Хищение социалистической собственности

Поскольку с началом социалистического строительства в народе отсутствовало понимание неприкосновенности общенародной собственности, уже в Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. были включены статьи об имущественных, должностных, хозяйственных преступлениях для её защиты от корыстных посягательств[1]. Статья 109 предусматривала наказание за злоупотребление служебным положением в корыстных целях, 116-я — за растрату, 129-я — за заключение заведомо невыгодных для государства сделок, 162-я (пункты «г», «д») — за кражу государственного имущества, 169-я, часть 2 — за мошенничество. Уже тогда наказание по преступлениям против государственного имущества было жёстче, чем по притязаниям на личное имущество.

Например, за кражу личного имущества, совершённую впервые и без сговора с третьими лицами, полагались лишение свободы или принудительные работы до трёх месяцев, а максимально — год лишения свободы. За обычную кражу государственного имущества полагались до 2 лет лишения свободы или год принудительных работ, за квалифицированную кражу — до пяти лет. Мошенничество в отношении частного лица могло быть наказано лишением свободы до двух лет, в отношении государства — до пяти. Максимальный срок лишения свободы статьям 109, 116 и 129 УК РСФСР достигал 10 лет[1].

После коллективизации и начала голода в некоторых районах СССР наказания за хищение социалистической собственности были ужесточены по предложению И. В. Сталина: в особо тяжких случаях за них даже полагался расстрел. Мотивируя необходимость столь жестоких мер, Сталин писал наркому сельского хозяйства Л. Кагановичу и руководителю правительства В. Молотову:

Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал своё собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьёт охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность[5].

Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года (07.08.1932, отсюда — «Закон семь-восемь», также с подачи Солженицына — «Закон о трёх колосках») впервые в советском праве обозначило социалистическую собственность как основу государства, ввело в правовой оборот понятие «хищение социалистической собственности» (государственного, колхозного и кооперативного имущества), а также установило жестокие меры за подобные преступления: срок лишения свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества, а при отягчающих обстоятельствах — расстрел виновного с конфискацией его имущества. В качестве «меры судебной репрессии» по делам об сохранности государственного, колхозного и кооперативного имущества, хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте закон предусматривал расстрел с конфискацией имущества, который при смягчающих обстоятельствах мог быть заменён на лишение свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. В качестве «меры судебной репрессии» по делам об охране колхозов и колхозников от насилия и угроз со стороны «кулацких элементов» предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет. Осуждённые по этому закону не подлежали амнистии[1].

Примечательно, что постановление не оговаривало сущность хищения и его отличие от деяний, квалифицируемых по Уголовному кодексу, что бы дало возможность судам точнее различать подобные преступления. Кроме того, с падением хлебозаготовок в 1932 году и началом голода во многих районах России и Украины действие этого постановления было расширено:

• на незаконное расходование гарнцевого сбора, служившего основой хлебозаготовительной системы для обеспечения городского населения и деревенской бедноты (Постановление ЦИК и СНК СССР от 9 января 1933 года);
• на лиц, виновных в саботаже сельскохозяйственных работ (Постановление ЦИК от 30 января 1933 года) (в связи с тем, что вскрылись массовые случаи неуборки урожая накануне начавшегося голода);
• на руководителей предприятий и организаций, виновных в недостаточной или несвоевременной борьбе с растратами и хищениями (Постановление СНК от 16 февраля 1933 года).

В 1934 году действие Постановления также было отнесено на разбазаривание хлопка (постановление СНК РСФСР от 20 ноября) и расходование поступившего по обязательным закупкам молока без наряда (Постановление СНК СССР от 1 декабря).[1]

4 июня 1947 года был издан указ «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», после которого постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» утратило силу. Одновременно был принят указ «Об усилении охраны личной собственности граждан». Тем самым была установлена градация собственности: государственная, общественная, личная. За посягательство на государственную и общественную собственность наказание было выше[1].

По указу 1947 года расхищение социалистической собственности, как правило, каралось лишением свободы с конфискацией имущества или без неё[1]. За хищение государственного имущества Указом было установлено наказание от семи до 10 лет заключения в ИТЛ с конфискацией имущества или без него, за хищение колхозного, кооперативного или иного общественного имущества — от пяти до восьми лет с конфискацией имущества или без него. За повторное такое преступление или преступление, совершённое в группе или в крупных размерах против государственного имущества, — от 10 до 25 лет с конфискацией имущества, против колхозного, кооперативного и общественного имущества — от 8 до 20 лет с конфискацией. Недонесение правоохранительным органам о готовящемся хищении крупного размера или в организованной группе каралось тюремным заключением на срок от 2 до 3 лет или ссылкой на срок от 5 до 7 лет[4].

Этот же подход отразился в Уголовном кодексе РСФСР 1960 года, провозгласившем задачей защиту общественного строя СССР, социалистической собственности, личных прав и свобод граждан, а также социалистического правопорядка от преступных посягательств. Эта редакция УК криминализировала и умышленное, и неосторожное нанесение вреда имуществу государства и граждан, если оно повлекло расхищение, повреждение или гибель имущества в крупных размерах[1]. При этом мелкие хищения практически не влекли за собой уголовного наказания и рассматривались товарищескими судами, что дало простор несунам — мелким расхитителям социалистической собственности. «В то время как хищение личной собственности граждан рассматривается всеми, за исключением разве что самих воров, действием преступным, недопустимым, постыдным, хищение собственности социалистической, во всяком случае, если оно проводится не в слишком крупных размерах, мораль обывателя не считает чем-то постыдным, а напротив, рассматривает как естественное поведение людей. Мало кто из публики пытается обосновать такую моральную концепцию, но те, кто пытается, высказывают, например, такие соображения: „У государства меньше не станет, если я возьму какую-нибудь мелочь“, „Лучше уж я возьму, все равно попадет“», — комментировал это явление исследователь уголовного правоприменения в России, советский диссидент В.Чалидзе[6].

До 1991 года мелким хищением считалось оцениваемое на сумму менее 50 рублей (ст. 96), крупным — на сумму от 2500 рублей (части 3 статей 89, 90), особо крупным — на сумму свыше 10 тысяч рублей.

Статья 93, ч.1, дополнившая УК законом от 25 июля 1962 года, допускала применение смертной казни к виновным в хищениях в особо крупных размерах (на сумму свыше 10 тысяч рублей и с учётом значимости похищенного для народного хозяйства). Применение смертной казни за такие преступления было отменено законом РСФСР от 5 декабря 1991 года[1], когда Россия уже начала повсеместный отказ от социализма в пользу капитализма.