Чернуха (клише)

Для европейского кинематографа характерны произведения с повышенным интересом режиссёров к негативным сторонам жизни, описываемым при реконструкции исторических событий, произошедших до и во время нашей эры, например, — к поведению некоторых исторических личностей («Калигула»), а также при экранизации литературных произведений, например, — фильм «Сало, или 120 дней Содома», поставленный по мотивам романа Маркиза де Сада.

Для советского и затем российского кинематографа и литературы того времени характерны произведения с повышенным интересом к негативным сторонам жизни современного советского (российского) общества — проституции («Интердевочка»), наркомании («Игла», «Дорога в ад», «Трагедия в стиле рок»), армейским реалиям вообще и дедовщине в частности («Сто дней до приказа», «Кислородный голод», «Зелёный слоник», «Делай — раз!»), преступности, уголовным реалиям («Воры в законе», «Беспредел», «Камышовый рай»), также появились и другие остросюжетные драмы как «Астенический синдром», «Мигранты»(все эти произведения клеймились пошедшим ещё с ранних советских времён штампом «очернение действительности» (или «очернение социалистических реалий»), отсюда и название «чернуха»). Данное явление обычно связывают с резким ослаблением советской цензуры в эпоху перестройки, вплоть до полного её исчезновения после распада СССР — многие авторы с большим энтузиазмом принялись создавать фильмы и книги на ранее запретные темы. Эти фильмы зачастую создавались в рамках «кооперативного кино» полупрофессиональными кинематографистами[7]. Со временем негативное влияние подобной продукции на сознание массовой аудитории стало подвергаться всё большей критике.

В современном румынском кинематографе элементы чернухи можно усмотреть в гипертрофированном внимании режиссёров к бытовым проблемам персонажей, к нелегальным абортам, к тематике сексуальногo принуждения, эксплуатации, и т. д. Элементы «румынской чернухи» усматриваются в таких картинах как «4 месяца, 3 недели и 2 дня»[3], «Марилена с Седьмой улицы», «За холмами» и других.

В латиноамериканском кинематографе 2000-х годов наблюдается возрождение интереса к жанрам, близким нуару и чернухе, которая выражается в первую очередь в демонстрации визуально неприглядных сцен бытового, почти рутинного, насилия, бедности, наркоторговли, анархии, вымогательства и коррупции. Типичными примерами стали картины «Экспресс-похищение» (Якубович, Венесуэла)[8] и «Операция Э» (Колумбия-Франция). Интересно, что эта продукция направлена, в первую очередь, на зрителей из Западной Европы и США и неоднозначно воспринимается латиноамериканскими критиками[9]. Параллельно в латиноамериканском же кино сохраняется контрастная традиция выпускать также и большое количество кинематографической продукции гораздо более лёгких, сглаженных тонов, которые популярны в народе (теленовеллы и телесериалы)[10].