Андромаха (Расин)

• Андромаха — вдова Гектора, пленница Пирра.
• Пирр — сын Ахилла, царь Эпира.
• Орест — сын Агамемнона.
• Гермиона — дочь Елены и царя Спарты Менелая, невеста Пирра.
• Пилад — друг Ореста.

Действие происходит в столице Эпира после Троянской войны. Приезжает Орест с посланием для царя Пирра: греки оскорблены тем фактом, что сын Ахилла приютил у себя вдову Гектора и его маленького сына Астианакса, а не убил пленников. Впрочем, самого Ореста влечёт во дворец Пирра не столько долг, сколько страстная любовь — он безумно влюблён в Гермиону, ставшую невестой царя. Орест узнаёт, что отвергшая его Гермиона живёт несчастливо, так как жених до сих пор «не предлагает ей ни сердца, ни короны». Пирр, забыв невесту, безуспешно добивается любви Андромахи, та же тоскует по Гектору и живёт только ради сына. Пирр грозится выдать Астианакса грекам, если Андромаха не сменит гнев на милость.

Орест встречается с Гермионой и видит, что несмотря на унижения, она по-прежнему любит Пирра. Сама Гермиона утверждает, что в её сердце жива лишь ненависть, что она согласна уехать с Орестом, но не может сделать этого без разрешения царя. Орест с лёгким сердцем идёт к Пирру, зная, что ему невеста не дорога и он отпустит Гермиону. А Пирр, вне себя после разговора с Андромахой, заявляет, что решил отдать ребёнка грекам и жениться, наконец, на Гермионе. Орест в отчаянии. Он хочет похитить Гермиону с помощью своего друга Пилада, который хорошо знает дворец. Гермиона же совершенно забыла о нём, счастлива и верит, что Пирр к ней вернулся.

Андромаха видит, что царь всерьёз собирается отдать Астианакса на смерть. Она смиряет гордость и идёт просить помощи у Гермионы, затем падает на колени перед самим Пирром. Тот объявляет, что отдаст ребёнка, если Андромаха не выйдет за него сегодня же: «Надеюсь стать отцом ему и мужем вам. А если нет — на казнь при вас его отдам». Андромаха вынуждена согласиться на свадьбу, а сама придумывает план:

Ликующий Пирр готовится к свадьбе, а снова отвергнутая Гермиона жаждет мести. Она уговаривает Ореста убить Пирра и обещает после этого уехать с ним.

Орест возвращается и сообщает, что убил царя. Гермиона уже опомнилась и клянет его за «низкий поступок»:

Обезумев, она закалывается кинжалом над телом Пирра. Появляется друг Ореста, Пилад. Он говорит, что на них идёт целая толпа разъярённых эпирцев под предводительством Андромахи, которая «за мужа нового их побуждает мстить». Орест отказывается уезжать, но узнав о смерти Гермионы, теряет сознание. Его уносит Пилад.

Жан Расин, автор трагедии.

В «Первом предисловии» к трагедии Расин вступил в полемику с критиками пьесы, обвинявшими драматурга в неправдоподобии выведенных в ней характеров. В частности, он писал: «…едва ли стоит принимать близко к сердцу недовольство двух-трех лиц, которые хотели бы перекроить всех героев древности, превратив их в героев идеальных. У этих людей самые добрые намерения: им желательно, чтобы на театре выводили только безупречных мужей. Но я осмелюсь напомнить им о том, что я не вправе менять правила драматургии…Аристотель отнюдь не требует от нас представлять героев существами совершенными, а, напротив, высказывает положение, чтобы трагические герои, то есть те персонажи, чьи несчастья создают катастрофу в трагедии, не были вполне добрыми или вполне злыми. Он против того, чтобы они были беспредельно добры, ибо наказание, которое терпит очень хороший человек, вызовет у зрителя скорее негодование, нежели жалость – и против того, чтобы они были чрезмерно злы, ибо негодяя никто жалеть не станет. Таким образом, им надлежит быть средними людьми по своим душевным качествам, иначе говоря, обладать добродетелью, но быть подверженными слабостям, и несчастья должны на них обрушиваться вследствие некоей ошибки, способно вызвать к ним жалость, а не отвращение»[3][1].

Впервые Расин обращает внимание зрителя на жизнь обычных, «средних» людей, но «средних» по своим душевным качествам, что, конечно, не могло не вызвать критики в адрес пьесы. Слишком откровенным было неуважение королевского двора. Время «Сида» прошло. Как отмечает Ю.Б. Виппер, «художественное мироощущение Расина формировалось в условиях, когда политическое сопротивление феодальной аристократии было подавлено и она превратилась в покорную воле монарха, лишенную созидательных жизненных целей придворную знать. В трагедиях Расина на первый план выдвигаются образы людей, развращаемых властью, охваченных пламенем необузданных страстей, людей колеблющихся, мечущихся. В драматургии Расина доминирует не столько политический, сколько нравственный критерий»[4][1].

На критику, обрушившуюся на драматурга после постановки «Андромахи», Расин ответил двумя злыми эпиграммами. Объектом высмеивания он избрал светского вельможу д'Олонна, обладающего репутацией рогоносца, и герцога Шарля де Креки, известного противоестественными наклонностями. Вот одна из эпиграмм «На критику Расиновой «Андромахи»:

		Мои труды от правды далеки —
		Сказали два высокомудрых друга.
		«Так женщину любить нельзя», – решил Креки,
		И рассудил д'Олонн: «Не любят так супруга».

Как указывает Н.А. Жирмунская, «сознание зрителей XVII века было воспитано на устойчивых стереотипах поведения, закрепленных этикетом и отождествляемых с универсальными законами разума. Герои «Андромахи» на каждом шагу нарушают эти стереотипы, и в этом также проявляется сила охватившей их страсти»[5]. Однако новизна трагедии Расина прежде всего в том, что драматург представил зрителям человека. Во всех случаях его поведение обусловлено не этикетом, а личностным началом. Трон лишь разрушает «Я», личность. Так происходит с Пирром, то же случается с Гермионой. Ревность и месть уничтожают их гордые натуры, превращая в людей непорядочных и даже подлых. Их страсть – это как раз то несчастье, которое, как писал в предисловии Расин, обрушивается на головы «как следствие некоей ошибки, способной вызвать к ним жалость, а не отвращение». И в этом Расин – драматург классицизма. «Своеобразные художественные приметы трагедии французского классицизма, и прежде всего ее ярко выраженный психологический уклон, нашли в драматургии Жана Расина свое последовательное воплощение. Требование соблюдать единства времени, места и действия и другие каноны классицизма не стесняли писателя. Наоборот, они помогали ему предельно сжимать действие, сосредоточивать свое внимание на анализе душевной жизни героев. Расин часто приближает действие к кульминационной точке. Герои бьются в опутывающих их сетях, и трагический характер развязки уже предопределен; поэт же вслушивается в то, как неукротимо пульсируют сердца героев в этой предсмертной агонии, и запечатлевает их эмоции»[6], – писал Ю.Б. Виппер[1].

• Андромаха
• Троянская война
• Древнегреческая мифология

• Полный текст (рус.) в Библиотеке Максима Мошкова.