Одно раннее воспоминание Леонардо да Винчи

Очертания коршуна, образованные складками одежд святой Анны.

Согласно интерпретации Фрейда, картина отражает детские воспоминания Леонардо об его матери, крестьянке Катерине, с которой он был разлучён, как считает исследователь, между тремя и пятью годами[2] (в этот период Леонардо воспитывался в семье отца, Пьеро да Винчи, который женился на богатой и знатной донне Альбиере, но, убедившись, что супруга не может иметь детей, решил забрать незаконнорожденного сына себе). По мнению Фрейда, Дева Мария и её мать Анна в этой картине отображают «двух матерей» художника — родную и мачеху, причём Анна, являющаяся «проекцией» Катерины, улыбается той же загадочной улыбкой, что и Джоконда, Иоанн Креститель и персонажи других полотен Леонардо (Фрейд видит в этом характерном выражении лица сохранившееся в памяти Леонардо воспоминание о материнской улыбке[3]). В складках одежд святой Анны Фрейд усматривает очертания коршуна, фигурирующего в детском воспоминании Леонардо, которое тот описал в своём дневнике:

Это воспоминание Фрейд связывает с подсознательными воспоминаниями о сосании материнской груди. Для подтверждения этой гипотезы автор ссылается на египетскую традицию, где иероглифическое изображение коршуна являлось символом богини-матери Мут[5].

Не менее важной является и причина, побудившая Леонардо да Винчи напомнить себе эпизод с коршуном: это воспоминание было записано после того, как художник «прочёл однажды у отца церкви или в естественно-исторической книге о том, что коршуны все самки и умеют размножаться без помощи самцов»[6]. По мнению Фрейда, прочитанный сюжет мог вызвать в сознании Леонардо сразу несколько ассоциаций: матери — с коршуном, а себя, соответственно, — с детёнышем коршуна[6]. Впрочем, отождествление себя с детёнышем этой птицы могло быть вызвано не только тем, что мать-«коршун» воспитывала сына без участия отца, ушедшего к другой женщине. В одном из текстов Гораполлона Фрейд нашёл упоминание о том, что коршуны, будучи однополыми существами, «зачинают от ветра»[7]. Если Леонардо также был знаком с этим источником, то он мог подсознательно связать эти слова с фактом своей незаконнорождённости[6].

По мнению Фрейда, большое влияние на формирование личности Леонардо оказали и некоторые другие факторы. Одним из них стало влияние особенностей поведения отца. Психоаналитик обратил внимание, что великий художник «любил блеск и красивые одежды, держал слуг и лошадей, несмотря на то, что он, по словам Вазари, „почти ничего не имел и мало работал“»[8]. Причину этого противоречия Фрейд усмотрел в подсознательном желании «копировать отца и его превзойти»[8]. Недостаток внимания со стороны Пьеро да Винчи также наложил отпечаток на характер Леонардо: тот «создавал свои творения и больше о них не заботился, как его отец не заботился о нём»[8]. Именно этим Фрейд объясняет наличие у Леонардо немалого количества незавершённых работ. Показательно, что период наивысшего творческого расцвета совпал у художника со временем его службы у герцога Лодовико Моро, который оказался для Леонардо «заместителем отца»[9]. Этому человеку и впрямь были свойственны некоторые черты, отличавшие Пьеро да Винчи (в частности, честолюбие и пристрастие к роскоши)[10]. Подсознательное соперничество с «заместителем отца» стало причиной появления признанных шедевров, среди которых — «Тайная вечеря» (1495—98) и «Дама с горностаем» (1489—90, портрет любовницы герцога Чечилии Галлерани). После смерти покровителя, наступившей 27 мая 1508 года, в психике великого мастера начинает развиваться «процесс, который можно приравнять к регрессированию у невротиков»[9] и который привёл к тому, что творческая деятельность мало-помалу вытеснилась исследовательской работой. По мнению Фрейда, такие перемены были вполне естественными для Леонардо: «Развившийся при половом созревании художник пересиливается определившимся в детстве исследователем. <...> Его далёкое детство получило над ним власть»[9].

Многие положения, выдвинутые Фрейдом в данной работе, впоследствии подверглись критике. В частности, кандидат философских наук А. В. Соколов в предисловии к советскому изданию очерка указал на следующие неточности, отразившиеся на его научной ценности:

• утверждение Фрейда о том, что Леонардо провёл первые три года жизни вместе с родной матерью, находит подтверждение лишь в отдельных источниках, тогда как данных в пользу того, что ребёнок оказался у приёмной матери уже на первом году жизни, имеется намного больше[11];
• перевод дневниковой записи Леонардо, которым воспользовался Фрейд, оказался неправильным: в оригинале упоминался не коршун, а ястреб, «поэтому расшифровка его <коршуна> как символа, выводящая на богиню Мут, а затем на решающее для дальнейшей судьбы Леонардо инфантильное сексуальное исследование — вся эта линия рассуждения повисает в воздухе»[12].

• Фрейд З. Леонардо да Винчи: Воспоминание детства. — М.: Рудомино, 1991. — 64 с. — 10 000 экз.

• Леонардо да Винчи: Воспоминание детства