Офелия (картина Милле)

Офелия была возлюбленной принца Гамлета, но, узнав, что он убил её отца Полония, она помешалась рассудком и покончила с собой, утопившись в реке. Как говорят могильщики в пьесе, «смерть её темна. Когда бы не приказ от короля, лежать бы ей в земле неосвящённой»[4]. Милле воспроизвёл сцену, которая описана Королевой, матерью Гамлета. Она рассказывает о произошедшем как о несчастном случае:

На картине Офелия изображена сразу после падения в реку, когда свои венки «повесить думала на ветках ивы». Она поёт горестные песни, наполовину погружённая в воду. Её поза — раскрытые руки и взгляд, устремлённый в небо, — вызывает ассоциации с распятием Христа, а также нередко интерпретировалась как эротическая. Девушка медленно погружается в воду на фоне яркой, цветущей природы, на её лице нет ни паники, ни отчаяния[5]. И хотя смерть неизбежна, на картине время как будто замерло. Милле удалось мастерски запечатлеть мгновение, которое проходит между жизнью и смертью[5].

Считается, что пейзаж «Офелии» — квинтэссенция английской природы. Милле создал его у реки Хогсмилл, в графстве Суррей, проводя у мольберта по 11 часов в день[3]. Художник оставил полные юмора воспоминания об этом процессе:

В течение одиннадцати часов я сижу, скрестив ноги, как портной, под зонтиком, отбрасывающим тень размером не больше, чем полпенни, с детской кружечкой для питья… Мне угрожает, с одной стороны, предписание предстать перед магистратом за вторжение на поля и повреждение посевов, с другой — вторжение на поле быка, когда будет собран урожай. Мне угрожает ветер, который может снести меня в воду и познакомить с впечатлениями тонувшей Офелии, а также возможность (впрочем, маловероятная) полного исчезновения по вине прожорливых мух. Мое несчастье усугубляют два лебедя, упорно разглядывающие меня как раз с того места, которое я хочу рисовать, истребляя по ходу дела всю водную растительность, до которой они только могут дотянуться[2].

Оригинальный текст (англ.)[показатьскрыть]

I sit tailor-fashion under an umbrella throwing a shadow scarcely larger than a halfpenny for eleven hours, with a child's mug within reach to satisfy my thirst from the running stream beside me. I am threatened with a notice to appear before a magistrate for trespassing in a field and destroying the hay; likewise by the admission of a bull in the same field after the said hay be cut; am also in danger of being blown by the wind into the water, and becoming intimate with the feelings of Ophelia when that lady sank to muddy death, together with the (less likely) total disappearance, through the voracity of the flies. There are two swans who not a little add to my misery by persisting in watching me from the exact spot I wish to paint, occasionally destroying every water-weed within their reach.

Автопортрет Элизабет Сиддал (1854), позировавшей для Офелии

Такая приверженность работе объясняется взглядами Милле, который ратовал за утверждение принципов прерафаэлитизма в искусстве. Одна из ключевых идей прерафаэлитов состояла в том, что природа должна изображаться максимально достоверно, поэтому даже цветы на картине выписаны с ботанической точностью[6]. Критик Джон Рёскин отмечал, что «это прекраснейший английский пейзаж; пронизанный скорбью»[7].

Образ Офелии художник писал в своей студии после создания пейзажа, что было необычно для тех времён. Пейзажи считались менее важной частью картины, поэтому оставлялись на потом[8]. Моделью стала девятнадцатилетняя Элизабет Сиддал, которую Милле заставлял по нескольку часов лежать в наполненной ванне. Несмотря на то, что ванна подогревалась при помощи ламп, была зима, поэтому Сиддал серьёзно простудилась. Её отец пригрозил художнику судом, если тот не возьмёт на себя оплату врачебных услуг, и позднее Милле был выслан счёт от докторов на 50 фунтов[2][3]. Студия же сохранилась до настоящего времени и находится около Британского музея в Лондоне. В настоящее время там висит табличка, которая гласит, что в здании «было в 1848 году основано Братство прерафаэлитов». Сейчас внутри располагается юридическая контора, а место знаменитой ванны занимает копировальный аппарат[3].

Платье обошлось Милле в четыре фунта. В марте 1852 года он писал: «Сегодня я приобрёл по-настоящему роскошное старинное женское платье, украшенное цветочной вышивкой, — и я собираюсь использовать его в „Офелии“»[7]. Согласно записи от 31 марта, живописцу осталось только «нарисовать юбку… на что, я думаю, не потребуется больше одной субботы»[9].

Фрагмент картины, показывающий, с какой ботанической точностью изображены цветы из распавшегося венка Офелии

Картина известна благодаря детализированному изображению растительности реки и на речных берегах.

Некоторые исследователи полагают, что в правом углу картины спрятано изображение черепа[10]

Цветы в реке — «причудливые гирлянды», которые сплела Офелия, также несут символическое значение: согласно языку цветов, лютики — символ неблагодарности или инфантилизма, плакучая ива, склонившаяся над девушкой, — символ отвергнутой любви, крапива обозначает боль, цветы маргариток около правой руки символизируют невинность[10]. Плакун-трава в правом верхнем углу картины — «персты покойников» Шекспира, или пурпурные цветы (англ. long purples) в другом переводе[11]. Шекспир, говоря об этом растении, подразумевал, вероятно, внешне схожее, но не родственное плакун-траве растение, — ятрышник мужской из семейства орхидных. Русское и латинское (оrchis (лат.) — яичко) названия этого растения объясняют строку Шекспира «That liberal shepherds give a grosser name» (в пер. М. Лозинского: «У вольных пастухов грубей их кличка»). Розы традиционно являются символом любви и красоты, кроме того, один из героев называет Офелию «роза мая»; ожерелье из фиалок знаменует верность; таволга в левом углу может выражать бессмысленность смерти Офелии; растущие на берегу незабудки — символ верности; алый и похожий на мак адонис, плавающий около правой руки, символизирует горе[10].

• Меланхолия (фильм, 2011)
• Офелия (картина Уотерхауса)

• «Офелия» в базе данных Галереи Тейт (англ.)