Васильчиков, Георгий Илларионович

Родился 22 ноября 1919 года во французском городе Больё-сюр-Мер. Отец — князь Илларион Сергеевич Васильчиков, депутат Государственной думы Российской империи IV созыва. Мать — княгиня Лидия Леонидовна Вяземская. Родители покинули Крым в 1919 году на корабле вдовствовавшей императрицы Марии Фёдоровны[3], однако в самом Больё-сюр-Мер проживали недолго. Поскольку семья владела поместьями в Ковенской губернии (ныне Литовская Республика), то отец получил литовское подданство. Георгий Илларионович провёл своё детство и юношество в Германии, Франции и Литве, где и учился. В Литве он начал собирать книги на русские исторические темы, преимущественно по морской истории[1]. При этом он сохранял все семейные традиции, связанные с русской культурой[3].

В декабре 1939 года, в самом начале Второй мировой войны, после разгрома гитлеровцами Польши и предъявления Советским Союзом ультиматума Литовской Республике семья Васильчиковых решила покинуть Литву. Георгий с матерью покинули территорию страны в начале января 1940 года, а отец уехал в июне того же года. Из Берлина Лидия и Георгий отправились в Силезию, а оттуда в Рим, где Георгий пробыл до лета 1941 года, успев поступить в местный университет. С литовскими паспортами семья могла свободно передвигаться по Европе: в сентябре 1941 года они собрались на свадьбе княжны Татьяны Илларионовны с князем Паулем фон Меттернихом, а сам Георгий задержался на несколько недель. Вскоре немцы объявили запрет на свободное передвижение, из-за чего князь не мог выбраться долго из Берлина[1].

С помощью знакомых Георгий Илларионович сумел «унаследовать» работу его сестры Марии («Мисси») в Германской службе радиовещания и поступить в Берлинский университет, однако в сентябре 1942 года сумел обманом пробраться в занятый немцами Париж, где поступил в Свободную школу политических и социальных наук (фр. Ecole libre des Sciences Politiques et Sociales). С этого же момента Васильчиков начал сотрудничать с французским Движением Сопротивления, переводя на сторону союзников советских военнопленных, которых немцы сгоняли на борьбу против «маки» и на строительство Атлантического вала. После освобождения Парижа с августа 1944 года Васильчиков работал редактором некоторых французских СМИ, а в октябре американцы пригласили его для работы устным переводчиком на грядущем процессе над нацистскими военными преступниками[1].

В Нюрнберге с Васильчиковым работала советская переводчица Татьяна Ступникова, у которой князь, по её словам, пробудил «чувство глубокой симпатии». Они участвовали в переводе допроса Ганса Фриче, лёгкость которого князь предсказал фразой: «Сегодня будут допрашивать Фриче, вот лафа!». От князя Татьяна получила первый том книги Ганса Гизевиуса «До горького конца» с автографом князя, однако страницу с автографом вырвала и сожгла, о чём позже сожалела[4]. По словам присутствовавшего на процессе журналиста Аркадия Полторака, Васильчиков был удивлён масштабами работы советских синхронных переводчиков в Нюрнберге, которые дополнительно переводили документы процесса, и даже спрашивал, зачем они это делают, если им дополнительно не платят[5]. В Нюрнберге Васильчиков работал до августа 1946 года[1], после чего перешёл в образованный Секретариат ООН в Нью-Йорке. Работая в Нью-Йорке, он выезжал на отдых в Коннектикут[6].

В 1947—1960 годах Васильчиков работал устным переводчиком при ООН от делегации США, посетил много стран Европы, Северной Африки, Центральной Америки и Азии, а также год пробыл в Индонезии[1]. Сам Васильчиков говорил, что находился в Индонезии в составе комиссии ООН во время войны за независимость, пытаясь примирить голландский экспедиционный корпус и местных националистов, однако сам чуть не погиб, попав в засаду[6]. В 1960 году он переехал в Швейцарию[6] и был назначен старшим сотрудником административных инспекторов ООН, занимая этот пост до января 1977 года. После ухода из ООН стал главным советником по связям с СССР в компании «Де Бирс». Васильчиков утверждал, что во время одной из деловых поездок в Россию отравился несвежей устрицей, из-за чего у него осталась пожизненно парализованной правая нога: самому ему пришлось уйти на пенсию[1]. После ухода на пенсию проживал в швейцарском городе Роль на берегу Женевского озера, называя его в шутку «моя яхта». Квартиру в городе он приобрёл в 1960 году, когда только-только переехал туда: в доме, где была квартира, родился учитель французского языка Фредерик-Сезар де Лагарп, учивший императора Александра I и его брата Константина[6].

Во время и после Перестройки Васильчиков неоднократно бывал в России, содействуя академику Дмитрию Сергевичу Лихачёву в возвращении в Россию из-за границы реликвий русской культуры — архивов, книг, периодических изданий русского зарубежья, которые поступили в российские библиотеки и музеи. Он находил средства за рубежом для приобретения и перевозки реликвий. Среди возвращённых им в Россию реликвий были гравюра с планом Москвы XVI века (подарена мэру Москвы Юрию Лужкову, а также прижизненное издание «Повестей Ивана Петровича Белкина», переданное Всесоюзному музею А. С. Пушкина[6]. В 1994 году он издал русский перевод книги «Берлинский дневник», которую написала его сестра княжна Мария, снабдив перевод комментариями[3].

В течение двадцати лет Георгий Иванович входил в редакционный совет журнала «Наше наследие», в котором публиковал разные архивные материалы[6], в том числе «Лотаревскую книгу судеб» о разгроме летом 1917 года имения Васильчиковых-Вяземских Лотарево и гибели его обитателей[3]. Начало сотрудничества князя с журналом началось в 1989 году, когда им было опубликовано эссе «Библиотека Анны Степановны» о библиотеке своей прабабки, графини А. С. Протасовой, и о книгах, хранившихся в в литовском имении Васильчиковых Юрбурге[6]. В конце своей жизни он занялся реализацией проекта «Архива семьи Васильчиковых-Вяземских»[6], издав мемуары князей Иллариона Сергеевича и Бориса Александровича (псковского губернатора). Помимо этого, он готовил к изданию полный двухтомный текст воспоминаний своей матери Л. Л. Васильчиковой и опубликовал несколько глав собственных мемуаров в «Новом журнале», «Ньюйоркере», «Нашем наследии» и других изданиях[3].

Князь Васильчиков объехал почти всю Россию, в том числе посетил Якутию и бывшие имения своих предков Вяземских — Лотарево и Байгору, оказав материальную помощь одной из построенных больниц. К встречавшим его людям в России князь относился благосклонно, а однажды в июне на рынке в Жуковке он даже купил «какую-то заморскую ягоду», которую ему продали под видом подмосковной черники и засыпали в газетный кулёк, что привело князя в восторг. По воспоминаниям современников, своей непосредственностью князь привлекал многих людей в России[6].

В августе 1991 года Васильчиков выразил сожаление по поводу того, что не присутствовал во время ГКЧП, однако в октябре 1993 года находился на улицах Москвы во время разгона Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. Комментируя Первую Чеченскую войну, Васильчиков говорил, что если какая-нибудь народность «понюхала воздух свободы», то «никогда больше не даст себя закабалить», и искренне сомневался в том, что попытки проведения реформ властями РФ помогут вернуть под контроль территорию Чеченской Республики[6].

В 1990-е годы Васильчиков писал «меморандумы» о положении в России, рассылая корреспондентам по миру и разъясняя ситуацию в стране. В сентябре 1994 года в письме к Александру Солженицыну Васильчиков критически отмечал, что в русском обществе абсолютно не приживались западные взгляды на демократию и свободу мнений, а успешных людей в России в любую эпоху испокон веков часто презирали: Васильчиков отмечал, что ни Сперанский, ни Киселёв, ни «люди шестидесятых годов», ни Столыпин избавить от этих пороков Россию не смогли. Вместе с тем князь всячески высоко отзывался о «новых русских», утверждая, что они станут «фундаментом свободного общества»: собеседники не смогли ни разу убедить Васильчикова в том, что эти нувориши являются преступниками, а после краха советского государственного строя в стране воцарились «дикость и уродство»[6].

Будучи представителем русского дворянства, он выступил против притязаний на российский престол потомков Владимира Кирилловича Романова[6].

Князь пользовался большой популярностью у женщин за открытую душу, деликатность и красоту. Он был женат, воспитал сына Александра и дочь Наталью, а также вырастил внуков[6].

Скончался 4 января 2008 года в швейцарском городе Роль. Отпевание состоялось в православном соборе в Женеве и соборе святого князя Александра Невского на улице Дарю в Париже. Похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа[3].