Огонь!

История произошла в деревне 15 августа, во время общенационального итальянского праздника под названием Феррагосто, или Успение Богородицы. В ходе религиозной процессии кто-то начал обстреливать статую Девы Марии. Люди спасались бегством, а полиция окружила дом, откуда велась стрельба. Там, в бедной квартире из нескольких комнат забаррикадировался безработный Марио, взяв в заложники свою беременную жену и их маленькую дочь, напуганную выстрелами, а в коридоре под одеялом лежало бездыханное тело. В доме находился целый арсенал: пулемёт, винтовка, несколько пистолетов, ручные гранаты и много боеприпасов. Марио проводит часы, заряжая оружие или наблюдая из окна за передвижениями полиции, периодически делая несколько выстрелов вслепую по площади. Молодой мужчина отказывался давать объяснения о случившемся, не хотел ни с кем разговаривать: ни с полицейским, который пытался вести переговоры, ни с репортёром, который просил об интервью с ним. Он отвёрг любую форму помощи, в том числе воду, несмотря на её необходимость. Осада полиции продолжалась в течение дня и ночи. На рассвете всё-таки, после убийства своей жены, Марио передал девочку карабинерам и сдался.[4]

Несмотря на то, что итальянское кино стало чрезвычайно популярным в 1960-х и 1970-х годах, оно всё ещё имеет некоторые скрытые драгоценные камни и менее известных кинорежиссёров. Характерным примером может быть, вероятно, Джан Витторио Бальди. Организатор и директор IDI, независимого Итальянского института документального кино (итал. Istituto Italiano Documentario), преподаватель фильмологии в Болонском университете, Бальди считается одним из лучших документалистов и итальянских режиссёров поколения тридцатых годов. Фигура значительной сложности, он использовал неореалистические идеи, оказывая предпочтение анализу социальной и экзистенциальной маргинальности.[5]

Бальди был признан фаворитом престижного и влиятельного французского журнала о кино Кайе дю синема, в работе которого принимали участие будущие кинорежиссёры «Новой волны», и в то же время на родине его запрещала цензура и игнорировал рынок. Он также был продюсером фильмов: Свинарник Пьера Паоло Пазолини, Четыре ночи мечтателя Робера Брессона, Дневник шизофреника (итал. Diaro di una schizofrenica) Нело Ризи (итал. Nelo Risi) и личным другом Пазолини, Брессона, Даниеля Юйе (фр. Danièle Huillet) и Жан-Мари Штрауба. Драма Огонь! считается его наиболее важной режиссёрской работой и одним из ключевых итальянских фильмов своего времени.[6]

Бальди, который также был автором сценария и продюсером фильма, не скрывал достаточно очевидного неореалистического влияния и, конечно, своего опыта в документалистике.

Огонь! был снят всего за две недели:

Фильм был снят за пятнадцать дней просто потому, что продолжительность вдохновения не может быть чрезмерной.

Оригинальный текст (итал.)[показатьскрыть]

Il film è stato girato in quindici giorni proprio per questo, perché la continuità di un’ispirazione non può essere protratta.

— Gian Vittorio Baldi (интервью)[8]

Съёмки проходили в одном месте и в одно время. Сцены были сняты без монтажа, в той последовательности, в которой они появляются в фильме.

В фильме есть ритм непрерывного вдохновения непосредственно связанного с автором; вот почему нет монтажа; потому что я не хотел, не мог изменить ритм съёмок.

Оригинальный текст (итал.)[показатьскрыть]

Il film ha un ritmo di ispirazione continua direttamente legata all’autore; ecco perché non c’è il montaggio; perché non avrei voluto, né potuto modificare il ritmo delle riprese.

— Gian Vittorio Baldi (интервью)[8]

Для удобства работы режиссёр разделил фильм на несколько временных моментов:

Он делится на четыре части: день, вечер, ночь и утро. Части делятся на четыре эпизода, и каждый эпизод состоит из четырёх кадров, каждый кадр в свою очередь делится на четыре движения. Это создает определённый ритм: ты не видишь его, ты это не замечаешь, но он задан на самом деле разделением на цифры.

Оригинальный текст (итал.)[показатьскрыть]

È diviso in quattro parti: pomeriggio, sera, notte e alba. Le parti sono divise in quattro sequenze e ogni sequenza è divisa in quattro inquadrature, ogni inquadratura, a sua volta, è suddivisa in quattro movimenti. Questo crea un ritmo particolare, non lo vedi, non te ne accorgi ma è dato proprio dalla scansione in numeri.

— Gian Vittorio Baldi (интервью)[7]

Огонь! — это первый итальянский художественный фильм, первоначально снятый на 16-миллиметровую плёнку, но позже он был переведён в формат 35 мм для дистрибуции и скрининга. Для съёмок режиссёр использовал одну ручную камеру. За исключением начальных кадров остальная часть истории развивается строго внутри дома. Режиссёр постоянно держит перспективу от внутренней части к внешней стороне, так что зритель может чувствовать себя близко к героям и в то же время отделять себя от фактических событий. Камера всегда остаётся сосредоточенной на Марио: он герой, он является центром внимания, он тот, с которым вы должны себя отождествить.

Фильм сразу же начинается с кровавой резни, без какого-либо объяснения поступка главного героя, мы узнаём только из слов полицейского, что Марио потерял работу. Нет никаких существенных диалогов: есть только некоторые случайные реплики, которые всегда остаются остаются без ответа. Марио не будет говорить, слова больше не выражают его, он действует.[12]

В тот момент, когда я задумал фильм, я понял, что это должен был быть немой фильм, потому что это коллоквиум между человеком и его обществом. И поскольку этому человеку не удаётся говорить с обществом, в котором он живёт, это также является эстетическим проявлением, если хотите, в фильме. Таким образом, в фильме все молчат, говорит только, по логике, персонаж, который официально представляет общество, а именно Государство, а именно Власть: страж порядка. Полицейский — это единственный человек, который говорит; все остальные звуки — нечёткие крики, разговоры шум.

Оригинальный текст (итал.)[показатьскрыть]

Nel momento in cui ho concepito il film, ho capito che doveva essere un film muto, perché è un colloquio tra l’uomo e la sua società. E poiché quest’uomo non riesce a parlare con la società in cui vive c’è un’estrinsecazione anche estetica, se si vuole, nel film. Quindi, il film è tutto muto: parla solo, logicamente, il personaggio che rappresenta ufficialmente la società e cioè lo Stato e cioè il Potere: il custode dell’ordine. Il poliziotto è l’unica persona che parla; tutti gli altri suoni sono grida, rumori, clamori indistinti.

— Gian Vittorio Baldi (интервью)[8]

Верный принципам «Новой волны», Бальди был против голосового дубляжа, что считалось тогда почти обязательным в итальянском кино, и использовал прямой, необработанный звук. Чтобы фильм выглядел максимально реалистично, он был снят при естественном освещении. Все эти инновационные приёмы вызвали много жалоб крупнейших продакшен-компаний, которые пытались помешать дистрибуции фильма. Несмотря на то, что фильм был представлен на фестивале в Венеции и награждён Серебряной Озеллой, он не получил Премию за качество (итал. Premio Qualità) фестиваля. Эта несправедливость вынудила ряд известных итальянских интеллектуалов, в частности: Альберто Моравиа, Пьера Паоло Пазолини, Тонино Гуэрру, Эннио Флайано и Эннио де Кончини подписать телеграмму министру культуры и туризма:[12]

Из газет нам стало известно, что Комитет по премии за качество под председательством кинокритика Джана Луиджи Ронди (итал. Gian Luigi Rondi) не дал награду фильму Джана Витторио Бальди Огонь!, созданному IDI Cinematografica. Мы считаем этот фильм одним из самых достойных и значительных произведений итальянского кино за последние годы.

Оригинальный текст (итал.)[показатьскрыть]

Abbiamo appreso dai giornali che la Commissione per il Premio di Qualità presieduto dal critico cinematografico Gian Luigi Rondi non ha concesso il riconoscimento al film prodotto dalla IDI Cinematografica “Fuoco!” diretto da Gian Vittorio Baldi. Noi consideriamo il film una delle opere più degne e significative del cinema italiano degli ultimi anni.

— Il cielo sopra di me.it.[3]

После показа на Венецианском фестивале, где он получает единодушное одобрение критиков,[5] в раскалённом климате ' 68, фильм быстро становится символом насильственного протеста против государства, семьи и религии[6]

По мнению кинокритика Морандо Морандини (итал. Morando Morandini) Огонь!

(...) отличается строгостью, соответствием между намерениями и результатами, внутренней согласованностью между драматическим содержанием и формой, в которой он представлен.

Оригинальный текст (итал.)[показатьскрыть]

notevolissimo per rigore, adeguamento tra intenzioni e risultati, coerenza interna tra materia drammatica e forme in cui è espressa.

— Unilibro.com.[13]

Франко Каули в «Gazzetta di Mantova» 5 сентября 1968 написал:

Бальди удалось реконструировать историю в соответствии с канонами «синема верите», поэтому кажется, что мы смотрим кинохронику. Ему удалось передать тревогу, ненормальность ситуации не прибегая к значительным эффектам. (...) Также черно-белое изображение отражает документальную правду.

Оригинальный текст (итал.)[показатьскрыть]

Baldi è riuscito a ricostruire la vicenda secondo i canoni del 'cinema verità' per cui sembra di assistere ad un film 'di attualità'. E' riuscito a far sentire l'angoscia, l'ossessione della situazione senza aver bisogno di grandi effetti. (...) Anche la fotografia in bianco e nero rispecchia una verità documentaria.

— cinematografo.it[4]

Журнал «Segnalazioni cinematografiche», издававшийся Католическим киноцентром (итал. Centro Cattolico Cinematografico) дал фильму такую характеристику:

Попытка кинематографически создать жёсткую, драматическую ситуацию, лишённую, однако, её морального или социального оправдания, которую несколько единичных суггестивных моментов не в состоянии сделать приемлемой.

Оригинальный текст (итал.)[показатьскрыть]

Un tentativo di rendere cinematograficamente una cruda situazione drammatica priva però di una sua giustificazione morale o sociale che qualche raro momento suggestivo non riesce a rendere plausibile.

— cinematografo.it[4]

В 1970 году фильм выходит в прокат во Франции, но у себя на родине он остаётся почти полностью отстранённым от рынка: крупные дистрибьюторы были экономически не заинтересованы в участии.[5]

1986: Контузия (англ. Combat Shock),[17] реж. Бадди Джовинаццо (англ. Buddy Giovinazzo)

• Марио Баньято — Марио
• Лидия Бьонди — Лидия, жена Марио; репортёр (голос)
• Джорджо Маулини — карабинер

• Режиссёр — Джан Витторио Бальди, асс. Джорджо Маулини
• Сценарий и диалоги — Джан Витторио Бальди
• Продюсер — Джан Витторио Бальди
• Исполнительный продюсер — Пьеро Буччи
• Оператор-постановщик — Уго Пикконе, асс. Джорджо Аурели
• Звукорежиссёр — Манлио Магара
• Композитор — Франко Потенца