Сугерий

Порфировый сосуд «Орёл Сугерия». Александрия, II в. н. э.; с дополнениями XII в. Лувр (Париж)

Происхождение является предметом дискуссии, по одним сведениям, являлся выходцем из незнатной рыцарской семьи, имевшей владения неподалеку от Сен-Дени[8], согласно другим, был сыном крестьянина королевского домена из окрестностей Тури (совр. департамент Эр и Луар)[9]. С ранней юности был отмечен необычайными способностями, и с 1091 года воспитывался в аббатстве Сен-Дени вместе с будущим королём Людовиком VI Толстым, который приходился ему сверстником[10]. Получив начальное образование в родной обители, в 1104—1106 годах продолжил его в бенедиктинском аббатстве Флёри близ Сен-Бенуа-сюр-Луар[9].

С воцарением Людовика VI как его товарищ приближен был ко двору и ездил с дипломатическими поручениями к Генриху Нормандскому и другим феодальным правителям. После посещения Рима стал в 1122 году аббатом в Сен-Дени[6], сменив на этом посту аббата Адама, по словам Абеляра, человека «бесчестного» и «развращённого»[11]. В 1123 году присутствовал на Первом Латеранском соборе и произвел на Каликста II такое благоприятное впечатление, что через восемнадцать месяцев после возвращения во Францию этот папа, желая возложить на него кардинальские почести, вновь пригласил его в Рим. Сугерий добрался до Лукки, но, получив известие о смерти Каликста, вернулся обратно[5].

По настоянию Бернарда Клервосского, первоначально подвергавшего его преобразовательную деятельность острой критике, с которым он, однако, сумел примириться[12], Сугерий не только положил конец обмирщению монашеской жизни в своей обители, но и принялся за деятельное укрепление авторитета королевской власти, всячески обосновывая сакральное её значение. Параллельно им утверждалось почитание Св. Дионисия Парижского как небесного покровителя всей Франции, нашедшее отражение в его латинском трактате «Об освящении церкви Сен-Дени» (лат. De consecratione ecclesie sancti Dionisii).

Когда в 1124 году в пределы королевских владений вторгся император Генрих V, Сугерий прибыл на поле боя с запрестольной хоругвью аббатства — орифламмой; с тех пор она воспринималась как боевое знамя короля[13]. Будучи смущён числом поддержавших короля феодалов, император поспешил удалиться восвояси[11].

Чаша александрийской работы, принадлежавшая аббату Сугерию, II–I в. до н. э. Национальная галерея искусства (Вашингтон)

После смерти Людовика VI Сугерий на время утратил своё влияние при дворе и обратился к перестройке аббатства Сен-Дени, в первую очередь его соборной церкви, обветшавшей и запустевшей настолько, что прямо в её алтаре, по словам самого аббата, можно было встретить мирно щипавших траву коз и овец. Прежде всего, для проведения необходимых работ Сугерием создан был годовой денежный фонд в двести ливров[14]. В своих трактатах он сообщает, что не только лично контролировал труд строителей, но и самостоятельно производил необходимые измерения с помощью геометрических и арифметических инструментов, что подтверждено было позднейшими археологическими исследованиями[15].

Реконструкция осуществлялась в невиданном доселе стиле, позднее наречённом готическим, а в основу строительных планов легли принципы религиозной эстетики легендарного основателя обители, отождествлявшегося с Дионисием Ареопагитом (Псевдо-Дионисием), греческий трактат которого «О небесной иерархии» получил широкую известность в религиозных кругах средневекового Запада благодаря латинскому переводу Иоанна Скота Эриугены[16]. Вместо круглых арок строители отдавали предпочтение остроконечным, широко использовали контрфорсы, а в качестве украшения окон прибегали к витражам, которыми было выложено и круглое окно на фасаде — «роза». Историк искусства Эрвин Панофский объяснял нововведения личными пристрастиями учёного Сугерия и искал их истоки в его увлечении «ареопагитиками»[11].

По словам французского медиевиста Жоржа Дюби, сочетая новую технику возведения сводов с архитектурными традициями Нейстрии, Сугерий задумал внутреннее пространство завершённого в 1144 году храма в виде нефа в качестве прообраза единства Вселенной, исходя из разработанной им самим поэтики божественного света[17]. Принадлежа к ордену бенедиктинцев, в представления которых не входили стремление к бедности и полный отказ от мира, осознавая значение монашеской обители как символической вершины мирового мироустройства и основываясь на трактате Дионисия «О небесной иерархии», он намеренно стремился возвысить своё аббатство над другими, подобно тому как монарх превосходит в своём королевстве прочих феодальных владык, для чего соединил традиции Каролингов с эстетикой Бургундии и Аквитании[18]. Священные реликвии, раки с мощами святых, драгоценные сосуды, цветные витражи, украшенный самоцветами семиметровый крест, на который учёный аббат истратил лично, по его собственным словам, «двадцать четыре марки чистого золота», — всё это отныне должно было способствовать не боязливому благоговению, а просвещению верующих, внушая им идею вочеловечивания Бога[19]. Как справедливо отметил Панофски, сызмальства испытывая чувство «сыновней принадлежности» к аббатству Сен-Дени, новатор Сугерий, в отличие от позднейших гуманистов, самоутверждался не «центростремительно», а «центробежно», проецируя на окружающий мир личное Я и отрицая свою идентичность. Вместе с тем, «смиренное тщеславие» его выразилось, в частности, в том, что единственным именем, упомянутым на многочисленных деталях монастырского декора, стало его собственное[20].

Завещание Сугерия, составленное в 1137 году. Национальный архив Франции

Обнеся аббатство новыми стенами и поставив над главными воротами новую башню, Сугерий принялся за устроение земельных владений обители, приведя их «от состояния бесплодности к изобилию», отстроив «пригодные для обороны» прочные дома, и, наконец, разрешив земельные споры. В частности, в Тури он ловко уладил дело с advocatio — правом на держание надела, переданного по наследству молодой дочери некоего Адама де Питивьера. Выложив сотню фунтов, он выдал девицу за «достойного молодого человека» из своего собственного окружения, в итоге сделав счастливыми всех: и девушку, получившую приданое и мужа, и юного дворянина, получившего жену и скромный, но постоянный доход, и не обойдённых при дележе приданого родителей, после чего «беспорядки в этом районе прекратились», а годовой доход Сен-Дени вырос здесь с двадцати фунтов до восьмидесяти[11]. Рачительный управитель и реформатор монастырской жизни, Сугерий посвятил преобразованиям в своей обители трактат «О моих делах по управлению» (лат. De rebus in administratione sua gestis)[8].

Когда на церемонии освящения базилики в Сен-Дени король заключил мир со своим самым могущественным вассалом — шампанским графом Тибо Великим, аббат Сугерий как «посредник и залог мира» (лат. mediator et pads vinculum) вёл переговоры между правителями. Бернард Клервосский во искупление вины короля в развязывании неправедной войны предложил ему возглавить крестовый поход в Святую землю. Несмотря на противодействие Сугерия, король подчинился желанию папы и вместе с королевой Алиенорой Аквитанской отправился во Второй крестовый поход, оставив в Париже регентом Сугерия (1147)[21].

Предчувствия Сугерия оправдались, и поход обернулся катастрофой. Казна была совершенно истощена военными издержками, однако мудрое правление Сугерия позволило предотвратить мятеж недовольных феодалов во главе с братом короля Робертом де Дрё[10], которого 68-летний аббат «сокрушил, как могучий лев, во имя справедливости»[11], за что король по возвращении присвоил ему титул «отца страны»[5]. В конце жизни Сугерий готовил с Бернардом очередной крестовый поход, и лишь внезапная смерть от малярии 13 января 1151 года не позволила ему принять личное участие в этой кампании.

Соглашение между Сугерием и графом де Руси о пресечении злоупотреблений, совершённых на землях Сен-Дени людьми последнего (1145). Национальный архив Франции

Сугерий был смиренно погребён, согласно его собственному завещанию, прямо у входа в монастырский собор, чтобы идущие на службу или возвращавшиеся в свои кельи монахи могли пройти по его останкам. В 1259 году гробница была перенесена на несколько метров внутрь храма, в южный его придел. Согласно описаниям, надгробие состояло из двух плит, одна из которых, перпендикулярная, изображала Сугерия в окружении его паствы, а другая, горизонтальная, несла на себе индивидуальный его портрет в митре и с посохом аббата.

Во время Великой Французской революции, аббатство Сен-Дени подверглось разорению, в ходе которого останки королей и прелатов были извлечены и, после изучения и публичной демонстрации, захоронены в братских могилах. Во вскрытой 22 октября 1793 года гробнице Сугерия рабочие нашли лишь полуистлевшие кости, которые захоронены были в братской могиле Валуа на располагавшемся к северу от церкви кладбище. Надгробные плиты захоронения были уничтожены.