Гражданская война в Руанде

Территория современной Руанды была заселена племенами охотников-собирателей не позднее последней ледниковой эпохи, в промежутке между началом или серединой неолита и 3000 годом до нашей эры, то есть концом Африканского влажного периода[7]. Они считаются предками тва, самого древнего и ныне самого малочисленного народа страны[8].

В 2000 году до нашей эры[9] состоялась миграция говорящих на языках банту племён с юга Африки[10]. Относительно того, кем были мигрировавшие племена, есть две теории. Согласно первой из них, «первой волной мигрантов» были хуту или их предки, а тутси представляют собой пришедшие позже племена завоевателей с севера, из района притоков Нила[11]. Таким образом, последние принадлежат к иной подрасе негроидной расы, нежели хуту[12], в пользу чего также говорит и тот факт, что хуту — земледельцы, а тутси — скотоводы[13]. Согласно другой теории, племена, являющиеся предками хуту и тутси, прибывали в земли Великих Африканских озёр с юга одновременно и постепенно, небольшими группами, а позже слились в единый народ[14]. Таким образом, исходя из этой теории, все сложившиеся между хуту и тутси различия являются не расовыми, а лишь классовыми, связанными с тем, что вторые стали править первыми[15]. В целом же этот вопрос остаётся крайне дискуссионным, у научного сообщества нет[16] и достаточно давно не существует единого мнения на этот счёт[17]. Так или иначе, уже к XVIII—XIX векам оба основных народа говорили на одном языке из группы банту, носили одинаковые имена и вступали в брак друг с другом[18].

Изначальной формой организации племён по всей территории Великих озёр были кланы (руанда ubwoko)[19] Позже они стали объединятся в «королевства»[~ 1] — к 1700 году таких монархий насчитывалось уже восемь[20]. Правителями большинства государств были хуту[21].

Музей королевского дворца «Рукари»

Примерно с середины XIV века на территории современной Руанды существовало три «княжества» тутси[22]. К 1740—1750-м годам они объединились в «королевство», которое во главе с династией Кигели вскоре стало доминирующим в регионе[23]. Территориального апогея это государство достигло через сто лет, в правление короля-воина Кигели Рвабугири (он же Кигели IV)[24]. Ему удалось расширить территорию «королевства» почти втрое, завоевав несколько соседних государственных образований. После этого король начал далеко идущую земельную реформу[25]. В ходе неё доминирующая роль тутси в обществе была несколько снижена: хуту была передана часть скота и земель, пригодных для сельского хозяйства, в обмен на работу в угоду тутси (ранее они были де-факто бесправны, жили общинами и практически не имели имущества)[26]. Введённая королём система напоминала барщину[27] и на местном наречии называлась убуретва (руанда uburetwa)[28] — хуту работали безвозмездно два дня в неделю на своего хозяина из тутси[29]. К тому же «королевство» во времена Кигели IV стало полноценным скотоводческим феодальным государством, в котором земледелие, традиционное занятие хуту, не играло большой роли[30]. Хуту считали себя униженными после реформы, ведь ранее, ничего не имея из имущества, они хотя бы не были прислугой у тутси[31]. К тому же представителям двух национальностей отныне было фактически запрещено вступать друг с другом в брак; единичные случаи могли караться изгнанием[32]. Тва тем временем чувствовали себя лучше тутси, некоторые из них были даже приближёнными королей. Однако они были слабы физически, имели маленькое потомство, и их количество стремительно сокращалось[33].

В 1884—1885 годах в Берлине была проведена конференция, на которой был закреплён раздел Африки между европейскими державами[34]. После этого на территорию Руанды и в близлежащие княжества начались европейские экспедиции. Первым из тех, кто сумел туда проникнуть, стал австриец Оскар Бауман, ступивший на землю «королевства» в 1892 году[35]. Следом туда прибыл с войском в 620 человек Густав Адольф фон Гетцен. Он даже сумел побывать на приёме у короля и предложил ему добровольно перейти под протекторат Германии[36], на что получил отказ. Это привело к государственному перевороту[37], первому в истории страны[38]. На трон сел Юхи V Мусинга, признавший протекторат кайзера. Законодательно он был закреплён 22 марта 1897 года[37]. Немцы создали на территории сильную вертикаль власти и осуществляли опосредованное военное правление с помощью вождей[39]. Это делалось с целью обеспечения возможности содержания на территории как можно меньшего числа войск[40].

Марка Бельгийского Конго 1916 года со штампом для использования в Западной Африке

Так продолжалось, пока не началась Первая мировая. 31 августа 1915 года Бельгия, входившая в Антанту и воевавшая с входившей в Тройственный союз Германией, вторглась в земли германской восточной Африки и к следующему году взяла значительную часть этой территории под свой контроль, установив свою администрацию[41]. Одержав победу в составе Антанты, бельгийцы, как утверждает французский профессор и специалист по Великим озёрам Жан-Пьер Кретьен, управляли страной более жёстко, чем немцы: они лишили всех местных вождей прав на правление своим народом[42], и под мандатом Лиги наций управляли сами, централизовано и без посредников[43]. Однако историк-африканист Кэтрин Ньюбери пишет о том, что власть короля оставалась незыблемой и все чиновники, которые управляли провинциями, назначались лишь с его согласия. Главы низших субъектов теоретически зависели от них, однако де-факто ими также напрямую управляли мвами, а резиденции губернаторов управлялись его жёнами или наложницами, то есть в каждом округе было минимум по три должностных лица, напрямую зависящих от короля[44]. Из-за жёсткой политики бельгийцев, пытавшихся держать под контролем любые действия в колонии, они сохранили немецкую систему управления колонией и сотрудничали с традиционными правителями Руанды из тутси, что ставило хуту в ещё более зависимое положение, нежели когда «королевство» было полностью независимым[45]. Они же внедрили в систему управления страной удостоверения личности с указанием национальности в отдельной графе без возможности её изменения, что сделало национальную ситуацию ещё более напряжённой[46]. До этого разницы между народностями были более социально-политическими, нежели этническими[47], и люди могли «переходить из одной национальности в другую»: разбогатевший хуту имел возможность примкнуть к правящей элите и начать считаться тутси, а обедневшие тутси нередко становились хуту[48].

После 1945 года возникла контрэлита хуту[49], требующая передачи власти к представителю данной национальности[50]. Опасаясь, что их господствующее положение будет нарушено, тутси хотели договориться с правительством колонии о скорейшей независимости страны на своих условиях. Однако бельгийцы более не поддерживали их[51]. Одновременно с этим произошли перемены в католической церкви[52]: старое консервативное духовенство из зажиточных слоёв было заменено на молодых фламандцев из рабочего класса, которые сочувствовали тяжёлому положению хуту[53]. В ноябре 1959 года хуту организовали серию беспорядков и поджогов домов тутси после ложных слухов о смерти одного из их вождей от руки прокоролевского активиста[54]. Насилие быстро распространилось по всей стране, положив начало социальной революции[55]. Активисты-тутси, при поддержке короля, попытались этому помешать в надежде захватить полную власть и изгнать как контрэлиту хуту, так и колонизаторов. Однако им помешал бельгийский полковник Гай Логест, которого губернатор ранее назначил «вторым человеком в колонии»[56]. Он восстановил правопорядок и начал открыто защищать интересы хуту[57]. Он заменил многих вождей тутси в правительстве на выходцев из контрэлиты, фактически заставив короля Кигели V бежать из страны[58]. Партия революционеров Пармехуту получила контроль над законодательным советом в сентябре 1961 года[59], президентом был провозглашён Грегуар Кайибанда[60], а 1 июля следующего года страна стала полностью независимой[61]. Правительство установило этот день как государственный праздник, названный «Днём спасения»[62].

По окончании революции более 336 тысяч тутси покинули Руанду, спасаясь от массовых убийств и этнических чисток, устроенных правительством Грегуара[63]. В основном они бежали в соседние страны, Уганду, Танганьику и республику Конго (Леопольдвиль)[64]. С конца 1960-х годов вооружённые группировки, состоящие из изгнанников тутси (официальным правительством они именовались иньензи, руанда inyenzi, букв. — «Тараканы»[61][~ 2]) начали налёты на территорию Руанды с переменным успехом. На юге от Руанды, в Бурунди установилась власть тутси, и наступавшие с этой стороны группировки нанесли немалый ущерб южной части страны[66], а крупнейшие из них доходили до столицы, Кигали. В декабре 1963 года базирующаяся в Бурунди повстанческая группировка предприняла масштабную атаку на территорию страны. Плохо оснащённые и организованные повстанцы были без особых проблем разбиты правительственными войсками. В ответ власти Руанды осуществили самую жестокую на тот момент расправу — за месяц в период с декабря 1963 по январь 1964 года хуту убили около 10 000 человек, включая всех политиков колониальной эпохи, ещё живших в стране. Международное сообщество де-факто никак не отреагировало на происходящее, и власть «Пармехуту» лишь усилилась. Это поражение положило конец нападениям группировок тутси, которые более не представляли угрозу правительству Кайибанды[67].

Контурная карта страны

Кайибанда правил республикой следующие 10 лет, установив авторитарный режим как в дореволюционной феодальной монархии[68]. В 1973 году главнокомандующий армией Жювеналь Хабиаримана сверг его в результате военного переворота[69]. Хабиаримана организовал собственную партию — «Национальное революционное движение за развитие» со слоганом «Мир и национальное единство»[70]. Эта партия стала единственной законной в стране, к ней должен был принадлежать каждый гражданин. Установленный Жюневалем режим по итогу отличался авторитаризмом[71], иногда его называют тоталитарной диктатурой[72]^:338.

В конце 1980-х годов произошло падение цен на кофе, одного из главных источников экспортных денег в стране. Из-за этого среди правящей элиты началась борьба за доступ к иностранной помощи[73]. Победу в ней одержала Агата Хабиаримана, первая леди страны, и её семья, известная как аказу[74][~ 3]. Семья имела более уважаемое происхождение, нежели сам президент: её представители правили одним из независимых государств недалеко от Гисеньи в XIX веке. Поэтому Хабиаримана полагался на них в управлении страной на северо-западе. Аказу использовали своё положение, и к моменту начала боевых действий Жювеналь не принимал ни одного решения, не посоветовавшись с ними[76]. Проблемы в экономике вынудили его значительно сократить отчисления на социальные нужды, что привело к беспорядкам[77]. Воспользовавшись советом президента союзной Франции Франсуа Миттерана, Хабиаримана заявил о том, что страна переходит к многопартийной системе. Однако он не предпринял никаких действий по налаживанию функционирования подобного госапарата. Последовали студенческие протесты, и к концу 1990 года страна оказалась в кризисе[78].

1 октября 1990 года пятьдесят членов Руандийского патриотического фронта, служивших в армии Уганды, покинули свои посты на границах с Руандой. Они убили руандийского таможенника на пограничном посту Кагитумба. Остальные пограничники обратились в бегство. Через данный пост прошли ещё сотни повстанцев, одетых в форму угандийской национальной армии, а также нёсших с собой украденное с погранпостов и складов вооружение, включая пулемёты, скорострельные автоматические пушки и советские реактивные системы залпового огня BM-21 (широко известные как «Град»). По оценкам РПФ, в первой фазе вторжения приняли участие от двух с половиной до четырёх тысяч беженцев, которые несли службу в армии Уганды[110], а также около 800 гражданских лиц, включая медперсонал и курьеров[111]. И президент Уганды Мусевени, и президент Руанды Хабиаримана в это время находились в Нью-Йорке на Всемирном саммите Организации Объединенных Наций по защите прав детей при поддержке ЮНИСЕФ[112]. В первые несколько дней боев РПФ продвинулся на 60 км к югу до Габиро. Их противники из руандийских вооруженных сил, сражавшиеся за правительство Хабиариманы, имели численное и техническое превосходство. Армия Руанды насчитывала 5200 солдат и обладала броневиками и вертолётами, поставленными Францией, однако на стороне РПФ была внезапность нападения. Правительство Уганды установило блокпосты на западе страны, чтобы предотвратить дальнейшее дезертирство и одновременно не дать повстанцам вернуться обратно[113].

РСЗО «Град»

2 октября лидер РПФ Фред Ригьема был убит выстрелом в голову. Точные обстоятельства смерти остаются неизвестными. Согласно официальной линии правительства Кагаме и версии французско-канадского историка Жерара Александре Филиппе Прунье из книги 1995 года (и её репринтов 1996 и 1998 года), он погиб из-за шальной пули[114]. Согласно другой версии, выдвинутой Прунье в книге 2006 года (и её репринте 2009 года), Ригьема был застрелен своим подчинённым Питером Байигамой из-за спора о стратегии дальнейших действий. Согласно ней, Ригьема осознавал необходимость медленного продвижения и хотел попытаться снизить власть хуту в Руанде, прежде чем напасть на Кигали, тогда как Байингама и его товарищ Крис Буньеньези хотели воспользоваться элементом неожиданности и нанести быстрый и сильный удар по столице, чтобы как можно скорее захватить власть. В разгоревшемся споре Питер застрелил Фреда[115]. Другой высокопоставленный офицер РПФ, Стивен Ндугута, был свидетелем этой стрельбы и сообщил о ней президенту Мусевени, который послал своего брата Салима Салеха для расследования обстоятельств гибели военачальника. Прибыв на место, он приказал арестовать Байингану и Буньеньези и в конечном итоге казнить их[116]. В то же время, в разговоре с Капланом в 2005 году Прунье представил другую версию, заявив, что Байигама и Буньеньези, возможные убийцы Ригьемы, были завербованы Кагаме. Каплан отмечает, что доказательств этому нет и данная версия вряд ли является правдой, хотя при её реальности, она многое рассказывает о характере Кагаме[91].

Когда стало известно о том, что очередные «иньензи» собрались захватить всю страну, а не просто разорить границы, Хабиаримана обратился к союзникам из Франции с целью получить от них помощь для отражения атаки. Жан-Кристоф Миттеран, сын президента Франции и руководитель «африканского подразделения» Министерства иностранных дел, обещал отправить войска. В ночь на 4 октября 1990 года близ Кигали была слышна стрельба: гарнизон города отражал внезапное нападение, которое правительство Хабиариманы приписала «коммандос» РПФ[117]. В то же время, многие источники считают, что это нападение было инсцинировано правительством Руанды, чтобы убедить французов в том, что опасность уже близко[~ 4]. Андре Гишауа, французский социолог и член Международного трибунала по Руанде, также отмечает, что данная версия кажется ему наиболее убедительной, в то же время дополняя, что однозначных свидетельств о правдивости какой либо из них нет[121]. Так или иначе, нападение сыграло на руку правительству Хабиариманы — на следующий день после него в Кигали прибыли 600 солдат, что вдвое больше, чем Миттеран обещал прислать изначально[117]. Французская операция носила кодовое имя Норуа (фр. Noroît) и официально заявленной целью была защита французских граждан в стране[122]. На самом деле миссия заключалась в поддержке режима Хабиариманы, и французские парашютные роты немедленно заняли позиции, блокирующие продвижение РПФ к столице и международному аэропорту Кигали[123].

Бельгия и Заир направили войска в Кигали в начале октября, после прибытия сил Франции[124]. Первая страна, бывшая метрополия Руанды, развернула свои войска для зашиты собственных граждан, ещё проживающих там. Однако достаточно быстро стало понятно, что им ничего не угрожает. Развёртывание вызвало широкую полемику в правящих кругах королевства, поскольку до Брюсселя дошла информация о том, что режим Хабиариманы устраивал массовые погромы, убийства и произвольные задержания и экстрадиции, чем затруднял поиск консенсуса с повстанцами[125]. После очередного акта насилия внутри страны, бельгийцы вывели свои войска из Руанды к началу следующего месяца, заявив, что Жювеналь должен сам решить, как ему поступить, чтобы избежать дальнейшего кровопролития[126]. В дальнейшем они не оказывали никакой поддержки режиму Хабиариманы[127]. Мобуту Сесе Секо, диктатор Заира, направил на помощь Жювеналю несколько сотен солдат из «Особой президентской дивизии» (фр. Division Spéciale Présidentielle, DSP). В отличие от войск Франции и Бельгии, они выдвинулись напрямую к линии фронта и вступили в бой с РПФ[124], однако дисциплина у данных войск де-факто отсутствовала. Жерар Прунье отмечает массовое насилие с их стороны, от грабежей домов простых руандеров до убийств и изнасилований[128]. Через неделю возмущённый происходящим Хабиаримана изгнал их обратно в Заир[129]. Однако из-за смерти Ригьемы боевой дух солдат РПФ сильно упал. В связи с этим, а также в связи с прибытием хорошо вооружённых и обученных французов, войска Хабиариманы получили тактическое преимущество над противником. К концу октября они отвоевали захваченную РПФ территорию и отбросили повстанцев обратно. Из-за поражения многие солдаты дезертировали, некоторые вернулись к мирной жизни в Уганде, другие скрылись в национальном парке Агакера на востоке Руанды[130]. Хабиаримана обвинил правительство Уганды в снабжении РПФ, создании «тыла» для группы в Кампале и «сдерживании» вторжения из-за боязни поражения РПФ[131] и уже 30 октября 1990 года объявил, что атака отражена, а война — окончена[130].

Горы Вирунга, база РПФ в 1990—1991 годах

Во время начала войны Кагаме всё ещё находился в США, где посещал курсы военной подготовки, на которые его отправил Мусевени[132]. Он и Ригьема часто общались по телефону пока Поль находился в Канзасе, планируя последние детали вторжения[133]. В конце сентября он сообщил руководству колледжа, что покидает курсы. Он планировал закончить свои дела и прибыть в Африку к моменту начала вторжения РПФ. Вместе с собой он забрал несколько учебников, которые позже использовал для обучения членов РПФ тактике ведения боя[132]. Новости о смерти Ригьемы дошли до Кагаме лишь 5 октября. Он сразу же отправился в Африку с целью принять на себя роль командира Руандийского патриотического фронта[134]. Через Лондон (Великобритания) и Аддис-Абебу (Эфиопия) он добрался до международного аэропорта Энтеббе в Уганде, где знакомый разведчик предоставил ему безопасный проход[135]. Изначально в службе охраны аэропорта хотели задержать Поля, однако отбывший в США Мусевени не оставил по этому поводу никаких указаний, в связи с чем охранники пропустили его. Рано утром 15 октября под сопровождением угандийских солдат Кагаме перебрался через границу с Руандой[136].

К моменту прибытия Кагаме организация в РПФ де-факто отсутствовала, а боевой дух солдат был крайне низким. Позже он описывал день встречи с ними как один из худших в своей жизни[136]. Дезорганизованные войска приветствовали его на поле боя, так как он был хорошо известен среди солдат как ближайший союзник Ригьемы; многие из них сражались с ним бок о бок в рядах армии Уганды[137]. Следующие несколько недель он собирал разведданные о противнике вместе с несколькими старшими офицерами. К концу месяца, когда РПФ отбросили к границе, Кагаме решил, что продолжать боевые действия бесполезно. Он реорганизовал армию и вывел её к горам Вирунга на северо-востоке страны, где устроил временную военную базу[138]. Кагаме знал, что пересечённая местность данного региона обеспечит им защиту от атак даже при обнаружении, а также позволит вовремя ретироваться[139]. Марш занял почти неделю. В ходе него РПФ неоднократно пересекал границу двух государств с разрешения Мусевени, а также с позволения солдат и бывших коллег[140].

Между тем несколько небольших отрядов РПФ продолжали перемещаться в месте дислокации в конце октября, служа приманкой для руандийской армии, руководство которой не знала о перемещении повстанцев на север[140]. Перебросив войска, Кагаме принял решение о том, что наиболее действенной будет тактика партизанской войны. Она началась с рейда этих отвлекающих отрядов на руандийский таможенный пост близ Катуны[141]. После нападения Хабиаримана обвинил Мусевени в умышленном укрытии РПФ на своей территории[142]. В ходе партизанской войны группировка нанесла тяжёлые потери армии Руанды. Она отреагировала на это обстрелом территории Уганды из артиллерии и миномётов. Было убито несколько мирных жителей, а их домам и инфраструктуре нанесён значительный материальный ущерб. Угандийский журналист Юстус Мухангузи Кампе, работавший в те годы в этих местах, пишет о том, что местные жители рассказывали о переходе руандийскими войсками границы и похищении местных жителей[143].

РПФ в горах Вирунга находился в течение двух месяцев в очень суровых условиях. Они жили на высоте около 5000 метров, у них не было готовой еды и припасов, а из-за недостатка согревающей одежды несколько солдат замёрзли насмерть, а другие потеряли конечности из-за обморожения[144]. Кагаме всё это время реорганизовывал войска и не проводил никаких военных операций. Тем временем в армии Руанды начались новые разногласия. Полковник Алексис Киньярегве, хуту по национальности, который работал в Хабиариманой долгое время, поссорился с президентом и перешёл на сторону повстанцев, будучи назначенным председателем организации[145]. Другой хуту, Сет Сендашонга, был завербован Кагаме как «связующее звено» между ним и лидерами оппозиционных Жювеналю движений[146]. Однако на большей части высоких постов в РПФ всё равно оставались тутси[147]. Кагаме поддерживал строгую дисциплину в своей армии, обеспечивая соблюдение регламентированного режима тренировок, а также большого набора правил поведения солдат. Им было необходимо платить за товары, купленные в общине, воздерживаться от алкоголя и наркотиков и завоевывать хорошую репутацию РПФ среди местного населения. Кагаме и другие высокопоставленные лица организации наказывали бойцов, нарушающих эти правила: за мелкие нарушения — побоями, тогда как более серьезные преступления, такие как убийство, изнасилование и дезертирство, карались смертью[148].

В это же время РПФ под руководством финансового комиссара организации Алоизы Иньюмбы провёл кампанию по сбору средств в Кампале. Деньги на борьбу с правительством Хабиариманы им присылали изгнанники-тутси со всего мира[149], а также руандийские бизнесмены, что находились в конфликте с правительством Жювеналя[150]. По мнению Жерара Прунье, эти суммы были достаточно невелики, но организация действовала в условиях жёсткой экономии средств. Руководство, как и простые солдаты, не позволяли себе лишних трат. Благодаря этому оперативные возможности РАФ оказались сильно расширены даже благодаря таким скромным пожертвованиям. Он также закупил большое количество нового вооружения, во многом благодаря избытку оружия на рынке в годы окончания Холодной войны[151]. Помимо этого, Прунье пишет, они, вероятно, получали контрабандными путями оружие со стороны угандийских военных, с которыми сохранили достаточно хорошие отношения. Жерар также считает, что Мусевени знал об этом, но не подавал виду, поскольку признание контрабандных поставок могло испортить его международную репутацию и/или привести к прямой войне с Руандой[152]. Уже после окончания войны он заявлял, что «столкнувшись с ситуацией, что свершилась с нашими руандийскими братьями», Уганда решила помочь РПФ, так как «его победа помогла бы тутси, ещё жившим в Руанде, и было бы полезно для стабилизации отношений между Руандой и Угандой»[153]. Юстус Мухангузи Кампе пишет, что захват угандийской военной техники дезертировавшими тутси означал, что национальный арсенал «почти исчерпан». Он считает, что война, в которой страна официально не участвовала, де-факто обошлась ей в «триллионы шиллингов»[154].

Город Рухенгери. На фоне — горы Вирунга

После трёх месяцев перегруппировки и подготовки, Кагаме решил начать новое вторжение. Первой его целью стал город Рухенгери на севере Руанды[155], к югу от гор Вирунга[156]. Город был единственным из крупных региональных городов (столица одноимённой провинции), который можно было атаковать с гор, сохранив при этом элемент неожиданности. Позже Кагаме вспоминал, что была и другая причина: жена Хабиариманы была родов из этого региона. Многие руандеры считали его «центром режима». Потеря такого региона было для Жювеналя, возможно, была бы даже больнее потери Кигали[152]. Атака здесь гарантированно «наводила шум в стране». Кагаме также надеялся, что она дестабилизирует ситуацию в правительстве[157].

Ночью 22 января семьсот бойцов РПФ спустились с гор и расположились в укромных уголках города при поддержке проживающих в этом районе сторонников РПФ[157]. Рано утром следующего дня они нанесли удар[158]. Силы обороны Руанды и гарнизон города де-факто были застигнуты врасплох и по большей части не смогли защитить себя. Однако в дальнейшем полиции и армии Руанды удалось на короткое время отразить вторжение в районах вокруг своих блокпостов, убив при этом большое количество боевиков. Вполне вероятно, что силам руандийской армии помогали французские войска, поскольку в дальнейшем французское правительство наградило около пятнадцати своих десантников за боевые действия в арьергарде[157]. Но это не помогло. К полдню РПФ разбил силы обороны и занял город[159]. Большая часть гражданского населения бежала[160].

Одной из основных целей РПФ в Рухенгери была тюрьма, которая была самой большой в Руанде[152]. Надзиратель данного сооружения одним из первых позвонил в Кигали и доложил о нападении[158]. Ему ответил полковнико Эли Сагатва, один из акадзу, который после недолгого разговора и оценки ситуации приказал надзирателю убить всех заключенных в тюрьме, чтобы избежать побега и дезертирства во время боевых действий[157]. Он также хотел помешать высокопоставленным политическим заключенным и бывшим инсайдерам делиться секретной информацией с РПФ[152]. Однако начальник тюрьмы отказался подчиниться даже после того, как Сагатва позвонил ему сам и повторил приказ, когда Жювеналь подтвердил необходимость данного действия[157]. В конце концов, РПФ штурмовал здания, и заключенные были освобождены[159]. Несколько заключенных были завербованы в РПФ, в том числе Теонесте Лизинде, бывшая соратница президента Хабиариманы, арестованная после неудавшейся попытки государственного переворота в 1980 году[161].

Войска РПФ удерживали Рухенгери весь день, а затем ушли в горы на ночь[157]. Данный рейд стал подтверждением лживости утверждений правительства Руанды о том, что РПФ был изгнан из страны и мог лишь проводить незначительные партизанские вылазки на границе с Угандой[160]. На следующий день правительство направило в город значительные войска. Было объявлено чрезвычайное положение со строгим комендантским часом в городе и его окрестностях. РПФ совершал набеги на город почти каждую ночь в течение нескольких месяцев, сражаясь с силами руандийской армии, и страна вернулась к полномасштабной войне впервые после октябрьского вторжения[157].

Момбаса

После боёв в Рухенгери РПФ вновь вернулся к партизанскому характеру боевых действий[162]. Правительственные войска сосредоточились на севере страны, занимая ключевые высоты и ведя обстрел укрытий РПФ в горах Вирунга. Однако гористая местность помешала им развернуть полномасштабное наступление[163]. Войска Кагаме неоднократно атаковали силы обороны Руанды, стремясь сохранить боевой дух солдат после «возрождения организации». В частности Поль предпринимал такую тактику как одновременная атака в более чем 10 местах одновременно для того, чтобы не дать правительственным войскам сосредоточиться в одном месте. Эти низкие по интенсивности боевые действия продолжались несколько месяцев, однако ни одна из сторон так и не смогла одержать победу[164]. Однако РПФ удалось захватить несколько опорных пунктов, в частности приграничный город Гатуна. Благодаря этому он заблокировал дорогу на порт города Момбаса, Кения, так называемый «Северный торговый коридор». Это вынудило Хабиариману запустить всю морскую торговлю через Танзанию, по более длинному и затратному «Центральному коридору»[162]. К концу 1991 года РПФ контролировал около пяти процентов страны. Его новая штаб квартира отныне расположилась на заброшенной чайной фабрике недалеко от Мулинди близ города Бьюмба[165]. Многие мирные жители-хуту в районах, захваченных РПФ, бежали на территорию, ещё контролируемую правительством. В результате в стране образовалось большое количество внутренне перемещённых граждан[166].

Возобновление войны привело к двум значительным последствиям. В первую очередь, увеличилось количество насилия против тутси, всё ещё мирно живущих в стране. Активисты хуту убили до тысячи человек в ходе нападений, санкционированных местными властями. Побоище началось с резни 30—60 Багогве около Кининги, на юго-запад от Рухенгери и Гисеньи. Эти нападения продолжались до июня 1991 года, когда правительство всё же предприняло меры по перемещению тутси в более безопасные для них районы страны, такие как Кигали[167]. Аказу также начали крупную пропагандистскую кампанию, транслируя и публикуя материалы, в том, что тутси были далёким и чуждым народом, нехристями, которые хотели восстановить старую феодальную монархию и поработить хуту[168]. В том числе в журнале Kangura были опубликованы впоследствии знаменитые «Десять заповедей хуту», набор правил поведения, которые говорили о том, что хуту должны доминировать во всех жизненных аспектах. В ответ РПФ также начал вести пропаганду, открыв свою радиостанцию Muhabura со штаб-квартирой в Уганде, откуда она вещала на всю Руанду. Ей удалось завоевать некоторую популярность к 1992 году[169].

Вторым последствием стало то, что Хабиаримана, под давление Франции и других государств, всё же предпринял ряд шагов к введению многопартийной системы[170]. Он обещал это сделать ещё в середине 1990 года. За прошедшие с начала вторжения хуту до введения многопатрийности месяцы образовалось несколько оппозиционных партий. Среди них — Республиканское демократическое движение, Социал-демократическая партия и Либеральная партия[171], однако в то время в стране продолжала действовать однопартийная система[172]. В середине 1991 года Жювеналь разрешил создавать партии и движения на законных основаниях для участия в выборах. Это привело к созданию большого количества новых политических образований[173], части из которых выступала за окончание войны, создание демократического правительства и допуск к участию в выборах Руандийского патриотического фронта[170]. Однако данные партии, несмотря на то, что их было едва ли не большинство, не имели высокого уровня поддержки среди обычного народа Руанды[172]. В то же время старые оппозиционные движения зарегистрировались как официальные политические партии. Теоретически страна могла самостоятельно прийти к созданию многопартийного инклюзивного правительства. Однако Хабиаримана препятствовал реформам. Последней из сформированных и получивших популярность партий стала Коалиция за защиту республики (КЗЗР)[174], ультраправая организация действующая согласно идеологии «Сила хуту»[175]. Она была жёстче, чем партия Жювеналя, а также имела более тесные связи с аказу[168].

В 1991—1992 годах процесс принятия многопартийности шёл крайне медленно. В кабинете министров, созданном в октябре 1991 года, почти не было представителей оппозиционных партий. Должности руководителей низшего звена по всей стране занимали только члены партии Хабиариманы[176]. В январе следующего года был создан ещё один однопартийный кабинет. Это вызвало массовые протесты в Кигали, которые вынудили Жювеналя пойти на уступки оппозиции. Он объявил о своём намерении начать переговоры с Кагаме[177], а также сформировал многопартийный кабинет в апреле 1992 года. Члены его партии по-прежнему занимали большинство мест, однако на некоторые ключевые посты были назначены представители оппозиции[178]. Они встретились с руководством РПФ и заключили соглашение о прекращении огня. В июне 1992 года боевые действия де-факто прекратились, и стороны приступили к переговорам в танзанийском городе Аруша[179].

Мирный процесс осложнялся тем фактом, что в нём де-факто принимали участие четыре отдельные политические группы, у каждой из которых были свои интересы и своё видение будущего страны. Радикалы хуту были сосредоточены вокруг семьи Агаты Хабиаримана. Это были члены КЗЗР и некоторые члены партии самого президента[180]. Второй политической группой была официальная оппозиция режиму. Они были гораздо более демократичны, нежели радикалы, однако также с подозрением относились к Кагаме и его организации. По их мнению, он стремился «разрушить „демократию“», установленную после социальной революции, и передать власть исключительно тутси[181]. Третьей заинтересованной стороной был сам РПФ. Кагаме начал мирный процесс вопреки советам некоторых своих старших офицеров. При этом он знал, что по ту сторону баррикады много экстремистов, не заинтересованных в достижении мира. Однако он, видимо, опасался, что отказ от переговоров заставит международные структуры отречься от РПФ и признать именно их радикалами[170]. Наконец был сам Жювеналь и его ближайшие сторонники, целью которых было лишь удержать собственную власть любой ценой. То есть де-юре он публично всеми силами поддерживал переговоры, но де-факто стремился отложить принятие какого-либо решения как можно дальше и сохранить статус кво[180]. Позже он осознал, что главными его противниками являются не тутси из РПФ, а свои же хуту-радикалы. В середине 1992 года он попытался сместить сторонников КЗЗР с руководящих должностей в армии. Это удалось сделать лишь частично: несколько аказу, в частности Теонесте Багосора, остались служить в армии, командуя значительными подразделениями[182].

Война продолжалась в течение почти 2,5 лет, пока 12 июля 1992 года в городе Аруша (Танзания) не было подписано соглашение о прекращении огня, фиксировавшее график проведения переговоров и дававшее разрешение на размещение в стране группы военных наблюдателей под эгидой Организации африканского единства. Прекращение огня вступило в силу 31 июля 1992 года, а политические переговоры начались 30 сентября 1992 года.

Поль Кагаме. С 2000 года — Президент Руанды.

В течение следующих месяцев продолжались переговоры, не принёсшие каких-либо серьёзных успехов. Наконец, после сообщений о массовых убийствах тутси 8 февраля 1993 года РПФ начал крупное наступление.

Это наступление вынудило правительственные войска отступить, позволив РПФ быстро захватить Рухенгери, а затем повернуть на юг и начать продвижение на столицу. Это вызвало панику в Париже, который сразу же послал несколько сотен французских солдат в страну вместе с большим количеством боеприпасов. Прибытие французских войск в Кигали серьёзно изменило военную ситуацию и заставило РПФ отказаться от штурма столицы. 20 февраля повстанцы остановились в 30 км к северу от Кигали и объявили одностороннее решение о прекращении огня, после чего в течение нескольких месяцев отводили свои войска на исходные позиции. К тому времени более 1,5 миллиона гражданских лиц, в основном хуту, покинули свои дома.

Хрупкий мир продлился до 7 апреля следующего года. Однако напряжённость в обществе не снижалась. Вторжение тутси было воспринято не как способ добиться равноправия, а как попытка тутси вернуться к власти. Хуту сплотились вокруг президента. Сам Хабиаримана отреагировал введением программы геноцида, направленной против всех тутси и хуту, имевших с ними какие-либо общие интересы. Жювеналь Хабиаримана оправдывал это тем, что тутси якобы собирались восстановить «феодальный строй» и поработить хуту[183].

6 апреля 1994 года президент Жювеналь Хабиаримана возвращался с переговоров в Дар-эс-Саламе, когда его самолёт был сбит. Активисты хуту — интерахамве — и президентская гвардия начали убивать оппозиционных политиков и лидеров тутси, обвинив их в убийстве президента. Последовавший геноцид в Руанде привёл к гибели в течение трёх месяцев порядка 937 000 человек.

Гора Гахинга (слева) и гора Мухабура (справа) на границе Руанды и Уганды.

К вечеру 7 апреля РПФ возобновил наступление на юг. Навстречу повстанцам выдвинулись их представители в парламенте, отправленные туда по результатам мирных переговоров. Основные силы РПФ на севере 8 апреля были разделены на три части. Одна группа двинулась на запад, блокировать правительственные силы в Рухенгери. Вторая группа под командованием полковника Эжена Багире (командира 7-го батальона) и подполковника Фреда Ибингиры (командира 157-го батальона) вошла в восточную границу страны Кибунго. Третья группа под командованием полковника Сэма Кака, полковника Шарлиса Нгога, полковника Муситу и Людовика Твагирва (известного как Додо) удалось сделать значительный шаг вперёд по направлению к столице к вечеру 11 апреля. Обе стороны начали усиливать и укреплять свои позиции, а РПФ приступил к окружению города. 12 апреля временное правительство бежало в Гитараму в попытке спастись от боевых действий.

На востоке повстанцы столкнулись с некоторым сопротивлением правительственных войск и достигли границы с Танзанией 22 апреля. 5 мая они начали обстрел столичного аэропорта, а 16 мая перекрыли дорогу Кигали — Гитарама. За этим последовало захват аэропорта. Правительственные войска попытались 6 июня перейти в контратаку, но она провалилась.

Силы РПФ, захватив контроль над северной, восточной и южной окраинами столицы, начали двигаться к северу вдоль юго-западной окраины города. Это ещё больше усилило давление на Гитараму, которая пала 13 июня. С трёх сторон повстанцы начали штурм центра столицы. Ведя огонь из лёгкой артиллерии и миномётов, они не давали защитникам передышки. Тяжёлые бои продолжались вплоть до начала июля 1994 года. 3 июля правительственные войска начали покидать столицу, уводя с собой большинство гражданского населения. По данным ООН, они уже не имели боеприпасов. На следующий день, после трёхмесячной борьбы, РПФ вступил в центр Кигали.

По состоянию на июнь повстанцы достигли границы с Бурунди. Они остановились после захвата Бутаре 2 июля в связи с тем, что французский десант преградил дальнейшее продвижение.

С падением Кигали правительственные войска начали распадаться. Армия потеряла сплочённость. Это сделало оборону последних оплотов режима — двух северных городов Рухенгери и Гисеньи— невозможной. Освобождение сил повстанцев в центре страны позволило им переместить войска на север. 13 июля Рухенгери капитулировал, а 18 июля пал Гисеньи.