Спецотдел ВЧК

После установления большевистской власти возникла проблема сохранения тайны при передаче оперативных сообщений, которую нарком иностранных дел Чичерин в письме Ленину от 20 августа 1920 года характеризовал так: «Иностранные правительства имеют более сложные шифры, чем употребляемые нами. Если ключ мы постоянно меняем, то сама система известна многим царским чиновникам и военным, в настоящее время находящимся в стане белогвардейцев за границей. Расшифровывание наших шифровок я считаю поэтому вполне допустимым»[1].

Для решения проблемы 5 мая 1921 года постановлением Малого Совнаркома была создана советская криптографическая служба в виде специального отдела при ВЧК под руководством опытного конспиратора и шифровальщика Г. И. Бокия[1]. Одновременно был создан Центральный шифровальный отдел при Штабе РККА, состоявший из 4 отделений общей численностью 27 человек. За 1921 год его силами в войска было разослано 54 шифровальных кода и 2 радиокода, в том числе 74-й и 75-й коды Наркомвоена, «Гелиос», «Советский»[2].

Спецотдел ВЧК начал свою работу с детального изучения архивов спецслужб дореволюционной России. Использовав подлинники и копии шифров Болгарии, Германии, Китая, США и Японии, а также отчеты о работе по их вскрытию, учебные пособия, спецотдел создал собственные системы шифров, радиоперехвата. Первые шифры («Стрелок», «Спартаковец», «Глаз», «Пулемёт», «Пролетарий», «Искра») вскоре были вытеснены более серьёзными («УП Третий», «АРО Первый»)[2].

Сразу же, в 1921 году, при ВЧК были созданы курсы шифровальщиков.

На базе создания станций особого назначения, для которых использовались все имевшиеся в войсках приемные, приемно- контрольные и пеленгаторные радиостанции, начала функционировать служба специальной радиоразведки. Кроме телеграмм, поступавших с телеграфа, часть шифрованной иностранной переписки и переписки белой армии по заданиям ВЧК и военных органов перехватывалась на Серпуховской приемной радиостанции Реввоенсовета и Шаболовской радиостанции Наркомпочтеля.

С 25 августа 1921 года в соответствии с приказом Спецотдела ВЧК все подразделения в центре и на местах должны были направлять в отдел обнаруженные при обысках и арестах шифры, ключи к ним и шифрованные сообщения[3].

На протяжении своей революционной деятельности Бокий активно использовал шифры, которые разрабатывал и сам. Дешифровальщики департамента полиции подозревали, что за записанными им «формулами» скрывается шифр, но разгадать его не смогли[4].

На работу в отдел Г. И. Бокий пригласил ряд специалистов-криптографов — В. И. Кривоша-Неманича, И. А. Зыбина и И. М. Ямченко, Г. Ф. Булата, Е. С. Горшкова, Э. Э. Картали, Е. Э. Морица, работавших ещё до революции[4].

Г.И. Бокий обладал способностью подбирать уникальные таланты для своего отдела. Так, изобретатель-химик Евгений Гопиус придумал специальную бумагу для мгновенного уничтожения шифровальных книг: стоило поднести к ней в критический момент горящую папиросу, как она превращалась в горку пепла. Таким образом была решена практическая задача уничтожения шифровальных книг, чтобы они при провале не достались врагу. Например, морские шифровальные книги с тяжёлым свинцовым переплетом радист был обязан просто выбросить за борт[1].

К дешифровальной работе в качестве экспертов-аналитиков в тот период или немного позже (1922—1923 гг.) были привлечены Б. А. Аронский, Б. П. Бирюков, Ф. А. Блох-Хацкелевич, В. И. Геркан, П. А. Гольдштейн, К. Н. Иосса, И. Г. Калтград, Г. К. Крамфус, Р. В. Кривош-Неманич, Г. П. Майоров, В. К. Мицкевич, П. А. Мянник, С. С. Толстой, Б. Ю. Янсон и др. Он также взял под своё крыло людей, которых знал по работе и деловым качествам: А. Г. Гусева, А. М. Плужникова, Ф. И. Эйхманса, В. X. Харкевича и других[4].

Сотрудниками секретных отделов могли быть только члены РКП(б) или преданные советской власти беспартийные, за которых поручилось не менее двух ответственных членов партии. С 1926 года подбор лиц, ведущих секретное делопроизводство, вело ОГПУ. Так же спецотдел отвечал за инструктирование по вопросам шифрработы. Вся секретная переписка партийных и государственных органов должна была отправляться только через фельдъегерский корпус ОГПУ — НКВД.

Несмотря на то, что подразделение Бокия входило в структуру ВЧК, фактически оно было автономным и подчинялось ЦК РКП(б)[5]. 25 августа 1921 года приказом по ЦК РКП(б) предписывалось всем подразделениям направлять в Спецотдел все обнаруженные шифры, ключи и шифровки, в том числе найденные случайно или через агентуру. Он также вёл масштабную радио- и радиотехническую разведку, радиоперехват, пеленгацию и выявление вражеских шпионских передатчиков на территории СССР. Отдел располагался на двух верхних этажах здания Наркомата иностранных дел на Кузнецком Мосту, дом 21. Пеленгаторная сеть камуфлировалась на крышах многих государственных учреждений[1].

В частности, Спецотдел занимался отслеживанием автономных неофициальных передатчиков и передающих устройств посольств и иностранных миссий; курированием шифровальных отделов посольств и представительств СССР за рубежом[6].

В 1930-х годах Спецотдел ОГПУ был самым крупным и технически оснащённым органом радиоразведки в мире.

Работа Спецотдела началась с изучения архивов криптоаналитических служб дореволюционной России, в том числе шифров Болгарии, Германии, Китая, США и Японии. Были организованы полугодовые курсы с помощью криптографов со стажем работы. К трудностям первых лет стоит отнести малочисленность, низкую профессиональную подготовку, а также недостаток и низкое качество материала для дешифрования.

В начале 1920-х годов отдел включал шесть, а позднее семь отделений. Однако собственно криптографические задачи в строгом их понимании решали только три из них: 2-е, 3-е и 4-е.

Партийные органы пользовались своим, созданным отдельно для них Специальным отделом ВЧК — ОГПУ, системой защиты информации техническими средствами, в частности, своими шифрами и кодами. К примеру, в партийных документах конца 1920-х упоминаются шифры для партийных комитетов под названием «Уран» и «Заря». С конца мая 1927 года шифрование и расшифровка секретных сообщений проходили путём применения одноразовых шифроблокнотов.

1-е отделение — «наблюдение за всеми государственными учреждениями, партийными и общественными организациями по сохранению государственной тайны»[3].

2-е отделение — теоретическая разработка вопросов криптографии, выработка шифров и кодов для ВЧК (ГПУ — ОГПУ — НКВД), Наркомата иностранных дел, Наркомата обороны. Отделение в первые годы состояло из семи человек, его начальником являлся Ф. Г. Тихомиров[3].

3-е отделение во главе с Ф. И. Эйхмансом отвечало за ведение шифр-работы и руководство этой работой в ВЧК (ГПУ — ОГПУ — НКВД). Эйхманс и его два сотрудника организовывали шифрсвязь с заграничными представительствами органов безопасности Советской России, а впоследствии СССР[3].

4-е отделение занималось «открытием иностранных и антисоветских шифров и кодов и дешифровкой документов». Начальниками отделения были: с мая по декабрь 1921 года — Ященко, с января по август 1922 года — Горячев, с августа 1922 по сентябрь 1923 — Эльтман, с сентября 1923 года по январь 1938 года — А. Г. Гусев, который одновременно выполнял обязанности помощника начальника спецотдела. В этом отделении работало 8 сотрудников, в том числе В.И. Кривош-Неманич[3][2].

5-е отделение отвечало за «перехват шифровок иностранных государств; радиоконтроль и выявление нелегальных и шпионских радиоустановок; подготовку радиоразведчиков»[3].

6-е отделение занималось изготовлением конспиративных документов[3].

7-е отделение вело «химическое исследование документов и веществ, разработку рецептов; экспертизу почерков, фотографирование документов»[3].

К успехам службы стоит отнести дешифровку переписки полномочного представителя германского правительства в Москве с июля 1921 года. Он использовал цифровой пятизначный код с перешифрованием гаммой многоразового использования[2]. Таким образом вся переписка между Берлином и посольством Германии в Москве стала известной ВЧК[7]. С 1922 года Германия ввела буквенный код с перешифрованием гаммой много разового использования, которые в Спецотделе раскрывали аналитическим путём. Раскрытие этих шифров позволило контролировать всю дипломатическую переписку Германии вплоть до 1933 года, когда немцы стали применять для перешифрофании гамму одноразового использования, и количество переписки резко сократилось[2].

В 1922 году в ГПУ СССР был создан контрразведывательный отдел, который смог оперативно добыть ряд шифров и кодов, на основании которых большинство телеграфных сообщений иностранных посольств в Москве контролировалось советскими криптоаналитиками[8].

В августе 1921 года были раскрыты шифры турецких дипломатических телеграмм. Турки применяли преимущественно четырёхзначные коды с перешифрованием короткой гаммой, менявшейся каждые двое суток, а также коды без перешифрования[2]. Интересно, что с 1927-го по 1931 годы ОГПУ поддерживало негласный, но официальный контакт с турецкой контрразведкой, которая «получила … от ОГПУ очень важную помощь в организации шифровального и дешифровального дела»[9]. Из Турции приходила и секретная информация касательно других стран. В 1932 году с советской разведкой начал сотрудничать агент «Пижама», служащий посольства Японии в Турции, который несколько лет передавал важные шифроматериалы посольства Японии. Собственно японские шифры Спецотдел смог раскрыть в 1927 году[4].

Большую помощь Спецотделу оказывали разведчики ИНО ОГПУ, которые добыли свыше десятка английских кодов. Использование этих кодов позволило раскрыть часть переписки Форин-офис, касавшейся поставок оружия странам, сопредельным с СССР, действий английской разведки в Средней Азии, советско-английских отношений[2].

Польские шифры разведотдела Генерального штаба были раскрыты с 1924 года, они использовались для связи с военными атташе в Москве, Париже, Лондоне, Вашингтоне и Токио[4]. В это время в СССР действовала разветвлённая шпионская сеть польских резидентов под прикрытием иностранных дипломатических, консульских и военных представительств. Чтение тайной переписки военных атташе позволило советской контрразведке получать важнейшую информацию о работе и планах этой сети[2].

В начале 1924 года резидентом советской разведки в литовской столице Ковно стал И. К. Лебединский (Воробьёв). Он завербовал курьера французского военного атташе в Литве («Василий»), через которого советская разведка получала черновики секретной переписки атташе с Парижем, что помогло в раскрытии французских шифров. Работа этого агента продолжалась до начала 1940-х годов[9].

В 1924—1927 годах бывший офицер царской армии, советский военный атташе в Персии А. А. Бобрищев завербовал практически всех шифровальщиков Главного штаба Персии, а в 1927-м советская разведка завербовала эксперта по шифрам кабинета министров Персии. Через Персию советская разведка получила доступ к шифрам армянской националистической партии «Дашнакцутюн», базировавшейся в Тебризе[4].

Американские шифры были раскрыты с 1930 года[4].

• Служба разведки сигналов
• Радиоэлектронная разведка
• Управление радиотехнической обороны
• ECHELON
• Агентство национальной безопасности (NSA),
• Центр правительственной связи (GCHQ),
• Служба безопасности правительственных коммуникаций (GCSB),
• Центр безопасности коммуникаций (CSES).

• Анин, Б. Ю.. Наши. Начало. Спецотдел. // Радиоэлектронный шпионаж. — М. : Центрполиграф, 2000. — С. 24—32. — (Секретная папка). — 10 000 экз. — ISBN 5-227-00659-8.