Бедняк (крестьянин)

Бедня́к — малоимущий крестьянин-единоличник дореволюционной и Советской России. К широкому слою деревенских нищих относились как слабые в экономическом отношении крестьяне (обладатели беспосевных или безземельных хозяйств, батраки, вдовы, сироты, новосёлы, калеки), так и люди, занимающиеся преимущественно отходническими промыслами[1][2]. Деление сельского общества на бедняков, середняков и кулаков было больше политической, чем социально-экономической категорией, и у советских функционеров зачастую не было уверенности, к какой группе относить тех или иных крестьян[2][3]. В конце 1920-х — начале 1930-х годов советская власть рассматривала рост малоимущих хозяйств как средство проведения коллективизации[4].

Волга. «Беднота» (1900-е)

История

Годы революции и гражданской войны

В дореволюционные годы бедняки, не имевшие возможности обрабатывать свою землю самостоятельно, сдавали её в аренду кулакам, а сами нанимались в батраки или уходили в город. Декрет о земле, запретивший аренду и наёмный труд, привёл к резкому сокращению найма. Это, в свою очередь, повлекло за собой рост безработицы в деревне и значительно ухудшило жизненный уровень крестьянских масс[5]. Аренда продолжилась, но на нелегальной основе: бедняк, не имевший средств производства для обработки надела, стал сдавать землю кулаку. Местные органы власти были вынуждены санкционировать стихийно возникший вид землепользования, чтобы не допустить недосева. Начало гражданской войны и дальнейшее ухудшение экономической ситуации вызвали массовый отток населения из города в деревню. Отходники и рабочие, сохранившие свои связи с деревней, были вынуждены вновь вернуться к своим семьям. Стремясь поддержать бедняков, государство пошло на предоставление налоговых льгот. По декрету ВЦИК от 30 октября 1918 года продразвёрстка не распространялась на батраков, имевших жалование меньше 1500 рублей в месяц[6].

Новая экономическая политика

В период новой экономической политики аграрная политика государства была направлена на поддержку бедняков и притеснение кулаков. Так, декрет ВЦИК от 21 марта 1921 года «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом» устанавливал прогрессивную ставку налогообложения и в исключительных случаях предусматривал полное освобождение малоимущих крестьян от уплаты продналога[7]. В ограниченных масштабах была разрешена аренда сроком не более одного севооборота[8]. В 1922 году все виды натуральных повинностей были заменены одним, а в 1923—1924-х гг. произошёл переход к единому сельскохозяйственному налогу, выраженному в денежной форме[2]. Ответственные за перерасчёт волостные комиссии, состоящие преимущественно из местных сельчан, должны были разрешать ходатайства, рассматривать жалобы на неправильно начисленные суммы, подсчитывать количество едоков и скота в хозяйстве.

Предварительные расчёты на 1925—1926 гг. показали, что 20 % крестьян должны были получить налоговые льготы[2]. Среди прочего, от повинности так же освобождались батраки, сельские учителя, агрономы, сельские врачи, фельдшеры, ветеринары, лесничие, народные судьи, сельские милиционеры, председатели сельских и волостных советов. Для каждой национальной республики был установлен необлагаемый доходный минимум. Для территории РСФСР эта сумма составляла 75 рублей[2]. Число освобождённых от налога хозяйств постоянно росло, и к 1927 году достигло 35 %[9]. Правительство также создало специальный фонд для кредитования бедноты и предоставляло ей семенные ссуды, развивало сельскую кооперацию. Тем не менее, по оценкам И. И. Климина, данной помощи в масштабах страны было явно недостаточно[10]. Тормозилось и развитие крестьянской кооперации: для вступления в артель необходимо было внести паевые и регулярно уплачивать членские взносы, чего бедняки зачастую позволить себе не могли[11]. Многие товарищества отказывали в помощи малоимущим крестьянам, поскольку не могли получить с них поручительства на своевременное погашение задолженности[12].

Свёртывание НЭПа и переход к коллективизации

После кризиса хлебозаготовок и XV съезда ВКП(б) началось постепенное сокращение допустимой площади земли, сдаваемой в аренду. Положение о сельхозналоге на 1928—1929 год полностью освобождало от повинности единоличные хозяйства, сумма облагаемого дохода которых не превышала при 1 и 2 едоках — 100 рублей, при 3—4 — 120 рублей, при 5 и более — 130 рублей[13]. Существенно расширилась численность сельских партийных ячеек и групп бедноты. Бедняки активно поддерживали политику коллективизации: они оказывали помощь власти в обнаружении скрытых доходов, обсуждали вопросы посевной компании и крестьянской кооперации на собраниях. Тем не менее, не все деревенские нищие восприняли коллективизацию: ряд бедняков и батраков, обладающих тесной экономической связью с зажиточным крестьянством, противодействовал поставкам сельхозпродукции в колхозы и свои собственные хозяйства. В отношении таких элементов советская власть употребляла термин «подкулачник»[14]. По мнению В. В. Кондрашина, значительное число малоимущих крестьян участвовало в кооперации из-за личных обид и пренебрежительного отношения к ним более состоятельных односельчан[14]. С. А. Есиков отмечает, что важную роль сыграли налоговые льготы беднякам в первые годы советской власти[15].

Хозяйство
Внутренний вид избы комсомольца-бедняка (1925)

По современным оценкам, к концу 1920-х годов малоимущими было около 50 % крестьянских земель. Это были безинвентарные хозяйства с посевом до 3 десятин, обладающие одной лошадью или не имеющие скота вовсе[16]. Размер надела достигал 2,5—4 га, а его доход оценивался примерно в 250—300 рублей[17]. По свидетельству А. И. Хрящевой, в средней полосе России бедняцкими считались хозяйства, обладающие одной лошадью и от 1 до 2 единиц посева, тогда как в Нижнем Поволжье и на Юго-Востоке к малоимущим относили земли с запашкой от 2 до 4 десятин, обрабатываемые 1—2 волами[18]. С. А. Есиков применительно к Тамбовской губернии относит к бедняцким большую часть крестьянских земель с площадью посева до 3 десятин[19]. Роль бедняка в советской торговле была мизерной. По материалам Рабкрина, малоимущие крестьяне поставляли на рынок 23 % хлеба, а, по оценкам Центрального статистического управления, вообще не были втянуты в товарное производство[20].

В среднем, семья состояла из четырёх человек, из которых было 1—2 работника[17]. Рацион малоимущих крестьян был скудным: в основном, ели хлеб с примесями, картофель и кашу; мясо покупали по очень большим праздникам[20]. Бедняки часто страдали от малоземелья и нехватки средств производства, которые в основном брались в аренду у середняков[21]. Так, к 1927 году в России насчитывалось 30,6 % безлошадных и 31,6 % безинвентарных хозяйств[16]. Отсутствие рабочего скота не позволяло повысить производительность труда и увеличить запашку. Как следствие, в бедняцких хозяйствах урожай был ниже: его обычно хватало на 2—3 месяца, после чего приходилось жить «в долг» или сдавать землю в аренду[20]. Взрослые члены семьи уходили на заработки, дети и подростки шли в пастухи, а женщины становились подёнщицами[22].

Образ жизни

Покровительственная политика советской власти по отношению к беднякам во многом обусловила враждебную позицию середняков по отношению к малоимущим крестьянам: последних часто характеризовали как «лодырей», «ленивцев», «пьяниц», «лентяев», обвиняли в иждивенчестве[14][23]. Некоторые бедняки окончательно бросали своё хозяйство, но продолжали получать льготы. Были случаи, когда крестьяне пытались объяснить свою принадлежность к бедноте инвалидностью или болезнью[24]. Существование этой проблемы признавалось ответственными работниками[25].

По мнению И. И. Климина, причислять всех бедняков к разряду тунеядцев неправильно. Материалы обследования одной из волостей Пензенской губернии показывают, что лишь 8 % земель, по свидетельству крестьян, принадлежало потомственным нищим[17]. Большая часть малоимущих хозяйств образовалось в результате семейных разделов, из-за отсутствия рабочих рук или по причине стихийных бедствий[16]. Исследователь считает, что среди бедняков преобладали не ленивцы, а трудовики, которых было абсолютное большинство[26].

Примечания
  1. Алиева, 2016, с. 68.
  2. Юрина, 2010, с. 129.
  3. Мельникова, 2010, с. 97.
  4. Есиков, 2010, с. 69.
  5. Есиков, 2010, с. 109.
  6. СУ РСФСР за 1917—1918 гг., 1942, с. 1109.
  7. СУ РСФСР за 1921 г., 1944, с. 245.
  8. Есиков, 2010, с. 111.
  9. Есиков, 2010, с. 101.
  10. Климин, 2007, с. 219—220.
  11. Климин, 2007, с. 221.
  12. Климин, 2007, с. 224.
  13. Глебов, 2011, с. 4.
  14. Кондрашин, 2014, с. 28.
  15. Есиков, 2010, с. 181.
  16. Климин, 2007, с. 197.
  17. Климин, 2007, с. 200.
  18. Хрящева, 1926, с. 16.
  19. Есиков, 2010, с. 56—57.
  20. Климин, 2007, с. 199.
  21. Климин, 2007, с. 290.
  22. Климин, 2007, с. 197—198.
  23. Алиева, 2016, с. 68—69.
  24. Алиева, 2016, с. 69—70.
  25. Климин, 2007, с. 205.
  26. Климин, 2007, с. 206.

Литература
This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.