Шерефединов, Андрей Васильевич

Происходил из малоизвестного и маловлиятельного дворянского рода. Письменные источники сообщают, что родоначальником Шерефединовых был Яков Серефядин, живший примерно во второй четверти — середине XV в[1], являвшийся, скорее всего, крещеным татарином или его сыном. Фамилия-прозвание реконструируется как Шараф-ед-Дин и имеет арабское происхождение: «saraf» означает «честь, превосходство, почет, слава», «-ед» -артикль, «din» — «религия, вера»[2]. В русский ономастикон она попала из татарского, а в последний — через заимствование из арабского. Этимологизируется прозвище Якова как «честный/превосходящий/славный своей верой».

Родовые земли Шерефединовых находились в Коломенском уезде, вероятно село Гололобово, расположенное недалеко от Коломны в Большом Микулинском стане.

Исследователи полагают, что предок Шерефединовых поступил на службу великим московским князьям в период распада Золотой Орды, что в то время было распространенной практикой. Скорее всего, он был принят в великокняжеские военные слуги при Василии II Темном (1415-1462), при крещении получив имя Яков (Иаков).

У Якова было 3 сына: Константин упомянут как послух в одном из коломенских поземельных актов, датированном приблизительно 1485 г, другим его сыном был Василий, упомянутый как Василий Яковля в завещании 1490 г. и третьим сыном был Борис, живший во второй половине XV в. У последнего, в свою очередь, был сын Василий, ставший родоначальником наиболее известных Шерефединовых.

Первое упоминание в источниках 7-13 июня 1569 г., когда Андрей Шерефединов ездил гонцом в Швецию[6]. Он прибыл в ранге «царева и великого князя гонца» в Стокгольм 4 сентября 1568 г. В январе 1570 г. его с ответственным поручением пристава направили в Смоленск. Он должен был сопровождать оттуда до Москвы послов Речи Посполитой и выдавать им корм, обеспечить изоляцию посольства и разузнать его цели и задачи. Несмотря на неудачу в службе (был отозван в Москву), не позднее декабря 1571 г. он был пожалован в дьяки. Большую роль в его карьере сыграло опричное время. После летних казней 1570 г. в приказах открылось множество новых вакансий и возможностей для продвижения. Открывшиеся перспективы в полной мере использовал Шерефединов.

Через несколько лет после пожалования в дьяки Иван Грозный стал приближать к себе хваткого чиновника. Так, в декабре 1574 г. Андрей Васильевич сопровождал царя во время его паломничества в Троице-Сергиев монастырь[7]. Через некоторое время, 28 апреля 1576 г., во время похода Ивана IV в Калугу А. В. Шерефединов впервые возглавил перечень взятых царем с собой дьяков[8]. П. А. Садиков считал, что в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича Андрей Васильевич был думным дьяком в «государевом уделе» князя Ивана Московского[9]. В 1577 г., согласно росписи государева полка, Шерефединов вместе с другими 11-ю дьяками принял участие в ливонском походе Ивана Грозного, занимая уже второе место среди 4 дворовых дьяков[10]. Теперь в разрядных записях он либо возглавлял дьяческий корпус, либо шел на одном из первых мест.

Летом 1579 г. во время царского похода «на немец и Литву» Шерефединов вновь возглавил список из 15-ти дьяков[11]. В походе Ивана IV на Стефана Батория в Новгороде он был третьим дьяком из 8-ми. Осенью 1579 г. ему было велено быть с государем, и Андрей Васильевич возглавил список из 12 дьяков. 15 апреля 1581 г. в государевом полку — он на третьем месте из 7-ми ближних дьяков[12].

В начале 1580-х гг. продолжалась деятельность Шерефединова как разрядного дьяка. В 1581 г. он сделал запись о местническом деле кн. Д. Ростовского и кн. И. Туренина. В июне 1582 г. коллегия из самых высокопоставленных лиц — бояр князей И. Ф. Мстиславского, Ф. М. Трубецкого и Н. Р. Юрьева, «своих» для царя дьяков А. Щелкалова (главы Посольского приказа) и А. Шерефединова судила местническое дело приставов у великого польского посла А. Крюкова и А. Измайлова[13]. Показательна причастность выходца из незнатного коломенского рода к высшему кругу того времени.

Андрей Шерефединов имел опыт службы во всех ключевых ведомствах Русского государства: Посольском, Разрядном и Поместном приказах, а также в приказе Казанского дворца, причем для 1570-х гг. имеются достоверные данные о совмещении им службы в нескольких приказах. Так, с 6 декабря 1574 г. по 9 марта 1577 г. и в 1581 г. он был дьяком дворового Разрядного приказа. Одновременно в 1574—1577 гг. служил в дворовой Поместной избе, а в 1576—1577 гг. был дьяком Четвертного Двинского приказа[14]. Препоручение целого ряда должностей было показателем влиятельности государственного деятеля и приносило значительный материальный доход.

В 1581 г., после смерти сына Ивана царь Иван Грозный, переселился жить в Александрову слободу. Как показал Б. Н. Морозов, в 1581 г. в Слободе действовал дворовый Судный приказ и нечто вроде отделения Посольского приказа во главе с дьяком А. В. Шерефединовым[15]. Фактически это означает, что дьяк превратился в личного секретаря монарха, через него осуществлялась связь с другими государственными учреждениями.

После февраля 1584 г. имя А. В. Шерефединова надолго пропало из разрядных книг. Как считают ученые, высокое положение Андрея Васильевича подвигло его на аферы. К 1580-м гг. у Андрея Васильевича имелась только дочь, вышедшая замуж за другого крупного чиновника — дьяка Родиона Петровича Биркина, спальника и фаворита Ивана Грозного в последние годы его жизни. Все его заботы были направлены на материальное обеспечение семьи своей дочери и зятя. Дьяки А. В. Шерефединов и Р. П. Биркин оказались замешаны в скандальном деле о подлоге документов на крупное земельное владение в Рязанском уезде. Они путем фальсификации документов и силовым давлением завладели родовым селом земских дворян Шиловских — Шиловым[16].

После смерти Ивана IV влияние Биркина и Шерефединова упало и об их авантюре стало известно. Шиловский наконец добился, чтобы его челобитная на действия «сильных» московских людей получила ход. Вскоре после «мятежа» Богдана Бельского Андрей Васильевич был обвинен в злоупотреблениях и грабеже в пользу своего зятя[17]. Само обвинение, несомненно справедливое, было связано, с пошатнувшимся положением «особого двора» почившего царя. Поражение Б.Бельского означало падение «дворовой» правящей группировки, в которой дьяк А. В. Шерефединов играл заметную роль. В июне-июле 1584 г. иск Тимофея Шиловского был рассмотрен в Москве в Судной палате, и Шерефединов проиграл его. В пользу Т. Шиловского он должен был выплатить компенсацию за пользование чужим владением — по полтора рубля с выти.

Главный судья, боярин кн. Василий Иванович Шуйский, постановил доложить о деле самому царю Фёдору Иоанновичу. Очевидно, по решению Боярской думы Шерефединов и Биркин лишились своих должностей. К концу лета 1584 г. дьяческая карьера А. В. Шерефединова закончилась. Он был извергнут из московского дьяческого сословия в среду провинциального дворянства, так же как и его зять Р.П. Биркин. В Боярском списке 1588/89 г. его имени нет даже среди выборных по Коломне[18].

В.Н. Козляков полагает, что к прекращению карьеры могущественного «дворового» дьяка причастен Борис Годунов. Его поддержка партии родовой аристократии привела к отстранению от руководящих постов худородных выдвиженцев Ивана Грозного. В число их попал и Шерефединов. Бывший дьяк затаил обиду на Бориса Годунова и не случайно считается одним из участников насильственной смерти жены и сына Годуновых [19].

Андрей Васильевич решил использовать события Смуты для того, чтобы поправить свое незавидное положение. Он развернул небывалую активность, хотя ему было уже не меньше 70 лет. Шерефединов оказался среди тех немногих реальных фигур Смуты, о ком дошли отзывы иностранцев и авторов исторических сочинений. Как и многие, поначалу он принял сторону Лжедмитрия I и активно содействовал его утверждению на престоле. 10 июня 1605 г. по приказанию присягнувших Лжедмитрию I бояр П. Ф. Басманова, князей В. В. Голицына и В. М. Рубца Мосальского он вместе с дворянином М. А. Молчановым расправился с семьей скончавшегося царя Бориса Годунова. Царицу Марию Годунову и Федора Борисовича они развели по разным хоромам и удавили веревками, а дочь Ксению оставили живой (ее потом сделали наложницей Лжедмитрия I и насильно постригли в монахини)[23]. Исаак Масса приписал убийство Федора Борисовича именно Шерефединову[24]. Как исполнитель весьма щекотливого и темного дела Шерефединов мог рассчитывать на особую милость Лжедмитрия I. Однако серьезного карьерного роста не последовало. В окружении самозванца он не получил никакого заметного поста. Вероятно, Лжедмитрию I не хотелось иметь столь одиозную фигуру в своем окружении. Все это могло вызвать серьезную обиду и недовольство Андрея Васильевича на нового царя и в конечном итоге привело его в лагерь заговорщиков.

8 января 1606 г. Андрей Шерефединов во время подготовленного князем и боярином Василием Шуйским заговора против Лжедмитрия I вызвался убить самозванного царя[25]. Заговорщики с группой сторонников проникли через все стрелецкие караулы в кремлевский дворец к самой его спальне, но были схвачены. Вскоре после этого Андрей Шерефединов был арестован. Исаак Масса утверждал, что тот, подкупленный боярами, 8 января 1606 г. готовил убийство царя. Начальник дворцовой стражи Яков Маржерет писал, что был схвачен некий «секретарь» (так иноземцы именовали дьяков), который подвергался пыткам, но ни в чем не сознался и не выдал главу заговора (им был сам будущий царь Василий Шуйский)[26]. Р. Г. Скрынников идентифицировал этого анонимного дьяка с А. В. Шерефединовым[27], однако В. Д. Назаров скептически отнесся к данному предположению. По его заключению, Шерефединов и дьяк («секретарь») разные люди. Дело против Андрея Шерефединова за отсутствием улик было прекращено, а сам он отправился в ссылку[27].

Дочь была замужем за дьяком Р. П. Биркиным, спальником и фаворитом Ивана Грозного в последние годы его жизни.

О других детях Андрея Васильевича ничего неизвестно, лишь в писцовой книге по Коломне 1577/78 г. говорится о некоем умершем к тому времени Семене Андрееве сыне Руднева Шерефединова. Вероятно, это Семен Шерефединов — рано умерший, женатый, но не имевший мужского потомства сын Андрея Васильевича Шерефединова, получивший от отца часть земельных владений. Отчество «Андреев сын Руднева» позволяет предположить, что дьяк Андрей Васильевич имел прозвище Рудня [31]. Возможно, мирским именем Андрея было Третьяк — он был третьим по рождению из сыновей В. Б. Шерефединова. Н. П. Лихачев указал на наличие дьяка с таким именем (Третьяк Шерефединов), но ссылок на источник не привел [32].

1. Государев двор в истории XV—XVII столетий. Материалы международной научно-практической конференции. 30.Х-01.XI. 2003 г., Александров, Владимир, 2006
2. Лисейцев Д. В. Приказная система Московского государства в эпоху Смуты. Тула, 2009.
3. Мазуров А. Б. Государев дьяк Андрей Шерефединов и его род // Российская история. 2011. № 2. 77-92.
4. Павлов А. П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. 1584—1605. СПб., 1992.
5. Правящая элита Русского государства IX — начала XVIII вв.. (очерк истории).
6. Рогожин Н. М. У государевых дел быть указано… М., 2002.
7. Скрынников Р. Г. Самозванцы в России в начале XVII века. Григорий Отрепьев. Новосибирск, 1987.
8. Скрынников Р. Г. Царство террора. СПб., 1992.
9. Станиславский А. Л. Труды по истории государева двора в России XVI—XVII веков. М., 2004.