Ревизионистские концепции в армянской историографии

Ревизионистские концепции в армянской историографии[1] — концепции армянской историографии, предполагающие коренной пересмотр (ревизию) общепринятых представлений в сфере истории Армении и армянского этноса.

Ряд ревизионистских концепций истории Армении подвергается критике со стороны зарубежных[2][3] и некоторых армянских[4] специалистов.

Ревизионистские трактовки истории Армении

В статьях ряда авторов раскрываются ревизионистские трактовки истории Армении, выдвигаемые некоторыми представителями армянской историографии[5]:

  • древние государства Малой Азии (Урарту, Хайаса и другие) объявляются «колыбелью армянского народа». Ревизионисты утверждают, что армяне были аборигенным населением региона, а Урарту и Хайаса — этнически армянскими государствами.[6]
  • армяне объявляются исконным населением правобережья Куры (Арцах и Утик)[1][3].
  • геолог Сурен Айвазян приписывает армянам основание городов Киева, Тбилиси и пр.[7][8] Его антинаучные концепции отвергаются официальной армянской историографией.

Урарту как этнически армянское государство

Историческая наука разделяет Урарту и Армению, полагая, что армяне произошли от смешения протоармянских, хурритских, урартских и лувийских племён, населявших некоторые западные области Урарту, включая Мелид (будущую Мелитену), Цуппани (будущую Софену) и Хате[9][10][11]. Хотя связь между Урарту и армянами утвердилась в массовом сознании армян, большинство учёных считают урартскую историю и язык отличными от протоармянского[12].

Тем не менее авторы ряда работ пытаются доказать, что Урарту являлось древним армянским государством, полностью или в основном населённым этническими армянами, которые говорили на армянском языке. Подобные концепции публикуются в основном в пределах Армении[13]. Ряд исследователей, изучавших развитие армянской историографии, полагают, что появление таких концепций было обусловлено политическими, а не научными соображениями[1][14][12].

Предположения о том, что Урарту являлось «протоармянским» государством, появились в XIX веке, после того как европейские специалисты впервые обнаружили на территории Армянского нагорья археологические памятники, оставшиеся от этого государства[15]. Таким предположениям также способствовало то обстоятельство, что некоторые античные, а следом за ними и средневековые историки объединяли урартскую царскую династию с армянской[16]. Дальнейшие научные исследования Урарту, разработка его хронологии, изучение урартского языка заставили учёных отбросить такие предположения[17].

К окончанию Второй мировой войны в Армянской ССР появились надежды на возвращение армянских земель, утерянных армянами в результате событий Первой мировой войны, в связи с чем появилась политическая необходимость подтвердить права армян на эти земли. Инициатива поначалу была поддержана советским руководством. С этого периода в армянской историографии появляются малообоснованные работы, доказывающие автохтонность армян на Армянском нагорье. С годами тенденция удревления появления армян в этом регионе нарастала, а первое армянское государственное образование, обычно называемое «Хайаса», всё больше увеличивалось в размерах, оставляя всё меньше и меньше места в историческом пространстве и времени для Урарту[1].

В 1960-е годы появилась первая работа, утверждавшая, что Урарту было армянским государством, написанная геологом Суреном Айвазяном. Лингвисты, однако, признали работу Айвазяна ненаучной, а его попытки перевода урартских текстов в отсутствие лингвистического образования — наивными. Тем не менее статьи Айвазяна продолжали появляться в популярной печати, хотя учёные указывали на грубые ошибки, а также на умышленные фальсификации в его работах. В 1980-х годах профессиональный историк Валерий Хачатрян опубликовал в научных журналах серию статей, отождествляя протоармян с Наири, за что так же, как и С. Айвазян, подвергся критике российского востоковеда И. М. Дьяконова[1].

В это же время армянский библиограф Р. А. Ишханян начал выступать с аналогичной концепцией, публикуя статьи в популярной печати. По мнению ряда исследователей, происходившая в те годы в СССР перестройка, поднимавшаяся в Армении волна национализма и обострение карабахского вопроса — все эти факторы выносили сугубо научную дискуссию на страницы популярной печати Армении[1][18]. По оценке Э. Долбакяна, «книга Ишханяна — вызов. Вызов многовековой политике турок (османских и азербайджанских) по целенаправленному выдавливанию армян с их родины»[19].

В 1990-е годы среди армянских исследователей стала популярной гипотеза об Урарту как государстве с армянским этническим большинством[13]. Для представителей этой ревизионистской школы армяне непрерывно жили на территории Армянского нагорья с IV тыс. до н.э, а Урарту было армянским государством[12]

Кавказская Албания

Согласно В. А. Шнирельману, для обоснования в территориальных спорах с Азербайджаном армянские ученые создали свой миф о Кавказской Албании. Он отмечает, что:

… начиная со второй половины 1960-х гг. армянские ученые и писатели последовательно создавали свой миф, отрицавший какие-либо связи между албанами, с одной стороны, и армянами и азербайджанцами, с другой (об этом см. Hewsen, 1982. Р. 28-30; Новосельцев, 1991. С. 198—199). В то же время этот миф навязывал армянам Куро-Аракского междуречья и соседних районов Азербайджана мнение, согласно которому им было оскорбительно считаться «арменизированными албанами» (Мнацаканян, Севак, 1967. С. 190; Улубабян, 1968). Эта мысль оказалась востребованной и неоднократно звучала в выступлениях армян в конце 1980-х гг. (см., напр., Мирзоян, 1989; Исмаилов, 1989 г. С. 18).[1]

Согласно тому же автору, к моменту создания албанского мифа армянские авторы сменили стратегию и начали отказываться от прежнего подхода С. Еремяна, согласно которому правобережье р. Куры вошло в состав Великой Армении лишь со II в. до н. э., а обитавшее там албанское население было арменизировано только к IV—VI вв. н. э. Теперь они уже отрицали наличие каких бы то ни было албанских групп в правобережье в раннем средневековье и доказывали, что эта территория входила в состав Армянского царства ещё с VI в. до н. э. Следовательно, армяне проживали там с древнейших эпох, и этническая граница, проходившая по р. Куре, сложилась задолго до возникновения Албанского царства.[1]

Армянский историк А. Ш. Мнацаканян утверждал, что Кавказская Албания занимала только территорию около Каспийского моря; что же до средневековой «Албании», существовавшей в западной части региона, вокруг и на территории Карабаха, то её он назвал «Новой Албанией», которая находилась под управлением Персии, где от прежней Албании осталось разве что историческое наименование и которая, по его мнению, была полностью заселена этническими армянами[3][20]. Также утверждается, что территория между Араксом и Курой всегда была заселена этническим армянами. По мнению А. С. Мнацаканяна, территории к югу от Куры, между озером Севан и Араксом принадлежали армянам с ранних времен формирования армянского этноса, с VII века до нашей эры[3].

Один из специалистов по Кавказской Албании Р. Хьюсен, критикуя позицию Мнацаканяна, считает, что население правобережья Куры состояло из ряда народностей, таких как утийцы, гаргарейцы, каспии и другие, и каково бы ни было их происхождение, они определённо не были армянами, и хотя определённое число ираноязычных народов поселилось в регионе за долгие годы мидийского и персидского правления, большая часть коренного населения даже не были индоевропейцами. Эти народы, по мнению Р.Хьюсена, были завоеваны армянами во втором веке до нашей эры, но, несмотря на армянское влияние в последующие столетия, большинство из них по-прежнему упоминались как особые народы когда эти регионы отошли к Албании. Хьюсен считает, что Мнацаканян определённо неправ в своих утверждениях, что земли между Курой и Араксом были «изначально» армянскими, и он недооценивает этническое многообразие обсуждаемого региона, а также то, до какого наиболее позднего времени аборигены могли сохраниться как самостоятельные народы, будь то под властью Армении или Албании. Хьюсен также полагает, что Мнацаканян, как и его азербайджанский коллега Буниятов, совершают ошибку, поставив науку на службу политических соображений:

В то время как ученые, несомненно, играют важную и полезную роль в политических делах, Буниятов и Мнацаканян, два превосходных ученых, оба допустили ошибку, поставив науку на службу политическим соображениям, что в целом является другим вопросом. Это снова напоминает нам, что, когда подобная тенденциозность выходит на историческую арену, наука её немедленно покидает.[21]

В. Шнирельман указывает на попытки некоторых армянских историков (в частности Баграта Улубабяна) объявить армянами утиев — одно из племен, населявших Кавказскую Албанию. Так, Шнирельман отмечает, что вопреки традиционной точке зрения, идентифицирующей раннесредневековых утиев с этнографическими удинами, Б. Улубабян стал доказывать, что утии не просто были очень рано арменизированы, но едва ли не изначально являлись армянами[1].

Азербайджанский историк Рауф Меликов указывает на аналогичные попытки А. Мнацаканяна и отмечает, что точка зрения Мнацаканяна на исконное армянское население Албании стоит особняком среди историков и противоречит точке зрения историка В. Гукасяна (удина по национальности):

Принадлежность удинского языка к нахско-дагестанской группе языков не вызывает сомнения ни у одного современного серьёзного исследователя [это было известно ещё во времена А.Шифнера]. Особняком стоит мнение А. Ш. Мнацаканяна о том, что удины — одно из армянских племён и что с незапамятных времён их родным языком является армянский. Однако, как видно из приведённых здесь фактов, данное утверждение, не имеет под собой никаких оснований, так как армянский и утийский это два совершенно различных языка, относящихся к тому же к различным языковым семьям (армянский — к индоевропейской, а утийский — к северовосточнокавказской). Это ничем не обоснованное мнение уже получило опровержение с языковедческой и исторической точек зрения[22][23].

Обвинения в фальсификации истории Армении в адрес западных историков

Кандидат исторических наук Армен Айвазян обвиняет западные научные и политические круги в преднамеренной фальсификации истории Армении. В своей работе «Освещение истории Армении в американской историографии (критический обзор)» он подвергает резкой критике целый ряд известных западных арменологов и кавказоведов, в том числе и армянского происхождения, среди прочих профессоров Рональда Григора Сюни, Роберта Томпсона, Джеймса Рассела, Ричарда Ованнисяна и многих других. По словам Айвазяна, его работа — это

первая систематическая историко-политологическая критика западной арменологии со стороны армянских авторов за последние сто лет, точнее с момента существования новой историографии. Лежащая в её основе концепция, выработанная европейскими учёными, включает заведомо неверные положения о пришлости армянского этноса на Армянском нагорье. Армянская культура представляется лишь как цепь заимствований из иранской, византийской, ассирийской, арабской и других культур. Историческая Армения объявляется децентрализованной, слабой страной, игрушкой в руках великих держав — Ирана и Римской империи. Такая концепция намеренно способствовала созданию мифа о неполноценности армянского государства и армянской нации. Высказываться подобным образом о пятитысячелетней истории Армении, имеющей великие и прекрасные периоды развития, совершенно недопустимо. Армения была мощнейшим государством в своём регионе. Численность армянской регулярной армии во времена царства Хайасы, Урарту и Ервандуни (а это II и I тысячелетия до н. э.) достигала нескольких десятков тысяч, а во времена правления династий Арташесидов, Аршакуни и Багратуни колебалась от 100 до 120 тысяч воинов.[24]

По словам Айвазяна, причина фальсификации истории Армении западными историками заключена в геополитическом противостоянии России и Великобритании

Причиной послужила так называемая большая игра между Великобританией и Россией за геополитические сферы влияния, в которой армяне воспринимались как союзники России. В данном контексте Турция рассматривалась как сила, способная противостоять экспансионистским устремлениям России. Эта тенденция нашла отражение в академических работах по арменологии. С началом холодной войны антироссийские и опосредованно антиармянские и протурецкие тенденции в академических кругах Запада возросли в геометрической прогрессии. Этот антиисторический ренессанс был вызван тем, что после окончания Второй мировой войны Советский Союз поставил вопрос о возвращении определённых территорий Западной Армении. Западу нужно было доказать, что никакой Армении на этих территориях никогда не было.[24]

Позиция Айвазяна встретила поддержку как некоторых профессиональных историков, так и публицистов и общественных деятелей Армении[25]. По мнению академика НАН РА, доктора исторических наук Грачика Симоняна, «некоторым арменоведам-армянам в различных „свободных“ странах не хватает чувства ответственности перед своей нацией и безопасностью Республики Армения. Под предлогом ложной научной „свободы“ они повторяют и вновь и вновь выбрасывают на политический рынок широкомасштабные фальсификации и искажения истории армянского народа, измышленные иностранными и в особенности турецкими и азербайджанскими авторами, тем самым способствуя борьбе против собственного народа».

На просьбу «коротко остановиться на одном-двух примерах наиболее типичных фальсификаций» Грачик Симонян отметил в качестве примера тот факт, что некоторыми западными историками с подачи азербайджанских и турецких учёных «ставится под сомнение обоснованное современной исторической наукой положение о том, что Армянское нагорье является колыбелью формирования армянского народа. Вместо этого упорно реанимируется давно уже отвергнутая наукой версия об армянах-пришельцах»[26].

Академик Манвел Зулалян назвал работу Айвазяна «научным подвигом и предостережением, призванным напомнить некоторым представителям академических кругов Армении, что их чрезмерное увлечение отдельными западными арменоведами таит в себе большую опасность, в том числе и в политическом плане»[25].

В декабре 2001 года было опубликовано решение исторического факультета ЕГУ в поддержку Армена Айвазяна, в котором целый ряд видных американских историков обвинялись в том, что они распространяют фальшивые и лживые точки зрения, сфабрикованные относительно армян и армянской истории.[27]. Однако декан факультета истории ЕГУ Бабкен Арутюнян дезавуировал это решение, заявив, что оно принято в его отсутствие и что люди, протолкнувшие это решение, говорили не от имени всех своих коллег[28].

Согласно сообщению агентства Регнум, в рамках проходившего 15-20 сентября 2003 года в Ереване первого Международного конгресса арменоведов группа неназванных армянских историков выступила с заявлением, в котором, в частности, было сказано:

Вот уже более 10 лет, как армянская государственность на Южном Кавказе находится в состоянии войны. И если на начальной стадии война главным образом проявлялась в форме ведения активных боевых действий, то уже с середины 1990-х годов она все явственнее приобретает формы экономического «выкуривания» — блокады и психологической экспансии. Интеллектуальная агрессия, которой подвергается армянская научная мысль и историография в частности, финансируется Государственным департаментом США и находит своё отражение в последовательном искажении основополагающих вопросов армянской истории, начиная с древнейших времен. Ориентированная на резкое ослабление этнокультурного иммунитета армянского народа, грубая и циничная фальсификация национальной истории имеет целью разрушить феномен преемственности в сознании армянского народа и оголить тем самым единственный по сути — историко-культурный тыл нации. Сегодня линия фронта пролегает в том числе и по академическим коридорам, и армянская научная элита не имеет права игнорировать этот факт.[25]

Газета «Голос Армении» в отчёте о конференции и обзоры армянской прессы Армении о таком факте не упоминают.[29] [30]

В работе конгресса не приняли участие получившие приглашения Джеймс Рассел, Роберт Томпсон и Рональд Сюни, а также Армен Айвазян, который был единственным из историков, не приглашённым на эту конференцию.[25] В декабре 2003 года в Ереванском государственном университете докторская диссертация Айвазяна по истории была провалена.[31] Как отмечает сочувствующая Айвазяну пресса, в Армении его позицию поддерживают немногие историки.[32]

Обвинения западных историков в адрес армянских коллег

На конференции «Переосмысление армянских исследований: прошлое, настоящее и будущее», которая прошла 4-6 октября 2003 года в Гарвардском университете в Кембридже, Массачусетс, ряд западных историков выступил с критикой личных выпадов и националистических интерпретаций истории со стороны своих коллег в Армении.

Профессор Бардакджиян отметил, что большинство его коллег подверглись очень непрофессиональным и вульгарным нападкам как предатели и западные агенты, хотя он считает, что это тем не менее мнение меньшинства.

Профессор Джеймс Рассел предупредил аудиторию о «теориях заговора, ксенофобии и ультранационалистической псевдонауке, которые всё больше и больше становятся господствующими тенденциями арменологии в Республике Армения» и которые нашли поддержку некоторых СМИ в диаспоре, в которых заметно присутствуют паранойя и антисемитизм. По его словам, именно перед сообществом стоит задача навести порядок в своем доме, потому что эти тенденции носят самоубийственный характер.

Профессор Роберт Хьюсен выразил решительный протест против выпадов личного характера, которые практически неизвестны и совершенно неприемлемы в западных академических кругах, некоторые из которых нацелены на этнические корни ученых-арменистов неармянского происхождения, которых клеймят как «одар» (неармянин) и поэтому считают неквалифицированными. Если у кого-то есть возражения против работы какого-либо ученого, сказал он, то их надо представить в научной и обоснованной форме. В очень многих случаях те, кто нападает на американских ученых, показывают, что у них провинциальный и узкий кругозор, и самое главное, что они не знакомы с нормами, принятыми в западной науке, и их нападки являются глупыми и саморазоблачительными.

Как ранее отметил профессор Бардакджиян, эти нападки уходят корнями в советский менталитет. Отметив важную и выдержавшую испытание временем работу некоторых ученых в области армянских исследований, осуществлённую в советское время, Хьюсен отметил, что всё, что называлось в советское время «буржуазным национализмом», подавлялось, и национальные истории рассматривались через призму марксизма-ленинизма. Однако с обретением независимости национализм вновь проник в армянские исследования. Как заявил Хьюсен, проблема заключается в том, что это националистическая интерпретация совершенно устарелого типа. Он также выразил мнение, что те, кто допускает подобные нападки, находятся в меньшинстве, и что лучшее оружие против них — это большее ознакомление с работами и методами друг друга.

Профессор Джордж Бурнутян отметил иронию в своём участии в обсуждении, так как несмотря на то, что он преподавал армянскую историю четверть века, «я ни разу не был приглашён на какую-либо конференцию в Армении, я никогда не получал почётной степени в Армении, я не был избран в Армянскую Академию наук. И меня никогда не публиковали в какой-либо газете или научном журнале в Армении». Тем не менее, Бурнутян решительно отверг обвинения, выдвинутые в адрес него и армяно-американских ученых в целом неким Арменом Айвазяном в Армении. В основе этих обвинений лежит убеждение, что «армяно-американские ученые … нанесли ущерб армянским территориальным претензиям на Карабах, Киликию, Нахичевань, Гянджу и Турецкую Армению» и «поставили под вопрос культурно чувствительные даты», такие как дата принятия Арменией христианства[33].

По мнению Рональда Григора Сюни:

Учёные Армении глубоко завязли в националистическом мышлении. Если вы представите альтернативную точку зрения, вас раскритикуют очень грубым и злостным образом. Как могут люди при таком уровне аргументации пытаться думать по-другому и развивать науку, когда малейшее отклонение подвергается нападкам?[34]

В 2012 году в Армении была переведена книга Джорджа Бурнутяна «История Армении». Как отмечает армянская пресса, перевод был тепло принят специалистами и читателями[35]. В том же году в Степанакерте[36] (Ханкенди)[37] прошла презентация книги Бурнутяна «Описание Карабагской провинции в 1823 г.». Самого Бурнутяна армянская пресса характеризует как одного из авторитетных в мире специалистов по новой истории Восточной Армении и Закавказья[38].

Борьба научного сообщества Армении против ревизионистских концепций

На пике общественной популярности ревизионистских концепций, в 1989—1990 гг., академический «Историко-филологический журнал» регулярно публиковал статьи ведущих армянских ученых, направленные против ревизионистов[1]. Так, академики АН Армении Б. Н. Аракелян, Г. Б. Джаукян и Г. Х. Саркисян писали, что они «решительно отвергают антинаучные тезисы о том, что будто бы урартский язык и урартское государство не существовали, и что урартийцы — те же армяне. Эти положения, грубо искажающие историческую действительность, в последние годы распространяются в частности в общедоступной печати нашей республики рядом дилетантов, не являющихся специалистами в этой области исторической науки»[4]

Ашот Мелконян, доктор исторических наук, директор Института истории НАН РА, охарактеризовал книги одного из самых известных ревизионистов, геолога Сурена Айвазяна, как «компрометирующие армянский народ»[39]. По мнению публицистов: «Ни один здравомыслящий историк, этнолог и культуролог в Армении не принимает всерьёз опусы С. Айвазяна. К сожалению, Айвазян и подобные „историки“ в патриотическом экстазе не понимают провокационную опасность своих, по их мнению, чрезвычайно полезных исторических трудов»[40].

Шнирельман отмечает, что ревизионистские концепции в Армении носили популистский характер, в первую очередь были направлены против ведущих армянских историков и публиковались в литературных и научно-популярных журналах. Работы ведущих армянских историков в академических журналах регулярно критиковали ревизионистские теории:

Вместе с тем, ревизионистская концепция была направлена даже не столько против ленинградского ученого Дьяконова, сколько против ведущих армянских историков, запятнавших себя своими компромиссами с советской идеологией. Ревизионистам казалось, что в конце 1980-х гг. наступил удачный момент для того, чтобы расчистить для себя место в армянской исторической науке. Для этого они всемерно использовали наступающие коренные политические изменения, активно участвовали в армянском национальном движении и в борьбе за Нагорный Карабах. Их работы печатались в популярных журналах, которые ориентировались на новое антисоветское правительство Армении. Между тем, академический «Историко-филологический журнал» в 1989—1990 гг. регулярно публиковал статьи ведущих армянских ученых, направленные против ревизионистов. В частности, армянские археологи критиковали Ишханяна за упрощенный подход к этногенезу армянского народа, полностью игнорировавший археологические данные. Они противопоставляли ему подход таких маститых специалистов, как Б. Б. Пиотровский и И. М. Дьяконов, которые писали о тесных контактах и слиянии языковых предков армян с урартийцами.
В 1988 г. в Ереване ведущими армянскими специалистами, академиками Б. Аракеляном, Г. Джаукяном и Г. Саркисяном была опубликована фундаментальная монография, основная идея которой раскрывалась уже в самом её названии «Урарту-Армения». За год до этого они выступили против концепции Ишханяна и прочих ревизионистов, обвиняя их в дилетантизме и упрощённом подходе к истории с позиций чрезмерного патриотизма. В частности, они писали о том, что проблема локализации прародины индоевропейцев ещё не решена и что нет никаких оснований приписывать древнейшим аккадцам знания об армянах, которых тогда и на свете-то не было. В то же время, не отказываясь от этих аргументов, в своей книге они окончательно утвердили своим авторитетом участие Хайасы в этногенезе армян. Соглашаясь считать Урарту первым известным государством на Армянском нагорье и говоря о гетерогенности его населения, они подчеркивали эффективную ассимиляционную роль армян, сумевших арменизировать всех обитателей Урарту к концу его существования. Один из важнейших выводов книги гласил: «первым и единственным народом, возникшим на территории Армении, был и остаётся армянский народ».[1]

Примечания
  1. Шнирельман В. А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье / Рецензент: Л. Б. Алаев. — М.: Академкнига, 2003. — 592 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94628-118-6.
  2. Philip L. Kohl, Clare P. Fawcett. Nationalism, politics, and the practice of archaeology. — Cambridge: Cambridge University Press, 1995. — 329 p. — ISBN 0521558395, ISBN 9780521558396.
    It is not surprising that essentialist interpretations of Armenian culture and history abound. A particularly infamous "scholarly" example is S.A. Sardarian's Pervobytnoe obshchestvo v Armenii (1967), which, besides its numerous mistakes and plagiarisms, postulates a separate Armenian race that originated on the Armenian plateau; attributes the invention of metallurgy to the Armenians; and demonstrates that the widespread Kura-Araxes culture emerged initially in the Ararat valley of Armenia. The standard of scholarship is so low and the argumentation so tendentious as to raise the question as to how the book was even published (see the devastating critique by Martirosian and Munchaev 1968:262). An even more ludicrous popular example is provided by a widely distributed publication (MESHAG n.d.) from the Armenian-American diaspora on the evolution of the Armenian alphabet, tracing its development from Palaeolithic petroglyphs through the divinely inspired invention by Meshrob Mashtots of the currently used Mesrobian script in 406 AD. Fanciful internal evolutionary development here is taken to an extreme.10
  3. Hewsen R.H. Ethno-history and the Armenian influence upon the Caucasian Albanians. Classical Armenian culture: Influence and creativity, Scholars press, Philadelphia, 1982
    From Strabo we learn that under King Artashes (188-ca. 161 B. C.), the Armenians expanded in all directions at the expense of their neighbors. Specifically we are told that at this time they acquired Caspiane and 'Phaunitis', the second of which can only be a copyist's error for Saunitis, i. e. the principality of Siwnik '.Thus, it was only under Artashes, in the second century B. C., that the Armenians conquered Siwnik' and Caspiane and, obviously, the lands of Arc'ax and Utik', which lay between them. These lands, we are told, were taken from the Medes. Mnac'akanyan's notion that these lands were already Armenian and were re-conquered by the Armenians at this time thus rests on no evidence at all and indeed contradicts what little we do know of Armenian expansion to the east. Since these eastern regions had formed part of the Persian province of Media before the time of Alexander, it seems likely that if they were seized by the Armenians from the Medes a century or so later, then they had probably remained a part of Media throughout that time. To attempt to demonstrate that these eastern territories were always Armenian by quoting Movses Xorenac'i, as Mnac'akanyan does, is hazardous in the extreme. Whoever the enigmatic Xorenac'i may have been, whenever he may have lived, and however valuable his compilation of antiquities may be as the received tradition of the Armenian people, it has been amply demonstrated that his historical knowledge is highly defective even for the most recent periods with which he deals, and that as a source for early Armenian history his book must be used only with the greatest care. The same is true for the other texts which Mnac'akanyan marshals to his cause; all are late and none of them can be used as sources for the extent of Armenian penetration to the east or the boundaries between Armenia and Albania prior to the time of Artashes, let alone the time of Alexander.
  4. Аракелян Б. Н., Джаукян Г., Саркисян Г. К. К вопросу Урарту-Армения // Историко-филологический журнал, Ереван, № 1, 1987
  5. Аракелян Б. Н., Джаукян Г., Саркисян Г. К. К вопросу Урарту-Армения // Историко-филологический журнал, Ереван, № 1, 1987
  6. Ronald Grigor Suny. Constructing Primordialism: Old Histories for New Nations (англ.) // The Journal of Modern History. — Chicago: The University of Chicago Press, 2001. — Vol. 73, no. 4. — P. 862—896.
    The story of the republic of Armenia was told as a story of ethnic Armenians, with the Azerbaijanis and Kurds largely left out, just as the histories of neighboring republics were reproduced as narratives of the titular nationalities.58 Because the first “civilization” on the territory of the Soviet Union was considered to have been the Urartian, located in historic Armenia, the ancient roots of Armenian history were planted in the first millennium BC. Urartian sites and objects of material culture featured prominently in museums, and late in the Soviet period Erevantsis celebrated the 2700 anniversary of the founding of their city (originally the Urartian Erebuni or Arin Berd). Although the link between Urartu and Armenians took hold in the popular mind, most scholars believe Urartu to have been a distinct pre-Armenian culture and language and, following Herodotus, argue that the original proto-Armenians were probably a Thraco-Phryian branch of the Indo-European speaking tribes. Nevertheless, a revisionist school of historians in the 1980s proposed that rather than migrants into the region, Armenians were the aboriginal inhabitants, identified with the region Hayasa in northern Armenia. For them Armenians have lived continuously on the Armenian plateau since the fourth millennium BC, and Urartu was an Armenian state. A rather esoteric controversy over ethnogenesis soon became a weapon in the cultural wars with Azerbaijan, as Azerbaijani scholars tried to establish a pre-Turkic (earlier than the 11th century) origin for their nation.
  7. ИГРАР АЛИЕВ. НАГОРНЫЙ КАРАБАХ:ИСТОРИЯ.ФАКТЫ.СОБЫТИЯБСЭ
  8. Сурен Айвазян «История России, Армянский след»
  9. Дьяконов И. М. Предыстория армянского народа. История Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э. Хурриты, лувийцы, протоармяне / Еремян С. Т. — Ереван: Издательство АН Армянской ССР, 1968. — 266 с.
  10. James Russel. The Formation of the Armenian Nation. — 1997. — С. 19—35.
  11. A. E. Redgate. The Armenians. — 2000. — Стб. 5 — ISBN 0-631-14372-6.
  12. Ronald Grigor Suny. Constructing Primordialism: Old Histories for New Nations. — The University of Chicago, 2001. — С. 33—34.
    While from one angle historical writing in Soviet Armenia can be seen as part of a general marxisant narrative of progress upward from class and imperial oppression to socialist liberation, in the post-Stalin years scholars promoted an insistently national thematic.
    Occasionally the regime would discipline the bolder voices, but Soviet Armenian historians waged an effective guerrilla war against denationalization of their history. The story of the republic of Armenia was told as a story of ethnic Armenians, with the Azerbaijanis and Kurds largely left out, just as the histories of neighboring republics were reproduced as narratives of the titular nationalities.58 Because the first «civilization» on the territory of the Soviet Union was considered to have been the Urartian, located in historic Armenia, the ancient roots of Armenian history were planted in the first millennium BC. Urartian sites and objects of material culture featured prominently in museums, and late in the Soviet period Erevantsis celebrated the 2700 anniversary of the founding of their city (originally the Urartian Erebuni or Arin Berd). Although the link between Urartu and Armenians took hold in the popular mind, most scholars believe Urartu to have been a distinct pre-Armenian culture and language and, following Herodotus, argue that the original proto-Armenians were probably a Thraco-Phryian branch of the Indo-European speaking tribes. Nevertheless, a revisionist school of historians in the 1980s proposed that rather than migrants into the region, Armenians were the aboriginal inhabitants, identified with the region Hayasa in northern Armenia. For them Armenians have lived continuously on the Armenian plateau since the fourth millennium BC, and Urartu was an Armenian state. A rather esoteric controversy over ethnogenesis soon became a weapon in the cultural wars with Azerbaijan, as Azerbaijani scholars tried to establish a pre-Turkic (earlier than the 11th century) origin for their nation.59
  13. Александр ИСКАНДАРЯН. АРМЕНИЯ: УДРЕВЛЕНИЕ МОДЕРНА. — 2009. — С. 229.
    Упор на древнюю историю сохраняется и поныне. Например, историками интенсивно разрабатываются темы древней истории с известными и довольно типическими для транзитных эпох перехлестами. Вместо прежней «советизации» исторических фактов теперь появилась тенденция к «удревлению» и расширению географического охвата исторического прошлого армянского народа. Так, например, в 1990-х гг. среди большинства армянских историков утвердилась концепция, что Урарту, или Ванское царство, являлось государством с армянским этнолингвистическим преобладанием. Постепенно вместо «Урарту» вводился в оборот термин «Араратское царство»8.
  14. Levon Hm. Abrahamian. MOTHER TONGUE: LINGUISTIC NATIONALISM AND THE CULT OF TRANSLATION IN POSTCOMMUNIST ARMENIA. — University of California, 1998.
    For instance, a comparison of the Armenian and Russian paths to national-identity formation generate the distinction between the historical and selective models. When we turn our attention to the Armenian case, we immediately note the centrality of the representation of the “deep past,” the mythic time of communal origin, in the discourse of Armenian nationalism. A discursive preoccupation with the roots of the national genealogical tree, then, leads the analyst to generate what I call the historical model of nationalidentity formation. This path to national identity transforms traces of distinctions between aliens and the “imagined” ethnic community in the deep past into a story of how such aliens actually formed a root of the primary reference-community. Thus, aliens present at the ethnic “origin time” are symbolically transformed into ancestors. The aliens in the case of the Armenians are the Urartians, a Hurrian-speaking people who formed the state Urartu on the historical and present-day territory of Armenia in the period running roughly from 900 to 600 BC. Thus, one can say that the Armenian model of national-identity “fights” for the Armenian identity of the Urartians in order to stake a claim for the essential “Armenianness” of regions once dominated by the Urartians.
    The symbolic construction of ancient “Urartians” as Armenians in contemporary Armenian national discourse can itself be explained in relation to gaps in the linguistic theories and empirical evidence used by the linguists and historians who, as I argued above, have played such a prominent role in formulating this discourse in the last decade. Though the already mentioned hypothesis of the Near Eastern motherland of the Indo-Europeans “confirmed” the ancient roots of the Armenians in their territory, the Hurrian speaking Urartians and their high culture formed a gap in the continuity of Armenian “deep” history. Thus, by identifying Urartu with Armenia, Armenian nationalists could trace the Armenian genealogical tree back to the most ancient times without any breaks in continuity. Little wonder, then, that Souren Aivazian, a champion of the idea of the Urartians’ Armenian origin, “reads” Urartian cuneiforms as written in proto-Armenian (Aivazian 1986: 30-31).
  15. «Русский Архив», № 7, 1895, стр. 396—398
  16. Абаза В. А. Исторія Арменіи, С.-Петербургъ, 1888
  17. Пиотровский Б. Б. Ванское царство (Урарту) / Отв. ред. И. А. Орбели. — Москва: Издательство Восточной литературы, 1959. — 286 с. — 3500 экз.
  18. Александр Искандарян, Бабкен Арутюнян. Историография «на службе» этнополитического конфликта. — Фонд Фридриха Науманна, 2003. — С. 152.
    Ещё один феномен этого процесса заключался в том, что работы по карабахской тематике были слабее одновременно выходивших работ на другие темы (например, на тему геноцида или армяно-турецких взаимоотношений начала века, не говоря уже о традиционных для армянской историографии сюжетах, как история древней и средневековой Армении, проблемы этногенеза армян, взаимосвязи Урарту — Армения и др.), но количество работ по «некарабахской» тематике даже уменьшилось. Исключением, возможно, являлась проблематика по «армянскому вопросу». Видимо, этот феномен можно объяснить не только большей идеологической востребованностью «карабахского вопроса» с приходом в публицистику непрофессионалов, но и просто большей разработанностью традиционных тем, особенно тех, исследования которых в советское время разрешались.
    Тема этногенеза армян также стала предметом довольно острых дискуссий в научном сообществе. Как и в других странах бывшего СССР, дискуссия эта велась вокруг проблемы автохтонности армян. Споры в столкновениях сторонников балканской теории происхождения армян со сторонниками теории автохтонности иногда приобретали политическую окраску, однако за пределы учёных дискуссий не выходили. Возможно, тому виной достаточно большая «разработанность» темы идентичности Урарту — Армения, возможно, большая «востребованность» массовым сознанием карабахской тематики.
  19. Долбакян Э. Рафаел Аветисович Ишханян // Р. А. Ишханян Вопросы происхождения и древнейшей истории армянского народа, издательство «Грааль», Москва, 2002 ISBN 5-94688-015-2
  20. Томас де Ваал. Чёрный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной. Глава 10. Урекаванк. Непредсказуемое прошлое
    Армянские ученые были в ярости. Армянский историк А. С. Мнацаканян, чтобы развенчать историческую географию Буниятова, переселил кавказских албанцев далеко на северо-восток, к Каспийскому морю. По уверениям Мнацаканяна, они полностью исчезли к Х веку. Что же до средневековой «Албании», существовавшей в западной части региона, вокруг и на территории Карабаха, то её он назвал «Новой Албанией» — областью, управляемой Персией, где от прежней Албании осталось разве что историческое наименование, и которая была полностью заселена этническими армянами.
  21. While scholars certainly have an important and useful role to play in political affairs, Bunjatov and Mnac’akanyan, both excellent scholars, have both erred in placing scholarship at the service of political concerns, which is another matter altogether, and we are reminded, once again, that when such tendentiousness enters the historical arena, scholarship quickly departs. Hewsen R.H. Ethno-history and the Armenian influence upon the Caucasian Albanians. Classical Armenian culture: Influence and creativity, Scholars press, Philadelphia, 1982
  22. Гукасян Ворошил. О некоторых вопросах истории албанской письменности и литературы. Известия АН Азерб. ССР, серия литература, язык и искусство, 1968, № 2.
  23. К проблеме происхождения и локализации племени утиев
  24. Армен Айвазян: В Византии понятия «армянин» и «храбрый воин» были синонимами. «Новое Время», 28 сентября 2002 года.
  25. ИА REGNUM. «Интеллектуальная агрессия против армянской научной мысли финансируется Госдепом США», отмечают участники международного конгресса арменоведов Архивировано 13 мая 2009 года.
  26. «Центром арменоведения была и остается Армения…» Беседа с академиком НАН РА Грачиком Симоняном
  27. Declaration of the Chair of Armenian History at the State University of Yerevan about the basic tendencies of American Armenology.
  28. Armenian Forum. From the Editors (Volume 2, Number 4). «At a meeting with Armenian Forum editor Vincent Lima in February 2002, the dean of the Faculty of History, Babken Harutiunian, disavowed the resolution, adding that it was adopted without his knowledge while he was abroad. It seems especially important to recognize that the people who pushed the resolution through do not speak for all their colleagues, and to continue to seek out and engage serious scholars trained and based in Yerevan — of which there are many.»
  29. «Голос Армении». N 104 от 18.09.2003 г «НА ФОРУМЕ АРМЕНОВЕДОВ» и N 106 от 23.09.2003 г «ТОЧКИ НАД „i“ в каком-то смысле на I международном конгрессе арменоведов расставлены»
  30. Обзор прессы Армении Архивная копия от 24 октября 2007 на Wayback Machine начиная с сентября 2003 года. ПРЕЗИДЕНТ РА РОБЕРТ КОЧАРЯН ПРИНЯЛ УЧАСТНИКОВ МЕЖДУНАРОДНОГО АРМЕНОВЕДЧЕСКОГО ФОРУМА
  31. Наука и фальсификация несовместимы. Автор, канд. ист. наук, отвечает на несправедливые выступления в его адрес в связи с провалом защиты его докторской диссертации 9 декабря 2003 г. (на армянском языке)
  32. Открытое письмо редколлегии «Арменоведческого журнала АЙКАЗЯН» по поводу выхода в свет 20-го тома «Не получив вовремя отпора, ещё пышнее расцвела элита американских „арменоведов“ — Рональд Сюни, Джеймс Рассел, Роберт Томсон, Роберт Хьюсн, Нина Гарсоян и др. Коллеги в Армении за малым исключением (академики Лендруш Хуршудян, Манвел Зулалян и др.), неизвестно почему, трепещут при одной мысли о критическом отношении к западному арменоведению. И солидарно, в братском согласии помалкивают…»
  33. Major Conference on Armenian Studies Held at Harvard and NAASR Center. The Armenian Reporter, January 4, 2003 (недоступная ссылка). Дата обращения: 10 марта 2009. Архивировано 25 октября 2012 года.
  34. Armenian Reporter, 3 февраля, 2001 г, цитата по Голос Армении. 14.09.2002 Левон Микаелян. Клевета или божья роса?
  35. «ИСТОРИЯ» БУРНУТЯНА НА АРМЯНСКОМ ЯЗЫКЕ (недоступная ссылка) // Голос Армении, 27 September, 2012, No 101 (20314)
  36. Согласно административно-территориальному делению непризнанной Нагорно-Карабахской Республики
  37. Согласно административно-территориальному делению Азербайджана
  38. ДЖОРДЖ БУРНУТЯН РАСКРЫВАЕТ СКОБКИ (недоступная ссылка) // Голос Армении, 20 March, 2012, No 28 (20241)
  39. Обзор круглого стола «Общественные науки и национальная безопасность» Архивировано 1 ноября 2013 года.
  40. Микаэлян К. Паранормальная история // газета «Новое время», Ереван, 5 июня 2007 года (Электронная версия Архивировано 20 декабря 2007 года.)
This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.