Жизнь и творчество Сервантеса

Испанистика была увлечением Мериме на протяжении всей его литературной карьеры[1]. Язык он изучил в студенческие годы, после чего ознакомился не только с «Дон Кихотом», но также с «Назидательными новеллами», комедиями и интермедиями, а возможно даже с «Галатеей» и «Персилесом и Сихисмундой»[2]. Кроме этого Мериме читал произведения современников Сервантеса и испанских авторов XVII—XVIII веков[2]. В ноябре 1823 он начал работу над «Театром Клары Гасуль»[3], а печатным дебютом начинающего литератора стала серия статей «Драматическое искусство в Испании», опубликованная в ноябре 1824 в Globe[4]. В 1826 году Мериме написал вступительную статью к новому переводу «Дон Кихота» — «Исторический очерк жизни и сочинений Сервантеса» (Notice historique sur la vie et les ouvrages de Cervantès)[3], в 1829 году балладу «Жемчужина Толедо».

Первое путешествие по Испании Мериме совершил в июле-декабре 1830[5], после чего неоднократно посещал эту страну, особенно в 1840-е годы[6]. В 1832 году он издал «великолепные»[7] «Письма из Испании», в последующие годы «испанские» новеллы «Души чистилища» (1834) и «Кармен» (1845)[8], пьесу «Два наследства, или Дон-Кихот» (1850)[9] и капитальную историческую работу о Педро Жестоком (1847)[6].

Долгое время писатель состоял в переписке с графиней де Монтихо, матерью императрицы Евгении; 429 его писем к этой даме были опубликованы в 1930 году Пьером Жоссераном[10].

В 1851 году Мериме написал рецензию на трехтомную «Историю испанской литературы» Джорджа Тикнора, где изложил свои взгляды на этот предмет (статья «Об испанской литературе»). Относительно его мнения о Сервантесе А. Д. Михайлов пишет: «в романе Сервантеса Мериме видел прежде всего веселую занимательную книгу, реалистическое изображение жизни и нравов испанского народа. Общая оценка творчества Сервантеса и его «Дон Кихота» за четверть века, со времени предисловия 1826 г. существенным образом не изменилась»[11].

Вновь к испанской теме маститый писатель вернулся уже в конце жизни, получив просьбу парижского издателя Пьера-Жюля Этцеля о перепечатке его старой статьи о Сервантесе в качестве предисловия к переводу Люсьена Биара. Мериме отказался дать разрешение; в письме от 22 марта 1869 он сообщал Этцелю: «Предисловие, о котором вы говорили, ужасающе, мне стыдно, что я написал его. Если здоровье позволит мне и если у меня будет свободное время, я предложил бы вам новое предисловие. За последние двадцать лет в Испании сделали кое-какие открытия касательно жизни Сервантеса, и нельзя не сказать об этом и этим не воспользоваться»[12].

После некоторых колебаний, вызванных сомнением в том, что состояние здоровья позволит ему довести труд до конца, Мериме взялся за дело и 21 ноября написал Этцелю, что закончил работу. В феврале 1870 он правил корректуру, в июне-июле просмотрел вторую корректуру, но публикация была надолго отложена из-за начавшейся Франко-прусской войны[12].

Для написания очерка Мериме в короткий срок ознакомился с новейшей литературой по сервантистике и перечитал основные сочинения великого испанца[12].

Основную часть очерка занимает изложение биографии Сервантеса, выполненное с учетом последних достижений испанских исследователей, в том числе Мартина Фернандеса де Наваррете и Аурелиано Фернандеса-Гуэрры. Отношение к произведениям Сервантеса у Мериме существенно не поменялось и он по-прежнему рассматривал как выдающиеся лишь «Дон Кихота» и «Назидательные новеллы». Ренессансно-барочная проза «Галатеи» по его мнению «старательно закручена»[13], в ней «полно инверсий, единственная цель которых, по-видимому, — показать, что автор не желает писать так, как все говорят»[13]. Текст изобилует стилистическими фигурами и педантическими рассуждениями, главная сюжетная линия запутана множеством побочных эпизодов, ни один из которых не имеет развязки, и надо полагать, что автор и не пытался что-либо в этом нагромождении разъяснить[14]. В целом «сейчас эти пастушеские романы читать очень трудно»[13].

«Нумансия» «представляет собой весьма многословный и напыщенный пересказ»[15] истории Нумантинской войны, изложенной Плутархом и Аппианом, и написана настолько плоским и тяжелым стихом, что утомленному читателю хочется воскликнуть: «Писал бы он прозой!»[16]. Мериме считает, что пьесы Сервантес писал исключительно для заработка, а потому не слишком заботился о качестве текста, более рассчитывая на театральную машинерию для создания нужного эффекта[17].

«Путешествие на Парнас» сам Сервантес считал одним из своих лучших произведений, при том, что поэзия никогда не была сильной стороной его таланта[18], содержание же этой сатиры на плохих поэтов ныне представляет мало интереса, так как упомянутые там имена давно никому ничего не говорят[19]. Тем не менее, сцена штурма Парнаса бездарными виршеплетами могла вдохновить Буало на идею битвы книг[19].

Комедии и интермедии Мериме находит столь же ходульными и плоскими (интермедии вовсе ниже всякой критики) как и драматургическую продукцию современника Сервантеса Лопе де Веги, хотя и здесь у Сервантеса имеется оправдание, ибо искусственный стиль культистов и эвфуистов был модой того времени[20]. В «Персилесе и Сихисмунде» француз достойным внимания полагал только пролог[21], все же остальное представляет собой «подражание скучнейшему Феагену и Хариклее Гелиодора»[22], содержащее все недостатки, в которых упрекают «Дон Кихота», и при этом лишенное имеющхся в том замечательных достоинств[22].

При этом язык и стиль «Дон Кихота» оставались для Мериме загадкой, к решению которой он пытался привлечь своих друзей, в частности Ивана Тургенева, которому 3 сентября 1869 писал:

Этцель просит у меня предисловие для нового издания и перевода «Дон Кихота». Объясняли ли вы себе когда-нибудь не говорю успех, а значение этой книги? Стиль ее превосходен, но чтобы его оценить, надо знать испанский язык. Выдумки тут немного. По сути дела, что может быть более печальным, чем мысли и дела сумасшедшего. Люди, которых этот сумасшедший развлекает — герцог, герцогиня, Альтисидора, — все это общество ужасно. Так почему же все это мне нравится? Вот на это я уже несколько дней ищу ответ и не нахожу его. Мне бы очень хотелось поговорить об этом с вами.

— Михайлов А. Д. Сервантес и Мериме, с. 178

Каково было мнение Тургенева, неизвестно, так как его письма к Мериме погибли вместе с архивом писателя, дом которого был разрушен во время подавления коммунистического мятежа в Париже[23]. Некоторый интерес к Сервантесу Мериме у Тургенева, возможно, и пробудил: так в письме к Якову Полонскому тот замечает: «Сервантес до 63-летнего возраста был посредственный, десятистепенный писатель, а там — вдруг взял — да и написал «Дон Кихота» и стал № 1-ый»[24].

Через несколько дней после обращения к Тургеневу в письме к своей постоянной корреспондентке Женни Дакен Мериме также вспоминает о романе Сервантеса: «Мне он нравится, но я не могу сказать, по какой именно причине. Напротив, я мог бы привести много доводов в доказательство того, что книга эта плохая. А тем не менее она превосходна»[24].

В результате Мериме в целом подтверждает свое старинное мнение о романе и призывает не искать в нем философской глубины, которой там вполне может и не быть, а также выступает против приписывания Сервантесу каких-либо либеральных, оппозиционных режиму или критических по отношению к церкви и инквизиции взглядов. То же касается и отношения автора «Дон Кихота» к преследуемым меньшинствам: «Беседа двух собак» явно свидетельствует о враждебности к морискам и одобрении правительственных репрессий[25].

На русском языке очерк был издан в переводе Н. Рыковой в 1963 году в пятом томе Собрания сочинений писателя.

• Мериме П. Жизнь и творчество Сервантеса / Собрание сочинений в шести томах. Том 5. — М.: Правда, 1963.
• Михайлов А. Д. Проспер Мериме в своих письмах // Мериме П. Письма к незнакомке. — М.: Наука, 1991. — (Литературные памятники). — ISBN 5-02-012725-6.
• Михайлов А. Д. Сервантес и Мериме // Сервантес и всемирная литература. — М.: Наука, 1969.