникова[8].

• В 2015 году фильм участвовал в конкурсной программе Кинофестиваля в Локарно. Мнения фестивальных критиков разделились: поклонники творчества режиссёра горячо поддержали фильм, тогда как незаинтересованные критики усмотрели в нём набор не слишком внятно связанных между собой микросюжетов[9].
• Специальный приз жюри на кинофестивале в Лиссабоне (февраль 2016).